Новой гостьей оказалась красивая девушка высокого роста с жестким и слегка циничным выражением лица. Она вела за руку толстого мальчика лет четырнадцати, чье сходство с портретом на стуле не оставляло никаких сомнений. Столкновения мальчик избежал, но явно остался недоволен. С холодным отвращением глянув на согнувшегося лорда, он выразил свое мнение одним словом:
— Растяпа!
Лорд Маунтри разогнулся.
— Прошу прощения, — выговорил он, должно быть, уже в седьмой раз, совсем выбитый из колеи. Молодой человек всегда отличался стеснительностью, а сейчас причин для смущения было сразу несколько. Он оказался в перекрестье взглядов: глаза миссис Форд просили: «Уходите!», на лице Огдена читалось: «Олух!», а портрет вторил: «Идиот!» Наконец, глаза красотки, огромные, серые, прохладно насмешливые, презрительно вопрошали: «Что за странный краснолицый тип путается под ногами?»
— Прошу… прошу прощения, — вновь пробормотал он.
— Смотри, куда прешь! — сурово буркнул Огден.
— Ничего страшного, — отозвалась незнакомка. — Ты познакомишь нас, Неста?
— Лорд Маунтри — мисс Драссилис, — представила их друг другу миссис Форд.
— Боюсь, это из-за нас лорд Маунтри вынужден уйти, — заметила девушка, и серые глаза ее стали, казалось, еще огромнее, прохладнее, насмешливее и презрительнее. Лорд барахтался в них, словно пловец в бездонной пучине.
— Нет-нет, — пролепетал он, — честное слово, мне просто пора… До свидания! Значит, миссис Форд, вы дадите мне знать насчет яхты? Да? Весело проведем время и все такое. До свидания! До свидания, мисс Драссилис!
Он мельком глянул на Огдена, набираясь смелости попрощаться и с ним, но духу не хватило, и лорд Маунтри, развернувшись, выскочил в коридор. Оттуда донесся стук упавшей трости.
Синтия Драссилис закрыла дверь и улыбнулась:
— Какой нервный молодой человек! А что он такое сказал про яхту, Неста?
Миссис Форд с трудом оторвала от сына зачарованный взгляд.
— Да так, ерунда. На следующей неделе хотим сплавать на юг Франции.
— Какая чудесная идея! — В голосе девушки прозвучала задумчивая нотка. — Великолепно задумано.
Миссис Форд устремилась к Огдену, обрушилась на него шуршащим вихрем роскошных тканей и сжала в объятиях:
— Золотце мое!
Достойно перенести такую вспышку чувств способен далеко не всякий. Огден грубо вывернулся из материнских объятий.
— Лучше сигаретку дай, — буркнул он.
Портрет, написанный любящей рукой, явно льстил ему, сильно приукрашивая оригинал. Пухлый на картине, мальчишка был откровенно толст, смотрел еще угрюмее, и никакое искусство, тем более любительское, не могло воспроизвести даже отдаленно его отвратительных манер. Ребенок явно очень непростой, он выглядел так, будто успел взять от жизни все и теперь привычно маялся от скуки, напоминая речью и поведением скорее взрослого, причем довольно неприятного.
Даже мать на миг опешила и рассмеялась с дрожью в голосе:
— Не слишком ли ты практичен, дорогой?
Синтия окинула наследника Фордовских миллионов твердым, чуть презрительным взглядом.
— Он весь день такой. Можешь себе представить, как мне было с ним легко!
Миссис Форд порывисто обернулась.
— Синтия, милая, я тебя даже не поблагодарила…
— Вот-вот. — Девушка поджала губы.
— Ты — чудо, дорогая. Истинное чудо! Я повторяю это с тех пор, как получила твою телеграмму из Истнора… Огден, иди ко мне, сыночек!
Скривившись, мальчишка подался к протянутым рукам матери.
