Имя ветра Патрик Ротфусс читать онлайн бесплатно
Патрик Ротфусс
Имя ветра
Моей матери, которая научила меня любить книги и открыла мне двери в Нарнию, Перн и Средиземье
И моему отцу, который научил меня правилу: если собираешься что-то сделать, не торопись и сделай это хорошо.
БЛАГОДАРНОСТИ
Я благодарю всех читателей моих первых набросков. Вас слишком много, чтобы назвать поименно, но не слишком много, чтобы всех вас любить. Я писал благодаря вашей поддержке. Продолжал совершенствоваться благодаря вашей критике.
Если бы не вы, я бы не победил на конкурсе «Писатели будущего».
Если бы не проводившиеся там семинары, я бы никогда не встретился с Кевином Дж. Андерсоном.
Если бы не его советы, я бы никогда не оказался у Мэтта Байалера, лучшего из литературных агентов.
Если бы не его наставления, я бы никогда не продал эту книгу Бетси Уолхейм, любимому издателю и президенту «DAW Books».
Если бы не она, вы не держали бы сейчас эту книгу в руках. Возможно, я написал бы что-то похожее, но этой книги не существовало бы.
И наконец, я благодарю мистера Бохейджа, моего учителя истории в старших классах. В 1989 году я обещал упомянуть его в своем первом романе. Держу свое обещание.
ПРОЛОГ
ТРЕХЧАСТНАЯ ТИШИНА
Наступила ночь. Трактир «Путеводный камень» погрузился в тишину, и складывалась эта тишина из трех частей.
Самой заметной частью было пустое, гулкое до эха молчание, порожденное несколькими причинами. Будь сегодня ветер, он пошелестел бы в кронах деревьев, покачал на крюках скрипучую трактирную вывеску и унес бы тишину по дороге, словно палые осенние листья. Соберись в трактире толпа, да пусть хоть несколько человек, они заполнили бы молчание разговорами, смехом, звоном кружек и гомоном, привычными для питейного заведения в темный вечерний час. Играй здесь музыка… Нет, вот уж музыки точно не было. Так что в воздухе висела тишина.
В трактире у края стойки сидели, сгорбившись, двое мужчин. Они пили тихо и целеустремленно, избегая серьезных разговоров и обсуждения тревожных новостей. Этим они добавляли немного угрюмого молчания к общей тишине. Получался своего рода сплав, контрапункт.
Третью тишину ощутить было не так легко. Пожалуй, пришлось бы прождать около часа, чтобы почувствовать ее в деревянном полу под ногами и грубых бочонках позади стойки бара. Тишина таилась в черноте каменного очага, еще хранящего тепло угасшего огня. Она пряталась в медленном движении — взад-вперед — белой льняной салфетки в руках человека, натиравшего красное дерево стойки, и без того сияющее в свете лампы.
У человека за стойкой были рыжие волосы — совершенно рыжие, словно пламя. Его темные глаза смотрели куда-то вдаль, а в движениях сквозила та уверенная легкость, которая приходит лишь со многими знаниями.
Трактир «Путеводный камень» принадлежал ему, и третья тишина тоже. Вполне закономерно, тишина эта была самой большой из трех: она окутывала две первые, заключала их в себе — бездонная и безбрежная, словно конец осени, и тяжелая, как обкатанный рекой валун. То была терпеливая покорность срезанного цветка — молчание человека, ожидающего смерти.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
НЕ МЕСТО ДЛЯ ДЕМОНОВ?
Вечером поверженья в трактире «Путеводный камень» собралась обычная толпа. Всего-то пятеро — но больше трактиру давненько видеть не доводилось. Такие уж времена.
Старый Коб был, как всегда, кладезем волшебных историй и добрых советов. Остальные собравшиеся за стойкой пили и слушали. За дверью в задней комнате стоял молодой трактирщик и улыбался, прислушиваясь к давно знакомой истории.
— Пробудившись ото сна, Таборлин Великий обнаружил, что заточен в высокой башне. У него отняли меч, да и всего инструмента лишили: и ключ, и монетка, и свеча — все исчезло. Но хуже-то всего было даже не это… — Коб сделал эффектную паузу. — Лампы-то на стенах горели синим пламенем!
