Он встал и протянул ей руку. Она взяла его руку и снова почувствовала легкий разряд тока, когда их ладони соприкоснулись.

— Вы почувствовали?

— Что?

— Искорка тока.

— Искорка тока? Нет, я ничего не почувствовал.

— Правда? — нахмурилась Эйли и потерла ладонь. — Я чувствую это каждый раз, когда мы касаемся друг друга.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Искорка?

Гарретт хмыкнул, залезая в кровать. А как насчет самого настоящего удара в сто вольт, который почувствовала его рука?

Впрочем, что бы там ни почувствовал, он не собирался признаваться в этом Эйли. За тридцать шесть лет жизни Гарретт хорошо усвоил, что никогда нельзя показывать врагу свою слабость.

Врагу?

Гарретт заложил руки за голову и задумчиво уставился в потолок. Вряд ли он теперь может называть Эйли этим словом. Если то, что девушка сегодня рассказывала, правда, то она больше похожа на жертву, чем на врага.

История с колледжем действительно была. Гарретт разузнал эту информацию сам, перед тем как ехать сюда, в Остин. Но он ничего не знал о другом эпизоде ее жизни. Получается, Эйли переехала в Техас из-за того, что родители отказались ее обеспечивать? Конечно, можно было бы предположить, что девушка просто преувеличивает, но его мачеха отзывалась о приемных родителях Эйли как о сухих и бессердечных людях.

Конечно, если все так, то их поступок непростителен. Каким нормальным родителям придет в голову намеренно оставить ребенка без денег, работы, перспективы на будущее… Эйли просто невероятно повезло с Клэр и ее бабушкой. Даже представить страшно, что могло бы с ней быть, если бы не их предложение…

Отвлекшись от мыслей об Эйли, Гарретт даже удивился, насколько искренно сочувствует ей. Но ему по-прежнему нужно быть осторожным. Перед поездкой в Остин у него было более чем достаточно причин ненавидеть эту особу. Одна слезливая история ее жизни не должна сбивать его с толку и отвлекать от первоначальной цели.

Может, ее жизнь и напоминает сказку про Золушку, но он не собирается играть роль прекрасного принца, спасающего ее. Он приехал сюда, чтобы одержать верх над этой женщиной.

И чтобы доказать это — хотя бы самому себе, Гарретт потянулся к мобильному телефону и набрал номер своего юриста.

— Том, здравствуй, это Гарретт. Извини, что так поздно звоню, но очень нужно, чтобы ты кое-что узнал для меня. Мне нужна информация о женщине по имени Маргарет Флеминг. Последнее место проживания — Саудовская Аравия, но у нее есть кое-какое имущество в Остине, штат Техас. Нет, — ответил он на вопрос Тома, — нет, это никак не относится к расширению «Технологий будущего», это личный вопрос. Эта женщина скончалась в прошлом ноябре. Я хочу знать, кто унаследовал ее дом в Остине.

Гарретт закончил разговор и снова улегся поудобнее. Ему было о чем подумать.

После нескольких дней, в течение которых Эйли возила Гарретта по городу, она поняла две вещи. Во-первых, у этого мужчины настроение менялось чаще, чем у беременной женщины. А во-вторых, он был самым нетерпеливым из всех, кого она встречала.

Любой другой человек просто расслабился бы и сидел спокойно на пассажирском сиденье. Любой другой, но не Гарретт! Он не мог потратить просто так ни секунды своего драгоценного времени. В данный момент он сидел, уставившись в свой ноутбук, и проверял почту. Впрочем, Гарретт проделывал это десяток раз за день. Сейчас на часах почти десять вечера. Неужели в это время могут быть какие-то неотложные дела?

— Вот это да! — протянула Эйли, останавливая машину в хвосте длинной пробки.

Гарретт поднял глаза от монитора.

— Что случилось? Почему мы остановились? Эйли кивнула головой, указывая ему на стоящие впереди машины.

— Ремонтные работы. Я совсем забыла, что дорожная бригада оставляет вечером только один ряд для проезда.

С недовольным выражением лица Гарретт нервно забарабанил пальцами по крышке ноутбука. Он просидел так минут пять, но потом все-таки не выдержал.

— Что за чертовщина?! Неужели здесь нет объезда?

