Патриция Бриггз

Власть холодного железа

Благодарности

Редакторам: Энн Соуардс, конечно, но также Майку и Коллину Бриггзам, Дэйву, Кэрин и Кэролайн Карсонам, Джин Матеччи, Энн (Спарки) Питере, Кэй и Кайлу Роберт-сонам и Джину Уокеру — смелым людям, которые читали части чернового варианта этой книги и помогли мне укрепить ее фундамент.

Консультантам по немецкому языку: Майклу и Сюзанн Бокам из Гамбурга; Зи особенно признателен им за титанические усилия. Danke.

Помощникам в исследовательской работе: Джане и Дину из фонда искусств Батт-Силвер-Боу, Джорджу Боуэну из полицейского управления Кенневика, Ктулу Бобу Лавли и доктору Джинни Мол.

За карту — Майклу Энсвейлеру.

Автор особенно благодарен Джесси Робинсону, который вызвался помочь, когда Мерси понадобился книжный магазин, и который знает свои книги.

И, конечно, увлеченным работникам фольклорного общества «Трех рек» и множеству талантливых музыкантов, благодаря которым у нас каждый День труда организуют музыкальный фестиваль «Перекати-поле» и мы все наслаждаемся музыкой.

Несмотря на усилия всех этих талантливых людей, я думаю, что в тексте еще есть ошибки, ответственность за которые несу исключительно я.

Колину, собирателю всего острого и неутомимому убийце драконов.

Глава первая

— Ковбой, адвокат и автомеханик смотрят «Королеву проклятых» [Фильм 2002 года, экранизация романа Энн Райе из цикла «Хроники вампиров». — Здесь и далее прим. перев.], — сказала я.

Уоррен, который когда-то очень давно действительно был ковбоем, засмеялся и пошевелил пальцами босых ног.

— Это может быть началом дурацкого анекдота или фильма ужасов.

— Нет, — ответил Кайл, адвокат. Его голова упиралась в мое бедро. — Если хочешь фильм ужасов, начинать нужно с вервольфа, великолепного любовника, и ходячей…

Уоррен, вервольф, рассмеялся и покачал головой.

— Слишком сложно. Сегодня мало кто помнит, кто такие ходячие.

Обычно нас путают с ходящими в шкурах. Так как и ходячие, и ходящие в шкурах — существа, умеющие менять облик, — принадлежат к коренным жителям Северной Америки, мне эта путаница понятна. Особенно потому, что я совершенно уверена: термин «ходячие» придумал какой-то тупой белый, не понимающий разницы.

Я не «ходящая в шкуре». Прежде всего, я не из того племени. Мой отец был черноногим из Северной Монтаны, а ходящие в шкурах происходят от племен юго-запада, в основном хопи и навахо.

Во-вторых, ходящие в шкурах должны носить шкуру животного, в которое они превращаются, обычно койота или волка, но при этом их глаза не меняются. Это злые волшебники. Они сеют болезни и смерть везде, куда ни пойдут.

Мне, для того чтобы стать койотом, не нужна ни шкура, ни — тут я посмотрела на Уоррена, некогда ковбоя, а теперь вервольфа, — полнолуние. В обличье койота меня не отличить от других койотов. Среди волшебных существ, живущих в штате Вашингтон, на шкале силы и волшебного воздействия я в самом низу. И это одно из тех обстоятельств, которые обеспечивали мою безопасность. Из-за меня просто не стоило беспокоиться. Но за последний год все изменилось. Дело не в том, что я стала сильнее. Нет, я начала совершать поступки, которые привлекают ко мне внимание. И когда вампиры поймут, что я убила даже не одного, а двух из них…

Тут по экрану телевизора как раз прошел вампир; экран этот так велик, что не вместился бы ни в одну комнату моего трейлера. Вампир был без рубашки, брюки тесно облегали его эротичные бедра.

Мне не понравилось, что я почувствовала страх, а не похоть. Любопытно: после убийства вампиров я стала бояться их еще больше. Мне снились вампиры, выползающие из щелей в полу и шепчущие в тени. Во сне я снова ощущала, как кол вонзается в плоть и мне в руку впиваются клыки.

