— Возможно, ты так считаешь. Но всякий раз, когда я была с тобой…

«Я была так счастлива, но в то же время несчастна, потому что ты сделал счастливой ее…»

— О, забудь об этом, — отрезала Хелен и отвернулась, идя к двери.

И все же, когда ее рука коснулась ручки двери, она остановилась:

— Алекс, по поводу Габриэлы…

— Что? — Алекс взял мобильный телефон со стола и стал рассеянно проверять полученные сообщения. — Ей все-таки удалось заполучить в свое агентство Дженнифер Хокинз? Я знал, что она уговаривала ее. — Хелен молчала, он поднял глаза. — Что? Она вернулась в модельный бизнес? Она в городе? Вышла замуж?

— Нет.

Его улыбка померкла.

— Что?

Хелен потеребила кулончик и сглотнула огромный ком, подступивший к горлу:

— Габриэла… умерла.

Секунды показались зияющей пропастью, смертельно молчаливой, но наполненной значением.

— Ты шутишь…

— Неужели я буду лгать о чем-нибудь подобном? Мы не заявляли об этом официально, поэтому ты не мог знать.

— Когда?..

— В марте. Она позвонила мне из Испании накануне Рождества, сразу после того, как мы… ты и я…

Хелен виновато умолкла.

Они припарковались тогда на подъездной дороге к дому его отца и вели себя как два подростка. Полураздетые, они неистово целовались, потом Хелен, едва переводя дыхание, попросила Алекса остановиться: «Мы должны сказать Габриэле, она заслужила правду».

— Я ехала домой, когда она мне позвонила, умоляя о помощи, — продолжала Хелен. — Я пыталась дозвониться тебе из аэропорта, но ты отключил телефон. Приземлившись в Мадриде, я продолжала звонить тебе на мобильный, домой. Наконец дозвонилась до охранника, но он не позволил мне связаться с тобой.

— И ты перестала звонить.

Это не было обвинением, а прозвучало как констатация факта.

— Я звонила тебе неделю, — призналась Хелен, — но ты не выходил на связь. Я даже назвалась представителем «Беннетт и Харпер», но безрезультатно. Я подумала, что ты…

Она смутилась, когда ее голос дрогнул.

— Ты подумала, что я порвал с тобой?

— Разве нет? — ответила она. — Я уехала, никого не предупредив, и обнаружила Габриэлу в крошечном городке, где не было нормального водопровода, не говоря уже о телефонной станции. Когда мы наконец добрались до Германии, это было в начале марта, я узнала о твоем отце… Через несколько недель после того, как тебя оправдали. Потом у Габриэлы начались проблемы, и ее смерть затмила все остальное.

Она смотрела на него в упор до тех пор, пока он не отвел взгляд.

— Я не знал. Моя жизнь была… — Он умолк, опустил глаза и с силой выдохнул: — Мне жаль, что так получилось с твоей сестрой. Как она…

— Автокатастрофа. Она была…

«Импульсивной. Опрометчивой. Эгоистичной».

— Габриэла есть Габриэла, — неубедительно закончила Хелен.

— И твои родители не сделали официального заявления? Это неправильно, Хелен.

— Да. Габриэла всегда была сумасшедшей. Из-за нее мы эмигрировали. Это очередной пример того, как мои родители любой ценой старались избежать скандала, связанного со священной фамилией Валеро.

Раздался предупредительный сигнал мобильного телефона Хелен. Она мельком взглянула на него:

— Поздно. Я должна идти. Мне нужно покормить Беллу в шесть часов.

Открыв дверь, Хелен задержалась. Медленно повернувшись, она пристально посмотрела на Алекса:

— Я буду тебе признательна, если ты никому не скажешь о том, что узнал. — Он кивнул, и она благодарно ему улыбнулась. — Спасибо. Ты можешь поговорить с матерью и объяснить ей, зачем я здесь?

Алекс снова кивнул.

Глава 5

Хелен отперла ключом дверь своих апартаментов и вошла внутрь. Прохладный воздух обвевал ее разгоряченные щеки.

— Жасмин?

Улыбающаяся няня вышла из кухни, держа в руке стерилизованную бутылочку со смесью:

— Белла проснулась несколько минут назад. Она такая хорошенькая! Так похожа на свою мамочку! Кудрявые темные волосики и нежная кожа. Могу поспорить, эти роскошные карие глаза разобьют не одно сердце!

