— Мог бы — забрал бы, — отрезал я, проверяя, насколько хорошо очистилось от крови демона лезвие кинжала.

Сейчас смешно вспомнить, но, когда отец узнал о моих с братом вылазках в Ведьмину плешь, влетело нам изрядно. Тогда он и стребовал с нас обещание никогда больше не соваться в это проклятое место. И об этом обещании не преминул мне перед поездкой в Тир-Ле-Конт напомнить.

Свори, вокруг глаз которого залегли глубокие морщины, дождался, пока Рони — долговязый белобрысый парень всего на пару лет постарше меня — высвободит из старого вяза метательный нож и вернется к нам, и принялся придирчиво осмотривать снаряжение оруженосцев. Усиленные зерцалами кольчуги, шлемы с бармицами, толстые кожаные штаны и куртки могли пригодиться на случай схватки с разбойниками или демонами из плеши, но в такую жаркую погоду в них можно было запросто свариться заживо в собственном поту.

Я вытер лоб и оглядел пронзительно-голубое небо. В том — ни облачка. И хоть дело уже близилось к вечеру, солнце жарило просто невыносимо. В последний раз окинув взглядом сгоревшее почти до костей тело, я дождался, когда священник заберется на невысокого смирного конька, и направил Звездочку на заброшенную дорогу, обочины которой заросли высокой травой.

Свори тут же закончил устраивать разнос младшему из оруженосцев — круглолицему и полноватому Анри, не от большого ума расстегнувшему усиленную бронзовыми бляхами куртку, нагнал меня и поехал рядом. Передавший через него нож Рони ускакал вперед проверять дорогу, а его проштрафившийся товарищ плелся сзади, глотая поднятую копытами пыль.

Я убедился, что Эдвин не отстал, собирая мои пожитки, вытащил флягу и отхлебнул немного. Подумал — и протянул вино Свори.

Знавший меня с пеленок рыцарь сделал один глоток, вытер длинные усы и спросил:

— Стоило оно того?

— Да, — без колебаний ответил я и убрал флягу в седельную суму. — Стоило.

— А по мне, так скормить душу человека демону самое последнее дело, — вздохнул телохранитель, глядя куда-то в сторону.

— Фредерик умирал три седмицы, — сплюнул я в дорожную пыль и оглядел открывшийся по левую сторону дороги широкий луг. — Три седмицы он гнил заживо только из-за того, что этот ублюдок Дункан отравил клинок! А лекари даже не могли унять его боль! Вот тогда я и пообещал устроить так, что смерть этого недоноска ни на тень не будет легче. Я слово сдержал. Кровь за кровь и прах к праху.

— Это детство в тебе играет, сынок, — возразил старый рыцарь и, приложив ладонь ко лбу, осмотрел неровную стену кривых деревьев, отделяющую нас от Ведьминой плеши. — Видят тени, со временем начинаешь понимать, что для человека нет никакой разницы — четвертуешь ты его или без затей снесешь голову. Важен лишь результат.

— Угораздит угодить в ад, скажи об этом Дункану, — хмыкнул я. — Бедному ублюдку, который думал, что умнее всех.

— Не стоило тебе возвращаться в Тир-Ле-Конт, — нахмурился Свори. — Если князь узнает, как ты обошелся с Дунканом, я тебе не завидую.

— Не если, а когда, — скривился я и вновь достал флягу с вином. — Плевать.

— Храбришься? — Седоусый рыцарь посмотрел на меня так пристально, словно собирался сосчитать глотки.

— Учусь отвечать за свои поступки. — На солнцепеке вино моментально ударило в голову и развязало язык. — Будь что будет, и гори оно синим пламенем. Жаль только, святоша с косильщиком все испортил…

— Тень тебя забери, Кейн! — раздраженно хлопнул Свори ладонью по луке седла. — Разве я не учил тебя, что ненависть слишком опасна? Она дурманит голову и мешает… устранить врага наиболее простым способом именно тогда, когда это необходимо. Запомни: простота залог успеха, а своевременность — долгой жизни.

— Знаю, — лишь улыбнулся в ответ я.

— Тогда откуда в тебе это? — понизил голос рыцарь, перехватив украшенные серебряной чеканкой поводья Звездочки. — Откуда? Какой толк охотиться на демонов? Скольких ты сегодня убил? Четверых?

— С сумеречником — пятерых, — обернулся я посмотреть на торчавшую из земли каменную стелу.

Всего шесть лет назад, когда мы с отцом только уезжали в Альме, до Ведьминой плеши отсюда было версты три, не меньше! А теперь вот она — рукой подать.

— Капля в море! Даже разрежь ты на куски и поджарь на медленном огне сотню сумеречников, это ничего не изменит. Имя им — легион. Один тайнознатец чарами или вон — церковник молитвой за день изгонит демонов больше, чем ты сожжешь за всю свою жизнь!

— Изгонит? Обратно в преисподнюю? И что это изменит? — оскалился я. — Подумаешь, домой вышвырнули! Вернутся! Вот сумеречника я навсегда во тьму отправил! Сдох он! И косильщик бы сдох, не помешай мне церковник!

— Да какое тебе дело до этих проклятых созданий?! — взорвался Кевин Свори. — Изгнали, и ладно! Забудь!