Если бы у меня на бедре лежала голова Уоррена, а не Кайла, Уоррен заметил бы мою реакцию. Но Уоррен лежал на полу и не отрывал глаз от экрана.

— Знаете… — Я поглубже забилась в неприлично удобный кожаный диван в телевизионной комнате на втором этаже огромного дома Кайла и постаралась говорить небрежно: — Я сперва удивилась выбору Кайла. Не думала, что в кино «Королева проклятых» может быть столько голых мужских торсов.

Уоррен засмеялся, прожевал горсть попкорна из чашки, стоявшей на его плоском животе, и сказал с более заметным, чем обычно, техасским акцентом:

— Ты ожидала больше обнаженных женщин и меньше полуодетых мужчин, Мерси? Плохо же ты знаешь Кайла. — Он снова беззвучно рассмеялся и показал на экран: — Эй, не думал, что на вампиров не действует тяготение. Видела, как он свисает с потолка?

Я покачала головой, глядя, как вампир прыгает сверху на двух своих поклонниц и жертв.

— Ну, я бы не промахнулась. И я еще не видела, как они едят людей. Ик.

— Заткнитесь. Мне это кино нравится! — Кайл, адвокат, защищал свой выбор. — Много красивых мальчиков, которые кутаются в простыни или бегают в коротких штанах и без рубашек. Я думал, тебе тоже понравится, Мерси.

Я осмотрела его — каждый дюйм его красивого, загорелого тела — и подумала, что он интереснее всех этих красавцев на экране. Реальнее.

Внешне он почти воплощение расхожих представлений о геях — от геля на коротких, еженедельно подстригаемых темно-каштановых волосах до безупречной дорогой одежды. Если не будешь внимателен, можешь не заметить острый ум, который прячется за этой привлекательной внешностью. Причем Кайл такую внешность выбрал сознательно.

— На самом деле не так уж плохо для плохого вечернего кино, — продолжал Кайл, не беспокоясь о том, что заглушает звуки с экрана: никто из нас не слушал этот блестящий диалог. — Я хотел взять «Блейд III» [Фильм 2004 года; в заглавной роли борца с вампирами — Уэсли Снайпс.], но, как ни странно, его разобрали.

— Любой фильм с Уэсли Снайпсом стоит смотреть, даже если звук выключен.

Я изогнулась и наклонилась, чтобы взять попкорн из чашки Уоррена. Он по-прежнему слишком худ; это, да еще хромота напоминают — месяц назад он был ранен так тяжело, что я опасалась за его жизнь. Слава Богу, вервольфы очень выносливы, иначе из-за этого вампира-демона мы бы его потеряли. Это был первый убитый мной вампир — я убила его с ведома и разрешения местной госпожи вампиров. То, что ей на самом деле этого не хотелось, не отменяет ее благословения. За эту смерть она никак не могла мне отомстить, а то, что я виновата во второй смерти, она не знает.

— Только если он не в лохмотьях, — протянул Уоррен.

Кайл фыркнул в знак согласия.

— Уэсли Снайпс прекрасный мужчина, но женщина из него уродливая, с толстым задом.

— Эй, — возразила я, заставляя себя думать о разговоре, — «Вонг Фу» [«Вонгу Фу, с благодарностью за все! Джули Ньюмар», фильм 1995 года, в одной из главных ролей Уэсли Снайпс.] — хорошее кино.

Мы смотрели его неделю назад у меня дома.

Вверх по лестнице разнесся легкий звенящий звук, и Кайл скатился с дивана и встал одним легким грациозным движением, ускользнувшим от внимания Уоррена. Уоррен продолжал смотреть на экран и улыбался — совсем не того добивались создатели этого кровопролитного зрелища. А вот мои чувства гораздо больше соответствовали желаемому результату. Слишком легко я представляла себя жертвой.

— Печенье готово, мои сладкие, — сказал Кайй. — Кто-нибудь хочет еще выпить?

— Нет, спасибо, — ответила я, глядя, как кормятся вампиры. Но ведь это выдумка.

— Уоррен?

Услышав свое имя, Уоррен наконец оторвался от экрана.

— Воды достаточно.

Уоррен не так красив, как Кайл, черты у него жесткие, лицо обветренное. Он голодным взглядом проводил Кайла, спустившегося по лестнице.

