Друсс кинулся к халцедоновому обелиску и прижал ладонь к тому месту, где ощущалось ксуло. Ничего не случилось. Ракам ощерил широкую пасть.

— Я не понимаю, зачем ты сюда пришел. Ты можешь мне это объяснить? Или нет. Наплевать. Жалко времени. Надо было…

Он забавлялся с Друссом, как хищник с беззащитной жертвой, и собирался что-то еще добавить, но вдруг умолк и замер. Его взгляд устремился вниз. Друсс взглянул туда же и с изумлением заметил, что из верхней части обелиска высунулась призрачная человеческая рука. Несколько раз она махнула вслепую, словно что-то искала, и тут Друсс понял, в чем дело, и потому протянул ей свою ладонь. Ракам взревел и прыгнул, но призрачная рука оказалась более проворной. Она молниеносно втащила Друсса под палубу халцедонового корабля. Рыбный рынок завертелся и исчез.

Внезапно Друсс оказался в просторном помещении, из которого в разные стороны уходили многочисленные коридоры. Внутри темных халцедоновых стен пульсировали сияющие прожилки, излучая приятный рассеянный свет. Друсса охватило чувство, будто он уже был здесь когда-то. Он словно узнал это место, которое странным образом давало понять, что тоже узнало его. Расположение коридоров и комнат казалось невероятно знакомым. Друссу хотелось проверить, действительно ли это так, но он не мог заняться этим немедленно, так как перед ним стоял призрачный, полупрозрачный человек, еще более восхитительный, чем то место, куда он попал. Этот человек отличался от Друсса. Он был прекрасен. У него были тонкие черты лица, нежная кожа без растительности, длинные темно-русые волосы. Он был худой, а его руки, только до половины прикрытые полупрозрачным одеянием, доходившим до босых ног, казались филигранными. Друсс вспомнил, что так выглядела его мать, и в тот же миг понял, что призрачный человек — женщина. Человеческая самка. Он завороженно смотрел на нее, пока ее голос не вырвал его из задумчивости. Она что-то говорила ему. Говорила уже довольно долго.

— Что с тобой происходит? — спрашивала она. Ее голос тоже был прекрасен. — Ты что, оглох? Открой, наконец, этот таблотесор, и давай сделаем это правильно.

— Я? Что?

— Таблотесор! Открой! Понимаешь?!

— Ах да! Сейчас. Конечно…

Смущенный Друсс быстро выполнил команду женщины и с удивлением заметил, что окошко коммуникатора открыто. Хотя это казалось невозможным, кто-то запустил гаджет без его ведома, а кроме того, в окошке была такая же женщина, как и та, что стояла перед ним. Она отличалась только тем, что ее тело было не полупрозрачным, а убедительно материальным. Друсс вопросительно посмотрел на ту, что в таблотесоре.

— Хорошо, — сказала она. — А теперь сосредоточься на мне, на моем присутствии, и медленно закрой таблотесор.

— Но… — хотел возразить Друсс.

— Просто делай то, что я говорю. Без обсуждения, — прервала она его протесты.

Друсс закусил губу, сосредоточился на женщине в окошке коммуникатора и стал закрывать таблотесор.

— Не так быстро! — предупредила она. — Смотри на меня! Не теряй связи!

Вскоре экран исчез, а перед ним стояли две женщины, похожие, как близнецы. Полупрозрачная и материальная. Друсс моргнул, и осталась только одна.

— Ну, наконец, — сказала она с улыбкой. — Так гораздо лучше.

— Кто ты? — спросил Друсс.

— Зови меня Рума. Я одна из эманаций Ивви.

— Его образ в коммуникаторе?

— В том числе. Но не только и не единственный.

— Их больше?

— Конечно.

— Значит, я сейчас с ним разговариваю? — недоуменно спросил Друсс.

— Отчасти. И хотя его эманации образуют в общей сложности одну личность, на самом деле они существуют синхронно, независимо заполняя разные пласты реальности, поэтому ты разговариваешь прежде всего со мной. С ним тоже, но как бы во вторую очередь.

— Кажется, я ничего не понимаю.

— Это не имеет значения. Давай сосредоточимся на том, что важно.

— Например, об этом трюке с переносом изображения из коммуникатора в мир осязаемых объектов?

— В том числе… Прости, что без предупреждения воспользовалась твоим таблотесором, но я должна была тебе помочь.

Друсс вспомнил разъяренного Ракама.

— Я мог погибнуть там! — воскликнул он.

— Необязательно. Я все это время следила за тобой, и знаю множество неприятных трюков, с помощью которых могла бы вытащить тебя из передряги, если бы возникла такая необходимость. К тому же ты понимал, что риск неизбежен. Ты должен был попасть сюда физически. Нужно было выбраться из Энеза и добраться до люка на борту Халцедонового корабля. Не было другого способа.

— Те тоже следили за мной, — ворчливо пробормотал Друсс.