— Они принесли серую хворь, — взглянул я в глаза старому рыцарю, которого при упоминании лютовавшей в Северных княжествах дюжину лет назад болезни так и перекорежило. И было от чего — зараза эта выкосила почти каждого десятого жителя Тир-Ле-Конта. Мы с братом тоже от нее не убереглись, но смогли выкарабкаться. Мы смогли, а мама — нет.

Ничего не ответив, Свори протянул руку, и я передал ему вытащенную из седельной сумы флягу. Дождался, пока помрачневший рыцарь вернет ее, и допил плескавшееся на донышке вино. Дальше мы ехали молча.

Конь Рони взвился на дыбы, когда дорога вильнула, огибая неглубокий овраг, и вплотную приблизилась к заросшей высокой травой канаве. С трудом удержавшийся в седле оруженосец слишком поздно заметил трех черных зверей, которые в ярком свете солнца казались стремительными каплями первородной тьмы. Прицелиться он толком не успел, и арбалетный болт впустую прошел намного выше рванувших через овраг к Ведьминой плеши нюхальщиков. Напоминавшие горбатых волков с острыми вытянутыми мордами твари в один миг взобрались на пологий склон и метнулись через небольшое поле к спасительным зарослям терновника.

Не обратив внимания на предостерегающий крик Свори, я пятками направил лошадь наперерез и вытащил седельный меч. Ну же! Быстрей!

Ветер начал раздувать рубаху, и я понесся по лугу, только тень знает каким чудом удерживаясь в седле. Мелькнуло опасение, что на пути может подвернуться кротовья нора, но вино и азарт мигом вышвырнули из головы эти никчемные мыслишки. Замахиваясь мечом, я орал от восторга.

Словно шкурой почуяв опасность, нюхальщик метнулся в сторону, но длинный клинок все же чиркнул его по загривку. Легко рассекшее плоть демонического создания лезвие угодило меж костяных пластин, и в следующий миг рукоять вырвало из моей вспотевшей ладони.

Натянув поводья, я выскочил из седла и вооружился коротким мечом и кинжалом. В глубоко посаженных черных глазах раненого демона вспыхнули багровые огоньки безумия, и он зубами попытался перехватить лезвие. Легко сместившись в сторону, я наотмашь врезал ему по уху витой гардой и сразу же ткнул во впалое брюхо зажатым в правой руке коротким клинком. Завизжав от боли, тварь припала к земле, но подоспевший Свори выстрелил из арбалета ей в голову.

— Кто учит тебя управляться с мечом, мальчик? — с упреком выдохнул он и привстал на стременах, наблюдая за зарослями терновника, в которые нырнули уцелевшие нюхальщики.

— Никто, — ответил я, поднимая с земли седельный меч, а затем на ватных ногах поплелся к отбежавшей к оврагу Звездочке.

— Оно и видно, — язвительно заметил Свори, направив коня вслед за мной.

— Просто рука вспотела, — отмахнулся я, забираясь в седло, и закусил с досады губу.

В голове шумело, сердце колотилось, а в пересохшем рту стоял мерзкий привкус желчи. Тень! Как же неудачно с мечом получилось! Теперь въедливый старикан всю дорогу пилить будет, еще и деду о моей промашке расскажет.

— Конечно-конечно, с кем не бывает, — глумливо кивнул седоусый рыцарь, спускавший за подобную оплошность со своих оруженосцев семь шкур. Он перестал улыбаться и дернул себя за ус. — В Альме что, так сложно хорошего мечника найти? Или Патрик на тебя совсем рукой махнул?

— Предыдущий наставник считал, что без шишек и тумаков его уроки пройдут для меня впустую. — Звездочка тихонько побрела через луг обратно на дорогу, но я не стал ее подгонять. — Пришлось отказаться от его услуг.

— Зря, может, хоть так бы из тебя толк вышел.

Рыцарь взмахом руки вновь отправил Рони вперед, и мы поскакали следом за умчавшимся по дороге оруженосцем.

— Вряд ли, — с сомнением покачал головой я и глотнул из протянутой мне фляги. Холодная вода смыла привкус желчи, но сейчас куда уместней оказался бы глоток вина. — Отцовским лекарям так и не удалось приживить ему пальцы на правой руке.

— Ты сказал — предыдущий наставник? — внимательно глянул на меня Свори. — А что нынешний?

— Пока еще не встречались, — усмехнулся я. — Отец перед самым отъездом нанял какого-то моряка.

— Оболтус, — с затаенной гордостью — не столько лично за меня, сколько за уроженца Тир-Ле-Конта — усмехнулся Свори в вислые усы.

До Старых Ключей — небольшой деревеньки на самой границе с княжеством Арли — мы добрались уже ближе к вечеру. Дневная жара к этому времени спала, и я накинул поверх запыленной рубахи камзол. Иначе имелся риск быть заживо съеденными комарами, коих в этой болотистой местности водилось просто несметное количество. Немного успокоившийся при виде ограждавшего поселение в полсотни домов частокола Свори разрешил оруженосцам снять шлемы, и те с наслаждением подставили раскрасневшиеся лица посвежевшему за время пути ветру.