Он протянул ей один их двух паспортов, которые оказались в коробке. С фотографии на них смотрел Дэн в круглых, как у Джона Леннона, очках, с усами и жидкой бороденкой.

— Дай, я другой посмотрю! — сказала Эми, но Дэн уже открыл его и чуть не повалился со смеху.

— Ты должна застрелить своего парикмахера!

Эми вырвала у него из рук паспорт. С фотографии на нее смотрела она сама в черном коротком парике и стильных очках в красной оправе.

— А мне двадцать! — воскликнула она.

Дэн покопался в коробке и нашел в ней маскировку: усы, парики и очки. Он сразу понял, что к чему, и незамедлительно начал примерку. Закончив с маскировкой, он повернулся к Эми, но тут же приуныл.

Дело в том, что на дне коробки лежала небольшая, толщиной сантиметра в два-три, книга в мягкой обложке, и ему было достаточно одного взгляда, чтобы признать, что Эми бесповоротно влюбилась в нее.

— Какое чудо! — восторженно воскликнула она. — Путеводитель по России! Посмотри, какая она потертая, сразу видно, что кто-то не один день путешествовал с этой книгой.

— Видно, что тоска зеленая. Ну, что тут может быть интересного?

— А если это снова путеводитель Грейс?

— Ну и что, все равно тоска зеленая.

Но Дэн уже знал, что дело безнадежно. Эми теперь ни за что не успокоится и всю дорогу будет говорить об одном. Она была просто помешана на таких книгах — обязательно старых (наверное, чтобы не бояться испачкать их первой), чтобы было видно, что они прошли через руки каких-то не известных ей людей, да она была просто без ума от всей этой дребедени. А Эми действительно, забыв все на свете, увлеченно листала путеводитель, как вдруг неожиданно между страницами с описанием красот русской природы она обнаружила какие-то билеты.

— Дэн, здесь два билета на самолет. В город Волгоград, Россия. И они на наше имя, — сказала Эми и посмотрела на часы. — Самолет вылетает через час. Ага, разбежались! Мы не такие дураки, как они думают. Ни в какую Россию мы не полетим.

Но Дэн ее не слушал. На этот раз ликовать была его очередь. Там, в глубине коробки, он нашел кое-что намного интереснее путеводителя, во всяком случае, лично для него.

— А это ты видела?! — радостно закричал он.

В его руках сверкала маленькая блестящая карточка, на которой было написано два самых волшебных слова на свете — «Visa Gold» и его имя.

— Мир, любовь и карточка «Visa»! Йес! Да еще золотая! Пойдем купим пончики! И кучу игр для лэптопа! И новые компьютеры!

— Успокойся, Дэн, ты меня пугаешь.

Эми надела черный парик и аккуратно затолкала под него прядки своих рыжевато-русых волос. Потом нацепила очки и преобразилась до неузнаваемости. Она показала брату язык.

— Ты уродина, Эми, — сказал ей Дэн.

— На себя посмотри! Просто дебил какой-то.

— Спасибо, добрая моя сестра, — ответил Дэн и заглянул в конверт, который лежал в коробке вместе с паспортами. Вдруг сердце Дэна замерло, он затих и прошептал: — Эми.

— Дэн? Ну, что тебе? — раздраженно спросила Эми.

Она хотела отобрать у него конверт, но он изо всех сил прижал его к себе. Это было такое сокровище, которое он теперь никому не отдаст.

— Мы обязательно должны успеть на этот самолет, Эми, — сказал он.

Глава 3

Эми Кэхилл, конечно же, не раз приходилось мечтать о кругосветных путешествиях, но летать по свету в компании мини-Джона Леннона — это уже было чересчур.

— Боюсь, в России не видать нам пончиков, — обреченно вздохнула она, глядя на свое отражение в пижонских очках Дэна.

— Спокойно, Эми, я подстраховался, — сказал Дэн. Они сидели в самолете, и Дэн трепетно держал в руках стратегический запас самых классных вкусностей, которыми он до отказа набил свой рюкзак: тонны жвачки, конфет, шоколадных батончиков и гигантскую гору чипсов. Все это ему удалось накупить прямо перед отлетом благодаря своей новой лучшей подруге, карточке «Visa Gold». Дэн любовно открыл пакетик с чипсами и в сладчайшем предвкушении лениво откинулся на спинку кресла.

