— Я на нулях…
— Не проблема. У меня так и так к тебе разговор имеется.
— Да? — удивился я. — Что такое?
— Пошли в «овощной», там и перетрем.
— Ну, пошли тогда. Перетрем.
До перестроенного из бывшего овощного магазина торгового комплекса идти было пару минут, и все это время, посматривая на пустые провалы окон, остовы сгоревших автомобилей и маячившую на горизонте стену сосен, я прокручивал в голове стычку с Круглым. Жора молча шагал рядом и с разговорами не лез. И лишь на подходе к «овощному» он толкнул меня в плечо:
— Ладно ты, не парься.
— Да никто и не парится, — вздохнул я. — Просто швырнули, как лоха…
— Забей…
Коробка торгового комплекса встретила нас выбитыми окнами и закопченными стенами, но мы на это неприглядное зрелище внимания обращать не стали и по давным-давно не работавшему эскалатору спустились в полутемный подвал. Внутри оказалось ничуть не лучше, но решивших пропустить здесь пару соточек водки выпивох грязный пол, темень и расшатанные столы смутить уже не могли. Да и не сыскать никакого другого питейного заведения поблизости. А на улице алкоголем злоупотреблять себе дороже. Бывали прецеденты нехорошие.
Кивнув приглядывавшему за порядком вышибале, я решил не проходить в глубь зала и уселся за стол неподалеку от входа. Набросивший куртку на спинку стула Жора присаживаться не стал и сразу отправился за выпивкой.
Народу в кабаке оказалось немного, знакомых не наблюдалось вовсе, но так даже лучше. Ни с кем общаться сейчас не хотелось. Пить, кстати, желания особого не было тоже. Слишком уж настроение паршивое. Мне б поспать — успокоиться…
Ладно, выслушаю, что Суворов предложит, а там видно будет. Вдруг чего денежного подгонит. Вряд ли, конечно, но мало ли…
— Чего скучаешь? — Жора подошел к столу с парой пластиковых стаканчиков в одной руке и бутылкой водки — в другой.
— Не скучаю, тебя жду.
Решив не тратить время впустую, я свернул пробку с бутылки, вот только Суворов вновь не стал садиться и опять куда-то убежал.
Я обернулся глянуть ему вслед, но Жора уже растворился в темноте. На освещение подвала хозяева кабака не тратились, и тусклые лампочки подслеповато моргали лишь в двух местах: у зарешеченного окошка раздачи и в отведенной под сортир комнатушке. И вот там обесточить их уже не было никакой возможности: в первом случае возникали сложности с расчетами за выпивку и харчи; во втором — риск в темноте провалиться в вырубленные прямо в полу дыры и вовсе зашкаливал за все разумные пределы.
А в остальном — да, темно. Но тут смотреть-то особо и не на что. Бутылку и стаканы получается разглядеть, уже хорошо. В темноте даже лучше, на самом деле. Так вот пройдешься по городу, насмотришься на развалины, и на душе опять тоска смертная. А в темноте — будто все по-старому, словно и не было ничего такого. И живы все, просто отошли ненадолго, но вот-вот обратно появятся.
Тоска, блин…
— Так, думаю, оно веселее пойдет, — подмигнул мне вернувшийся наконец Жора и бухнул на стол жестяную банку с консервированной ветчиной и литровую бутыль с питьевой водой.
— Не то слово, — усмехнулся я, разливая по стаканчикам водку.
Хоть перекушу на халяву. Да и выпить не помешает, чего уж там. Может, хоть немного отпустит.
— Ты как вообще? — замахнув водки, шумно выдохнул Жора и открыл банку с ветчиной.
— Да нормально. Сам как?
Выпив сорокаградусной отравы, я плеснул в стакан воды и хотел уже откромсать кусок ветчины складным ножом, но вспомнил про собаку и потянул из ножен кинжал.
— Все так же. Работаю, — в свою очередь, не стал распространяться о личной жизни Суворов. — Платят нормально, так что не жалуюсь.
— Хорошо тебе.
— Я могу поговорить…
— Не, мне свободный график нужен.
— Как знаешь.
Мы снова выпили и какое-то время сидели молча. Разговор не клеился. Не о чем нам было разговаривать. Слишком редко общались в последнее время. Не о погоде же трепаться, в самом-то деле. Да и водка пока еще по мозгам ударить не успела.
— Наших видел кого? — прожевав кусок ветчины, спросил Жора.
— Не-а. Пропали все куда-то. — Я глянул на завалившуюся в подвал компанию и повернулся снова к Суворову: — Ты чего хотел-то? Не за жизнь ведь поболтать, так?
— Дело есть, — наклонился ко мне Жора и, понизив голос, спросил: — Храмова помнишь?
— Само собой, — кивнул я. — Только не говори, что он вернулся.
— Да с месяц уже. До последнего времени не светился просто.
— Федералы хвост прижали?
— Похоже на то. Но связи у него остались. — Суворов разлил водку и уставился на меня. — Интересует чуток лавэ срубить?
— Кого надо убить? — Я глянул на Жору поверх стакана.
— Почему сразу убить?
— А у Храмова других дел не бывает. Бомбист хренов.
