Напротив «У Райли», как мне сказала София, их не было. Я прошла мимо, оставив позади доносившиеся из бара песни и вышибалу со скрещенными на груди руками, который кивнул мне в знак приветствия. Похоже, София была не в состоянии сложить два и два и объяснить, что они находились чуть подальше, вниз по улице, где заканчивалась пешеходная зона.
Прежде чем позвонить ей и узнать, где они, я решила испытать судьбу и всего минуту спустя услышала голоса. Кто-то кричал.
Я прибавила шагу, спрашивая себя, что мы будем делать, если София попала в аварию в нетрезвом состоянии. За рулем точно была она, ведь Ева не водила. Что они натворили? На какой машине ехали, если машина Софии была у меня, а у Евы машины и вовсе не было?
По мере того как я приближалась, голоса становились все громче посреди пустынной улицы, и я смогла различить голос Евы, которая что-то говорила сквозь слезы.
Что случалось с теми, кто садился за руль пьяным? У меня закружилась голова.
Завернув за угол, на улицу, которая шла перпендикулярно той, где находились бары, я увидела их. Они не находились ни на одной из полос движения; они были на островке в центре, на площадке, в зеленой точке посреди дороги, окруженной серыми зданиями.
Я прибавила шагу.
Разглядела сидевшую на тротуаре Еву. Казалось, будто она упала и так и осталась лежать, ноги у нее были согнуты под странным углом, а плечи дергались, поднимаясь и опускаясь при каждом всхлипе. София сидела на скамейке рядом с ней. А парень со скалодрома, друг Евы, кричал на них обеих. Он повышал голос, а когда замечал это, то пытался говорить тише, но безуспешно.
Нико.
Увидев меня, София всхлипнула и выкрикнула мое имя.
Я огляделась и перешла дорогу до центра площадки с парой засохших кустов, фонтаном вдалеке, скамейками и широкой дорожкой для прогулок. По периметру площадки машин не было.
Нико продолжал кричать. Казалось, Ева сдалась, ни на чем конкретно не фокусировала взгляд и просто плакала. А вот София смотрела. Она отвела взгляд от меня и сосредоточилась на Нико, который теперь кричал на нее и только на нее.
Какого черта.
— Эй! — воскликнула я возмущенно, пытаясь привлечь его внимание. — Ты что творишь?
Нико повернулся в мою сторону. По тому, как он на меня посмотрел, казалось, что до этого самого момента он был не в себе. Ему потребовалась пара секунд, чтобы понять, кто я и что здесь делаю. Потом он вновь закричал:
— Эти две сумасшедшие совсем слетели с катушек! Твоя подруга…
— Моя подруга что? — спросила я по инерции.
Он немного выпрямился, услышав мой тон.
София плакала, Ева плакала, но они, похоже, были целыми и невредимыми. Нико не стал бы на них кричать, будь они не в порядке, не так ли?
— Она не знает, когда нужно остановиться, — ответил он. — Эта идиотка…
— Это не София придумала! — вмешалась Ева.
Пошатываясь, она попыталась встать, но ей это не удалось.
— А ты, Ева, помолчи! — крикнул он.
— Эй! — запротестовала София.
Когда мы повернулись, чтобы взглянуть на нее, она снова заревела.
Господи боже…
Вдруг я увидела себя со стороны на этой площадке, с двумя плачущими навзрыд пьяными девушками и с одним очень сердитым парнем, и подумала, что это похоже на какой-то дурацкий спектакль, который завтра станет предметом обсуждения всех соседей в округе.
Нико продолжал спорить и кричать, а я уже и не пыталась понять, что именно он говорит. Но мне пришлось его перебить, потому что он орал на двух девушек, которые находились на грани срыва.
Я подошла и встала между ним и Евой.
— Оставь их в покое! — хлопнула я его по плечу.
Совсем легонечко, но это сработало, потому что Нико вдруг притих и посмотрел на меня.
— Зачем ты на них кричишь? Разве не видишь, что они напуганы? — спросила я. — Произошел несчастный случай. Такая реакция абсолютно нормальна.
Нико в удивлении приподнял брови. Они у него были красивые: длинные, изящные и темные, такого же цвета, как и волосы. Он еще сильнее выпрямился, упер руки в бока, всем своим видом излучая враждебность. Но я лишь продолжала разглядывать его красивые брови. Все остальное было выше моих сил.
— А почему произошел этот несчастный случай? — поинтересовался Нико. — Как этим двум дурочкам могло прийти в голову, что залезть в тележку из супермаркета и полететь на ней вниз по улице — это хорошая идея?
— Что?
Я ничего не понимала.
— Они стащили тележку.
— Они что?..
— Стащили тележку. Откуда, мне не сказали. Они не знают, видел ли их кто-то и поцарапали ли они какую-нибудь машину, пока летели.
Я посмотрела на Софию.