Однако Эми, вместо того чтобы набивать желудок фастфудом, предпочла заниматься более важными делами, а именно тем, чем и следовало бы заниматься Эми. В конце концов ей все-таки удалось убедить Дэна, что если он испачкает конверт крошками от чипсов, то лучше от этого никому не станет. Подкрепившись, Дэн наконец внял голосу разума и отдал конверт Эми. Сердце ее тревожно забилось. Они и так все это время думали и гадали, кто этот загадочный НРР, от которого они утром получили телеграмму.

А звонить Нелли, пока самолет не совершит посадку, было бесполезно. Придется все решать самим.

— Как ты думаешь, этому НРР можно доверять? — спросила Эми. — Ведь мы теперь совсем одни, и никто, даже Нелли, не сможет нам помочь.

А что, если это такой изощренный обман и кто-то специально водит нас за нос?

— Понятия не имею. Пока я знаю только одно: если эти усы и дальше будут так колоться, то следующие четыре часа полета я просто не выдержу. У меня жутко чешется кожа под ними!

— Слушай, ты можешь стать серьезным хотя бы на несколько минут? Мы все-таки в Россию летим, а не куда-нибудь. Ты это понимаешь, Дэн? В Россию. Совсем одни — без Нелли и Саладина.

Эми знала, что Дэн души не чает в своем любимце. А Нелли? Конечно, она не мама, но зато рядом с ней они чувствуют себя, как за каменной стеной, не говоря уже о том, что теперь им как никогда нужен надежный друг и защитник.

— Дай еще раз посмотрю, — сказал Дэн и выхватил конверт у Эми. Он достал из него открытку, перечитал текст и перевернул ее обратной стороной.

Теперь все ясно. Вот, оказывается, почему Дэн все никак не хотел с ней расстаться, и Эми тайком наблюдала за выражением его грустных задумчивых глаз. Это была черно-белая фотография с изображением молодой и счастливой влюбленной пары на фоне посольства США в России.

— Это ведь они, правда? — спросил он.

— Правда, — ответила Эми.

Когда они были в Париже, у Дэна пропала единственная фотография родителей, и теперь даже трудно было себе представить, как много значит для него эта открытка. Однако ясности она не прибавила. Скорее, наоборот.

«Милые мои мама и папа, что же вы все-таки делали в России?» — думала Эми.

— Это потрясающе, Дэн, знать, какие они были когда-то, видеть их такими молодыми и счастливыми. Но что, если это такая приманка? — осторожно спросила она. — Ведь это совершенно беспроигрышный ход. Чтобы таким образом манипулировать нами и заманить нас куда-нибудь. Но неужели кто-то способен на такое коварство? Это просто невозможно.

— Я понимаю, — тихо ответил Дэн.

Он провел пальцем по краю фотографии, не отрывая взгляд от изображения мамы, коснулся ее лица, долго смотрел в глаза своего отца, которого он уже почти не помнил.

— Но все-таки вдруг мы сможем что-нибудь узнать…

Что он мог еще сказать? Эми прекрасно понимала его. На другой стороне фотографии было небольшое письмо, написанное от руки, и Дэн уже, наверное, в сотый раз перечитывал его вслух.

...

Время не ждет. Вы должны найти меня через тридцать шесть часов, или дверь в комнату будет закрыта навсегда. Будьте одни, как это когда-то сделали ваши родители. В противном случае не приходите совсем. Никому не верьте.

НРР

Прикончив гигантскую упаковку чипсов, а это была уже вторая по счету, Дэн снова принялся расшифровывать письмо с загадочными прописями. Он с самого начала полета тщетно пытался понять, что означают эти буквы, написанные странным витиеватым почерком, но до сих пор так ничего и не придумал. Подъехала тележка с напитками, Дэн залпом опустошил банку колы, и Эми поняла, что теперь у него в голове наконец стало проясняться.

— Еще раз, куда, ты говоришь, мы едем? Вольвоград?

— Волгоград.

— Отлично. Ну-ка, дай сюда тот конверт, который принес консьерж. У меня, кажется, есть идея.