Грейм, Джейк и Шеп привычно кивнули: три друга выросли вместе, с равным удовольствием слушая истории Коба и пропуская мимо ушей его советы.
Коб перенес все внимание на новую, более благодарную часть маленькой аудитории — ученика кузнеца:
— Слыхал, мальчик, что это значит?
Все в городке называли ученика кузнеца «мальчик», хотя он уже вымахал на ладонь выше любого из жителей. Но такова традиция всех небольших городков: парень остается мальчиком, пока не пробьется борода или пока он не расквасит кому-нибудь нос.
Мальчик кивнул:
— Чандрианы.
— Верно, — одобрительно произнес Коб. — Всякий знает, синий огонь — один из их знаков. Теперь ему…
— Но как они его нашли? — перебил мальчик. — И почему не убили, раз уж могли?
— Тихо, ты, все ответы в конце, — сказал Джейк. — Просто слушай.
— Да ладно тебе, Джейк, — вмешался Грейм. — Мальчик просто спросил. Пей давай.
— Я уж выпил, — буркнул Джейк. — И еще хочу, да трактирщик застрял где-то — небось у себя на кухне крыс к ужину обдирает. — Он гулко стукнул кружкой по красному дереву стойки и гаркнул: — Эй! Мы тут от жажды помираем!
Из задней комнаты тут же появился трактирщик с пятью мисками тушеного мяса и двумя теплыми караваями. Ловко уместив все это на стойке, он принес Джейку, Шепу и Старому Кобу еще пива.
Историю пришлось на время отложить: все принялись за ужин. Старый Коб заглотил мясо с хищной быстротой вечного холостяка. Остальные еще только на миски дули, а он уже прикончил свою долю каравая и вернулся к рассказу.
— Теперь Таборлину надо было сбежать оттуда, но, оглядевшись, он увидел, что в камере нет дверей. И окон гоже нет. Вокруг только гладкий твердый камень.
Но Таборлин Великий знал имена всех вещей, и потому все вещи его слушались. Он сказал стене: «Откройся!» — и стена открылась. Порвалась, словно бумага. Через дыру Таборлин увидел небо и вдохнул сладкий весенний воздух. Он ступил на край, посмотрел вниз и, не мешкая ни секунды, шагнул наружу…
Глаза мальчика расширились от ужаса и удивления:
— Не может быть!
Коб торжественно кивнул:
— Таборлин упал, но не разбился. Ведь он знал имя ветра, и ветер его слушался. Ветер подхватил его, обнял и опустил на землю легко, словно пушинку, а потом поставил на ноги, да так нежно, как и мать родная не поцелует. Оказавшись на земле, Таборлин ощупал бок, куда его ранили кинжалом, и увидел, что уж и царапины не осталось. Может, просто повезло ему… — Коб выразительно похлопал себя по носу, — а может, все дело в амулете, который он носил под рубашкой.
— А что за амулет-то? — восторженно пробубнил мальчик сквозь набитый рот.
Старый Коб откинулся на спинку стула, радуясь возможности расширить историю.
— За пару дней до того Таборлин встретил на дороге лудильщика. И хотя у него самого еды почти не было, Таборлин поделился со стариком ужином.
— Очень разумно, — шепнул мальчику Грейм. — Всякий знает, «лудильщик платит вдвое за добро».
— Да нет, — вмешался Джейк. — Правильно: «совет лудильщика добро вдвойне покроет».
И тут впервые за весь вечер заговорил трактирщик.
— На самом деле вы пропустили больше половины, — бросил он из-за стойки:
Долг лудильщик платит споро:
На торгу — по уговору,
Помощь вдвое перекроет,
А обиду — так и втрое.
Компания словно впервые заметила трактирщика. Они приходили в трактир «Путеводный камень» каждый вечер поверженья, но Коут до сих пор никогда не вмешивался в их разговоры. Да и с какой стати? Он и в городе-то живет всего год или около — как есть чужак. Ученик кузнеца с одиннадцати лет здесь, а про него до сих пор говорят «тот мальчик из Рэнниша», как будто Рэнниш — какая-то далекая страна, а не городишко в пятидесяти километрах отсюда.
— Ну, я так слышал… — смущенно пробормотал Коут, чтобы заполнить наступившую тишину.