— Я на это рассчитываю. — Хелен усмехнулась, кладя сумку на стол со стеклянной столешницей. — Пока я не забыла, Жасмин, вы приготовили мне счет?

Жасмин явно смутилась:

— Мистер Раш не говорил о том, чтобы выписывать вам счет.

Ну вот! Очередное откровение в череде удивительных и стремительных событий.

Хелен правильно сделала, что рассказала Алексу о смерти Габриэлы. Теперь ее уже не мучает чувство вины и можно сосредоточиться на работе.

Приятный, но сбивающий с толку разговор с Памелой, который продолжался целый час, только усилил ее любопытство. Пам оказалась страстным садоводом. Рассказывая о выращиваемых растениях, она явно что-то недоговаривала.

Впрочем, как заметила Хелен, так происходило всегда, когда упоминалось имя Уильяма Раша.

Пока няня мыла посуду, Хелен проверила сообщения на телефоне. Одно из них было от Мелани, которая желала ей удачи. Одно — от Джонатана, который напоминал ей, чтобы она позвонила ему завтра утром. С удивлением Хелен обнаружила сообщение и от Карлоса — резкое требование перезвонить ему. Казалось, он рассержен.

Хелен положила телефон на стол. Сейчас она не в настроении выяснять отношения.

Распустив густые волосы, она помассировала кожу головы. Ей придется иметь дело не только с Алексом, но и с пока непонятным семейным противостоянием.

— Я ухожу. — Няня стояла у порога, держась за дверную ручку. — Увидимся завтра в семь.

Хелен искренне ее поблагодарила. Но как только дверь за няней закрылась, улыбка быстро слетела с губ Хелен. Вздохнув, она отправилась в спальню.

Ее драгоценная девочка сонливо моргала. Сжав пальчики в кулачок, она тихонько ворчала и посасывала его. Другой рукой Белла крепко держала яркую соску.

Переодевшись, Хелен покормила ребенка и уложила его в кровать. Выходя из комнаты, она оставила дверь чуть приоткрытой и заглянула в гостиную, где на столе около компьютера громоздились стопки папок.

Дождавшись, когда Белла уснула, Хелен решила принять горячий душ. Ванная комната была размером с ее спальню. В огромной раковине можно было искупать Беллу. Ванна представляла собой миниатюрный бассейн из голубого мрамора.

На ярко-голубой полке стояла дюжина кремов, лосьонов, средств для мытья. Рядом находилась золоченая корзина с банными принадлежностями. Усмехнувшись, Хелен выбрала зеленую пену для ванн и понюхала ее.

Роскошный аромат лимонной мяты и апельсинов заставил ее зажмуриться от удовольствия. Открыв глаза, Хелен поймала свое отражение в большом зеркале.

«Тебе двадцать восемь. Ты успешна, ты заключаешь сделки, ты принципиальна. И все же хватит ли тебе смелости сказать Алексу о своих волнениях по поводу Пам?»

Послышался стук открываемой двери. Хелен быстро схватила халат.

В дверях стояла Челси, нервно оглядывая коридор:

— Можно войти?

— Хм, конечно.

Челси быстро прошла мимо нее, Хелен осторожно закрыла дверь. Она дала девочке несколько мгновений, чтобы та могла оглядеться и одобрительно пробормотать что-то по поводу ее компьютера, затем изящно усесться на огромный кожаный диван.

— Я вижу, Алекс поместил вас в комнате для важных шишек, — наконец заявила она.

Хелен присела на подлокотник дивана и улыбнулась:

— В самом деле?

— Да. Это наш самый особенный номер люкс для приезжающих шейхов, звезд рок-музыки, премьер-министров. Я слышала, что здесь жил один из «Роллинг Стоунз», и папа выписывал ему счет. Ванная комната потрясающая. А вся косметика бесплатно.

— Я видела. — Хелен поерзала на подлокотнике. — Должно быть, здорово жить в таком месте?

— Алексу и маме нравится.

— А тебе?

Челси пожала плечами:

— Здесь лучше, чем в Канберре. Наш дом там похож на мавзолей.

«Дом, в котором умер Уильям Раш».