Я улыбнулась про себя. Приятно снова видеть Уоррена счастливым. Но когда он посмотрел на меня, взгляд его был серьезным. С помощью пульта он увеличил громкость, сел и посмотрел на меня, зная, что Кайл наш разговор не услышит.

— Ты должна сделать выбор, — сказал он с нажимом. — Адам или Сэмюэль… или ни тот, ни другой. Держать их в подвешенном состоянии нельзя.

Адам — это Альфа местной стаи вервольфов, мой сосед, и иногда я хожу на свидания с ним. Сэмюэль — моя первая любовь, первый, кто разбил мне сердце, а теперь квартирант в моем доме. Только квартирант — хотя хотел бы быть кем-то большим.

Я не доверяю ни тому, ни другому. За дружелюбной внешностью Сэмюэля скрывается терпеливый и безжалостный хищник. А Адам… ну, Адам меня просто пугает. И я очень боюсь, что люблю их обоих.

— Знаю.

Уоррен опустил глаза — явный признак, что ему неловко.

— Утром я не чистил зубы порохом, так что могу высказаться спокойно, но, Мерси, это очень серьезно. Я знаю, это трудно, но два доминантных вервольфа, жаждущие одной женщины… это кончается кровопролитием. Не знаю, какие еще волки позволили бы тебе столько уходить от них, но один из них рано или поздно сорвется.

Мой телефон заиграл «Прогулку слоненка» [Песня Генри Манчини из кинофильма 1961 года «Хатари».]. Я достала телефон из кармана на бедре и посмотрела на номер звонящего.

— Я тебе верю, — сказала я Уоррену. — Только не знаю, как мне быть.

С Сэмюэлем все гораздо хуже, там не просто его бессмертная любовь ко мне, но это дело мое и его, а никак не Уоррена. А Адам… впервые я подумала, что, может быть, лучше свернуть палатку и просто переехать?

Телефон продолжал звонить.

— Это Зи, — сказала я. — Нужно ответить.

Зи — мой прежний босс и учитель. Он научил меня восстанавливать автомобили с нуля — и дал оружие, чтобы убить вампира — виновника хромоты Уоррена и кошмаров, от которых у меня круги под глазами. Думаю, это дает Зи право прерывать пятничный вечерний кинопросмотр.

— Все же подумай об этом.

Я бледно улыбнулась ему и раскрыла телефон.

— Привет, Зи.

На другом конце повисло молчание.

— Мерседес, — сказал он, и даже сильный немецкий акцент не мог скрыть дрожи в его голосе. Что-то очень неладно.

— Что случилось? — спросила я, садясь прямо и спустив ноги на пол. — Здесь Уоррен, — добавила я: пусть Зи знает, что нас слушают. В присутствии вервольфов частный разговор затруднителен.

— Поедешь со мной в резервацию?

Он мог говорить о резервации Уматилла [Индейская резервация в восточной части штата Орегон.] в окрестностях Тройного города. Но это Зи, а значит, речь о резервации малого народа Рональда Уилсона Рейгана за Уолла-Уолла [Небольшой город на юго-востоке штата Вашингтон.], которую здесь называют Волшебной страной.

— Сейчас? — спросила я.

К тому же… я взглянула на вампира на большом телеэкране. Не вполне верно, подлинное зло не передано, но все же сходство достаточное, чтобы внушить тревогу. Почему-то я не расстроилась, что не досмотрю кино до конца… и не продолжу разговор о своей любовной жизни.

— Нет, — раздраженно сказал Зи. — На следующей неделе. Jetzt. Вонечйо, сейчас. Ты где? Я тебя подхвачу.

— Знаешь, где живет Кайл? — спросила я.

— Кайл?

— Бойфренд Уоррена. — Уоррена Зи знает; я только не помнила, что ему незнакомо имя Кайл. — Мы в Западном Ричленде.

— Давай адрес. Я найду.

На автостраде грузовик Зи урчит равномерно, хотя он старше меня. Жаль, что сиденья сносились больше, чем двигатель, — я поерзала, чтобы своенравная пружина не слишком впивалась.