Старый Коб снисходительно кивнул, прокашлялся и вернулся к истории:
— Амулет этот стоил целого ведра золотых роялов, но в благодарность за Таборлинову доброту лудильщик продал его всего лишь за железный пенни, медный пенни и серебряный пенни. Амулет был черный, как зимняя ночь, и холодный, как лед, но пока Таборлин носил его на шее, ему не могли повредить никакие злобные твари: ну, демоны там и все такое прочее.
— Дорого бы я дал за такой амулет, — мрачно заметил Шеп.
В этот вечер он больше пил, чем говорил. Всякий знал, что на ферме Шепа в прошлое возжиганье случилось что-то ужасное, но настоящие друзья понимают, когда стоит выпытывать подробности, а когда лучше помолчать. До ночи еще далеко, да и выпито маловато — язык потом сам развяжется.
— Ясное дело, — рассудительно протянул Старый Коб и сделал большой глоток.
— А я и не знал, что чандрианы — демоны, — сказал мальчик. — Я слышал…
— Не демоны они, — твердо возразил Джейк. — Это те первые шесть человек, которые отказались выбрать путь Тейлу, и он проклял их, чтобы они вечно скитались…
— Кто здесь рассказчик, Джейкоб Вокер? — резко осведомился Коб. — Коли ты, так давай говори, а я послушаю.
Джейк и Коб мрачно уставились друг на друга. Потом Джейк отвел взгляд, пробормотав что-то, отдаленно напоминающее извинения.
Коб снова повернулся к мальчику.
— Это великая тайна чандриан, — пояснил он. — Откудова они взялись? Куда уходят, когда заканчивают свои кровавые дела? Может, они люди, которые продали свои души? Или демоны? Духи? Никто не знает. — Коб смерил Джейка уничижительным взглядом. — Хотя всякий дурак говорит, что знает…
История потонула в перебранке о дураках, чандрианах и знаках, выдающих их присутствие внимательному взгляду, а заодно о том, защищал ли амулет Таборлина от бандитов, бешеных собак и падений с лошади. Обстановка накалялась, как вдруг распахнулась входная дверь.
— Вовремя ты, Картер! — воскликнул Джейк. — Объясни этому проклятому тупице, чем демон отличается от собаки. Всякий зна… — Джейк прервал тираду на полуслове и бросился к двери: — Тело Господне! Картер, что стряслось?
Картер сделал несколько шагов вперед. Его бледное лицо было залито кровью, к груди он прижимал неуклюжий сверток — словно старой попоной обмотали охапку лучин.
Все повскакивали с табуретов и бросились к Картеру.
— Со мной все хорошо, — проговорил тот, медленно входя в общий зал. Уголки его глаз подрагивали, словно у перепуганной лошади. — Хорошо все, хорошо.
Возчик уронил сверток на ближайший стол — он брякнул о дерево, словно набитый камнями. Одежду Картера рассекали длинные прямые разрезы; серая рубаха висела лоскутами — там, где не прилипла к телу, пропитанная темно-красным.
Грейм попытался усадить его на стул:
— Матерь божья! Да ты сядь, Картер, успокойся. Что случилось-то? Садись!
Картер упрямо потряс головой:
— Да говорю ж вам, все со мной хорошо. Мне не сильно досталось.
— Сколько их было? — спросил Грейм.
— Один, — ответил Картер. — Да вы не думайте…
— Раздери тебя демоны, Картер! — взорвался Старый Коб — он захлебывался злостью, позволительной только друзьям и родным, — Сколько я тебе талдычу? Нельзя щас одному ездить. Даже в Бейдн. Опасно это!
Джейк успокаивающе положил ладонь старику на плечо.
— Да сядь ты уж. — Грейм продолжал толкать Картера к стулу. — Снимай рубашку, раны промоем.
Картер снова потряс головой:
— Да все в порядке. Слегка порезали, но крови больше от Нелли. Он прыгнул прямо на нее. Убил, в трех километрах от города, за Старокаменным мостом.
Такие новости заставили всех на минуту замолчать. Ученик кузнеца сочувственно положил руку на плечо Картера:
— Проклятье. Она же добрая была, как ягненок. Не кусалась и не брыкалась, когда ты приводил ее подковать. Лучшая лошадь в городе. Проклятье. Ну что ж… — Он запнулся и беспомощно огляделся. — Что ж теперь скажешь.
