Внезапно он почувствовал перед собой большое открытое пространство. Тейу осторожно раздвинул лишайники и высунулся из коридора. Перед ним открывалась огромная сферическая камера. Ее стены заросли одичавшими грибами-шачниками с перистыми, потрепанными шляпками. Через грибные заросли проходили широкие тропинки, покрытые извилистыми строчками мыслерядов. Тейу робко вошел в камеру. Его коготки заскрежетали по краю прохода. Громкое эхо многократно повторило этот звук, на мгновение заполнив им всю камеру. Тейу понял, что было источником странных звуков, и это придало ему смелости. Он двинулся вперед, но почти в тот же миг встревоженно остановился. Тропинка, на которой он стоял, расходилась в три стороны к трем разным коридорам. Тейу не знал, какую дорожку выбрать. Под его ногами мерцали замысловатые мыслеряды, содержавшие нечто чуждое, непонятное, нечто отталкивающее от прочтения. Тейу беспомощно огляделся по сторонам и вдруг увидел, как из среднего коридора прямо на него вереницей движутся длинноногие паукообразные парари, покачивая слепыми головами на вытянутых шеях. Их было более десятка. Рассеявшись по зарослям шачника, они стали неторопливо пастись. Сразу за парари из коридора появилсяя камрон. На его панцире переливались странные феромонные символы, похожие на буквы неизвестного алфавита. Конечность этого камрона заканчивалась ладонью. Незнакомец стоял на тропинке и следил, чтобы стадо парари не ушло обратно в коридор и не разбежалось по камере.

Тейу подошел к нему, испуская чувство растерянности.

— Просто повернись и войди в ближайший коридор, — распылил незнакомец, не глядя в его сторону. — Ты без труда найдешь дорогу назад. Никуда не сворачивай, иди прямо вниз.

— Знаю, но я иду вверх, — ответил Тейу.

Это заставило незнакомца обернуться.

— Ты бросаешь Королеву?

— У меня нет выбора.

— Почему?

Тейу почему-то почувствовал, что может довериться незнакомцу.

— Я потерял Энзабар, — признался он.

— Для многих это благо.

— Я не понимаю.

— Хранители и фанатичные последователи Королевы запрещают говорить об этом, скрывают правду, но это случается довольно часто. Так всегда было.

— Я думал, что я единственный…

— Нет, нас сотни.

— Нас?

— Да, я тоже потерял Энзабар. И очень этому рад. Я полностью открылся этому миру и понял, что под властью Королевы мы живем во лжи. Что бы ни говорили нам стражники, мы можем в любой момент изменить нашу жизнь. Создается множество общин, состоящих из таких, как мы. Они обитают рядом с владениями Королевы, буквально шип в шип.

— Она разрешает?

— Это не в ее власти, потому что это вечный, естественный процесс. Именно так распространяются камроны. Они отделяются от главной, доминирующей общины, а затем основывают свои собственные, живущие по другим законам. Когда же и эти общины становятся крепкими и обретают закосневшую структуру, от них также начинают отрываться мятежные личности. Стражникам остается лишь следить, чтобы как можно меньше камронов узнали об этом, потому они пугают, лгут и манипулируют информацией. Однако достаточно покинуть подвластные Королеве шипы, чтобы увидеть, как на самом деле устроен Трав'нар. Но этот шаг ты уже сделал. Теперь тебе нужно подумать о том, как ты хочешь жить. Это поможет тебе найти общину, которая будет отвечать твоим потребностям.

— Ну, что ж…

— Я знаю, это трудное решение, но ты можешь попробовать разные варианты. Не обязательно где-то оставаться навсегда. Видишь, я постоянно странствую со своими парари от пастбища к пастбищу, от общин Амвера до пещер отшельников, живущих на краю плит.

Мир перевернулся в сознании Тейу. Прошлые домыслы и догадки неожиданно нашли обоснование и стали аксиомами, отвергающими истины, до сих пор казавшиеся неопровержимыми. И хотя окружающая реальность совсем не изменилась, формы вещей и форма собственной жизни Тейу приобрели дополнительную глубину, дополнительное измерение. Измерение неизведанных возможностей.

— Так это все правда? — спросил он ошеломленно.

— Скоро сам увидишь. Ближе всего находится община Евноа, они всем делятся, живут в одной большой камере и разводят личинок…

— А среди них есть те, кто пытается вернуть Энзабар?

Незнакомец испустил запах удивления и неуверенности.

— Нет. Таких там нет.

— А где они есть? — настаивал Тейу.

— Эти уходят. Перемещаются вверх. В древнюю яму, образовавшуюся в том месте, где отскочил падающий Крек'х-па. Говорят, только там можно восстановить утраченную связь, но я не знаю, правда ли это. Я никогда не видел это место. Только слышал о нем. Говорят, это очень далеко, прямо под головой существа, на котором мы живем, ведет туда долгая и опасная дорога. С нее никто не возвращается…

Тейу вздрогнул. Он мало что понял из сказанного незнакомцем, но чувствовал, что, несмотря ни на что, ему нужно идти вверх, так как он не хочет оставаться здесь, не хочет оставаться в Трав'наре. Он не собирался искать уютное гнездо в одной из многочисленных общин отщепенцев, потому что это ничего не изменило бы. Куда бы он ни попал и что бы там ни нашел, он все равно будет пленником шипастого, неизменного Трав'нара, а он мечтал вернуться на движущиеся улочки Энзабара и снова увидеть Океан Туманных Древ.