Приборный щиток освещал морщинистое лицо, которое Зи предъявляет миру. Редкие седые волосы были чуть взлохмачены, как будто он расчесывал их руками.

Когда я закончила разговор с Зи, Уоррен больше ничего не сказал об Адаме и Сэмюэле, потому что, слава Богу, появился Кайл с печеньем. Не то чтобы меня тревожило вмешательство — я сама достаточно вмешивалась в его личные дела, так что он имеет такое же право. Я просто больше не хотела об этом думать.

Выехав за пределы Западного Ричмонда, всю дорогу через Ричмонд и Паско мы с Зи в основном молчали. Я хорошо знала, что расспрашивать старого гремлина бесполезно, пока он сам не дозреет, поэтому оставила его в покое — после первых десяти или пятнадцати вопросов, на которые он не ответил.

— Ты бывала в резервации? — неожиданно спросил он, после того как мы пересекли мост за Паско и выехали на шоссе к Уолла-Уолла.

— Нет.

Резервация малого народа в Неваде приветствует туристов. Чтобы привлечь их, там открыли казино и парк аттракционов. А вот резервация Уолла-Уолла, напротив, всячески препятствует появлению тех, кто не принадлежит к иным. И я не знаю, кто виноват в такой нелюбезности: федералы или сам малый народ.

Зи недовольно постучал по рулевому колесу. У него были руки человека, всю жизнь чинившего машины, — руки в мозолях и шрамах, с въевшейся в кожу смазкой, которую не оттереть даже пемзой.

Подходящие руки для человека, которым притворяется Зи. Когда Серые Повелители, могущественные и безжалостные существа, тайно правящие малым народом, через несколько лет после того, как иные перестали таиться, заставили его открыться публике, Зи и не подумал менять наружность.

Я знакома с ним чуть больше десяти лет и всегда видела только мрачное лицо старика. У него есть и другое лицо, я это знаю. Большинство иных живет среди людей, прикрываясь чарами, даже когда признает свое существование. Люди просто не готовы иметь дело с подлинной внешностью иных. Конечно, в основном они похожи на людей, но они не стареют. Редкие волосы и морщинистое, в темных старческих пятнах лицо — явный признак того, что это не подлинная внешность Зи. А вот мрачное выражение — не маскировка.

— Ничего не ешь и не пей, — вдруг сказал он.

— Я прочла все волшебные сказки, — напомнила я ему. — Ни еды, ни питья. Никаких одолжений. Никого не благодарить.

Он хмыкнул.

— Волшебные сказки! Глупые истории для детей.

— Я читала и Кэтрин Бриггз [Кэтрин Мэри Бриггз (1898–1980) — исследователь английского фольклора, автор четырехтомного словаря и многих книг на эту тему.], — возразила я. — А также братьев Гримм в подлиннике.

В основном я искала упоминания о ком-нибудь, кем мог бы быть Зи. Он отказывался говорить об этом, но я думала, что все же он известная личность. И поиски его истинной сути стали для меня своего рода хобби.

— Это лучше. Лучше, но не намного. — Он постучал пальцами по колесу. — Бриггз пользовалась только архивами. Ее книги Дерны настолько, насколько верны ее источники, а они по большей части очень неполны. Братья Гримм в своих сказках больше думали о занимательности, чем об истине. И то и другое nur Schatten… только тени реальности. — Он бросил на меня быстрый внимательный взгляд. — Дядюшка Майк считает, что ты можешь нам помочь. И я подумал, что это была бы лучшая плата. Тебе верь все равно придется заплатить.

Когда мне предстояло убить вампира, одержимого демоном, который превратил этого вампира в колдуна, Зи, рискуя навлечь на себя гнев Серых Повелителей, одолжил мне кое-что из сокровищ малого народа. И я убила вампира, а потом убила и того вампира, который создал первого. Как в сказках: если используешь волшебный дар сверх дозволенного, жди последствий.

Знай я, что придется расплачиваться, я бы с самого начала вела себя осторожнее: в прошлый раз оплата услуги кончилась плохо.

— Все будет в порядке, — сказала я вопреки холодному комку ужаса в животе.

Он мрачно посмотрел на меня.

— Я не подумал, что значит привести тебя в резервацию после наступления темноты.

— Но люди ведь бывают в резервации, — возразила я с сомнением.

