— Схема простая, еще со времен дела «Союзмяса», — поведал дядя Витя. — «Несуны» с рынка и предприятий общепита сносят мясо Клавке, а она по утрам обходит кооперативные столовые.

— А что с любовниками?

— Да врет — все сама купила, на «левые» доходы — до этого так же промышляли, но мясо таскала на рынок. Теперь, получается, повыгоднее стало.

— Поехали лицензии у кооператоров отбирать значит, — предложил я.

— Поехали, — согласился дядя Витя. — Капульник этот в каждой бочке затычка — по ее словам и барыг местных «крышует», и кооператоров, и парочку борделей даже. Передали, — кивнул на мой вопросительный взгляд.

— Чисто на всякий случай интересуюсь, — улыбнулся я. — Понятно, что куда следует передать не забудете.

— Контролируй на здоровье, — улыбнулся он в ответ.

С кооператорами даже не интересно — левые накладные примитивнейшие, по принципу «предъявлять с вложенной между листочков «соточкой»». Извините, граждане, вы попали под показательную порку и подлежите выселению из закрытого города Саратова как «ненадежные» с запретом на торговую деятельность.

Когда мы закончили, уже почти стемнело, и дядя Петя запросил по рации дальнейшие ЦУ, коими стало приглашение отужинать и переночевать в гостях на даче у главы местного КГБ — генерала Ярослава Вячеславовича Щукина. Ладно, послушаем как будет оправдываться и рвать на себе волосы от того, что «не уследил».

Глава 3

Как для «генеральской», дача товарища Щукина оказалась слабовата — один деревянный этаж плюс мансарда, краска на заборе и резных ставенках потрескалась, а печная труба недосчитывалась пары кирпичей. Легкий дух запустения царил вокруг, выражаясь не только в отсутствии света в окошках соседних домиков — это как раз объяснимо, рабочая неделя в самом разгаре — но и в обилии сорняков на участке, в жалкой горке поленьев в поленнице, в покосившемся сарае с вросшей в землю навсегда полуоткрытой дверью и давно не крашенном заборе. Калитка скрипнула, и хозяин такой-то недвиги пригласил нас внутрь.

— Ярослав Вячеславович, у вас тут… — генерал Федин пережил внутреннюю борьбу вежливости и честности, закончившуюся ничьей. — …Колоритно!

— Да времени нет, Григорий Валентинович, — начал оправдываться начальник Саратовского КГБ. — Город оборонный, капиталисты спят и видят, как бы сюда лазутчика заслать. Еще и Капульник этот — сволочь самая настоящая, оборотень! Наворотил, а нам теперь лет пять отмываться!

— Не отмываться нужно, а работать, — заметил Федин.

— Только честной работой позор и смывается, — поддакнул Щукин. — Я вообще думаю от дачи отказаться — стоит вот, разлагается что наш ОБЭП, — ловко размазал ответственность и по смежникам. Совершенно заслуженно, впрочем — глава ОБЭП по итогам рейда привычно для меня отправился в СИЗО. — Пропадает, словом, а кому-то радость будет приносить.

— Если что-то не нужно, можно и отдать, — одобрил акт нестяжательства Григорий Валентинович.

Пока мы топали на зады участка, осматривать «удобства», я покосился на тихонько переговаривающихся о чем-то Виталину и местного КГБшного капитана по имени «дядя Семён». Не из ревности кошусь — мужику уже под полтинник, и несмотря на благородные седины, особой привлекательностью не блещет, а Вилка — она Вилка, с ней за такое переживать вообще не стоит. Просто они давно знакомы, и дядя Семен энное количество лет назад преподавал Виталине с подружками экстремальное выживание — это типа тебя в тундру в одном исподнем высаживают, а ты превозмогаешь. Дядю Семена я, если он захочет, заберу с собой — такой точно пригодится, если не для прямых «выживательных» обязанностей, то хотя бы для передачи типа как у Беара Грилза.

Еще с нами дяди Петя, Витя и трио «девяткинцев» — мою персону усиленно охраняют. Присутствует и пара Фединских адъютантов. А вот местные в меньшинстве — кроме Семена и генерала Щукина присутствует только «технический персонал» в виде парочки поваров-официантов мужского пола. Не доверяет Григорий Валентинович силовикам на местах, перестраховывается. Может оно и правильно, но я спокоен — после показательных порок чинов средних, чины высшие некоторое время активно демонстрируют образцово-показательную лояльность.

Уличный сортир нареканий не вызвал — он на всем участке самая крепкая постройка, провалиться и умереть позорной смертью никому нынче не грозит — и мы отправились в дом.