— Нет, — спокойно ответила Эйли, глядя в зеркало заднего вида на нескончаемый ряд автомобилей, уже пристроившихся сзади них, — а даже если бы и был, нам все равно уже не выехать из этой пробки.

Гарретт нахмурился еще больше.

Задние огни машин, что были впереди них, стали гаснуть. Это означало, что водители смирились с тем, что стоять придется долго, и выключили моторы. Эйли решила сделать то же самое.

— Почему вы вырубили мотор?

Эйли, устраиваясь поудобнее, сползла пониже в кресле и включила радио.

— Нет смысла тратить бензин. Все равно мы вряд ли сдвинемся с места раньше, чем через полчаса.

— Полчаса?! — Гарретт явно пришел в ужас.

— Да успокойтесь же вы! — засмеялась Эйли. — Уверяю вас, ничего страшного за полчаса не случится.

Он окинул ее раздраженным взглядом и отвернулся к окну.

Решив, что надо как-то отвлечь его, Эйли покрутила настройку радио, нашла ретро-волну и включила музыку на полную громкость.

Гарретт прижал ладони к ушам.

— Что вы делаете?! Эйли открыла дверцу.

— Поднимаю нам настроение! — крикнула она, вылезая из машины. Обойдя капот автомобиля, она подошла к дверце пассажирского сиденья, открыла ее и потянула Гарретта за руку.

— Пойдемте, такая прелестная песня.

— Что? — Он еще не успел сообразить, как Эйли уже вытащила его из машины.

— Музыка. Пойдемте танцевать! — Она положила руки на бедра и покрутилась. — Только не говорите мне, что вы не умеете танцевать.

— Умею.

— Так давайте же! — Подойдя к нему ближе, Эйли положила руки ему на плечи.

Гарретт окинул взглядом машины вокруг. Все смотрели из окон и смеялись.

— Это, в конце концов, нелепо, — пробурчал он.

— Нет, это потрясающе! Просто веселье! Мне почему-то кажется, вам его очень не хватает.

Он, вероятно, смог бы устоять и залезть обратно в машину, но молодая женщина прижалась к нему и уже начала кружиться в танце.

Не отдавая себе отчета в своих действиях, через несколько секунд Гарретт уже вел ее, танцуя, вокруг машины, его тело двигалось вместе с ней в такт музыке. Потом, вероятно, он порадуется, что на улице было темно, что фары машин были выключены, вероятно, будет ругать себя за то, что танцевал на глазах стольких людей. Но это все будет потом. Сейчас он мог думать только о том, как плавно их тела движутся в такт друг другу, как свободно он ощущает себя в танце с ней на глазах у десятков людей.

Песня закончилась, и они медленно остановились, по-прежнему не размыкая объятий. Гарретт касался губами ее волос, чувствуя каждую точку, которой соприкасались их тела. Он ощущал, как ускорилось ее дыхание, как ее рука подрагивала в его руке. Одно движение головы чуть в сторону — и его губы уже коснулись ее. Удовольствие от поцелуя стало лишь сильнее оттого, что он произошел так неожиданно.

Ее губы были нежные, как шелк. Гарретт чувствовал, как от поцелуя разгорается в нем кровь. Что он делает?! Он должен немедленно остановиться, иначе весь план поездки в Остин полетит к черту! Но остановиться он не мог…

Их поцелуй прервали нетерпеливые сигналы машин, но даже тогда Гарретт не сразу перестал обнимать Эйли. Их взгляды встретились, и он увидел в ее глазах такой же огонь, как тот, что горел сейчас в его венах.

Первое движение сделала Эйли, отойдя на шаг назад и поправив воротник жакета.

— О, кажется, мы устроили пробку.

— Да, — ответил он хмуро, пытаясь понять, что это па него нашло. — Пора идти.

Эйли не знала точно, что произошло с Гарреттом за ночь. Почему он сегодня в таком ужасном настроении? А может, это из-за их вчерашнего поцелуя? И он, как и Эйли, никак не может прийти в себя?

Остается лишь надеяться, что у нее это получится лучше.

Она кинула взгляд в его сторону. Кто знал, что Гарретт так целуется? Разве она могла себе представить, во что он превратит ее невинную идею всего лишь потанцевать.

