— Уберите руки.

Раздраженно вздохнув, Нэш отпустил ее плечо.

— Послушайте, я не собираюсь с вами спорить. Я всего лишь хочу быстрее закончить дело. Несколько часов уже прошли в ожидании вашего появления. Пока я отыщу другого ветеринара, который согласится ехать в эту глушь, пройдет весь день.

— Сожалею.

Сэм направилась к выходу. Нэш снова преградил ей путь. Сэм наградила Риверса горящим взглядом. Взгляда оказалось достаточно. Нэш отступил на шаг назад.

— Уважаемая леди, — сквозь зубы произнес он, — я прошу вас, убейте эту лошадь. Я заплачу, сколько скажете. Только быстро, ладно? Потом каждый из нас займется своими делами.

— Я спасаю животным жизнь, а не убиваю их.

На его щеке дрогнула жилка.

— Лошадь, которую вы так хотите спасти, чуть не убила мою дочь. Не хочу, чтобы это повторилось. Так как, вы убьете ее или мне вызвать другого ветеринара?

Прежде чем Сэм успела ответить, в конюшню ворвался маленький златовласый вихрь. Он мгновенно вцепился в Сэм.

— Нет, вы не тронете мою лошадку. Я вам не позволю! — закричал ребенок, топая ногами и награждая тумаками живот и руки Сэм.

— Эй! Подожди минутку. — Сэм пыталась схватить маленькую девочку. Наконец ей это удалось. Сжав запястья бунтарки, Сэм опустилась на колени. На лбу ребенка была глубокая рваная царапина, но это, кажется, волновало юное создание меньше всего. Девочка дерзко смотрела на Сэм мокрыми от слез глазами, крепко сжав губы.

Желание ребенка во что бы то ни стало защитить свою лошадь внушало симпатию. Сэм с неприязнью взглянула на Нэша Риверса.

— Я не сделаю твоему другу ничего плохого, милая. Честное слово.

Девчонка исподлобья изучала ее.

— Как тебя зовут? — спросила Сэм.

— Колби.

— А меня Сэм.

Девочка, забыв, что она решила сердиться, хихикнула.

— Сэм? Это имя для мальчишек.

— И для девочек тоже. Если произносить его полностью, получится Саманта. Как зовут лошадку?

Колби нахмурилась.

— Уиски. И я не дам тебе его убить.

— Я не собираюсь его убивать. Но твой папа рассказал мне, что он тебя поранил.

— Лошадка не хотела! — воскликнула Колби. — Мы просто скакали, он увидел что-то странное и испугался. Уиски никогда не сделает мне больно. — Девочка дважды ударила себя в грудь. — Клянусь.

Нэш, стоящий за спиной Сэм, недоверчиво хмыкнул. Потом подошел, взял дочку из ее рук.

— Тогда откуда взялись синяк на твоей спине и порез на лбу, скажи, пожалуйста?

Колби подняла заплаканные голубые глаза.

— Но, папа, я же сказала, что Уиски ни при чем. Просто я упала. Он меня не толкал.

Риверс вздохнул и поставил девочку на ноги.

— Какая разница. Результат ведь один и тот же, — невозмутимо, будто не замечая слез и всхлипываний, сказал он. — Возвращайся домой, и пусть Нина займется твоими царапинами.

Девочка вздернула нос и сжала кулачки.

— Нет! Я останусь здесь! — Колби бросилась по проходу к стойлу Уиски. Поставив ногу на нижнюю перекладину ворот, она быстро преодолела преграду и скрылась внутри.

— О-ох! — с досадой выдохнул Нэш. — Посмотрите, что вы наделали. — Он обратил свой гнев на девушку. — Выполни вы мою просьбу, этой сцены удалось бы избежать.

Сэм сильно сомневалась в этом. Теперь она могла уйти, но не уходила. Что-то се удерживало. Может быть, она узнала в Колби себя? В детстве Сэм спорила с отцом точно так же. И чаще всего проигрывала. Или страх, что Риверс найдет для исполнения своего грязного плана другого специалиста, не позволял ей сесть в грузовик и уехать? Так или иначе, Сэм Макклауд решила не сдаваться.

— Девочка не простит, если вы лишите ее друга.

Нэш раздраженно взъерошил волосы — теперь его аккуратная прическа была безжалостно разрушена. Он посмотрел на стойло, в котором исчезла Колби.

— Думаете, будет лучше, если это чудовище ее погубит?

Сэм пожала плечами.