Она повернулась на скамейке и указала на что-то, что находилось за ней, между криво подстриженными кустами.
Нет. Они не были криво подстрижены.
У меня начала кружиться голова.
— Мне все равно, чья это была идея. Мне абсолютно все равно, кто конкретно решил украсть тележку и повести себя как две пьяные идиотки. Еще и в такой поздний час…
Я больше не слушала Нико.
Я сделала несколько шагов вперед по направлению к изуродованным кустам. За ними на земле лежала упавшая статуя. Кажется, особо важной для города она не была. Какую значимую статую поставили бы на таком месте? Я даже не могла понять, кого она изображала. Это был какой-то мужчина с бородой и книгой под мышкой, совсем небольшая скульптура. Слава богу, она была маленькой.
Рядом со статуей, в кустах, лежала тележка.
Я нервно всхлипнула. Мне захотелось прикончить Софию.
Я развернулась.
Подошла к скамье и взяла ее за руку.
— Вы куда это? — спросил Нико, который прервал свой нервный монолог, когда я направилась с Софией к пешеходному переходу.
— Домой. Спать, — отозвалась я.
— А что будем делать с тележкой? И со статуей?
Ева, стоявшая рядом с ним, пыталась подавить икоту.
— А что ты предлагаешь? — ответила я. — Завтра узнаем, заметил ли их кто-то. Нет никакого смысла оставаться здесь и кричать.
— Но если их кто-то опознает…
— Будем беспокоиться, если это случится. — Я пожала плечами настолько спокойно, насколько могла. — Если хочется остаться и рассказать полиции о том, что тут произошло, без проблем. А мы с Софией уходим.
Когда я двинулась вперед, София на секунду обернулась. Мне показалось, что она прощается с Евой. Я не стала поворачиваться и проверять.
Я шла так быстро, что София едва за мной поспевала. Она спотыкалась и пару раз, когда поворачивала не туда, врезалась в меня. Наконец мы пришли к машине и сели в нее.
Мы молчали.
Тележка эта, чтоб ее.
Я сжала руль.
Завела машину.
— Элена… — прошептала София.
— Нет, — оборвала я ее и закрыла на секунду глаза, чтобы не разораться, как Нико. Она этого заслуживала. — Нет.
Она всхлипнула, но все же умолкла. Мы выехали на ночные улицы Мадрида в сопровождении звука мотора и радио, которое включилось само по себе.
Такое иногда случалось. Радио включалось, и мы не могли его выключить. Я даже не стала пытаться, просто хотела переключить станцию, но тут зазвучала песня Эйвы Макс [Американская поп-исполнительница. — Здесь и далее примеч. пер.], под которую мы как-то танцевали в баре «У Райли».
Мне стало не по себе. Эта песня, которая так нравилась Софии и мне, зазвучала, и я рассердилась, потому что она была неуместна.
Я попыталась переключить на другую станцию.
Радио зазвучало еще громче.
София на автомате или, возможно, пытаясь угодить мне, попыталась переключить радио, но в итоге просто стукнула по нему и прошептала, что ее машина — настоящая груда металлолома.
Припев зазвучал ровно в тот момент, когда мы выехали на кольцевую, которая в час пик была сущим адом.
Я снова попробовала переключиться на другую радиостанцию и, когда мне это не удалось, вновь попыталась выключить звук, но все без толку.
И тут я расплакалась.
София тоже заревела.
Цирк какой-то.
— Элена, прости меня, пожалуйста. Прости меня за эту тележку, — рыдала она.
— Ты сказала, что произошел несчастный случай! — выкрикнула я.
— Я не знала, кому позвонить…
— Несчастный случай, София! — заорала я.
На секунду она перестала плакать. До нее наконец дошло.
— А.
— Ага!
Мы замолчали. Мне пришлось остановить машину перед знаком «Стоп», и я уже собиралась завести ее снова.
— Извини, я даже и не подумала, что… — Она снова заплакала.
Когда мы добрались до дома, то, наверное, обе ужасно выглядели. Я не стала смотреться в зеркало, но видела, что София была вся в слезах, растрепанная, с размазанным по лицу макияжем.
Прежде чем открыть двери, мы посидели пару минут в тишине, а потом я вылетела из машины и побежала по лестнице на пятый этаж со скоростью, на какую София в ее состоянии не была способна.
Оставила дверь открытой и быстро зашла внутрь. Бросила на диван мобильный и вернула ключи на место. Потом я прошла в глубь гостиной, открыла окно и взобралась на подоконник.
Я услышала голос Софии ровно в тот момент, когда ухватилась за трубу на фасаде, готовая подняться наверх.
— Элена! Подожди секунду. Элена, прошу тебя! Опомнись!
Подняться было проще простого — до крыши всего-то около двух метров. Делала я это не в первый и не в последний раз. Я уже и не помню, когда выяснила, насколько просто было туда залезть, и в последнее время делала это все чаще и чаще.