Какое странное ощущение она испытала, когда они пожимали друг другу руки! Если бы ей знать… Оно совсем ничего не значило по сравнению с тем, что она испытала, когда соприкоснулись их губы. Одно только воспоминание о поцелуе заставляло ее сердце бешено колотиться.

Эйли еще раз украдкой покосилась на Гарретта. Почему он не впечатлен так же, как она? Ему не понравилось?

Явившись утром на завтрак, Гарретт был такой хмурый, как будто у него умер кто-то из близких. Он даже слова ей не сказал! Потом она возила его целое утро, и он только изредка командовал: направо, налево, даже не объясняя, что они, собственно, пытаются найти.

Да и насчет их вчерашнего поцелуя… Молчит, как будто они и не целовались вовсе. Ладно! Хорошо. Если он хочет играть по таким правилам, то пожалуйста! Она тоже сделает вид, словно ничего не случилось.

— Может, если вы скажете мне, что мы ищем, то я смогу вам помочь.

Он продолжал угрюмо смотреть в монитор навигатора.

— Участок земли не менее десяти акров, по возможности больше.

— А как насчет удаленности от жилых домов? Это, наверное, тоже играет роль.

— Не обязательно.

— Ну вот, еще один безответственный владелец собирается строить что-то под окнами у бедных жителей.

— Я не безответственный.

— Если здания вашей компании будут мешать людям, ухудшая окружающую среду, то это, на мой взгляд, весьма безответственно.

— В моей компании строго следят за экологической безопасностью наших сооружений.

— Правда? — не успокаивалась Эйли, сомневаясь, что в его компании следят за чем-то, кроме получаемой прибыли.

— Да, правда, все наши комплексы отвечают экологическим стандартам, и если я решу строить здесь, то все будет точно так же.

— Если? — повторила она. — Я думала, что строительство в Остине уже точно определено.

— Только в том случае, если я найду подходящее место.

— А… — протянула девушка.

— Да.

Порядком устав от его кислого выражения лица, Эйли спросила:

— Почему вы сегодня в плохом настроении?

— Я не в плохом настроении, — буркнул Гарретт. — Да? А мне показалось, что в плохом. Хотя, простите, я совсем забыла, что для вас это вполне нормально.

Он смерил ее своим хмурым взглядом.

— Вы нарочно пытаетесь вывести меня из себя? Если да, то у вас прекрасно выходит, — он явно начал раздражаться еще больше.

— Я тут ни при чем. Вы с самого утра не в духе.

— Если бы я спал сегодня лучше, то, вполне вероятно, был бы в лучшем настроении, — бросил он.

— Вы хотите сказать, что плохо спали по моей вине?

— Если вы в ответе за неудобный матрас на моей кровати, то да.

Эйли такого не ожидала.

— С матрасом все в порядке. Он, между прочим, новый.

— Он проседает с одной стороны.

— Так спите на другой стороне! Или, еще лучше, на другой кровати. Вы сняли весь дом, выберите любую кровать.

— Отлично. Я выбираю вашу!

— Что?! — опешила Эйли.

— Я выбираю вашу кровать. Вы сказали, что я могу взять любую.

— Я не имела в виду свою собственную, — растерялась она.

— Почему же? Вы же сказали, что любую, — упрямо долдонил Гарретт.

— Любую в тех комнатах, что вы сняли, но не на моей половине дома!

— Слишком поздно. Вы уже сказали, что я могу пользоваться любой кроватью.

Эйли замолчала, сосчитала до десяти, вздохнула. Она изо всех сил старалась оставаться спокойной.

— Если вы хотите спать в одной из комнат наверху, пожалуйста. Вы заплатили за то, чтобы спать, где вам захочется.

— Конечно. И я предпочитаю спать в вашей комнате.

Она не сразу ответила, подбирая слова:

— Если я вас правильно поняла, это просто способ скрыть настоящую причину?

— Что?

— Поцелуй вчера вечером! — выпалила она. — Позволь-ка, я тебе кое-что скажу, друг мой, — начала она, прежде чем он успел открыть рот. — Ничего серьезного не произошло. Забудем это, хорошо? Все. Ничего и не было.

— Неужели?!

— Неужели! Я…

Гарретт не дал ей закончить, грубо прильнув к ее губам. Скоро его поцелуй стал мягче и нежнее. Наконец он медленно оторвался от нее.

Открыв глаза, Эйли увидела, что Гарретт уже сидит, откинувшись на спинку кресла.

