В любом случае, Комарова приняла для себя решение. Им надо, наконец, поговорить. Обо всем. Беляев — комитетчик. Вопрос этого, всем необходимого, списка однозначно со дня на день встанет. Не хотелось бы из-за него снова разругаться. Поэтому ей нужно просто объяснить Максиму. Что в числе нелегалов, отправленных за границу, были и ее родители. Вот еще одна причина, по которой и сам Виктор Николаевич, и Саша просто не могли свободно передать сведения кому-либо. Только однозначно надежным, проверенным людям. А таких не имеется. Не имелось, точнее говоря. Саша надеялась, что Максим, наконец, станет тем, кто поможет ей со всем разобраться.

Дед, конечно, буквально плевался во все стороны и ужасно злился. По поводу того, что его сын и невестка сделали такой выбор.

— Патриоты херовы. Родину они хотели защищать. Ребёнка надо было защищать, а не Родину! Дитя сообразить ума хватило, а вырастить, хренушки!

О том, что родители не погибли, Саша узнала в пятнадцать лет. И это было… Наверное, ударом для нее. Особенно, по началу.

С раннего детства она жила с мыслью, мать и отец погибли в результате ужасного стечения обстоятельств. Отправились в горы, где из-за природных изменений сошла лавина. И все. Ребенок остался сиротой. Из близких — только дед. Саша их вообще не помнила. На момент, когда это случилось, ей было всего два года. Но фотография, на которой изображены улыбающиеся молодая женщина и мужчина, всегда стояла возле ее кровати.

И вдруг такая новость.

Они тогда с дедом в очередной раз поругались. Саша не понимала, почему ей приходится вести столь странный образ жизни. Все эти занятия, секретные тренировки в лесу, бесконечные требования деда запомнить то, выучить сё. У нее и детства, как такового, не было. Постоянно в режиме бесконечной гонки. Языки — три штуки. Английский, немецкий, французский. Математика — отлично. Других оценок дед не признавал. Физика — отлично. Грамматика, история, литература — отлично. Саша иногда терялась от того, насколько высокие требования были у Виктора Николаевича. Более того, он заставлял ее изучать этикет, правила поведения за столом, основы мирового искусства. В общем, такое чувство, что дед готовил девочку либо стать нобелевским лауреатом, причем, по всем направлениям сразу, либо чемпионом по пятиборью. Даром, что мужской вид спорта. Только фехтования не было в списке ее занятий. Даже с лошадьми она дело имела, когда с Виктором Николаевичем на лето уезжала в деревню.

Но стоило Саше заговорить о будущем, дед моментально хмурился и под любым предлогом избегал бесед подобного толка. Саша знала, что сам Виктор Николаевич служил в СМЕРШе, а затем, в Министерстве Государственной Безопасности. Ей такая работа казалась до ужаса интересной. А главное, полезной. Что может быть лучше, чем бороться с врагами своей страны? Поэтому в тайне, Саша мечтала о Высшей Школе Разведки. Просто спала и видела себя в её стенах. Тем более, брали туда только парней. Саша мечтала, как она придёт к экзаменаторам, которые посмотрят на ее подготовку и впервые за всю историю существования Школы возьмут на курс девчонку. Вот это, конечно, будет настоящая победа.

В тот раз, они с Виктором Николаевичем поругались как раз из-за Сашиной мечты. Просто она, по наивности, почему-то решила, дед хочет того же. Иначе, зачем он ее так гоняет? Не выдает пока своих планов из-за сомнений. Вдруг не получится у него уговорить Арсения Васильевича, который на тот момент руководил Школой. Девочка все-таки.

Саша твердо была уверена, дед хочет, чтоб внучка пошла по его стопам. Она заметила, конечно, после ухода Виктора Ивановича на заслуженный отдых, товарищи по службе практически перестали появляться в их доме, но понятия не имела, в чем настоящая причина. Она вообще на тот момент ничего не знала.

Закончив очередной учебный год с отличием, Саша решила, пора поговорить откровенно. Тем более, восьмой класс, как-никак, позади. Она уже сто раз доказала, что достойна Школы. И дед лицом в грязь точно не ударит, когда замолвит словечко.

— Кудаааа?! — Виктор Николаевич так протяжно сказал это последнее «а», будто Саша ему сообщила, что собирается сбежать с цыганским табором и кочевать по всей стране.

— В Высшую Разведывательную Школу…Что не так? — Она смотрела на деда, искренне не понимая его реакции. Он буквально в одну секунду покраснел от злости и теперь только что дым из ноздрей не выпускал. Пыхтел, словно самый настоящий самовар.

— Какая Школа? Ты с ума сошла? Откуда вообще такие мысли? — Виктор Николаевич лепил пельмени, когда начался из разговор. Весь стол был усыпан мукой, а одну часть уже занимали готовые кругляши. Сама Саша только пришла из школы. Вернее прибежала. Год снова окончен отлично и она была полна решимости обсудить с дедом будущее.