— А школа, твои друзья?

Хелен увидела, как девочка-подросток поджала губы:

— С января у меня частные учителя.

— Вот как? — Хелен не получила полного ответа, но решила не настаивать. — Могу я предложить тебе выпить содовой?

— Нет, спасибо. — Челси продолжала оглядывать комнату, избегая взгляда Хелен. Но вот она заметила пустую бутылочку Беллы на обеденном столе. — У вас есть ребенок? Он здесь?

— Да. Ее зовут Белла.

— Круто! Мама любит детей. Она может предложить себя в качестве няни, так что остерегайтесь! — Челси усмехнулась. — Сколько ей?

— Пять месяцев. Она родилась восемнадцатого марта.

— Я тоже по гороскопу Рыбы! Четвертое марта. Забавно… — Она помолчала, потом небрежно произнесла: — Я могу вас спросить?

— Конечно.

— Вы сказали правду о билетах на показ мод?

— Абсолютную.

— Но зачем вам это?

Хелен посмотрела на девочку в упор и улыбнулась:

— Ты вспомнила моего любимого дизайнера. Это говорит о том, что ты хорошо осведомлена.

— Но вы меня совсем не знаете! — Челси была явно озадачена. — Я имею в виду — вы сестра Габриэлы, и все…

— Точно. — Хелен с благодарностью схватилась за соломинку. — И я знаю, каково это, когда никто не понимает, что тебе нравится. Это забавный способ познакомиться. Хочешь — верь, хочешь — не верь, но я давно не была на таких мероприятиях. — Девочка молчала, и Хелен тихо сказала: — Но если ты считаешь, что твоя мама не разрешит…

— Нет, дело не в этом! — произнесла Челси, отводя взгляд. — Я просто… Ну… Алекс сказал мне и маме, что нанял вас для работы с прессой. Так зачем вы хотите… Почему вы…

Она нахмурилась, будто злясь на недостаток своего красноречия.

Хелен почти вздохнула с облегчением:

— Почему я предлагаю появляться на людях?

— Да. Все эти люди пишут о моем отце. О том, как он обманывал маму…

— Челси, ты не должна обращать на это внимание. Пресса постоянно о чем-нибудь пишет. Я здесь для того, чтобы изменить общественное мнение.

— Но дело в том… — Когда она подняла голову, мучительный взгляд ее бездонных голубых глаз поразил Хелен. — Я думаю, они пишут правду.

Глава 6

Раздался сильный стук в дверь — Хелен и Челси вздрогнули от неожиданности. Хелен обрела дар речи первой:

— Кто там?

— Алекс.

Челси вскочила, отрицательно мотая головой.

— Одну минуту! — откликнулась Хелен, затем повернулась к испуганной девочке.

— У нас был скандал… Я должна быть в своей комнате… Я должна идти!

— Челси…

— Ш-ш-ш! — Челси поспешила к дверям, ведущим в патио, и открыла их. В комнату ворвался холодный ночной воздух. — Я вернусь через лагуну. Поговорим позже.

Со скачущими мыслями Хелен медленно закрыла стеклянные двери, прошла через комнату и открыла дверь Алексу. Он был без пиджака, в перекошенной рубашке и криво висящем галстуке.

Она плотнее затянула халат на талии, у нее засосало под ложечкой.

— Я собиралась принять душ.

— Ладно.

Он молчал, и Хелен неторопливо спросила:

— Ты что-то еще хотел сказать?

Уголки его губ приподнялись в едва заметной мимолетной улыбке:

— Мы должны кое о чем поговорить.

Не хватит ли на сегодня разговоров? Вздохнув про себя, Хелен открыла дверь шире:

— Если ты согласен подождать, то входи.

— Конечно.

Алекс оказался нетерпеливым. Пока Хелен принимала душ, ему удалось усидеть на диване всего двадцать секунд. Он знал об этом, потому что считал каждую секунду. Когда он понял, что делает, то схватил пульт дистанционного управления и включил огромный плазменный телевизор. Достаточно скоро Алекс его выключил и стал ходить туда-сюда, в конце концов уставившись в окно.

Размышления о причастности Хелен к махинациям Карлоса странным образом растравляли его, затмевая другие мысли. Наконец он понял, что должен действовать. Его намерение усилилось полчаса назад, когда он отчитывал молчаливую Челси.

