Глава 4

Библиотеку покинул в состоянии глубокого философского осмысления превратностей судьбы. С одной стороны, много узнал ожидаемого и закономерного, подтвердившего мои подозрения, с другой — лучше бы не знал ничего вовсе.

Иваныча подставили, это сто процентов. Он никогда не стал бы предателем. Исключено. Как он сам говорил, у каждого есть цена. Так вот его цена за предательство партии или того, кто стоит у ее руля, несоизмерима. Я не могу представить, кто способен ему эту цену предложить, а главное — в каком эквиваленте.

Пусть дед никогда не вел со мной задушевных бесед, пусть мы не были близки, как до́лжно, однако, даже отталкиваясь от минимального знания, которое о нем имею, он слишком твердолобый, упрямый, чтоб выбрать один путь, и потом внезапно свернуть на другой. Характер не тот.

А заговор против генсека — вообще из области фантастики.

Кстати, о фантастике. Попросил милую девушку выдать ещё до кучи художественную литературу, где бы главный герой перемещался во времени. В ответ получил удивленный взгляд и два произведения: Джека Лондона «Межзвёздный скиталец» и Герберта Уэллса «Машина времени». Вторым вопросом, который задал этой книжной фее, стала тематика демонов, дьявола или чего-то подобного. Взгляд из удивленного превратился в сомневающийся. Ясное дело, не думаю, будто честным гражданам свойственно интересоваться подобным. Однако, профессионализм взял верх над подозрением, и к уже существующим экземплярам добавился ещё один — Булгаков «Мастер и Маргарита». На обложке были нарисованы несколько персонажей, но более всего среди них мое внимание привлек здоровый черный кот. Везде, сволочь, отметился. Даже в советской литературе.

В итоге, из библиотеки топал, как школьник в начале учебного года, со стопкой книг, нести которую было, между прочим, очень неудобно. Ни сумки с собой, ни портфеля, ни завялящего пакета. Я же не ожидал, что возьму все это домой. А изучить, однозначно, надо более подробно.

Прямой наводкой направился к остановке, стараясь по дороге не растерять интеллектуальное богатство. Его ещё необходимо будет вернуть на место, в библиотеку. Нужный троллейбус подошёл практически сразу. Запрыгнул, отдал пять копеек за проезд, а потом с облегчением плюхнулся на свободное сиденье. Время перевалило далеко за обед и приближалось где-то к семи вечера.

Движение на дороге стало более насыщенным, хотя, привычных для современности пробок все равно не наблюдалось. У них, наверное, просто меньше машин. Но я, честно говоря, особо не обращал внимания на то, что творилось за окном троллейбуса. Снова задумался о Лизе. Она, выходит, тут. Не мог я ошибиться. Не мог.

Если рассудить логично, вряд ли девчонка потащила кучу детей, за которых учителя отвечают головой, с одного конца города на другой. Она, конечно, с причудью, но совсем не практично, даже из соседнего, в другой район идти с подопечными пионерами.

Теоретически, значит, там, где я их увидел, должны быть школы или школа. Нужно просто узнать, где именно, а потом пройти по учебным заведениям. И все же… учительница? Это как если бы кошка взялась заниматься досугом мышки. Девчонка имеет очень сомнительные связи с очень сомнительными личностями. Ее к детям никак нельзя. Может ли быть так, что на улице мне встретилась просто сильно похожая родственница? Не знаю. Не уверен ни в чем и ничего отрицать нельзя. Однако… Я ее как-будто чувствую. Смотрю и точно понимаю, Лизонька.

В любом случае, этот вопрос оставлю до завтра. Утром отправлюсь на поиски блондиночки.

Задумавшись, не заметил, как оказался в своем районе. Вышел из троллейбуса и, не торопясь, направился, к дому.

Во дворе народу оказалось в разы больше, чем днём. Пацаны играли в футбол, дети помладше — ковырялись в песочнице на детской площадке, расположенной в стороне от стола, где обосновались местные любители домино, а у подъездов на лавочках, наконец, сидели те самые бабушки. Даже жить стало легче при виде их. Раз они тут, значит, конец света откладывается. Бабушки на лавочке — это символ стабильности и покоя. Хотя, некоторых так язык не повернется назвать, скорее женщины средних лет. Мое появление они встретили гробовым молчанием. Только что говорили, обсуждали какие-то свои важные темы, но едва заметили меня, топающего к подъезду со стопкой книг, моментально умолкли. Причем, лица у них были, словно каждая увидела нечто сильно шокирующее. Буквально застыли изваяниями, а потому со стороны смотрелись, как монументальная группа — «Честь и Совесть двора».

— Добрый вечер. — Культурно поздоровался. Это — очень опасные, но очень нужные личности. Их надо уважать, причем наглядно, демонстративно. Они знают все, всегда и о всех, вплоть до цвета трусов особо ненавистной соседки.