Эми вытащила конверт из книги и передала Дэну.

— Это нам может очень даже пригодиться, — сказал Дэн.

Он вырвал из самолетного журнала страницу и переписал первую комбинацию букв.

...

РГОЛГОВАД

— Ага! Вот оно что! Все дело в пропущенных буквах. Это-то меня и сбило с толку. Но они находятся на этом конверте. Это слово «ВОЛГОГРАД», видишь? — Дэн взял подчеркнутую на конверте букву «А» и вставил ее в первую комбинацию. Эми открыла страницу, где перечислялись города России, и уже через несколько минут перед ними был список из шести названий.

— Екатеринбург, — произнес Дэн. — Язык сломать можно. Может, лучше не поедем туда?

Но Эми было не до шуток.

— Слушай, в слове Санкт-Петербург лишняя буква X и цифра 2, видишь? Спорим, это означает Х2 СТ. ПЕТЕРБУРГ то есть Санкт-Петербург с двумя неизвестными. Там, вероятно, мы должны найти какие-то две вещи.

— Возможно, — кивнул в ответ Дэн. — Теперь остается понять, что нам делать во всех этих городах.

— Мы летим в Волгоград, а это значит, что мы должны начать с него. Это уже что-то. К тому же эту версию подтверждает и наше пресс-папье, — сказала Эми.

— Почему ты так думаешь? — удивился Дэн.

Она взяла в руки шар и поднесла его к свету.

— Смотри, вот эти буквы на стене — ЦСВ. Они означают Царицын, Сталинград и Волгоград. В этой книге написано, что этот город два раза переименовывали.

— Зачем? Просто потому, что они никак не могут выбрать, что лучше?

Эми пропустила вопрос мимо ушей.

— И еще я, кажется, уже точно знаю, что и где мы должны там искать.

— И ты это скрывала от меня все это время? — обижено спросил Дэн, вытирая жирные пальцы о свою бороденку.

— Нет, просто здесь, — она постучала по книге, — очень много ответов. И надо хотя бы изредка в нее заглядывать.

* * *

Самолет совершил мягкую посадку, и вскоре пассажиры вышли из здания аэропорта. При этом Дэн чуть не поперхнулся кукурузными хлопьями.

— С такими манерами тебе точно не видать симпатичной девушки, — назидательно сказала ему Эми.

— А больно надо, — ответил он и хотел было сказать очередную колкость сестре, как вдруг замер, так и оставшись стоять с разинутым ртом, полным кукурузных хлопьев.

Вокруг них была совершенно чужая страна. В воздухе витали незнакомые, но очень будоражащие аппетит запахи, повсюду были развешаны вывески на странном языке с совершенно нечитаемыми буквами; то тут, то там сновали смешные красно-желтые автобусы, и со всех сторон слышалась абсолютно непонятная речь.

Дети растерянно озирались по сторонам. Они догадались найти стоянку такси и пристроились в хвост бесконечной очереди. Однако после той шутки с GPS и телефоном, которую с ними сыграл продажный египетский таксист, они боялись снова попасться на тот же крючок.

Дэн прикончил третий за последние три часа «Кит-Кат».

— А как насчет вон того парня? — спросил он.

— Только не смотри ему в глаза, — ответила Эми, — а то он ни за что от нас не отстанет.

Но было поздно. Водитель уже выруливал к ним из левого ряда поперек транспортного потока.

— Держись, Эми. Что-то мне подсказывает, что с ним мы найдем общий язык, — успокоил ее Дэн.

Бородатый водитель старенького мини-вэна «Фольксваген» сразу же вызвал у Дэна симпатию: своей внешностью он напомнил ему битников шестидесятых годов двадцатого века, которые ездили в похожих мини-басах и пели под гитару антивоенные песни.

— Ты чем думаешь — бородой или усами? — спросила его Эми.

Но не успела она договорить, как фургон, подняв столб пыли, резко притормозил перед ними.

— Нам нужна машина. Без водителя. В аренду. Вы можете это устроить? — сказал Дэн.

«Что? В аренду? А кто ее будет водить?!» — воскликнула про себя Эми.

— Вам нужна машина? У меня есть один чувак. Самый лучший в Волгограде.