— Не такие, как ты, а когда стемнеет — вообще никаких посетителей. — Он покачал головой. — Люди видят то, что должны видеть, особенно днем, когда легче обмануть их глаза. Но ты… Серые Повелители запрещают охотиться на людей, но среди нас есть хищники, и им Трудно не поддаваться зову природы. Особенно когда Серые Повелители, установившие закон, отсутствуют… здесь только я. И если ты увидишь то, что не должна увидеть, найдутся такие, кто станет говорить, что исправить это можно только одним способом…

Лишь когда он перешел на немецкий, я поняла, что он говорит сам с собой. По крайней мере половина сказанного мне не предназначалась. Благодаря Зи мой немецкий значительно улучшился по сравнению с тем, чему меня научили за два года в колледже, но все же он недостаточно хорош, чтобы понять все.

Шел девятый час, но солнце все еще обливало соседние холмы золотым блеском. Большие деревья еще зеленели, но на кустах листва уже начала приобретать великолепные осенние оттенки.

Возле Тройного города деревья растут только в городской черте, где их постоянно поливают, спасая от жестокого летнего зноя, или на берегах рек. Но за Уолла-Уолла, где Голубые горы [Горы на северо-востоке штата Орегон.] позволяют воздуху сохранить немного влаги, местность становится более зеленой.

— Хуже всего вот что, — Зи снова перешел на английский. — Я не думаю, что тебе удастся рассказать нам то, чего мы уже не знали бы.

— О чем рассказать?

Он как-то робко и застенчиво посмотрел на меня. Странно было видеть на его лице такое выражение.

— Ja, я все путаю. Начну с начала. — Он глубоко вздохнул, шумно и тяжело. — В резервации мы сами следим за соблюдением законов — у нас есть такое право. Но мы делаем это незаметно, потому что люди не готовы принять наши способы соблюдения законов. Ведь нелегко посадить в тюрьму таких как мы, верно?

— Те же проблемы у вервольфов, — сказала я.

— Ja, еще бы. — Он коротко и резко кивнул. — Итак. В последнее время в резервации случилось несколько смертей. Мы думаем, причина у всех у них одна.

— У вас в резервации своя полиция? — спросила я.

Он отрицательно покачал головой.

— У нас нет полиции. Вернее, обычной полиции. Но дядюшка Майк — член Совета. Он подумал, что твое обоняние может быть нам полезно, и послал меня за тобой.

Дядюшка Майк — хозяин бара в Паско; в его заведении собирается малый народ и другие сверхъестественные существа, живущие в городе. Я всегда знала, что он влиятелен, иначе как он мог бы укрывать такое количество малого народа? Но что он член Совета, я не знала. Может быть, если бы я знала, что такое этот Совет, то что-нибудь заподозрила бы.

— Разве никто из вас не умеет того же, что я? — Я подняла руку, мешая Зи ответить сразу. — Дело не в моем нежелании. Могу представить себе худшие способы выплаты долга. Но почему я? Разве гигант Джека не унюхал ради Пита кровь англичанина? Как насчет магии? Разве нельзя с ее помощью найти убийцу?

Я мало что знаю о магии, но мне казалось, что в резервации малого народа найдется кто-нибудь, владеющий магией получше моего носа.

— Может быть, Серые Повелители с помощью своей магии нашли бы виновных, но мы не хотим привлекать их внимание. Это слишком рискованно. А без Серых Повелителей… — Зи пожал плечами. — Убийца оказался на удивление неуловимым. Немногие из нас наделены острым обонянием… этот дар доставался в основном тем, кто близок к животным. Как только Серые Повелители решили, что для всех нас безопасней слиться с человеческим обществом, а не жить вне его, они уничтожили среди нас тех хищников, кто пережил пришествие Христа и появление холодного железа. Конечно, можно найти одного-двух, кто способен вынюхивать людей, но они так слабы, что им нельзя доверять.

— Что это значит?

Он мрачно посмотрел на меня.

— У нас свои обычаи. Тот, кто слишком слаб, чтобы защититься, не должен вести себя вызывающе. Если убийца силен или обладает большими связями, никто из иных, способных его вынюхать, не захочет его обвинять.