Нико не был каким-то выдающимся скалолазом; да, он был хорош, но я знала тех, кто был еще лучше. В любой другой день я сама была бы способна на большее… Он был прав: во всем виновато мое состояние.
Я смотрела на него до тех пор, пока он не ушел с матов. Все произошло так быстро, что я даже не успела встать и подождать, пока он настроит себе подходящую трассу, но он этого не сделал: вместо этого пристально на меня посмотрел, с этой его игривой улыбкой, и стал ждать.
Несмотря на то что я не успела восстановить дыхание, я вскочила на ноги.
Значит, такие вот правила игры? Он не будет себя ничем утруждать, кроме как проходить те трассы, что я подготовила для себя? Я выбрала более сложную трассу. Стена немного наклонилась, совсем чуть-чуть, и несколько зацепов подсветились красным.
Я не стала долго раздумывать. Я практиковалась на протяжении многих лет, и у тела была мышечная память, оно помнило определенные позы, технику, силу, которую нужно приложить. Оно должно было вспомнить.
Я сорвалась. Сначала соскользнула одна нога, потом другая, я повисла на руках.
Я выругалась. Сразу же перехватилась, но где-то в глубине души понимала, что проблема была не в этом. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что Нико все еще был там, присматривал за мной.
В любой другой день мне было бы все равно, мне было бы наплевать, совершу ли я ошибку, упаду ли и увидят ли это остальные. Я не любила оступаться.
Слишком часто стала спотыкаться, слишком рассеянная.
Я попыталась забыть о Нико и рывком пройти оставшуюся часть. Я почти не дрогнула до самого конца. Сделала несколько резких движений, каких обычно себе не позволяла, — но тут стена находилась слишком близко от пола — и спустилась.
Нико сменил меня и не стал выбирать другую трассу, а прошел ту же самую, что была у меня. Он прошел ее похожим образом, но не оступаясь, и спустился.
Я очень устала и психологически… психологически чувствовала себя не лучше.
Выбрала новую трассу. Забыла о Нико. Сконцентрировалась на Kilter Board, но вышло еще хуже: я зависла, не понимая, как пройти трассу, которая должна была быть простой.
Когда я спустилась и посмотрела на Нико, то увидела не его самого; я обратила внимание на его ладони и ноги, на ту легкость, которая не казалась мне чем-то особенным и которой, мне казалось, я тоже обладала.
Я снова и снова возвращалась на стену, и на каждом подъеме, на каждом несостоявшемся захвате, на каждой трассе, на которую мне требовалась целая вечность, несмотря на то что они были ниже моего уровня, меня отчаянно преследовал один и тот же страх.
Я чувствовала, как его хватка становилась все сильнее и сильнее, он темной тенью стоял у моего сердца, в глубине моей груди. Может, он был и в моих ладонях, моих неуклюжих ногах, в голове, которая никак не могла сконцентрироваться.
Нико обмолвился о том, что потерял зонт. Я могла бы побыть с ним, пока гроза не закончится. Мне даже в голову не пришло, что потом мы, скорее всего, пойдем в одно и то же место.
Я ушла.
Не знаю, что он обо мне подумал.
Уверена, он решил, что я разозлилась на него и трассы, на которых он меня опередил. Да, он их прошел, но я ведь с ним не соревновалась.
Когда я вышла, дождь лил еще сильнее. Я услышала стук капель по стеклянной крыше в холле и увидела его через входные двери, но не осталась. Я села на велосипед и быстро уехала.
В иное время, несколько месяцев назад, я бы написала об этом, едва вернувшись домой. У меня был блог. До того, как я бросила учебу, до всего этого я… писала. Мне нравилось писать на интересовавшие меня темы, на темы, которые казались важными, и на темы, о которых я хотела узнать больше. Это был отличный способ понять, что я чувствовала, что со мной происходило.
Приехав домой, я открыла ноутбук, набрала адрес своего блога и уставилась на дату моей последней записи, последней статьи, после которой я все забросила.
Любопытно, но я не писала об экзаменационной нагрузке, о будущем или об ожиданиях, я выбрала другую тему, которая все время повторялась, — делала не особо оригинальную подборку фактов о самых известных за последние годы руферах [Руфер — человек, который занимается прогулками по крышам.]. Ничего моего там не было, только цифры, фотографии и много информации, которую другие уже нашли за меня.
И хотя за несколько месяцев до того, как я это все забросила, накопилось много постов, ни в одном из них я не была искренна.
Я закрыла ноутбук.
Это того не стоило.
Я переоделась, высушила волосы и пошла к Даниелю.
8
Нико и Элена
В тот вечер я пришел в «У Райли» пораньше.
Я потерял свой зонт, поэтому сначала пошел искать его там, где оставил прошлой ночью, но, видимо, отыскать его в том же самом месте было бы слишком просто.