И все же, пока бежали минуты, Алекс думал не об угрюмом упрямстве сестры, а о Хелен в душе. Она обнажена… Горячая вода струится по ее шелковистой коже, делая ее гладкой и скользкой…

— О чем ты хотел поговорить?

Он повернулся, подавив стон. Хелен стояла у входа в курортном халате, ее длинные мокрые волосы струились по спине.

Ему ужасно захотелось ее поцеловать…

— Алекс, что-то случилось?

Его возбуждение усилилось, когда он с горечью рассмеялся про себя: «Да, кое-что произошло». Глубоко вздохнув, он заставил себя улыбнуться:

— Я заказал ужин в номер.

Она моргнула, затем собрала с пола разбросанную одежду:

— Спасибо, но это не обязательно.

— Я подумал, мы сможем обсудить кампанию за ужином. — Увидев, что она медлит, он снова улыбнулся. — Ты должна поесть.

Несколько секунд Хелен молчала, потом кивнула:

— Я только оденусь.

Хелен отвернулась, силясь не вбежать в ванную комнату и не захлопнуть со стуком дверь. «Деловые отношения. Помни об этом».

Энергично вытерев волосы, она завязала их в хвост, быстро надела нижнее белье, затем розовые брюки из мягкого кашемира и простую черную футболку. Торопливо проверив крепко спящую Беллу и пару раз глубоко вздохнув, Хелен наконец вышла в гостиную.

При виде Алекса у нее перехватило дыхание. Даже стоя к ней спиной, он привлекал внимание. Высокий, мускулистый… Рядом с ним она всегда чувствовала себя хрупкой женщиной, несмотря на свой высокий рост.

Однажды Хелен услышала, как Карлос назвал Алекса ловким и надменным, но она слишком хорошо знала, что это вовсе не надменность, а сила и уверенность.

Она напряглась всем телом, чувствуя возбуждение. Она помнила ощущения, которые испытывала, прикасаясь к его мускулистой груди, рельефным бицепсам, разгоряченной и гладкой коже.

Пока, Хелен предавалась чувственным воспоминаниям, Алекс перетасовал газетные вырезки, которые она оставила на столе. Мгновение спустя она увидела выражение его лица и шагнула назад.

Каждый мускул и каждая линия на его лице являли собой такое явное страдание, что у нее сдавило горло. Ситуация влияла на Алекса сильнее, чем он признавал. Он бросил вырезки обратно на стол и тихо выругался.

У нее сочувственно сжалось сердце.

— Сверхъестественный парадокс, верно? — тихо сказала она.

Он повернулся, положил руку на стопку газетных вырезок:

— Что? Когда тебя изводит пресса?

— Когда люди считают, что ты избежал наказания за убийство, но тебя постоянно преследуют новостями, касающимися твоей исключительной истории.

— Ты к этому привыкла.

— А ты не привык. — Она подошла к столу и положила вырезки в папку. Все ее тело словно покалывало под его пристальным взглядом. — Никто не может привыкнуть.

— И ты знаешь, каково мне?

Она резко вздернула подбородок, увидев едва заметную насмешку и раздражение в его взгляде. Но что-то заставило ее уступить ему.

— Я была в такой же ситуации, Алекс. Возможно, скандал был не таким серьезным, мне было всего пятнадцать лет, но я помню каждую унизительную деталь. — Она уперлась руками в бока, выпрямив спину. — Испанская пресса неделями писала: «Габриэла, необузданная двенадцатилетняя дочь-наркоманка сенатора Хуана Валеро». Газетчики сопровождали нас в школу, подкупали наших друзей, чтобы взять эксклюзивное интервью. Один даже вломился в наш летний дом. Мы не могли нормально жить, не могли вздохнуть, чтобы это не стало достоянием общественности. И тогда мы переехали в Австралию. — Она помолчала, чтобы перевести дыхание, ее лицо горело. — Поэтому не говори мне, что я не знаю, каково тебе. Я с этим жила.

Алекс изумленно уставился на нее.

— Разве Габриэла тебе не рассказывала об этом? — спросила Хелен.

— Нет. Она просто сказала, что вашего отца назначили послом в испанское посольство.