— Не переживай из-за обезьян. У нас намного больше поводов для переживаний и всё меньше времени. К счастью, ты уже здесь, и мы можем начать действовать. Ты готов?

— Да, но я хотел бы знать…

— Вопросы оставь на потом. Ты согласился стать моим учеником, так что позволь пока мне решать, что и в каком порядке мне следует объяснить.

— Ну, хорошо.

— Ты мне доверяешь? — неожиданно спросила Рума.

— Нет, да, не знаю… — искренне ответил Друсс.

— Отличный ответ. Пойдем со мной.

Рума схватила его за руку и потащила вглубь ближайшего коридора, который имел круглое сечение и спиралью спускался вниз. Внезапно она свернула в боковое ответвление, потом притормозила и медленно, с улыбкой, ввела Друсса в огромный квадратный зал. Одна из его стен была прозрачной. За ней открывался невероятный вид на серо-голубые глубины озера Леко. Друсс вздрогнул. Его снова пронзило ощущение, будто он уже был здесь когда-то, и этот пустой зал с видом на подводный пейзаж был для него самым важным. Рума повернулась к нему и посмотрела в глаза.

— Сооружение, в котором мы находимся и которое называют Халцедоновым кораблем, было создано очень давно, — тихо сказала она, словно размышляя о чем-то важном и болезненном. — Задолго до прибытия земноводных обезьян и пауков-переростков магистр Инабулус Кнальб сотворил его вместе с этим озером с весьма определенной целью.

— Какой?

— Терпение. Прежде всего, ты должен знать, что весь этот участок, место, в котором стоит Линвеногр, — это пространство, где соприкасаются разные миры, которые являются наложенными друг на друга эманациями порта Квалл — главной точки отсчета в этом слое реальности.

— Сколько этих слоев?

— Трудно сказать. Сотни? Тысячи? Миллионы? Это бесчисленные цепочки взаимосвязанных миров, сосуществующих на многих более или менее тонких уровнях. Миры, которые вырастают один из другого и сцепляются, как винтики в невероятно сложном механизме. Сознание перемещается между этими мирами, поддерживая тем самым жизнь в цепочках и способствуя рождению новых реальностей. Но дело в том, что этот механизм только тогда работает правильно, когда все элементы работают исправно и находятся в постоянном движении.

— Я правильно понимаю, что благодаря этому шагающий порт Квалл все время разрастается очередными эманациями, да?

— Верно.

— Но искатели ксуло замедлили этот процесс, и нет никакого способа заменить удаленные зацепы новыми?

— Увы, нет…

— И последующие, все более мощные импульсы будут убивать жителей Линвеногра, пока кто-то не вынудит тебя перестать их вызывать.

Рума тепло улыбнулась.

— Ты сам знаешь, что за правда кроется в словах Ракама. Мы уже говорили об этом. Аворро показал ее тебе. Коллекторы Ун-Ку заключают всех в петли собственных иллюзий, обладающих силой личной правды. Благодаря им жители этого города открывают то, что хотят открыть, находят то, что хотят найти, но тем самым лишь укрепляют свои иллюзорные проекции, вязнут в них и еще больше замедляют поток сознания через эту реальность.

— Откуда здесь взялись эти Ун-Ку?

— Они прибыли из Квалла.

— Это абсурдно! Они только ухудшают ситуацию.

Рума расстроилась.

— Не понимаешь? Никто не собирается спасать этот город и этот мир. Коллекторы Ун-Ку должны радикально усилить напряжение на краях реальности и в итоге привести к ее коллапсу и разрушению. Это восстановит нормальный дрейф порта Квалл и движение сознания.

Друсс побледнел.

— Не верю, — простонал он.

— А ты замечал что-нибудь странное в последнее время?

— Все, что происходит со мной сейчас, более чем странно.

— Возможно, но я бы хотела, чтобы ты ответил, как подобает профессиональному искателю ксуло.

— Подожди, я не совсем…

Внезапно Друсс понял, что имеет в виду Рума, и испугался, потому что все услышанное было похоже на правду. На абсолютную истину — ту, что разрушает миры. Он сглотнул слюну и произнес:

— Со времени импульса в Линвеногре не было замечено ни одной вспышки из Квалла.

— И больше они не появятся. Они скапливаются на краях этой реальности, чтобы вылиться в очередной разрушительный разряд. Но и он станет лишь предвестником чего-то гораздо большего…

— О Таботт! А наблюдатели из других городов прибывают сюда, чтобы следить за ходом коллапса?!

— Да, только для этого.

— Всё это печально. Мы можем что-то сделать?

— Я рада, что ты говоришь «мы», потому что я сама, несмотря на то, что существую в нескольких реальностях одновременно, имею некоторые ограничения, которые сковывают мою свободу действий. Я в основном занимаюсь тем, что в этом мире пытаюсь спасти как можно больше активных ксуло, а в других — вербую союзников, не желающих разрушения этой реальности, а также собираю всякие легенды и истории, повествующие о Крек'х-па.