Лиличка повисла у меня на шее, при этом не забывая периодически подглядывать в сторону коллег, которые толпились на сцене. Они смотрели на нас с интересом. Особенно женщины. Некоторые, так понимаю, меня уже знали в лицо.

— Ну, что ты, милая, какая работа, если по тебе соскучился. Идём, посекретничать нужно.

— Посекретничать? О чем? — Лиличка моментально напряглась.

Внешне это не особо было заметно, но я почувствовал реакцию на мои слова по ее телу. Оно просто в этот момент практически слилом с моим. Сложно не почувствовать в такой ситуации.

— О любви, милая. О нашей большой и чистой любви.

Я подхватил актрису под локоток и потащил ее в дальний угол зала. Она не сопротивлялась открыто, конечно, это было бы совсем странно, но от моего напора немного оторопела. Поэтому начала причитать о необходимости вернуться к репетиции. О том, как все это неуместно и неудобно. Люди смотрят, все дела. Я чуть не заржал в голос. Конечно, смотрят, сама же устроила перед ними свой личный спектакль.

— Ничего страшного, продолжат без тебя. Я слишком сильно скучал. — Решил, хрен там. Надо поговорить, значит, мы поговорим.

— О чем посекретничать Максим? — Шипела блондинка, пока я продолжал тянуть ее подальше от сцены.

— Так! Товарищи! Не отвлекаемся. Попрошу всех вернуться к тексту!

Мужик, в странного цвета рубашке и платке, повязанном на шею, который сидел на первом ряду, вскочил, наконец, с кресла и теперь метался перед остальными актерами, требуя внимания. Сначала он, наверное, ожидал, что ситуация рассосется сама собой, а сейчас понял, нет, не рассосется. Нужно брать все в свои руки.

Куда там! Членам трупы гораздо интереснее было выяснить, что же такое происходит у блондинки.

— Иди сюда. Срочный разговор. — Я вообще наплевал на приличия и свидетелей. Ничего страшного. Переживут. Пусть думают, что у нас такая нереальная страсть.

Когда оказались возле самого последнего ряда, подпихнул Лиличку к зрительским местам.

— Присядь, милая. Обсудим кое-что.

Актриса перестала упираться. Наверное, решила, одно дело, если главную роль играет она, и совсем другое, когда приходится подчиняться обстоятельствам. Прошла почти до середины ряда и уселась в кресло, красиво, бочком, поставив ноги. Руки сложила на коленях. Я пристроился рядом.

— Так… Говорим по делу и быстро. У меня проблема. Большая. Споткнулся, упал, ударился головой. Вот так, если вкратце. Теперь — провалы в памяти. Половину всего не помню. По роковому стечению обстоятельств, самую важную половину. Чтоб ты понимала сложность обстоятельств, тебя не помню в том числе. Это случилось вечером. Несколько дней назад. После того, как приходил к тебе в театр с цветами, а ты меня выпроводила. В день приезда. Так что, ситуация серьезная. Откладывать ее или скрывать больше не могу. Нужна твоя помощь.

Я замолчал и уставился на блондинку. Лиличка тоже смотрела на меня, но с выражением лица, которое можно определить, как недоверие, сомнение, ирония. Причем эти три характеристики сменяли друг друга очень быстро. Блондинка пыталась сложить одно к другому и у нее не складывалось. Она явно считала, я вру.

— Почему не сказал сразу? Почему столько дней молчал? Если это, конечно, правда. То, что ты сейчас сообщил.

Естественно, ждал именно такого вопроса от нее. Готовился к нему. Потому что любой на месте Лилички спросил бы то же самое. И я, кстати, в том числе.

Вообще, единственный вариант, родившийся в голове — это история про несчастный случай. Нелепая, да. Но других не имелось. В принципе, не так уж далеко от правды. Несчастный случай на самом деле имел место быть, только выглядел он иначе и последствия имел совсем другие. Но знать об этом Лиличке нельзя. А никак по-другому жизненно необходимые вопросы не задать. Жизненно необходимые, естественно, для меня. Хотя… Уже не в чем не уверен. Поэтому пришел к выводу, иногда можно извлечь пользу даже из тупой истории. Умных историй нет. С самого начала как-то не задалось с умными историями.

Конец ознакомительного фрагмента