— Он охотился за этим назначением, к ужасу моей матери. Она считает Австралию болотом с низкой культурой. Мой отец потратил много времени и денег, не говоря уже о взятках, чтобы о прошлом было наверняка забыто.

— Так вот почему… — Увидев ее изогнутую бровь, он прибавил: — Ты миротворец и всегда им была.

Она пожала плечами, опуская глаза:

— Разве?

— Да. Я никогда не видел, чтобы ты намеренно начинала ссору.

— О, несколько раз начинала, — сухо ответила она.

— Не на людях. И я полагал, поэтому ты специалист по связям с общественностью. Вот почему ты так преуспела в этом деле! Умеешь сохранять спокойствие перед лицом общественного безумия.

— Алекс, мне нужно тебя спросить…

— М-м-м?

Хелен сглотнула, заметив знакомое — откровенно провокационное — выражение его лица. Она тут же предалась чувственным воспоминаниям, трепеща от предвкушения…

В дверь позвонили, и Хелен вздрогнула. Заметив это, Алекс усмехнулся. Бросив на него свирепый взгляд, она отправилась к двери, не понимая, отчего у нее засосало под ложечкой — от облегчения или раздражения? Но обе эмоции ей не нравились.

Вошел официант и начал накрывать на стол. К тому моменту, когда он ушел, напряжения между Алексом и Хелен уже не было.

Алекс заказал большую тарелку различных даров моря: зажаренных на вертеле кальмаров, рыбу в пиве и гребешки в панировочных сухарях. Был также свежеприготовленный салат с тремя различными соусами. На столе Хелен заметила блюдо с картофелем фри, соус, морскую соль.

Алекс внимательно посмотрел на Хелен:

— Одобряешь?

— Ты знаешь, что одобряю.

Дары моря и жареная картошка были ее любимой едой, он знал об этом.

Хелен неохотно улыбнулась: «Алекс предлагает перемирие?»

Несмотря на заявление Алекса о том, что им нужно поговорить о делах, они молча наполнили свои тарелки.

— Восхитительно!

Хелен смаковала нежный вкус кальмара.

Алекс улыбнулся, жуя:

— Все похвалы адресуются Франко. Я лишь переманил его из ресторана «Айсберг» в Сиднее. Попробуй картофель с соусом.

Хелен подцепила вилкой золотистый ломтик, покорно макая его в белый сливочный соус. Ощутив на языке бесподобный вкус, она одобрительно простонала. Алекс широко улыбался, явно довольный. Хелен снова почувствовала к нему желание, настолько сильное, что испугалась.

— Я тебе говорил, — тихо произнес он, отправляя в рот очередную порцию еды, медленно жуя и не сводя с Хелен взгляда.

Этот всезнающий взгляд отмечал каждое ее движение, начиная от неуверенного вдоха и заканчивая неторопливым выдохом. Все было настолько знакомо, что в его глазах едва не появилась многообещающая вспышка, будто прошедших месяцев не существовало, и он снова принадлежит ей.

Хелен казалось, будто у нее поднялась температура, а воздух стал настолько густым, что ей с трудом удалось откашляться:

— У меня несколько идей по поводу твоей кампании.

В его глазах появилось едва заметное удивление.

— Ты торопишься.

— Для этого ты меня нанял.

Хелен намеренно перевела их разговор в нейтральное русло. Так отчего ей стало немного не по себе, когда его взгляд внезапно посерьезнел?

— Продолжай.

— Я думаю, нам следует начать здесь. Устроить что-то вроде вечеринки или праздника, на который пригласим жителей и работников Даймонд-Бей. — Она отложила столовые приборы и наклонилась вперед. — На этом курорте работают тысячи людей, он получает прибыль от некоторых очень важных гостей. В следующем году курорту будет десять лет, так? — Алекс кивнул, и она продолжила: — Поэтому для подготовки к кампании ты можешь организовать вечеринку — скажем, первого сентября будет отмечаться первый день весны. На ней можно продемонстрировать местные таланты. Шеф-повара, музыканты, художники, декораторы. Мы можем разбить шатер для картин и декораций, затем отдельный шатер для музыкантов. А снаружи можно расставить длинные столы с едой. Эта вечеринка станет одновременно общественным и практичным мероприятием.