* * *

Миновав сени, переобулись в предложенные тапочки и пошли на экскурсию — настолько бедненько, что невольно закрадывается мысль о склонности генерала Щукина к юродству: кровати с тонкими матрасиками поверх сетки, скрипучие полы, кое-как прикрытые убитыми паласами, стол с потемневшими от времени ножками в столовой под замершими навсегда «ходиками» рядом с растрескавшимся, почти пустым древним гарнитуром и полное отсутствие техники, включая холодильник и даже радио.

— Скромно, зато своя скважина есть, — похвастался Ярослав Вячеславович. — Я бы вас в квартиру пригласил, товарищи, но тесно там будет — одна комната на двоих с женой.

— Сгодится, — проникся духом юродства и генерал Федин. — Все не в блиндаже ночевать. Клопов-то нет?

— Какие клопы, что вы! — возмутился генерал Щукин. — Даже тараканов не водится.

Пока товарищи накрывали на стол, мы с Вилкой сходили в выделенную комнату, где полюбовались инвентарными номерами на матрасах и постельном белье.

— Какой-то юродивый генерал у нас, — тихонько поделился я с девушкой соображениями.

— Очки втирает, — поморщилась она. — Знаем мы этих «однокомнатных» — чисто ради хвастовства прописался, а живет где-нибудь за городом, и не в такой, — она окинула рукой окружающее пространство. — Халупе. Мутный он какой-то.

— С другой стороны — и помутнее видали, — пожал плечами я.

— Видали! — согласилась девушка.

Воссоединились с товарищами в столовой, уселись за стол, и взрослые накатили за встречу. Мы с Вилкой (она взрослая, но особенная) ограничились яблочным соком. Немного поругав «оборотней», выпили за торжество социалистической законности, и генерал Щукин начал пространно оправдываться:

— Вы ведь даже лучше меня о положении дел в КГБ знаете, товарищи: народ нашу службу боится и не понимает. Кроме того — работа тяжелая, ответственная, с прямым риском для жизни, а престиж — никакой.

«Престиж» в СССР — это когда ништяки дают: квартиру, машину, спецснабжение.

— При Юрии Владимировиче и Семене Кузьмиче стало лучше, — на всякий случай выразил он лояльность. — Но все равно кадровые остатки за армией и милицией доедаем, буквально с улицы людей набирать приходится. Если с армией за плечами — вообще за счастье!

— Преувеличиваете, Ярослав Вячеславович, — хрустнув солёным груздочком, поморщился генерал Федин. — Чистки проводятся в ежедневном режиме, престижность профессии растет на глазах. Сережка вот больше всех старается, — с улыбкой похлопал меня по плечу. — Квартиры тысячами в жилищный фонд отгружает, кино Семену Кузьмичу помогает про нас снимать.

— Мне бы такого внука, — продемонстрировал образцово-показательный прогиб товарищ Щукин.

— Только при родных такого не говорите, — попросил я его. — А то будет у них психологическая травма. Вы же не только дед, но и целый генерал — такого разочаровывать особенно больно.

Генерал пожевал губами и неуверенно ответил:

— Им уже под тридцать.

— Так еще хуже, — заверил его я.

— За потомков! — предложил тост Григорий Валентинович.

Выпили, покушали.

— Третий год без отпуска, — со вздохом похвалился Ярослав Вячеславович преданностью служебному долгу.

— Все мы ради Родины отказываемся от личного комфорта, — не впечатлился Федин. — Сережка хитрый, полдня в пресечение хищений социалистической собственности поиграет, а мы потом месяц в авральном режиме пашем всей Лубянкой, — и снова по плечу похлопал — не обижайся мол.

— У меня правнучка твоего возраста, — решил попытать удачу Щукин. — Хорошенькая. А поет как! Давай познакомлю.

— Приходите вместе на концерт, — отказался я от такой чести. — Сфотографируемся на память, послушаю, если захочет — хорошие певицы стране нужны, но ничего не обе…

БАХ! — и я осекся, с нехорошими предчувствиями глядя на шумно рухнувшего лицом в тарелку генерала Федина.

Бах! Бах! — проявили солидарность с начальником дяди Витя и Петя.

Бах! — отключилась Виталина.

Бах! — дядя Семен.

— Ну вот и все, товарищ внучек! — глумливо ухмыльнулся мне генерал Щукин.

— Не дергайся! — рявкнули местные «дяди», профессионально меня скрутив.

Вот и доигрались.

— Тебя же теперь чисто на всякий случай ёб*ут, — грустно вздохнул я.

— А я причем? — гоготнул он. — Проводку закоротило — несчастный случай. Ой сгорел внучок Генерального, — схватился за голову. — Как же так вышло-то?

— На это даже полный идиот не поведется, — поморщился я от такой плохой актерской игры. — А вам норм под начальством гниды служится? — обернулся на беспристрастные рожи местных «дядей».

— Им норм, — заверил меня Щукин. — Так, значит сейчас… Ну-ка не дури!!! — заорал на поднявшего голову со стола и направившего на непосредственного начальника «Макаров» дядю Семена.