— Давай проверим район возле Бейстропа.

— Бейстропа? — переспросила Эйли, все еще пытаясь понять, был ли их второй поцелуй на самом деле или ей показалось?

— Да, я посмотрел по карте, это, кажется, недалеко от Остина. Там продается земля.

Она выпрямилась и положила руку на руль.

— Да, Бейстроп — неплохой город, — она попыталась сказать это как можно более непринужденно, желая доказать, что поцелуй совершенно никак не повлиял на нее. — Много исторических достопримечательностей и очень красивые старинные дома. Да и цены там ниже, чем в Остине. Это тоже плюс — на тот случай, если работники твоей компании будут там жить.

Гарретт кивнул на автомат с газетами.

— Остановись на минутку, я куплю газету. Посмотрю, что сейчас продается.

Эйли остановила машину. К этому времени ее пульс почти пришел в норму.

— А не проще позвонить агенту по недвижимости?

— Да, я займусь этим позже, но почему бы не ознакомиться с ассортиментом заранее?

Он вылез из машины и направился к стойке с газетами. Эйли для себя отметила: опасение Гарретта, что его здесь узнают, заметно ослабло. Еще недавно он буквально вжимался в сиденье и отворачивался, когда она подъезжала к окну какого-нибудь фаст-фуда, чтобы купить воды. И правда, к чему такая конспирация? Он не звезда телесериалов, а всего лишь бизнесмен, пусть и преуспевающий. До его приезда в «Висту» Эйли и сама не обратила бы на него на улице никакого внимания, если бы он проходил мимо.

Она еще раз взглянула на Гарретта — он покупал газеты. Ну ладно, хорошо, подумала Эйли, может, она и обратила бы на него внимание: он действительно очень привлекательный мужчина. Но уж точно не узнала бы его. И уж точно не подумала бы, что он приехал сюда покупать недвижимость. Скорее, ей бы пришло в голову, что этот богач просто отдыхает в Остине. Вся эта его игра в сверхсекретность была совершенно нелепой.

Пока она так размышляла, Гарретт вернулся с газетами в руках. Заскочив в салон машины, он хлопнул дверцей.

— Давай вперед!

— Извини? — Эйли опешила, услышав его грубую команду.

Он быстро глянул в зеркало заднего вида и съехал ниже по сиденью, вжав голову в плечи.

— Мне кажется, этот парень сзади узнал меня.

— И что?

— Сматываемся отсюда, вот что!

Эйли резко ударила по газам, и машина рванула вперед.

— Он еще преследует нас? — спросил Гарретт. Эйли посмотрела и увидела, что машина действительно поехала за ними.

— Не знаю, насколько он нас преследует, но он явно едет за нами.

— Прибавь скорость!

Сомневаясь, что ее машина мощнее, чем та, что едет за ними, Эйли все же нажала на газ.

— Он все еще там?

— Да, метрах в десяти.

— Быстрее!

— Ты с ума сошел? Я и так уже превысила скорость в два раза!

— Наплевать, мы должны оторваться от него.

— У… — протянула Эйли и отпустила газ.

— Что ты творишь? Я сказал тебе прибавить скорость, а не останавливаться!

— Я не в курсе, что означает красная мигалка там, откуда ты приехал, но в Техасе она означает, что надо останавливаться.

— Черт, почему ты мне не сказала, что у вас в Техасе полиция ездит на обычных машинах?

— О, это бы лишило тебя всего веселья! — с ехидной улыбочкой пролепетала Эйли. Она опустила окно, чтобы поздороваться с полицейским. — Доброе утро, офицер.

— Доброе утро, мэм. Что же заставило ехать вас со скоростью 45 миль в час?

— Честно говоря, причина только одна, — ответила Эйли, тыкая пальцем в Гарретта, — он.

Гарретт снял очки и наклонился к Эйли, чтобы увидеть полицейского, стоявшего у окна со стороны водителя.

— Да, это действительно я виноват, я не понял, что вы полицейский.

— А, — ответил полицейский, — значит, если полиции рядом нет, то можно спокойно нарушать закон?

— Нет, нет, нет! — начал оправдываться Гарретт. — Я вовсе не то хотел сказать. Видите ли, я покупал газету, и мне показалось, что за мной следят. Я подумал, вы узнали меня, поэтому попросил Эйли ехать быстрее.

