Павел Корнев

10’92

Часть первая: Сентябрь

05|09|1992

утро

Гранит науки оказался местами твёрдым до одури, местами попросту несъедобным. За прошедшее с окончания школы время я успел порядком подзабыть, каково это вообще — учиться, и мозги воспринимали новую для себя информацию на редкость неохотно. По сути, последние несколько дней я только и делал, что жалел о своём опрометчивом намерении получить высшее образование.

Казалось бы — ерунда, первая неделя первого курса, что там может быть такого сложного? Забей на лекции и пей пиво, благо есть с кем и на что, а сессия ещё очень нескоро, да только я мучился со вступительными экзаменами вовсе не для того, чтобы вылететь по итогам семестра. А не вникну в высшую математику и прочие точные науки и вылечу с гарантией. Это как раз тот самый гранит, который хрен откусишь.

Но были в расписании и предметы, которые не просто нагоняли тоску, а прямо-таки вызывали тягостное недоумение самим фактом своего включения в учебную программу. Нет, понятно, что высшее образование подразумевает расширение кругозора, но нам его принялись расширять определённо куда-то не в ту сторону.

Историю мировых религий читали в огромной аудитории всему потоку сразу, только это обстоятельство и примиряло с необходимостью тратить на всякую муть изрядную часть субботнего утра. На заднем ряду не было нужды изображать внимание, мы играли в очко.

Мы — это я и Витя Медников, тоже поступивший в политех уже после армии. Компанию нам составлял Миша Ильченко с рабфака, но его скосила усталость — слишком уж насыщенным выдался пятничный вечер; он тихонько посапывал, уронив голову на руки. Мы столь откровенно не наглели и кидали карты на скамью, да и тасовали колоду исключительно под партой.

Я оглядел строчивших конспекты первокурсников, среди которых, к моему удивлению, оказалось не так уж мало девушек, потом вздохнул и задал риторический в общем-то вопрос:

— Ну и кому это надо?

Витя понял меня с полуслова и с издевательской обстоятельностью принялся перечислять:

— Тебе, мне, преподу, декану, ректору, министерству образования…

— Им — понятно. Нам с тобой зачем?

— Чтобы диплом установленного образца получить. По учебному плану должно быть начитано определённое число оговоренных дисциплин. А ты как хотел?

Я только тягостно вздохнул и принялся тасовать колоду. Витя беззвучно заржал.

— Нам ещё повезло! Этот препод раньше курс истории КПСС вёл. Как тебе партийную историю сдавать, а? Да и сам он втирал, что религия — это опиум для народа, а тут, видишь, как обернулось? Тоже не позавидуешь.

— Да ладно, работа — есть работа.

— А может, он из идейных коммунистов?

— Идейные коммунисты сейчас в церковь как на партсобрание ходят, — возразил я. — Атеизм больше не в моде.

— Маятник качнулся, — согласился со мной Медников, а только прозвенел звонок, толкнул локтем в бок соседа. — Миша, подрывайся! Осталась пара физры, и пиво пойдём пить.

— Оба пункта мимо, — помотал Ильченко растрёпанной головой. — Водички хлебну и до дому.

— Вечер удался?

— Ага.

Студенты собирали конспекты, кто в дипломаты, а кто и просто в пластиковые пакеты с цветастыми рисунками, освобождали парты и шумной толпой валили на выход. Я всеобщему поветрию пока не поддался и носил тетради и немногочисленные учебники в сумке с надписью «BOX»; вот и сейчас закинул её на плечо, выждал, когда схлынет устремившаяся на выход толпа, и без лишней спешки спустился по проходу меж рядами к кафедре лектора, а там вслед за остальными прошествовал в коридор.

На крыльце Миша Ильченко пожал нам руки и потопал к остановке, не пожелав оставаться на последнюю пару. Ну да — в его состоянии физические нагрузки определённо противопоказаны.

Медников повертел головой, высматривая одногруппников, потом закурил.

— Угощайся, — протянул он мне пачку «Мальборо».

— Красиво жить не запретишь? — усмехнулся я и отказался. — Спасибо, не курю.

— А, точно! Спорт наш друг? — с усмешкой произнёс Витя, затянулся, выдохнул дым и ожидаемо продолжил: — Кто не курит и не пьёт, тот…

— В курсе, — оборвал я его и спросил: — Не видно наших? Я ещё никого не запомнил толком.

Студенты из учебного корпуса так и валили, но знакомые лица на глаза не попадались, и я посмотрел на наручные часы с изумрудным циферблатом в тон спортивному костюму.

— Вон наш стоит, — ткнул сигаретой Медников в растерянного патлатого паренька, потом указал на двух девчонок с одинаковыми обесцвеченными кудряшками химической завивки. — И эти тоже наши.

