Василь оглянулся и посмотрел вслед дворяночке, затем приложился к запотевшей кружке, поскрёб затылок и признал:

— И в самом деле. Ладно, пойдём, а то нас потеряли уже.

Но нет, не потеряли. Когда подошли к столу, Лия взахлёб рассказывала Маше о своём замечательном наставнике и его индивидуальном подходе к обучению; меня из-за этого вновь покоробило. Быстренько ополовинил кружку и утянул барышню танцевать.

Пробыли мы в городском саду до позднего вечера. Дневная жара отступила, но свежести не прибавилось ни на грош, наоборот — навалилась духота, возникло ощущение приближающейся грозы.

— Ночью дождь будет, — заметила Лия, когда мы, распрощавшись с остальными, двинулись от горсада к студенческому городку.

На улицах в центре Новинска повсеместно горели электрические фонари, хватало и припозднившихся гуляк, благо комендантский час отменили ещё в последних числах июня. Частенько на глаза попадались пешие и мотоциклетные патрули комендатуры, а вот полицейских видно не было. Насколько знал, на попечении полицейского управления оставили в основном западные районы города.

Но хоть из-за ужесточения режима на улицах стало куда меньше всякого хулиганья, об осторожности я не забывал и внимательно поглядывал по сторонам, попутно играл с настройками заземления, то увеличивая дальность своего ясновидения, то пытаясь сосредоточить его в определённом секторе и отсечь случайные помехи.

— Останешься на ночь? — спросил я Лию будто между прочим.

— Ага, — улыбнулась барышня, взяв меня за руку. — Только заведи будильник на пять утра — у нас завтра групповой выезд за город. Гера считает, что мы уже готовы в полную силу работать.

— Серьёзно? — удивился я.

— Ну, Петя! Мы два месяца взаимодействие отрабатывали! А на следующей неделе вообще куда-то под Зимск поедем.

— Это зачем ещё? — неприятно поразился я.

— Гера убеждён, что Новинск слишком близко к Эпицентру, тут условия тепличные. Попробуем вне научной территории поработать. Он пока в ректорате поездку продавливал, сколько нервов из-за нас потратил!

Гера, Гера, Гера…

Я вновь ощутил раздражение и не сдержался, буркнул:

— Да какие ещё тепличные условия? Что он вообще в этом понимает?!

— Петя, ну ты что? — воззрилась на меня Лия. — Знаешь, как его в ректорате ценят?

— Он не оператор, — привёл я последний аргумент.

— Он оператор, — огорошила меня неожиданным заявлением спутница. — Его даже на подстройку в Айлу отправляли. Там что-то не так прошло, и он способности потерял.

— Это он так говорит?

— Нет, это Федора Васильевна по секрету рассказала. И вообще, Петя, не будь букой!

Новость перевернула моё представление о наставнике с ног на голову, и ничего не оставалось, кроме как примирительно улыбнуться.

— Просто начинаю тебя к нему ревновать, — попытался перевести всё в шутку.

— Да какая может быть ревность! Мы с тобой просто дружим!

Увы и ах, но наши отношения иначе как просто дружбой Лия расценивать отказывалась категорически. Когда в последних числах июня допоздна засиделись на кухне, а проснулись наутро в одной кровати, расставание с девственностью она приняла как должное, а вот серьёзность моих намерений с тех самых пор попросту игнорировала.

Какое-то время шли молча, и раздражённое сопение Лии начало порядком действовать на нервы, я немного поколебался и всё же спросил:

— А с чего ты вообще Федору Васильевну на этот счёт расспрашивать взялась?

Лия замедлила шаг и остановилась на углу моего дома.

— Петя, ты и в самом деле ревнуешь?

Ну и что я мог сказать?

«Нет, не ревную» или «ревную, конечно»?

Так куда ни кинь, всюду клин! Не ревную — значит, безразлична? Вслух ничего такого Лия не скажет, но вдруг подумает? Ну а признание в ревности неминуемо обернётся если не ссорой, то долгими разговорами о собственническом инстинкте и месте женщин в современном обществе. Вот я и выдал, будто в прорубь нырнул:

— Выходи за меня!

У Лии разом глаза округлились.

— Что?!

— Выходи за меня замуж. Я тебя люблю…

— Нет! — отрезала барышня и уже мягче добавила: — Ты меня не любишь. Ты только так думаешь.

Я взял её за руки.

— А есть разница?

— Есть, — подтвердила Лия. — Это просто защитная реакция. Мы знакомы не первый год, но никогда друг другом не интересовались. Девочкам нравился Аркаша, мальчики были без ума от Инги. И скажи, что это не так!

— И что с того?