Дэн, конечно, никогда не водил машину, но что здесь такого, если он вполне прилично управлял мопедом и даже участвовал в экстремальных гонках по грязи и бездорожью? Он сверкнул перед носом у бородача карточкой «Visa Gold» и быстро спрятал ее в карман.

— А у вас можно арендовать мотоцикл? Видите ли, мы поклонники езды на открытом воздухе.

Бородач хитро подмигнул, и менее чем через час Дэн уже выкатывал из какой-то темной подворотни старый защитного цвета мотоцикл военных времен с коляской и старинным рычагом стартера.

— Ты уверен, что справишься с ним? — спросила Эми, нервно сжимая в руках путеводитель.

— Держись крепче! Здесь сплошь ухабы! — ответил Дэн.

Он пропустил грузовик, который с грохотом подпрыгнул на кочке и обдал их горячим черным дымом, после чего Дэн вырулил из подворотни и вылетел на дорогу.

— Тише, маньяк! — закричала Эми.

Это был его звездный час. Правда, ему не с первого и даже не со второго раза удалось переключить передачу, поэтому двигатель сначала заглох и мотоцикл, разумеется, забуксовал. Машины со всех сторон стали возмущенно гудеть, а пешеходы крутить у виска и бросать вслед ругательства. Но в конце концов Дэн все-таки перешел на вторую скорость и благополучно влетел в поток встречного транспорта.

— Д-Д-Д-Д-Дэ… — бессвязно лепетала Эми.

Она в ужасе смотрела перед собой и показывала пальцем на летящие навстречу машины. Дэн перешел на третью скорость, выжал газ и лихо перестроился в свой ряд.

— Круто!!! — радостно кричал он, и на его лице ярче самых ярких фар сияла счастливейшая из улыбок.

Эми стянула с себя парик и очки и спрятала все в рюкзак.

— Да уж, просто сногсшибательно, — согласилась она.

— Будь спокойна, сестренка, ты в надежных руках! — успокоил ее Дэн.

Эми нашла на дне коляски исцарапанный помятый шлем и натянула его на голову. Потом она открыла путеводитель на последней странице, где бородач начиркал им схему проезда.

— Третий поворот направо! — заорала она.

Эми ко всему прочему очень боялась пропустить поворот, а от указателей было мало толку, так как они все равно были на русском.

— Сюда! — что есть силы, закричала она.

Тормоза взвизгнули, их занесло влево, Эми намертво вцепилась в коляску, но в последний момент они все-таки вписались в поворот.

— Офигенно! — ликовал Дэн, оставляя после себя следы горелой резины. — Как тебе это понравится, Гамильтон Холт!

Наконец спустя двадцать минут эта леденящая душу гонка была закончена, и они подъехали к открытой стоянке величиной с футбольное поле.

Дэн стянул с себя шлем, усы и бороденку и задумчиво уставился на широкий покрытый травой холм Мамаев курган. Там, на его вершине, загораживая полнеба, возвышался громадный, как скала, монумент женщины с поднятым мечом. Этот памятник высотой с американский небоскреб, казалось, парил над городом, когда они видели его еще издали. Но вблизи они ощутили всю силу и мощь этого величественного монумента.

— Этот памятник называется «Родина-мать зовет», и по размерам он в два раза превосходит статую Свободы, — прочитала Эми в путеводителе. — А ты знаешь, чему он посвящен?

— Нет, конечно, но не сомневаюсь, что ты мне сейчас прочтешь целую лекцию.

— Этот монумент был воздвигнут в память о Сталинградской битве во время Второй мировой войны, Дэн, так что шутки неуместны. Здесь погибло около миллиона человек.

Дэн молчал.

Миллион солдат, у которых оставались семьи, жены, матери, дети… Дети-сироты. Дэн знал, что это такое — быть сиротой. Слезы навернулись ему на глаза. Он знал, что это такое — терять близких. Он знал, что такое одиночество, когда не у кого спросить, как жить дальше. Он знал, что такое боль и чувство незащищенности. Эми инстинктивно потянулась рукой к своему нефритовому ожерелью, которое когда-то подарила ей бабушка Грейс.