— Как тебя зовут? — спросил он незнакомца.

— Никлумб.

— А я — Тейу. Скажи мне, Никлумб, куда идут эти странники?

— Ты правда хочешь знать?

— Для меня это единственный путь.

— Ну, раз так… Лично я не смогу тебе помочь. Я просто повторяю старые легенды. Но могу познакомить тебя с тем, кто мне их рассказал и хорошо знал, о чем говорил. Я дам тебе зацепку, которая приведет тебя к нему. Тебе придется проделать лишний путь, ведь ты пойдешь по моим следам, через пастбища и шипастые проломы, но ты должен добраться до него без проблем. Его зовут Урес. Он знает. Он покажет тебе дорогу.

Никлумб повернул голову и прыснул конденсированной смесью феромонов. Тейу впитал ее и усвоил. Вскоре он начал замечать зеленые фосфоресцирующие мыслеряды, оставленные Никлумбом.

— Иди по ним. Они начнут путаться лишь тогда, когда ты достигнешь края Трав'нара. К тому времени ты будешь видеть свою цель.

— А как он выглядит?

— Его ни с чем другим не спутаешь.

Тейу понял, что Никлумб больше ничего не скажет.

— Спасибо, — распылил он. — Может, когда-нибудь я смогу отблагодарить тебя.

Он попрощался и двинулся к центральному коридору, потому что туда вели зеленые линии.

Когда Тейу исчез из виду, Никлумб утратил цвет, впитал и растворил в себе все запахи, а затем его тело стало прозрачным. В следующий миг он стал большой каплей воды. Парари тоже превратились в воду. Капли притянулись друг к другу, как ртуть, соединились и впитались в тропу.

* * *

Кривой канал заканчивался старой ветхой плотиной, покрытой влажными островками мха. Стоячую воду здесь накрывал толстый слой серой пены, плавающего мусора и зловонных стоков, но Хемеля не смущало то, что было на виду. Его больше беспокоило то, что могло скрываться под поверхностью. В таких местах часто сбрасывали строительный мусор или топили металлолом, потому Хемель боялся, что его многоколесник наткнется на мусор и повредит подвеску, колеса или борта. Однако у замина не было выбора, приходилось рисковать. Он развернул машину задом к плотине, погрузился в пену и заглушил двигатель, после чего взглянул на съежившегося Тенана. Оба молчали. Вскоре над каналом разнесся гул приближающегося многоколесника. Авто проехало мимо того места, где они прятались, и умчалось дальше. Наступила тишина.

— Кажется, они нас не заметили, — пробормотал Хемель, продолжая напряженно вслушиваться.

— Думаешь, патруль был только один? — тихо спросил Тенан.

— Я не знаю, сколько их здесь. Надо быть осторожными.

— Но ведь мы под защитой договоренности с Менуром.

— Не сейчас, когда никто не видит. За дело! Давайте найдем его, пока гвардейцы не нашли нас.

Хемель и Тенан поднялись на плотину, а затем на вершину ближайшего трубодома. Они находились почти в самом центре района Униус, полного заброшенных и разрушенных трубодомов. Вдалеке маячили угловатые строения фабричных комплексов, ажурные монолиты агрегатов биотрики и темная пирамида Компостной станции. Тенан открыл таблотесор и сравнил вид с картиной, которую передал ему Менур.

— Это недалеко, — сказал он и приподнял вырост. — Точка повышенной активности, должно быть, расположена в двадцати — двадцати пяти трубодомах в сторону Цистерны. Но это не обязательно он. С тем же успехом это может быть и какая-то секта, обладающая мощным ксуло, запечатанным ментальной скрепой.

— По крайней мере, мы будем знать, стоит ли искать дальше. Я предлагаю спуститься с этой стороны и воспользоваться тропкой, которая поворачивает в сторону Практо. Мы не пойдем по прямой, это более длинная дорога, но я вижу там густые кусты и развалины рухнувшего трубодома, в которых можно спрятаться.

— Согласен, — признался Тенан. — Пока просто проверим, что там. Лучше так, чтобы нас никто не заметил. Пошли.

Они спустились вниз, а затем двинулись по извилистой тропинке, вьющейся между вертикальными стенами трубодомов, пышными кустами и грудами превратившихся в труху развалин, поросших колючими лианами. Тенан то и дело заглядывал в таблотесор и проверял направление. Местность казалась совершенно пустынной. Только ветер тихо завывал по краям трубодомов. И все же Тенан и Хемель все время соблюдали осторожность. Наконец они добрались до того места, где тропинка пересекала узкую мощеную улочку. Хемель высунулся, чтобы осмотреться, и заметил в нескольких десятках шагов бронированный многоколесник гвардейцев, но их самих нигде не было видно. Хемель отступил, чтобы посовещаться с Тенаном, как вдруг услышал громкий взрыв смеха и приближающиеся голоса. Он быстро выглянул еще раз и увидел трех заминов, спускавшихся из трубодома прямо на крышу многоколесника. Гвардейцы открыли люк и влезли внутрь. Они что-то говорили, но находились слишком далеко, чтобы Хемель мог разобрать слова. Двигатель затарахтел, и машина отъехала. Хемель повернулся к Тенану.