— Мы изменились, Петя. Мы стали совсем-совсем другими людьми, но в глубине души хотели бы добиться успеха в прошлом, ещё тогда. Отсюда наша симпатия, мы даём друг другу то, что неспособен дать никто другой. Только это всё временно. У нас ведь вся жизнь впереди!

— Вздор!

Лия покачала головой.

— После… того случая я хожу к психотерапевту. Эрнест Карлович всё очень доступно объяснил. И когда я приняла это, сразу стало легче жить.

У меня аж глаза защипало от обиды и разочарования. Захотелось отыскать господина Рейса и удавить его собственными руками, но переборол себя и улыбнулся.

— Это всё ерунда, Лия. Мы сами решаем…

Девчонка замотала головой.

— Нет, Петя. Ты мне очень нравишься, но это не любовь. Любовь — она как удар молнии, с первого взгляда. И сам ты никогда не сможешь быть уверен, люблю я тебя или просто благодарна за спасение от насильников. Так и будешь сомневаться. — Лия порывисто шагнула вперёд и обняла меня. — Давай не будем всё портить, Петя! Хорошо? Ты мне очень-очень нужен. Я за тобой как за каменной стеной. Знаю, что всегда прикроешь и поддержишь. Это так важно… Ты даже не представляешь, как это важно!

Я вздохнул и погладил барышню по спине.

— Можешь на меня рассчитывать.

Послышался скрип железных петель, из приоткрывшейся калитки выглянул дворник.

— Так я не понял, молодые люди: заходить будете или так и станете на улице миловаться?

Лия покраснела и быстро шмыгнула мимо бородатого дядьки во двор, я поспешил за ней. Мы поднялись на третий этаж, вошли в квартиру. Внутри у меня всё так и ныло, я разулся и прошёл на кухню, намереваясь напиться. Лия подступила и обхватила меня сзади.

— Ну вот, ты расстроился…

— Ничего подобного!

— И обиделся…

— Да с чего ты это взяла?

— Раньше сразу в койку тянул! — рассмеялась барышня.

И я подумал: «какого чёрта?», не стал нарушать традицию и на этот раз. Мне это было нужно. Да и не только мне, но и нам. Кто кого в койку затянул — ещё вопрос.

Ночью навалилось смутно знакомое ощущение неправильности.

Вскочил, выбежал за дверь, со всех ног рванул вверх по лестнице и очутился в просторном вестибюле одного из учебных корпусов, там — пятёрка операторов. Парни рысцой неслись через холл, выскочил прямо на них, а сам голый и без оружия.

Накатила паника, но подавил её усилием воли, я ведь сам себе оружие! У меня внутренний потенциал в полсотни мегаджоулей!

Выплёскивать его разом не стал, мешкать тоже не мешкал: на одном длинном выдохе заполонил помещение сверхэнергией и этим не ограничился, позволил той изливаться из меня и дальше. Операторы враз сбились с шага, но никто из них не пренебрёг защитой, никого разрядом не дёрнуло. Щёлкнуло немного позже, когда долговязый молодчик вскинул руку, намереваясь приложить меня молнией. Он на миг открылся, энергия в противофазе соприкоснулась с его потенциалом, и от кончиков пальцев по предплечью и далее к шее протянулся сверкающий жгут. Разом загорелась одежда, завоняло горелой плотью, парень схватился за сердце и упал на колени, а после ничком повалился на пол.

Готов!

Почивать на лаврах я не стал и задействовал технику двойного разряда: шибанул по одному из противников молнией и сразу по дублирующему каналу пробросил поток необработанной энергии. Первое воздействие оказалось блокировано заземлением, зато второе поразило оператора, и тот забился в судорогах, прожариваемый изнутри.

И ещё один!

Дальше я потратил несколько драгоценных секунд на создание управляемой шаровой молнии с поводком-пуповиной, и намеченный мной в качестве цели белобрысый крепыш за это время успел выплеснуть из себя достаточно энергии, чтобы нейтрализовать всю заполонявшую вестибюль сверхсилу разом. Внутренний потенциал он отгородил шлюзом и сумел избежать замыкания, а вот шаровая молния легко пробила защиту и оставила в груди здоровенную обугленную дыру.

Третий!

Увы, теперь у противников оказались развязаны руки, и щуплый коротышка без промедления перешёл от обороны к нападению. Он приложил меня волной теплового излучения, я встретил её линзой уплотнённого ионизированного воздуха, отделался спалёнными бровями и направленным импульсом вывел себя из-под следующего удара, но последний оператор оказался не промах, предвосхитить его атаку моё ущербное восприятие оказалось не в состоянии.

Удар. Боль. Пробуждение…