— Почему бы тебе не рассказать все, чтобы офицеру было понятно? — спросила Эйли.

Гарретт исподлобья взглянул на нее.

— Я Гарретт Миллер, — сказал он, как будто это все объясняло.

— Кто? — недоуменно посмотрел на него полицейский. — Знаменитый поп-певец? Или актер?

Эйли сжала губы, чтобы не рассмеяться.

— Нет, нет, — поспешила ответить Эйли. — Нет, сэр, Гарретт Миллер — владелец «Технологий будущего», компьютерной компании.

Лицо полицейского по-прежнему не выражало ни тени понимания.

— А ты говорил… — Эйли с ухмылкой взглянула на Гарретта.

— Это не смешно! — возмутился Гарретт, плюхнувшись на диван.

— Нет, это очень смешно! — расхохоталась Эйли. — Видел бы ты свое лицо, когда полицейский приказал тебе положить руки на капот!

Гарретт, хмыкнув, скрестил руки на груди.

— Я рад, что тебе кажется это забавным, но я, честно говоря, не привык, чтобы меня принимали за преступника.

— А я подумала, ты успокоишься. Ты рассказал ему про себя все, кроме, наверное, любимого цвета нижнего белья, а он по-прежнему понятия не имел, кто ты.

— Да, я смотрю, ты повеселилась от всей души.

— Ага, — Эйли даже не пыталась скрыть своего насмешливого настроения.

— Не понимаю, что здесь смешного… — пробормотал Гарретт.

— Да все смешно! Мне кажется, ты слишком важничаешь, вот и выглядишь смешным.

— Правда? — Гарретт приподнял бровь.

— Да, правда. Тебе нужно расслабиться. Забудь хотя бы ненадолго, что ты миллиардер, просто наслаждайся жизнью!

Гарретт тяжело вздохнул.

— Ты не представляешь, что это такое — быть Гарреттом Миллером…

— Не представляю, — согласно кивнула Эйли. — Уверена только, что это ужасно скучно.

— Скучно?! — разозлился он и вскочил с дивана. — Дай-ка я расскажу тебе, каково это — быть Гарреттом Миллером. Деньги привлекают людей, в том числе всяких психов. И, в отличие от твоего дружелюбного полицейского сегодня утром, обычно все узнают меня и знают, кто я. Именно по этой причине я уже несколько лет не могу позволить себе летать обычными рейсами и вынужден иметь частный самолет. Я не могу сходить в кино или ресторан, как все нормальные люди, потому что окружающие тут же начинают на меня таращиться. Если я все-таки должен выйти на улицу, то всегда должен иметь рядом телохранителя, на случай если какому-нибудь идиоту придет в голову меня похитить, чтобы получить выкуп. Л что касается веселья, — продолжил он, — о нем я могу забыть. Если, конечно, мне не пришлют его в коробке на дом. Веселье на людях закончилось для меня тогда, когда я заработал свой первый миллион.

К тому времени, как Гарретт завершил свою тираду, он стоял к Эйли так близко, что она могла чувствовать его дыхание.

— Я… Я не думала… — промямлила она.

— Никто не думает. Все завидуют моему успеху, и никому не приходит в голову, как дорого я плачу за этот успех. И как дорого бы платили они, если бы имели то же самое. — И Гарретт отвернулся, спрятав ухмылку. — Впрочем, ты сама скоро все почувствуешь.

Эйли напряглась.

— Что ты имеешь в виду?

— Наш славный дружок полицейский, его фамилия Вильгельм — я запомнил, дал слово, что никому не расскажет. Так вот, я почти уверен, что он уже кому-нибудь рассказал. А это значит, что мы можем ждать репортеров уже завтра утром.

Глаза Эйли округлились.

— Здесь?!

— Здесь и в любом другом месте, где мы решим появиться. Журналисты ужасно надоедливые особы, и от них практически невозможно избавиться.

* * *

Эйли продолжала расхаживать по комнате, время от времени приоткрывая жалюзи и выглядывая на улицу. Пока все в порядке. За окном не видно ни машин, ни людей. Надеясь на то, что офицер Вильгельм сдержит слово или что Гарретт слегка все преувеличил, Эйли перестала выглядывать в окно и пошла на кухню налить себе что-нибудь выпить.