— Тысячу в месяц, — буркнул он.

— Плюс… сколько основных?

— Триста десять! — раздраженно рявкнул он.

— И сколько накопить успел? — спросил я.

Он тоскливо посмотрел на БХССника.

— Все равно отыщут и конфискуют, — развел я рукой. — Вы же удивительно однообразно нычете деньги под плиту, бриллианты — в бачок унитаза…

Директор дернулся — прячет!

— …и закапываете наличку в стеклянных банках в огороде на даче.

Снова дернулся.

— Так сколько?

— Тридцать тысяч, — вздохнув, ответил он.

— И куда тратить собирался? — спросил я.

— А куда у нас столько потратишь? — вздохнул он еще горше.

— Видите, товарищи? — с улыбкой обратился я к спутникам. — Спорим, что остальные члены банды так же ответят? Не ради не трудовых доходов все делается! Скучно им, понимаешь, честной жизнью жить, душа движухи просит, вот и начинают реализовываться в качестве члена черного рынка. Тоже системная проблема, — вздохнул. — Но это терпит, а пока, Виталина Петровна, «провесьте» нам, пожалуйста, воздушный коридор до Тбилиси через три часика — как раз уважаемого порнографа взять успеем.

— Угу! — кивнула довольная-предовольная приключением девушка.

Вот ради этой мордашки все и затевалось!

Глава 4

— Разрешение производствам сбывать внеплановую продукцию самим — это хорошо и правильно, — по пути к фотоателье я демонстрировал лояльность придумавшему эту схему товарищу Косыгину. — Государство большое, и заводов у него много, и, так сказать, «вручную» переместить каждую пуговицу от станка к конечному потребителю ему трудно. Данная мера частично упрощает жизнь и стране, и заводу, заодно позволяя немножко самореализовываться особо пронырливым директорам. Когда они делают это честно — честь им и хвала. Но есть такие, как наш новый друг Викентий Петрович — деловая жилка толкает их на деструктивную деятельность. Забавно — в «глухонемых» УПК рационализировали резинки от трусов, недовставляют в них резиновые жгутики, чтобы из метра делать три, два из которых уходят подпольно, а потом у пролетария из условной Астрахани трусы за две стирки держаться перестают. Про цеховиков и рационализацию условный пролетарий не знает, и даже не догадывается, поэтому плохие трусы приписывает непосредственно Советской власти, и полностью в этом прав — она, вообще-то, нормальными трусами обеспечивать его обязана в полной мере, и оправданий здесь быть не может. Хлопнем эту сеть, и трусы по всей стране станут чуть лучше. Вместе с резинкой укрепится и общий, так сказать, уровень доверия к власти.

Народ, включая потихонечку профессионально деформирующегося куда надо БХССника, грохнул.

Переждав, продолжил идеологическую накачку личной бригады (попрошу себе такую — хороший состав, мне подходит, даже штатный идиот в лице товарища оперуполномоченного есть):

— Кроме того: неотвратимость наказания — главная составляющая любой судебной машины. А народ-то не слепой, и видит, что подпольщик жирует на нетрудовые доходы много лет. Если ему можно х*й на уголовный кодекс класть, почему другим нельзя? И дисциплина в социуме неминуемо начинает деградировать. По-хорошему, нам нужно усиливать экономические отделы — и в МВД, и в КГБ.

Потому что, когда дед продавит кооперативы, житуха станет гораздо веселее — появятся, например, похищения с целью получения выкупа и прочие замечательно-редкие ныне штуки.

— Но это — долго и трудно, и я в этом совершенно ничего не понимаю, — вздохнул я. — Изложу соображения старшим товарищам, дальше пусть у них голова болит. Но такие акции, как сегодня, продолжать и масштабировать считаю необходимым. Слухи, опять же, ходят, и такой чудовищной величины жупел как внезапный проверяющий пионер со страшной ксивой не останется незамеченным. А вдруг кто испугается и перевоспитается? — вздохнул. — Иллюзий у меня нет, но даже один не открытый из-за нас цех — разве это того не стоит?

Дядя Петя с доброй улыбкой покивал:

— Стоит, Сережа. Ты вообще молодец, и я Павлу Анатольевичу с Семеном Кузьмичом так и скажу, — заверил он.

Цвигун тоже в теме, получается — а как иначе, пусть и «ручной», а глава КГБ, значит о таких вещах знать должен.

— Уверен, Николай Анисимович по достоинству оценит твой вклад в это дело, — заверил БХССовец.

— Да я-то че, меня любым генералом заменить можно было, — отмахнулся скромный мальчик. — И порнография-то херня, я совершенно уверен, что про Викентия Петровича и его замечательное производство знает весь город — продукция-то прямо через местные магазины и реализовывалась, по поддельным накладным. Вроде и не отличишь, а с другой стороны — почему директора магазинов вам не стучат? — обвиняюще ткнул я пальцем в БХССника. — Потому что всем по*уй! — удрученно ответил на вопрос сам. — Посадил фарцовщика, получил палку, сходил к дяденьке порнографу за взяткой и пошел в «глухонемой» бордель — такой вот, похоже, распорядок у ваших местных кадров, Андрей Викторович.