Я сразу же встал за барную стойку. В баре собралось много людей, которым завтра не нужно ни на учебу, ни на работу.
Я подумал о Еве, которая отказалась от сна, чтобы побыть со мной в мой дебют. В отличие от нее, я решил прогулять первые занятия, поэтому утром не видел, как она ушла.
Вскоре «У Райли» заполнился людьми. В эту ночь не было караоке, за что я был благодарен.
Чтобы я успел поужинать, одна из моих коллег подменила меня. Вся оставшаяся ночь была насыщенной, но без всяких сложностей. Работа была понятная. Чуть за полночь случилось первое происшествие: грохот сотряс все стены, и я, с выскакивающим из груди сердцем, посмотрел направо.
Я успел увидеть, как паренек моего возраста скатился по нижним ступенькам лестницы.
Я замер, пока не увидел, как кто-то протянул ему руку и он без проблем встал, а я улыбнулся.
Возможно, девушки были правы; похоже, что каждую ночь в «У Райли» кто-то падал на лестнице.
Я наклонился к моей напарнице:
— Почему ее никак не починят?
Она сразу поняла, о чем я. Пожала плечами:
— Никто себе еще ничего там не сломал.
Значит, так оно и было. Обычная история.
Я отошел, покачивая головой, усмехаясь про себя, и продолжил работать, и до самого закрытия атмосфера в «У Райли» ничем не была потревожена.
Порыв ветра, встретивший меня на выходе, освежал, настоящее облегчение после нескольких часов передвижения с одного конца бара в другой в удушливом тепле.
В это время метро уже не работало, поэтому я зашагал пешком.
На улице было мало людей. Я пересекся с теми, кто возвращался домой после вечеринки, и с теми, кто, казалось, еще продолжал веселиться на пути к другому, пока еще открытому заведению. Возможно, кто-то продолжит эту ночь на улице или у кого-то дома, как это делали мы.
Я достал телефон и увидел семь пропущенных от Евы. Первый был почти час назад, и с тех пор она звонила мне без устали каждую минуту.
Последний раз, когда Ева мне звонила поздней ночью, она врезалась в статую. Что с ней стряслось? Она так и осталась валяться на асфальте? Может, кто-то ее уже и поднял…
Я нашел телефон Евы и нажал на вызов. Она сразу же взяла трубку.
— Так, Нико, только не паникуй.
— Что ты натворила? — тут же запаниковал я.
— Я ничего не натворила, — ответила она с наигранным спокойствием, от которого я еще больше разнервничался.
— Что натворил Даниель? — спросил я. — Ты же к нему шла, да? Что он натворил?
— Да ничего мы не натворили! — воскликнула она, и теперь уже было слышно, как она нервничает.
На заднем фоне зазвучали голоса. Я решил сделать вдох и ускориться.
— Не знаю, как тебе сказать… — продолжила она.
— Ева, просто скажи как есть.
— Ладно, я тебе все скажу как есть. — Я услышал, как кто-то закричал. Похоже, это была София. — Нет. Нет. Я сама ему расскажу. Я сама ему расскажу. Алло, Нико?
— Ева, — спокойно ответил я.
— Ну. В общем. Смотри… Элена залезла на нашу крышу. — Я остановился. Мне пришлось остановиться. — Нико?
— Она забралась… на нашу крышу, — медленно повторил я.
Ева замолчала.
— Да…
— И зачем ты звонишь мне?
И вновь тишина в трубке. Даже голоса на заднем фоне умолкли.
— Потому что она не хочет спускаться.
Я чуть было не врезался в фонарь.
— Элена залезла на нашу крышу и не хочет спускаться, — вновь повторил я, думая, что, если произнесу это вслух, фраза обретет некий смысл.
Я представил, как Ева закусила губу и оглядывается, пытаясь отыскать того, кто поможет.
— Все случилось так быстро.
У меня еще было время на то, чтобы развернуться, повесить трубку, найти какой-нибудь открытый паб и сидеть там, пока ее не спустят с…
— Нико! — крикнула в трубку Ева. — Ты можешь прийти? Ты обязан что-то сделать. Нас она слушать не хочет.
— Элена не кошка. — Я не верил, что говорил это вслух. — Рано или поздно она оттуда спустится.
— Нико, пожалуйста…
— Я иду к вам, — уверил я ее, прежде чем положить трубку.
Дорога домой была долгой. Или короткой, зависит от того, как посмотреть. Я спокойно поднялся по лестнице на третий этаж, подготавливая себя к тому, что эти четверо напились и все, что они мне рассказали, было всего лишь показавшейся им очень смешной шуткой.
Ева, Даниель и София стояли посреди гостиной, под стеклянной крышей. Они сбились в кружок и смотрели вверх.
Черт. Это была не шутка.