— Вроде туристы ожидаются. — Суворов выудил из банки последний кусок ветчины, облизнул пальцы и многозначительно добавил: — Сверху.
— Сверху? — Я откинулся на спинку стула и задумчиво покачался на задних ножках. — Сверху — это интересно.
— А то!
— Сам чего?
— Не могу, меня подменить некому, и Старик не отпустил.
— Ясенно. Значит, сразу к Храмову обращаться?
— Да, только не тяни. Он завтра последний день людей набирает.
— Где искать его?
Тянуть и в самом деле смысла не было. Чего там колебаться-то? Либо готов на дело подписаться, либо и не ходить никуда лучше.
— Да здесь недалеко. Хозблок университета знаешь? Который у них четвертым корпусом числился.
— Знаю.
— Завтра с самого утра туда подходи.
— Договорились.
— Еще, может, возьмем? — щелкнув по горлышку пустой бутылки, предложил Суворов без особого, впрочем, энтузиазма.
И сомнения его были вполне понятны: раз уж водка языки не развязала, можно и более подходящую компанию подыскать. Если бы не Храмов, Жоре и в голову не пришло бы меня выпивкой угощать. Хоть и знаем друг друга с детства, но слишком у нас теперь круги общения разные. Слишком — да…
— Не, хватит. Побегу, пожалуй.
— А чего так? — удивился Суворов.
— Да там дождь вроде собирался. Не хочется тут застрять, надо до дому валить.
— Ну, пошли тогда.
— Пошли.
Я вылил себе в стакан из бутыля остатки воды, в несколько глотков осушил его и замер, заметив мелькнувшее на освещенном пятачке у окошка раздачи белое пятно.
Да неужели?
— Ты чего? — дернул меня Жора.
— Слушай, мне тут с одним типком поговорить надо. — Я поднялся на ноги и выставил на стол поднятый с пола рюкзак. — Присмотришь за вещами минут пять?
— Не проблема. Давай недолго только.
— Я быстро. А лучше — подожди наверху.
— Ты чего задумал еще?
— Пять минут, — ничего не стал объяснять я и поспешил к уборной вслед за скрывшимся там пареньком в белой адидасовской мастерке.
— Мать твою! — выругался Суворов и принялся лихорадочно собирать шмотки. — Володя!
Я только ускорился и, заскочив в длинный темный коридор, поспешил вытащить из чехла на поясе нож. Разгоняя в себе лихую злость, ввалился в туалет и вполголоса пропел:
— «А в кабаках среди недели наши годы пролетели…»
Явственно вздрогнувший подельник Круглого лихорадочно одернул приспущенные спортивные штаны и резко обернулся.
— Стряхнуть, поди, забыл, — улыбнулся я и подкинул нож. Клинок крутнулся в воздухе, а мгновенье спустя в ладонь впечаталась обтянутая кожей рукоять.
— Чё?! — набычился пацан и вдруг узнал меня. — Тебе мало, что ли?
— А сам как думаешь?
Я шагнул поближе и вновь подкинул нож.
— Ты чего, блин? Чё те надо?
Арматурину парень с собой в кабак не потащил и сейчас об этом, несомненно, сильно жалел.
— Пока не знаю. — Рукоять вновь мягко хлопнула по пальцам, и нож в который уже раз отправился в воздух. — То ли на куски тебя порезать, то ли просто перо в брюхо вогнать да и обломать его там…
— Ты чего?! — Завороженно следивший за мелькавшим в воздухе клинком пацан невольно отодвинулся и уперся спиной в стену. О нехорошем свойстве металлостеклянных клинков ломаться в теле жертвы, расслаиваясь при этом на тончайшие волокна, парень был, вне всякого сомнения наслышан. Все верно, это совсем не то металлостекло, что раньше…
— Заорешь, сразу горло перехвачу, — предупредил я.
— Не надо…
— Почему это?
— Тебя ж найдут! — с облегчением перевел дух самую малость расслабившийся парень. — Я тут не один, все видели…
— Да и в рот ногами, — криво ухмыльнулся я. — Вы ж меня на коробок «сахара» кинули. А когда ломка начинается…
— Стой! — в один миг взмок подручный Круглого, сообразив, с кем имеет дело. — У меня есть…
— Да ничего у тебя уже нет, — все так же монотонно подкидывая и ловя нож, хмыкнул я.
— Моя доля…
Принявшийся судорожно рыться в карманах спортивных штанов парень выудил оттуда запаянную целлофановую обертку от пачки сигарет, внутри которой оказалось несколько крупных кристаллов «сахара».
— Дай сюда! — немедленно потребовал я и упер кончик лезвия бугаю под глаз.
— Не надо! — просипел тот.
— На меня кто навел?
— Не знаю! Это все Круглый!
— Кто?! — Клинок слегка дрогнул и рассек кожу. — Глаз выколю!
— Серега Зайцев…
— Ломанешься вдогонку, порешу.
Заструившаяся из пореза кровь потекла по щеке и начала пятнать белую мастерку изрядно струхнувшего парнишки, но одно дело слегка кого-нибудь порезать и совсем другое при свидетелях на себя жмура вешать. Так что пусть живет пока.