— Двинули, наверное?

— Успеем! — отмахнулся Витя, осмотрел меня и покачал головой. — Ну ты как пэтэушник какой-то!

Речь точно шла не о штанах с широким лампасом и олимпийке, которые надел по случаю субботы и физкультуры, ведь и сам Медников был в спортивном костюме, пусть и накинул сверху пиджак, потому уточнил:

— В смысле?

— Сумка! — пояснил Витя. — Когда в армию уходил, такие пэтэушники уважали.

— И старшеклассники, — парировал я и поправил накинутый на плечо ремень. — Смотри, эти точно наши. Двинули.

— Да, пошли.

Медников выкинул окурок в урну, и мы пристроились в хвост небольшой процессии, направившейся к корпусу, где проходили занятия физкультуры. Процессия была именно что небольшой — на последнюю пару осталась от силы половина группы. Разом выровнялось соотношение парней и девушек, я присмотрелся к соученицам и решил, что среди них есть вполне симпатичные.

Первокурсницами заинтересовался не один я; вывернувшая с парковки красная «восьмёрка» притормозила, следом опустилось стекло с зеркальной тонировкой.

— Эй, красавицы! — высунулся с водительского места паренёк в модных солнцезащитных очках. — Вы и так спортивные, поехали кататься!

Тип был определённо из нашей группы, замечал его пару раз на семинарах. Эдакий вальяжный крепыш с лёгкой склонностью к полноте, который поступил вместе с парой приятелей. С ними он преимущественно и общался, хотя женскую часть группы вниманием тоже не обделял, а тут и вовсе решил пустить пыль в глаза демонстрацией автомобиля.

Девчонки впечатлились, но дур среди них не нашлось, приглашением не воспользовалась ни одна. Нет, наверняка кое-кто с удовольствием составил бы богатенькому мальчику компанию, только не вот так — с бухты-барахты, а после должного ухаживания или хотя бы персонального приглашения.

— Лучше подвези! — выразила общую мысль крашеная блондинка в брючном костюме с короткой стрижкой под мальчика и со столь же худощавой фигурой.

— Да кому эта физра нужна? — презрительно фыркнул мажор, высунул в окно руку и согнул её, демонстрируя бицепс. — Во!

Несмотря на излишнюю мясистость, мускулатура оказалась вполне достойной, и на этот счёт шуток не прозвучало, а потом машина резво тронулась с места и укатила прочь.

— Что за мажор? — спросил я у Медникова, который, такое впечатление, знал решительно всех.

— Вася Лукин, — подсказал тот и добавил: — У него батя на субаренде помещений одного заводика тут неподалёку сидит.

Я озадаченно поскрёб затылок.

— Субтропики знаю. Субординацию знаю. Субаренду не знаю. Что за зверь?

— Передача арендованных помещений в аренду кому-нибудь ещё.

— И в чём смысл?

Медников хохотнул.

— Ну как тебе объяснить? Вот есть у тебя знакомый директор завода… Есть?

— Нет, но ты продолжай.

Мы перешли на другую сторону проспекта и двинулись мимо сквера с неработающими фонтанами, а от киоска звукозаписи на остановке вдогонку понеслось:

Что такое осень? [«Что такое осень?», группа ДДТ]

Голос узнал сразу: и Зинка кассеты с русским роком регулярно таскала, и сам не раз эту группу по радио слышал. Не могу сказать, что был поклонником ДДТ, а их «Родину» скорее активно не любил, но к этой песне прислушивался, пока музыку не заглушил уличный шум, благо Мельников взял паузу, собираясь с мыслями, и вновь заговорил уже на углу следующего здания.

— Ну вот, допустим, у завода проблемы со сбытом, растут неплатежи, живых денег нет, производство или уже остановлено, или работает исключительно на склад. Теоретически можно сдавать свободные площади кооператорам или конторы фирмочкам купи-продайкам. — Витя кивком указал на противоположную сторону дороги, где высилось административное здание какого-то завода. — Вот такое, к примеру, почему не сдавать?

Над боковой улочкой от цехов куда-то к соседним домам протянулся застеклённый переход, и я решил, что по нему рабочие посещают столовую, не покидая при этом территории режимного объекта, поэтому и покачал головой.

— Не, тут явно оборонка.

— Да не суть важно! Если брать за аренду реальные деньги, они поступят в кассу и уйдут в фонд оплаты труда. Ну или придётся их как-то оттуда выцарапывать, что чревато визитом людей в форме. Но можно заключить договор с фирмой-прокладкой и получать с неё по три копейки за квадратный метр. В месяц или даже год, не принципиально!

— А подставная контора передаст эти помещения в эту… как её… субаренду по нормальным расценкам? — догадался я.