— Ребенок всего-навсего поцарапался. Если она поскользнется на ступеньке и набьет шишку, вы разрушите лестницу?

— Спасибо за прогноз, — недовольно сказал он.

— Я не даю прогнозов. Просто пытаюсь объяснить то, что есть на самом деле. Я занималась верховой ездой с тех пор, как научилась ходить, и, поверьте, получала во время пеших прогулок намного больше синяков.

— Что говорит о вашей координации.

Она пропустила колкость мимо ушей.

— Нужно обработать рану у нее на лбу.

Нэш вздохнул.

— Я хотел. Но Колби меня не подпускает.

— Ничего удивительного.

Он резко повернулся и выразительно взглянул на Сэм. Отчего та поежилась, но не сдалась.

— Жизнь Уиски волнует Колби больше, чем собственное здоровье. Пока девочка не убедится в том, что ее любимец в безопасности, она вас и близко не подпустит.

— Как же мне быть? Дождаться, когда она упадет снова, и вызвать врача?

Сэм понимала, что, несмотря на сарказм, Риверс искренне волновался за дочь. Он озабоченно нахмурил лоб, с грустью глядя в пространство. Нэш явно переоценил серьезность вполне заурядного происшествия.

Обработать шрам на лбу девочки ей вполне по силам. Сэм шумно вздохнула.

— Оставайтесь здесь, я попробую все уладить.

Она направилась в глубь конюшни и остановилась перед загоном Уиски. Поставила ногу на нижнюю перекладину, облокотилась на ворота. Колби стоял там, обнимая шею лошади.

— Уходите, — крикнула девочка. — Мы с Уиски обойдемся и без вашей помощи.

— Нужно обработать твою рану, — возразила Сэм за что получила взгляд, полный ненависти. — Повторяю еще раз: я не сделаю ничего плохого Уиски. Я не убиваю животных, особенно таких красавцев, как твоя лошадка.

Колби задумалась, очевидно сомневаясь, стоит ли доверять Сэм.

— Клянешься? — прищурилась девчонка.

Сэм, по примеру Колби, приложила руку к сердцу:

— Провалиться мне на этом месте.

— Тогда почему ты не уехала?

— Потому что хочу тебе помочь.

Колби склонила голову набок.

— В чем?

— Ну, Уиски вполне здоров, а вот тебе нужен доктор.

Девочка провела пальцем по шраму и нахмурилась.

— Папа сказал, что отвезет меня в больницу.

Сэм наклонилась вперед, чтобы разглядеть ранку.

— Все не так уж плохо. Нужно промыть лоб, смазать твою царапину бактерицидной мазью и перевязать. Больше ничего.

Колби смотрела недоверчиво.

— Кажется, ветеринары лечат животных.

— Обычно да. Но я лечу и людей тоже. Например, моего племянника Джемми. Он часто разбивает себе то нос, то коленки.

Колби подошла поближе.

— А вдруг ты дашь мне снотворное? Я засну, и ты убьешь Уиски.

Необузданная детская фантазия едва не заставила Сэм расхохотаться. Но она сдержалась и строго посмотрела на девочку.

— Ни за что.

Маленькая Риверс неуверенно побрела к воротам.

— Хорошо. Но я не верю папе ни капельки. Пусть он пойдет с нами.

На этот раз Сэм, которая тоже не верила Нэшу Риверсу, рассмеялась от души. Она распахнула ворота, и Колби вышла.

— Это не больно? — Девочка со страхом показала на лоб.

Сэм, улыбаясь, закрыла ворота.

— Совсем чуть-чуть, но потом все пройдет.

— В чем дело? — раздраженно спросил Нэш. Девочка схватила Сэм за руку и прижалась к ней.

Такое доверие растрогало Сэм до глубины души, однако при взгляде на Нэша маленькая Колби зло прищурилась и поджала губы. Точно так же, как сама Сэм во время детских споров с отцом.

— Сэм хочет вылечить мою царапину, и тебе придется пойти с нами.

Риверс удивленно посмотрел на девушку.

— Неужели? — Сэм кивнула, и он с облегчением вздохнул. — Аптечка в доме. Пойдемте, я вам покажу.

В отличие от конюшни дом Риверса был в довольно-таки неплохом состоянии. Здание из известняка, казалось, простояло здесь лет сто или даже больше и наверняка могло послужить еще не одному поколению. Вдоль одной из стен располагалась крытая веранда. Колонны и ограду обвивала глициния, благоухая множеством нежно-розовых цветов. За листвой Сэм разглядела деревянные кресла-качалки.