— Я не понимаю… Но разве ты сам не для этого … Вот это все… — Саша махнула рукой в воздухе, не зная, как точнее выразить свои мысли.

— Так…Ясно… — Дед почесал нос, испачкав его кончик мукой. — Ну…пришло, наверное, время поговорить. Садись, внученька. Сейчас я буду вводить тебя во взрослую жизнь. Что уж тянуть. Пока ты еще каких-нибудь сказок себе не придумала. Школа… Надо же…

Вот тогда-то он и рассказал ей все. Про нелегалов, которых готовил и отправил в Соединенные штаты. Про арест Абакумова и его ближайшего окружения. Про всю грязь того искусственно созданного дела. Про то, какие испытания ему пришлось пережить, чтоб выйти из внутренней тюрьмы, и вернуться к Саше. Про то, почему пропали старые боевые товарищи. Про то, зачем он все эти годы воспитывал Сашу именно так. Но главное, он рассказал правду о родителях. В тот день вся Сашина жизнь перевернулась с ног на голову. А потом так и осталась стоять на голове.

Зато девушка начала совсем иначе относиться к тому, что вдалбливал в нее Виктор Николаевич. Она решила, во что бы то ни стало, надо вытащить родителей обратно на Родину. Как? Не понятно. Дед очень сомневался, что по возвращению домой, даже если получится провернуть такое сомнительное мероприятие, их тут же под белые ручки не загребут чекисты. Тем более, готовили агентов во времена руководства Абакумова, который, как известно, объявлен предателем и врагом народа. Он даже не был уверен, что им дадут спокойно выполнить свой долг и позволят работать дальше за границей. В общем, замкнутый круг.

Это теперь надо донести Максиму. Потому что Максим… Саша снова улыбнулась. Максим обязательно все решит.

Глава 3. В которой появляются исторические личности, а у меня развивается невроз

До завода дошел бодро. Резво, я бы даже сказал. Имелся решительный настрой порвать этот мир, к чертям собачьим, на мелкие куски. Нагнуть его и всех, кто хочет нагнуть меня.

Перед проходной остановился. Снова резко накатила эта душевная муть. Сейчас надо будет пройти «вертушку», подняться на нужный этаж, в нужный кабинет. И что дальше? В свете открывшихся подробностей даже смерть инженера не кажется большой проблемой. Так, чисто недоразумение и неприятность.

А я еще, деловой тип, сказал Филатовой, приходите, Нина Ивановна, помогу. Тут самому бы кто помог. По сути, я вообще рискую собственной башкой, продолжая изображать из себя Максима Сергеевича. Разница лишь в том, что он сознательно выбрал этот вариант событий. А меня, лично меня, никто не спрашивал. Вот гадом буду, Беляев, похоже, специально дал Комаровой себя угандошить. Посидел, наверное, подумал, сказал, гребись оно все конем, а потом хряпнул зелия Александры Сергеевны. Я мысленно усмехнулся, представив себе эту картину. Сидит Саша, напротив — Максим Сергеевич. Он такой берет стакан и со словами: «Ну…будем!» опрокидывает его содержимое в рот.

— Не смешно… — Сказал сам себе. Говорить-то по-прежнему не с кем. Ааа…Нет. Теперь есть еще Лиличка. Девушка Джеймс Бонда. Правда, из меня агент — такое себе. Пить мартини за стойкой бара и говорить с загадочным видом: «Я — Сергеевич. Максим Сергеевич», это — пожалуйста. Это сколько угодно. Носить смокинги, ездить на дорогих тачках, спать со всеми красотками, которые попадаются на пути. А в остальном — увольте. Жаль только, что сейчас 1972 год. В Советском Союзе нет ни крутых тачек, ни сексуальных красоток, ни мартини с оливками. А я, на секундочку, являюсь сотрудником Комитета Государственной Безопасности. И если по какой-то причине вскроется правда, то, скорее всего, меня без лишних разговоров поставят к стенке. Быть нелегалом круто. В кавычках, конечно. Хрен кто признается, что ты агент. Хрен кто протянет руку помощи. Обмен там, или что обычно используют для спасения шпионов.

Главное, память мне намекала. Намекала, стерва такая. Когда вспомнил о деле Пеньковского, было ощущение, словно кто-то невидимый пальцем тычет в эту историю. Мол, посмотри, придурок, что бывает с теми, кто Родину продаёт. Правда, для Максима Сергеевича Союз не является Родиной, но тем не менее, вряд ли данный факт сыграет в плюс. Наоборот. Нелегал пробрался в ряды Комитетчиков. Это, можно сказать, плевок им в лицо. Не простят оскорбления.

Постоял, потупил, посмотрел на часы. Почти девять утра. Уже на час опаздываю. Хочешь, не хочешь, надо идти. Была, конечно, грешным делом трусливая мыслишка свалить. А что? Вон, как Маслов. Забуриться куда-нибудь подальше и сидеть там в ожидании чуда. Вдруг само собой рассосется. Волшебным образом.