— Гарисс, что он сказал?

Лейтенант лишь отмахнулся шляпой:

— Ничего существенного, миссис Петтерс, обычное п-прощание маори.

И тут сидящая все это время молча Ата произнесла:

— Не совсем так, миссис. Мой отец уже в какой раз предложил вашему спутнику избавить его от недуга, а он отказался.

Марта вопросительно посмотрела на Гарисса:

— Но почему? Друг мой, если есть такая возможность, почему вы не соглашаетесь?

— Мое заикание неизлечимо. К тому же я не хочу, чтобы меня п-препарировали как лягушку.

Понимая, что тут ее ждет непробиваемая стена отрицания, Марта обратилась к Ата:

— Скажите, а это возможно? Есть способ его вылечить?

Дочь шамана утвердительно кивнула:

— Его физическая оболочка не нарушена, дай Атуа [Атуа — в полинезийской мифологии — обожествленное небо, один из главных богов.] каждому такое тело, но вот разум… Он постоянно цепляется за воспоминания о прошлом, вызывая недуг. Уберем воспоминания — уберем и болезнь.

Лейтенант резко развернулся на каблуках и, глядя в упор на дочь шамана, процедил сквозь зубы:

— Мы об этом уже говорили. Я как-нибудь поживу со своим п-прошлым. Мне оно хоть и не нравится, но оно мое. Я с ним неразлучен. И, п-пожалуй, это единственное, что у меня осталось. Семья, настоящие друзья, понятия «долг» и «честь» — все это осталось далеко п-позади… Возможно, немного старомодно, но я этим живу. Так что лечите других, а я буду з-заикаться и дальше.

Гарисс пытался сдерживать раздражение, но ему это плохо удавалось, Марта еще никогда не видела его таким.

Выйдя из хижины шамана, лейтенант сразу перевел тему разговора:

— И все-таки, мне кажется, опасность для вас с-существует. Матакитэ не ошибается. И в П-полинезии, и в Австралии достаточно людей, способных п-причинить зло. Взять хотя бы т-того человека на рынке. Как его там, Анару, кажется…

Марта успокаивающе погладила спутника по плечу:

— Друг мой, не стоит переживать. Помните, он сказал, что это разрисованный человек? А на том типе с рынка не было татуировок. Давайте успокоимся и вверим наши судьбы Провидению.

— Дело ваше, миссис Петтерс, но я бы все равно поостерегся.

Глава 14. Видения будущего

На песчаной косе [Коса — полоска суши из песка или гальки, примыкающая одним концом к берегу, а другим выдвинутая далеко в море.] на побережье Кораллового моря, переходящего на востоке в Тихий океан и являющегося его частью, на коленях у костра сидел смуглый мужчина с обнаженным торсом. Языки пламени, отсветом скользя по изуродованному шрамом лицу, то и дело выхватывали голубой блеск единственного глаза.

Прямо перед ним лежали деревянная чаша и небольшой нож в форме полумесяца с ручкой из камня, навершием которого служила морда акулы. Рядом на песке били хвостом две крупных рыбины. Взяв одну из них, мужчина острым как бритва лезвием ножа отсек ей голову и слил кровь в сосуд. Проделав то же со второй, он выкинул останки рыб в море и, опустив два пальца в чашу, не спеша, против часовой стрелки размешал содержимое, бормоча что-то едва уловимое для человеческого уха.

Закончив ритуал, мужчина окунул пальцы обеих рук в чашу и начал выводить узоры по своему телу и лицу. Сначала появились багрово-красные полосы по обе стороны шеи, что со стороны напоминало жабры, потом покрыл странными письменами грудь и живот, затем нанес несколько волнистых линий на лоб и щеки. Очистив руки от крови песком, он взял с пояса маленький кожаный мешочек и высыпал на ладонь серо-зеленый порошок. Мужчина поднял к небу голову и, закрыв глаз, гортанно пробормотал:

— Делантра хронос мизида кара э.

Наблюдая со стороны эту картину, можно было заметить, что в следующую секунду после произнесения странных слов все вокруг поменялось. Точнее, пейзаж оставался прежним: те же пальмы, тот же песок и море, но вели они себя уже иначе, а время будто замедлилось. Крики чаек стали тише, волны уже не с такой силой нападали на прибрежные камни, двигаясь в несколько рваном ритме, раскидистые ветки пальм медленно и плавно покачивались на почти беззвучном ветре. Туземец открыл глаз, поднес ладонь к огню и сдул порошок в неспешно покачивающиеся языки пламени. Костер моментально вспыхнул, но затем успокоился и стал раздвигать свои границы, образуя окружность с центром в середине костра, заволоченным дымом.

Мужчина наклонил голову к костру, казалось, огонь его совсем не трогал, отступая перед тем, кто сильнее. Он внимательно смотрел в языки пламени. Наконец дымка начала рассеиваться. В глубине морока стали появляться линии и очертания, похожие на силуэты людей, какие-то прилавки и шатры.

Конец ознакомительного фрагмента