Она представила себе, как Нэш сидит там вечерами, покачиваясь, может быть даже, мастерит что-то или смотрит на закат. Но образ быстро растаял. Такого легче представить в офисе, с ногами на столе, с телефонной трубкой, зажатой у уха, в окружении расторопных секретарей. Усмехнувшись, Сэм поднялась на крыльцо и вслед за хозяином вошла в дом.

Кухня чем-то напоминала се собственную. Хотя у Макклаудов она просторнее и оснащена более современным оборудованием. Сэм здесь понравилось. Подойдя к круглому дубовому столу, покрытому царапинами, она усадила Колби на стойку, рядом с потрескавшейся фаянсовой раковиной. Нэш тем временем открывал дверцы шкафов в поисках аптечки.

Сэм оторвала от бумажного полотенца кусок, смочила его и осторожно протерла царапину на лбу неудачливой наездницы, счищая грязь и запекшуюся кровь. Как и ожидалось, рана оказалась поверхностной.

— Ничего страшного. — Сэм похлопала малышку по плечу. — Ты даже ничего не почувствуешь.

Колби хмуро следила за непонятными приготовлениями, Нэш тоже придвинулся поближе, глядя, как Сэм перебирает аптечку. Пожалев о том, что девочка настояла на присутствии отца, Сэм раздраженно сказала:

— Отойдите. Вы мне мешаете!

Риверс покорно отошел. Когда Сэм обмакнула ватный тампон в перекись водорода и начала обрабатывать порез, он снова оказался рядом. Колби вскрикнула и отшатнулась.

— Прекратите, ей же больно! — Нэш схватил девушку за руку.

Когда сильные пальцы сжались на запястье, Сэм похолодела. Отвратительные воспоминания лишили ее возможности говорить и двигаться. Дышать! — приказала она себе. Иначе ей не успокоиться. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Еще раз.

Смех девочки вернул Сэм к реальности.

— Мне вовсе не больно, папа! Просто холодно и щекотно.

Нэш смутился и медленно отпустил руку.

— Простите.

Переведя дыхание, она выбросила тампон, подвигала затекшими пальцами, выдавила из тюбика каплю мази и, сжав дрожащие губы, откинула со лба Колби прядку волос.

— Здесь царапина чуть глубже. Придется сделать крестообразную повязку, иначе останется шрам.

— Что? — Риверс бросился к ним и вместе с Сэм начал разглядывать рану.

Сумасшедший отец, который превращает любую неприятность, случившуюся с ребенком, в катастрофу, подумала Сэм.

— Не стоит так переживать. Через пару недель от царапины ничего не останется. — Когда Нэш успокоился и отошел, она перебинтовала лоб девочки. — Так! — Сэм отступила на шаг. Вытерла пальцы салфеткой. — Вот и все. Совсем не страшно, верно? — Она улыбнулась Колби.

Малышка смущенно улыбнулась в ответ.

— Ни капельки. У тебя мягкие руки.

Сэм в изумлении посмотрела на свои ладони.

Мягкие? От ветеринарной практики и частого мытья они скорее напоминали наждачную бумагу.

— Колби хотела сказать, нежные, — предположил Нэш.

Покраснев, она побыстрее спрятала руки в карманы. И повернулась к девочке.

— Кстати, о руках. Тебе следует их вымыть. Иначе, когда будешь поправлять повязку, в ранку попадут микробы.

— Они не грязные, — возразила Колби. — Просто...

Риверс подхватил дочку под руки и поставил на пол.

— Все равно вымой. Надо слушаться доктора. А потом зайди к Нине и извинись за свое поведение. Ты едва не довела се до сердечного приступа.

— Ну, папа, — капризно сказала упрямица. — Нина всегда волнуется по пустякам. Ты сам знаешь.

— Потому что она любит тебя. Марш мыть руки, — приказал он, наградив Колби легким шлепком.

Девчонка нехотя повиновалась.

Сэм с трудом удержалась от желания окликнуть се. Наедине с Нэшем она почему-то почувствовала себя неловко.

— Давно Колби занимается верховой ездой?

— С трех лет. Она без ума от лошадей. После того, как мы переехали в Остин, я нашел ей конную школу. Но она далеко, в сорока пяти минутах езды, так что через пару месяцев мы прекратили занятия.

— Мы? — Она с интересом взглянула на Риверса. — Вы тоже брали уроки?

Он удивленно поднял брови.