Наступило неловкое молчание. Джейк и Коб переглядывались, остальные же, казалось, потеряли дар речи, не зная, чем утешить друга.
В тишине в круг протолкался трактирщик, ловко обогнул Шепа и принялся выставлять на стол то, что принес: миску с горячей водой, ножницы, немного чистого льняного полотна, какие-то стеклянные бутылочки, иглу и моток ниток из кишок.
Коб наконец вырвался от Джейка.
— Говорил я тебе! — повторил он, грозя пальцем. — Эти люди убьют за пару пенни, не то что за лошадь с телегой. Что теперь делать-то будешь? Сам телегу таскать? — Джейк снова попытался утихомирить его, но старик совсем разбушевался: — Я всего-навсего говорю правду в глаза. А уж что с Нелли вышло, так просто позор. Пусть он хоть теперь послушает, а то, глядишь, и вовсе без головы останется. Во второй раз так просто не отделаешься.
Губы Картера сжались в тонкую линию. Он бросился к столу и рванул край окровавленной попоны. То, что лежало внутри, видимо, зацепилось за ткань и только перевернулось. Картер дернул сильнее, раздался стук, будто на стол уронили мешок плоских речных камней.
Из попоны выпал паук — огромный, как тележное колесо, и черный, словно уголь.
Ученик кузнеца отскочил назад, опрокинув стол и едва удержавшись на ногах. Лицо Коба словно обвисло. Грейм, Шеп и Джейк вскрикнули и испуганно отпрянули, закрыв лица руками. Картер тоже сделал судорожный шаг назад. Тишина расползлась по комнате, как холодный пот по спине.
— Не может быть, чтобы они зашли так далеко на запад, — нахмурившись, пробормотал трактирщик.
Если бы не молчание, его вряд ли бы кто-нибудь расслышал. Но теперь все взгляды оторвались от чудища на столе и обратились к рыжеволосому трактирщику.
Первым подал голос Джейк:
— Ты знаешь, что это такое?
— Скрель, — рассеянно ответил трактирщик, не глядя на фермера. — Я-то думал, горы…
— Скрель? — взвился Джейк. — Почернелое Господне тело, Коут! Видал ты таких раньше?
— А? — Трактирщик словно вспомнил, где находится, и внимательно посмотрел на Джейка. — Да нет, что ты. Конечно же, нет. — Заметив, что стоит ближе всех к твари на столе, Коут сделал тщательно выверенный шаг назад. — Так, слышал кой-чего. Помните того торговца? Ну, который приезжал два оборота назад?
Все кивнули.
— Этот гад пытался всучить мне двести грамм соли за десять пенсов! — пожаловался Коб — в сотый, наверное, раз.
— Надо было мне купить тогда, — пробормотал Джейк, и Грейм согласно кивнул.
— Да за кого он меня принял? — Коб, казалось, успокаивался, повторяя привычные слова, — Два пенни, в крайнем случае. Но десять — это же сущий грабеж!
— Больше-то не приезжает никто, — мрачно заметил Шеп.
Все взгляды снова обратились к твари на столе.
— Так вот, он тогда сказал, что слышал про них — где-то аж возле Мелькомба, — затараторил Коут, внимательно оглядывая посетителей, уставившихся на паука, — Я-то подумал, он просто пытается вздуть цену…
— Что он еще говорил? — спросил Картер.
Трактирщик на мгновение задумался, потом пожал плечами:
— Всего он так и не рассказал. Да и в городе пробыл каких-то пару часов.
— Боюсь я пауков, — жалобно сказал ученик кузнеца с другой стороны стола — ближе чем на пять метров к остальным он подойти не решался. — Закройте его обратно.
— Не паук это, — возразил Джейк. — У него и глаз-то нет.
— И рта, — заметил Картер. — Как же оно ест?
— Что ест? — мрачно уточнил Шеп.
Трактирщик с любопытством разглядывал тварь на столе, потом наклонился к ней и протянул руку. Все отодвинулись — просто на всякий случай.
— Осторожно, — сказал Картер. — У него ноги острые, как ножи.
— Скорей уж, как бритвы, — заметил трактирщик и коснулся черного плоского тела. — Твердое, будто глиняное.