Женщины одновременно кивнули в ответ, при этом, глядя на меня все с тем же выражением лиц, которое сложно было подогнать под четкое определение.

— Иван… А чё это? — Одна всё-таки не выдержала.

— Где? — Оглянулся в поисках предмета, ставшего причиной интереса.

— Да вот же! — Она ткнула пальцем в книги.

— Это, Никитишна, учебники. Видишь, Иван решил… — Вторая соседка принялась перебирать губами в поисках подходящих вариантов, но их у нее, похоже, не нашлось. — Иван, а что эт ты решил?

— Да ничего. Вот, почитать хочу. Занимаюсь самообразованием.

— Чем, чем? — Та, которая Никитишна, сдвинула летний вязаный берет на бок, освободив одно ухо и развернувшись им ко мне.

Ну, ясно. Началось представление. Сейчас они меня тут раскатают в блин.

— Решил стать порядочным человеком. Буду менять жизнь к лучшему. — На провокации поддаваться я не планировал. Знаю, как ведут себя эти дамочки. Имел честь, или трагедию, допрашивать одну подобную особу, лет восьмидесяти, в первый год работы в ментовке. Расстались мы через три часа. Она ушла довольная, что, наконец, хоть с кем-то поговорила и этот кто-то вынужден был по долгу службы ее слушать. Я же остался с нервным тиком и желанием убивать всех без разбора.

— Ох, ты ж смотри-ка… Неожиданность… Это ты трезвый нынче, значит? — Подруга Никитишны прищурилась.

— Конечно! Больше ни капли! — Широко улыбнулся всем сидящим на лавке сколопендрам.

— Ох, Иван… Не давал бы ты поспешных обещаний… — Протянула Никитишна, а потом посмотрела куда-то мне за спину. Естественно, я оглянулся. По двору шла моя ненаглядная супруга, а рядом — точная ее копия, только годами постарше и грудью размера на два побольше.

— Ага. — Поддакнула товарка Никитишны. — Теща твоя пожаловала, тут грех не выпить. Для профилактики от яду.

Остальные соседки просто сидели молча, в ожидании представления. А они его реально ждали. Одна бабуля даже достала очки из кармана и напялила их на нос.

— Ва-а-а-аня-я-я… — Начала Ксения ещё не доходя до подъезда.

Господи, что ж она так мерзко произносит мое имя… Тянет его, как жвачку.

Я повернулся к этой парочке лицом. Теперь имелась возможность нашу мать рассмотреть во всей красе. Росту она была приличного, гренадерского. Выше дочери почти на голову. Размах плеч навевал мысли о команде по спортивной гребле, где ей, теще, уверен, были бы рады. Лицо не отличалось излишней привлекательностью и один в один напоминало лицо Ксении. Такие же блеклые, навыкате глаза, нос картошкой, светлые брови, подведенные темным карандашом и, конечно, грудь. На ней, на груди, в час тоски прилегли бы пара, а то и тройка особо утомившихся.

— Ваня, ну, что ты? Не рад? Смотри, к нам мама в гости приехала. — Ксения широким жестом указал в сторону родственницы.

Ване, если честно, вообще было глубоко плевать и на маму, и на саму Ксению. У Вани дед в предатели попал, а по городу бегает столетняя ведьма, которая ни на год не постарела. Поэтому Ваня молча развернулся и пошел к подъездной двери.

Бабушки разочарованно выдохнули. Видимо, спектакли, где в главных ролях выступало наше семейство, здесь были в чести.

В этот момент, соответственно законам жанра, во дворе появился ещё один человек. Молодой мужчина, в приличном костюме, с галстуком и портфелем в руке. Внешне, может, не красавец, однако, несомненно, вид имел представительный.

Бабушки сново выдохнули, но теперь это был звук ожидания. Похоже, начинался второй акт.

— Анатолий! — Радостный крик принадлежал нашей матери. Женщина — гренадер распахнула руки и двинулась навстречу человеку, который при ее виде сильной радости не выказал, а, вроде как, даже напрягся.

Соседки на лавочке одновременно повернулись ко мне, ожидая ответного хода.

— Здравствуйте, Елена Ильинична. — Мужчина не дал родственнице Ксении подойти ближе и слиться с ним в объятиях. Он резко выкинул руку вперёд, именно резко и именно выкинул, словно хотел не предложить рукопожатие, а засадить моей теще в печень. Ну, хотя бы теперь знаю ее имя. Представляю реакцию, если бы я поинтересовался, как зовут нашу мать.

— Здравствуй, Анатолий! Прекрасно выглядишь. Как дела? Говорят, очередное повышение? Все же ты удивительный молодец. В достойном месте трудишься, не то, что некоторые… — Елена Ильинична каждую свою фразу сопровождала косым взглядом через плечо.