— Ладно, давай снова наденем на себя все эти маскарадные костюмы, а то вдруг произойдет какая-нибудь неожиданная встреча, — сказал Дэн, и они пошли по узкой тропинке в сторону монумента.

Вокруг было много людей — семьи с детьми, мамы с колясками, пожилые пары, туристы и полиция.

— Думаю, здесь это необязательно, — сказала Эми. — Вряд ли мы встретим наших старых знакомых. Тут полно туристов и полицейских. Только не торопись, Дэн, ладно? Тише едешь — дальше будешь.

Дэн молча кивнул и предложил разделиться, чтобы быстрее присмотреться к окрестностям. Эми пришла к выводу, что пресс-папье в виде золотистого шара с изображением сидящей в кресле матери указывало именно на монумент «Родина-мать зовет». Правда, на одной из стен комнатки в пресс-папье был нарисован глаз, и в этом, как казалось Эми, было что-то зловещее и пугающее. Но если это был материнский глаз и она все правильно поняла, то это означало глаз матери, которая была монументом. И им придется лезть на верхушку статуи высотой с гору.

Дэн посмотрел наверх, потом еще выше, и еще. «И как же мы туда заберемся? — думал он. — И что вообще там можно найти?»

Глава 4

Первым из машины вывалился Гамильтон Холт. За ним последовали его сестры-близнецы. Они всю дорогу дрались и ссорились и теперь, выйдя на тротуар, продолжали колотить друг друга. Холты шли по следу Кэхиллов с самого Каира. В аэропорту Волгограда они взяли на прокат мини-вэн, произведенный в Восточной Европе в 1970-х годах. Однако они понятия не имели о том, куда пропали Эми с Дэном и что им делать дальше. В российском аэропорту внешность семейства Холтов не вызвала никаких иллюзий. Тот же шустрый бородач, что осчастливил Дэна мотоциклом, снова почувствовал добычу и услужливо поспешил к ним. Он быстро понял, что к чему, и спустя всего десять минут стал на сто долларов богаче, а Холты знали, куда держать путь.

Увидев грандиозный монумент, Гамильтон страшно обрадовался. Он наконец впервые за долгое время вздохнул полной грудью и гордо расправил плечи. Вот, это страна, где ценят крупные формы и физическую мощь.

— Рота, стройсь! — скомандовал Эйзенхауэр Холт, отец и главнокомандующий семейства верзил в одинаковых спортивных костюмах. — Гамильтон, на середину!

— СЭР, ТАК ТОЧНО, СЭР! — выкрикнул Гамильтон, самый крупный из отпрысков.

— Сынок, у тебя изо рта опять пахнет протеиновыми батончиками, и ты, как всегда, плюешься, когда говоришь. Взять это под контроль!

Гамильтон сник и грустно повесил голову. Ну, как можно кричать «Так точно, сэр!» и не брызгать слюной?

— Больше не повторится, СЭР!

Эйзенхауэр коротко кивнул.

— Слушать мою команду! Сейчас мы подходим к самому главному. Обнаружить противника и выяснить, что здесь делают эти болваны. И отрапортовать по всей форме. При необходимости затащить их в мини-вэн. Рация с собой?

Гамильтон достал из кармана рацию и во весь голос заорал:

— СЭР, ТАК ТОЧНО, СЭР!

— Так найди же их, парень! — выкрикнул Эйзенхауэр в свой приемник.

Гамильтон, переполненный радостью того, что он в центре событий, со всех ног бросился к монументу. Близнецы прикрепили GPS к коляске мотоцикла Дэна. Они ныли, что умирают от голода, пока не надоели друг другу до такой степени, что Мэдисон толкнула Рейган, та дала сдачи, и на этом они успокоились. Мать семейства, Мэри-Тодд, была оставлена караулить мини-вэн на случай непредвиденных обстоятельств.

— Еда! — вдруг громом разнесся рев Эйзенхауэра. И сметая все на своем пути, он ринулся к киоску, где продавали пирожки с мясом.

Гамильтон сразу нашел Эми. Она стояла у подножия статуи и внимательно вглядывалась в каждую трещинку в каменном пьедестале.

«Что здесь делает эта хилая девчонка? — думал он. — И где, интересно, ее глупый братец?»