Оперуполномоченный вздохнул:

— Я обязательно поговорю с Николаем Анисимовичем о большой проверке местных кадров.

— И ваши них*я не лучше! — стер я ухмылку с лица дяди Пети. — У вас же есть такая штука как «патрули» например? Почему не ведется работа с населением? Притоны — в многоэтажных жилых домах, в которых просто не может не найтись любящих посидеть на лавочках бабушек, которые, уверен, не раз жаловались участковому, а он с удовольствием проводил «проверки». Почему неприметный молодой человек в костюме с красной корочкой об этом не знает? Я понимаю, что порт и иностранцы, следовательно — повышенная нагрузка по «шпионскому» направлению, но, сука, взяточник-участковый для государства в миллион раз опаснее условного фотографирующего корабли турка!

Дядя Петя изобразил «это не ко мне». И ведь действительно не к нему. Вздохнув, продолжил жаловаться на несовершенство мира:

— И это — шмотки. А еще есть еда, где «утруску и усушку» сам призрак капитализма велел уважаемым людям из-под полы продавать. «Усохнуть» ведь и элитарная часть жратвы может, а народу и то, что реально нужно списывать, пойдет. В московских столовках все хорошо, но это — столица. А пойдемте вон туда! — ткнул пальцем в «Столовую № 72». — Жрать охота, сил нет, заодно проверим котлеты на процент хлеба.

Дядя Петя гоготнул и добро дал.

Коллектив в пути раздулся до пятнадцати человек, включая очень бледного полковника местного БХСС — вечно от такой компании даже мы отнекиваться не смогли, пришлось взять. Зашли в столовую, где сразу стало очень тихо — половина «гостей» в милицейской форме, остальные — с каменными рожами. В центре — светлоликий взъерошенный пионер рядом с тщетно маскирующейся шикарной Вилкой. Картина — закачаешься!

Вежливо и в кромешной тишине скупили все имеющиеся котлеты с пюре и компот из сухофруктов. Не удержавшись, купил всем бананов — в Москве не всегда и не у всех есть, а тут, получается, Юг, и везти удобно.

Расселись, продегустировали.

— Ну вы все поняли, Андрей Викторович, — вздохнул я, отодвинув недоеденную, жутко невкусную, похрустывающую на зубах тертыми копытами, на треть состоящую из хлеба котлетку.

— Пи*дец, — угрюмо вздохнул он, отодвинул свою и прошипел на полковника. — Почему служба не несется?

Бедолага подпрыгнул, дрожащими руками платочком вытер рот и мощно отмазался:

— Да я контрабандистов ловил, когда ты, сопляк!..

— Тишина! — рявкнул дядя Витя. — Товарищ полковник, пойдемте поговорим с персоналом.

— Повара до такой кондиции себе отрезать не будут! — попросил я их в спину не трогать напуганных белохалатных тетенек. — Проблема — выше!

— Поучи! — обернувшись, с улыбкой подмигнул дядя Витя.

— Бананы невкусные! — вредным тоном добавила Вилка и протянула надкушенный фрукт мне. — Попробуй!

Такое мы пробуем с радостью!

— Как будто зеленый, — прожевав, согласился я.

— Моченые, — развел руками много сегодня узнавший о жизни в родной стране БХССник. — В кипяток макают, зеленые от этого желтеют.

— И можно продать подороже, — кивнул я и вынес печальный вердикт. — Вокруг — одно сплошное нае*алово.

— Можем их не ждать, — прокомментировал взмах дяди Витиной руки в ведущем на кухню дверном проеме дядя Петя.

— Пойдемте доедать порнографа, — кивнул я, и мы пошли, оставив часть местных под руководством дяди Вити улучшать котлеты в отдельно взятой столовке.

— Внезапная проверка — это когда внезапная проверка! — продолжил я по пути воспитывать товарища оперуполномоченного. — Спорим руководство Одессы с самого нашего прибытия о*уевает? Мечемся туда-сюда, в процессе выявляя множественные акты прискорбного бездействия местных органов охраны правопорядка. У них ведь «внезапная», — добавил голосу сарказма. — Поди запланирована недели через полторы была!

— Через две! — гоготнув, поправил дядя Петя.

— Ну вот! — обрадовался я. — А тут баня не топлена, каравай не выпечен, потемскинская деревня не выстроена. Ну как с такими некультурными людьми как мы работать? А кто это в наш кортеж влился? — заметил едущую за нами черную Волгу.

— Неизвестный, — с видимым удовольствием выговорила Виталина.

С удовольствием поддаемся!