— Не трогайте его, — взмолился ученик кузнеца.
Коут осторожно, обеими руками взял тварь за длинную ногу и попытался ее, будто палку, сломать.
— Вовсе не глина, — подытожил он и, положив ногу на угол стола, навалился на нее всем телом. Резкий хруст — нога сломалась. — Похоже на камень. Как же ты ухитрился его поломать? — с любопытством спросил трактирщик Картера, указывая на тонкие трещины, протянувшиеся вдоль гладкого черного тела.
— Нелли на него упала, — ответил тот. — Оно с дерева прыгнуло и давай по ней ползать да ногами своими резать. Да так быстро, я и не понял, что такое творится-то. — Картер наконец упал в кресло под натиском Грейма — Нелли запуталась в сбруе, на него упала, ну и сломала ему пару ног. Тогда оно поползло ко мне, по мне стало бегать. — Картер обхватил себя руками и содрогнулся. — Я его кое-как скинул, ногой со всей силы долбанул, а оно снова прыг на меня… — Он умолк, его лицо посерело.
Трактирщик кивнул, словно рассказ Картера подтвердил какие-то его мысли, и продолжил разглядывать непонятную тварь.
— Крови нет. И органов никаких, — ткнул он пальцем в чудище. — Оно внутри просто серое. Как гриб.
— Тейлу великий! Оставьте же его в покое! — взмолился ученик кузнеца. — Пауки иногда дергаются, даже мертвые!
— Да вы только послушайте себя! — крикнул Коб. — Пауки не бывают здоровенные, будто свиньи. Вы все знаете, что это такое. — Он обвел взглядом лица и веско произнес: — Это демон.
— Да ну, — возразил Джейк скорее по привычке. — Непохоже… — Он сделал неопределенный жест рукой. — Да быть того не может…
Все уставились на неподвижную тварь на столе, думая об одном и том же. Конечно, на свете существуют демоны. Но они же вроде ангелов Тейлу, вроде героев и королей: они не отсюда — их место в сказках и легендах. Таборлин Великий уничтожал демонов огнем и молнией, Тейлу ломал их голыми руками и сбрасывал в бездну — вечно скулить и жаловаться. Но чтобы парень, которого ты знаешь с детства, затоптал демона на Бейдн-Брютской дороге? Просто смешно!
Коут запустил руку в свою рыжую шевелюру и решительно проговорил:
— Есть только один способ узнать правду. — Он пошарил в кармане и вытащил пухлый кошель. — Огонь или железо.
— И имя Господа, — припомнил Грейм. — Демоны боятся трех вещей: холодного железа, чистого пламени и священного имени Господа.
— Разумеется, — быстро согласился трактирщик и как-то по-особенному сжал губы. Из кошеля он высыпал на стол кучку монет: тяжелых серебряных талантов и тонких серебряных битов, медных йот, ломаных полпенни и железных драбов. — У кого-нибудь есть шим?
— Да ты прямо драбом, — посоветовал Джейк. — Там хорошее железо.
— Тут чистое железо нужно, — возразил трактирщик. — В драбе слишком много угля, это почти сталь.
— Он прав, — поддержал Коута ученик кузнеца. — Только не угля. У вас тут сталь делают на коксе. Кокс и известняк.
Трактирщик уважительно кивнул:
— Ну, тебе лучше знать, молодой мастер. Это ведь твое ремесло. — Его длинные пальцы откопали наконец в кучке монет шим. — Вот что надо.
— А что он сделает? — спросил Джейк.
— Железо убивает демонов, — неуверенно протянул Коб. — Но этот уже дохлый… С ним железо ничего не сделает.
— Сейчас и проверим. — Трактирщик быстро и испытующе обвел взглядом лица посетителей, успев посмотреть в глаза каждому, а затем решительно повернулся к столу. Все чуть-чуть отодвинулись.
Коут прижал железный шим к черной спине существа, и раздался короткий громкий треск, какой издает порой в жарком камине сосновое полено. Все вздрогнули, но, увидев, что черная тварь осталась неподвижной, переглянулись и неуверенно заулыбались, словно мальчишки, перепуганные байкой о привидении. Но улыбки тут же исчезли: комната наполнилась едким сладковатым запахом гниющих цветов и паленого волоса.