— Я? Нет, черт побери! Но кто-то должен был находиться рядом с ребенком.

Проще говоря, уроки Колби не вписывались в деловое расписание Нэша Риверса, подумала Сэм.

— Не возражаете, если я совершу небольшую прогулку верхом на Уиски?

— Зачем? — нахмурился Нэш.

— Чтобы определить характер лошади. Потом я хотела бы посмотреть, как Колби справляется с ней.

Риверс произнес сквозь зубы:

— Можете ездить на Уиски, сколько вам заблагорассудится, но я не позволю Колби даже подходить к этому животному. — Он посмотрел на дверь, за которой исчезла девочка. И содрогнулся, вспомнив, как увидел ее на земле, неподвижную, с кровоточащей раной на лбу. — Она моя дочь, — прошептал Нэш. — Все, что у меня осталось. Я не хочу потерять ее.

К счастью, Нэша задержал в доме телефонный разговор. Сэм взяла у Колби седло и закинула его на спину лошади. Потом аккуратно поправила подкладку под ним.

— Ты сама выбирала седло, Колби?

Девочка, усевшись на верхней перекладине ворот, покачала головой.

— Нет. Папа подарил на день рождения.

Дорогой подарок. Судя по качеству кожи и тиснению с именем изготовителя.

— Сколько тебе лет?

— Шесть. Мой день рождения был первого мая.

— Правда? — Сэм натянула подпругу, продела хомут. Седло встало на место. — А я родилась десятого мая.

— Ты устраивала праздник? Мы вот никого не приглашали. Папа сказал, у него нет времени на такие глупости. Но в следующем году мы, может быть, организуем большу-у-щую вечеринку. Правда, я не знаю, кого приглашать. К тому времени, возможно, мы с папой все-таки уедем.

Колби приуныла, и Сэм улыбнулась ей.

— Вы переезжаете?

Девочка опустила голову.

— Мы будем жить в доме, где много квартир. Hо сначала папа закончит дела на ранчо. Он хочет, чтоб здесь был участок. Ну, с домами, магазинами и рабочими. Предприятие. Папа называет его проектом. Колби почесала нос. — Или чем-то в этом роде.

— Значит, твой папа не хозяин ранчо?

Девочка разочарованно вздохнула.

— Нет. Он изыскатель. Папа покупает землю, делит ее на кусочки, решает, где будут проходить дороги и стоять дома. А потом продает все строителям.

Сэм поняла причину царившего вокруг запустения. Зачем Нэшу Риверсу тратить время и деньги на ограду и землеустройство, если он собирается продать участок для застройки?

Она задумалась, вспоминая ржавую табличку у въезда на «Ранчо Риверсов». Когда-то Риверсы владели этой землей. Если не Нэш, то кто?

— Давно вы здесь живете? — не удержалась Сэм.

— Почти год. Когда я была маленькой, мы жили в Сан-Антонио, а когда дедушка умер, переехали сюда.

Значит, ранчо принадлежало отцу Нэша. И досталось ему по наследству, решила Сэм.

— А до Сан-Антонио я и папа жили в Далласе, — продолжила рассказ Колби. — После того, как мама умерла, папе разонравился Даллас. Он сказал, что с ним связано слишком много плохих воспоминаний, и тогда мы уехали в Сан-Антонио.

Ребенок говорил о смерти матери с поразительным спокойствием. Сэм тоже рано потеряла мать, в два года, и, хотя мало что помнила, при мысли о ней на глаза всегда наворачивались слезы и комок подступал к горлу.

— Сколько тебе было, когда умерла мама? — тихо спросила она.

— Восемь часов примерно. Мама болела диабетом, врачи говорили, что ей нельзя иметь детей. Но папа рассказывал, что она готова была отдать свою жизнь, лишь бы я родилась. Это грустно, правда?

Спокойный тон девочки делал историю еще трагичнее. Сэм глубоко вздохнула.

— Да, это грустно.

— Папа говорит, я очень похожа на маму. В моей комнате на тумбочке стоит ее фотография, и мне кажется, что мы совсем не похожи. Только цвет волос одинаковый. Она была блондинкой, как я. Правда, у нее волосы прямые и красивые, а у меня курчавые и жесткие. — Сморщив носик, Колби накрутила на палец волнистую прядь и разочарованно отпустила ее. — По словам папы, если бы я иногда причесывалась, они бы выглядели лучше. Но чем сильнее расчесываешь эти волосы, тем сильнее они путаются.

Сэм, которая рассматривала передние копыта Уиски, спрятала улыбку. Интересно, этот ребенок когда-нибудь молчит?

— В любом случае, — Колби неопределенно взмахнула рукой, — папа очень любил маму, и могу поклясться, что он до сих пор по ней скучает. Ты замужем?

Вопрос застал Сэм врасплох.

— Н-нет, — запнулась она.

— Почему?

Девочка явно решила вогнать ее в краску. Сэм склонилась еще ниже, счищая с копыта грязь и мелкие камни.

— Не знаю. Наверное, потому, что тратила все время на лечение лошадей.

Колби улыбнулась, демонстрируя большую щелку между передними зубами.

— Тогда ты могла бы выйти замуж за моего папу. Он все время говорит, что мне нужна мама.

Нога Уиски выскользнула из рук Сэм. Мама? Сэм перешла к правому боку лошади, подальше от девочки, и несколько раз глубоко вздохнула.

— Боюсь, что нет. милая. Твой папа должен сам сделать свой выбор.

— А, ерунда. Я его уговорю. Обычно он разрешает мне делать все, что хочется.

В чем Сэм не усомнилась ни на минуту.

— Может быть. Но твоему папе иногда тоже нужно; разрешать делать то, что ему хочется, — сквозь смех произнесла она. Пока этой юной головкой не овладела новая идея, Сэм поспешила надеть на голову лошади уздечку. — Где ты разминаешь Уиски? — спросила девушка, надеясь отвлечь Колби.

Девчонка спрыгнула с ворот.

— За домом есть ипподром. Ну, он не совсем настоящий. Дедушка держал на нем скот. Но там просторно и есть барьеры, поэтому я называю это место ипподромом.

Сэм, улыбнувшись, поправила растрепанные волосы девочки. Ребенок говорил с невероятной скоростью и выдавал целую семейную историю там, где было бы вполне достаточно краткого ответа.

— Хорошо. Пойдем туда и посмотрим, что умеет делать Уиски.

На улице Сэм села верхом на лошадь, использовав в качестве ступеньки старую бадью. Колби тем временем успела вскарабкаться на забор. Стремена оказались слишком короткими, и Сэм пришлось просто свесить ноги по бокам лошади.

Уиски потанцевал немного под непривычно тяжелым седоком, потом успокоился и перешел на шаг. Сэм пустилась рысью, проскакала несколько кругов по стадиону, после чего решила ускорить темп. Скакун легко и быстро реагировал на каждую команду. По приказу наездницы лошадь остановилась и сделала несколько шагов назад. Сэм улыбнулась девочке.

— Прекрасно справляется.

Колби засияла.

— Спасибо. Ты будешь скакать через барьеры?

Сэм не делала этого несколько лет, но искушение было слишком велико.

— А ты разрешаешь?

— Конечно! Правда, Уиски быстрый, так что будь готова к неожиданностям.

Девушка рассмеялась и направила Уиски к стартовой позиции. Настраиваясь на первый барьер, она забыла обо всем на свете. Лошадь замерла и напряглась в ожидании. По нетерпеливой дрожи мускулов и гордому повороту головы было ясно, что это великолепное животное создано для соревнований и борьбы. Она сжала ногами его бока, конь рванулся вперед — и Сэм пришлось крепко держать поводья, чтобы не вылететь из седла.

У первого барьера ветер сорвал кепку с ее головы. Готовясь к повороту, Сэм привстала, обмотала вокруг рук поводья и прижала правую ногу к боку Уиски.

Лошадь отреагировала мгновенно, повернулась, отталкиваясь задними ногами от рыхлой земли. Они прошли первый поворот, потом второй. Последний барьер был с легкостью преодолен, и Сэм решила, что для первого раза достаточно. У амбара она натянула поводья, Уиски замер, поднимая вокруг клубы пыли. Девушка спрыгнула на землю и улыбнулась.

— Ух ты, Сэм! Как здорово! — воскликнула Колби.

— Уиски прекрасная лошадь. — Сэм подошла к ограде, на которой сидела девочка.

— Естественно. Ведь я заплатил за нее немалые деньги.

Улыбка медленно сползла с губ Сэм, когда она заметила Нэша, стоящего рядом с дочерью. Одной ногой Риверс оперся на перекладину ограды, а руки скрестил на груди. Он успел снять пиджак и галстук, закатанные выше локтей рукава открывали гладкую загорелую кожу, ветер играл коротко подстриженными волосами. В нем непонятно как сочетались мужество и мальчишеское очарование.