— Только не тискай больше! — выдвинул он условие, прежде чем позволить себя обнять.
— Скажи, Синтия, — вновь обратилась миссис Форд к девушке, — как тебе это удалось? Я сказала лорду Маунтри, что надеюсь скоро увидеть Огдена, но сама сомневалась. Успех казался слишком невероятным!
— Этот твой лорд Маунтри… — протянула Синтия. — Как ты с ним познакомилась? Я его прежде не видела.
— В Париже встретила, осенью. Он надолго уезжал из Лондона, ухаживал за больным отцом.
— Понятно.
— Такой любезный молодой человек. Договорился, чтобы написали портрет Огдена. Да ладно, теперь не до лорда Маунтри, не будем отвлекаться. Расскажи лучше, как ты сумела увезти мальчика!
Синтия зевнула.
— Да легче легкого все оказалось.
— Огден, милый, — обернулась миссис Форд, — куда ты? Хочу, чтобы ты был рядом.
— Да ладно…
— Побудь со мной, ангелочек!
— Опять сопли, — буркнул ангелочек себе под нос. — Вообще-то, я чертовски голодный, — добавил он.
Миссис Форд будто током ударило. Она вскочила на ноги.
— Бедное мое дитя! Конечно, тебе надо пообедать… Синтия, позвони, я что-нибудь закажу в номер.
— Я бы тоже не отказалась, — заметила Синтия.
— Ах да, ты ведь тоже ничего не ела. Я и позабыла.
— Ну еще бы.
— Пообедаете тут оба.
— А может, пускай Огден сходит вниз, в ресторан?
— Хотите посплетничать? — язвительно хмыкнул мальчишка.
— Ну что ты, милый! — укорила его миссис Форд. — Хорошо, Синтия… Ступай, Огден. Закажи себе чего-нибудь посытнее!
— А то! — лаконично заверил сын и наследник.
Когда дверь за ним закрылась, наступила короткая пауза. Синтия выразительно глянула на подругу.
— Ну что ж, дорогая, я это сделала.
— О да! Ты просто чудо, милая!
— Да.
Они вновь помолчали.
— Кстати, — начала миссис Форд, — ты упоминала какую-то мелочь, небольшой долг, который тебя беспокоит?
— Разве? Ах да, есть такой, и довольно срочный. На самом деле, заслоняет мне всю перспективу. Вот он, счет.
— Сколько там? — Глянув на листок бумаги, миссис Форд невольно охнула. Затем подошла к бюро и достала чековую книжку.
— Ты очень добра, Неста, — сказала Синтия. — А то уже запахло неприятностями. — Аккуратно сложив чек, она убрала его в сумочку.
— А теперь расскажи наконец, как все вышло! — потребовала миссис Форд.
Упав в кресло и откинувшись на спинку, она сцепила руки на затылке и прикрыла глаза, будто ожидая услышать любимую музыку. Казалось, она впервые обрела спокойствие души. — Расскажи все с самого начала!
Синтия подавила зевок.
— Хорошо, дорогая… В Истнор я отправилась поездом в 10:20 — он удобнее всего. Приехала в четверть первого и сразу пошла искать дом. Ты ведь никогда его не видела? Совершенно очаровательный… Сказала дворецкому, что хочу видеть мистера Форда по делу. Заранее удостоверилась, что он уехал на курорт в Дройтвич…
— Ревматизм, — кивнула миссис Форд. — У него бывают приступы.
— Дворецкий ответил, что хозяина нет дома, и собирался меня выпроводить, но я пристала как банный лист. Велела позвать домашнего учителя, его зовут Бростер, Реджи Бростер. Очень приятный молодой человек — статный, широкие плечи, и лицо такое добродушное…
— Ну, дорогая, ну?
— Ему я сказала, что делаю для журнала зарисовки интерьеров известных загородных особняков.
— Неужто поверил?
— Каждому слову! Он из таких. Поверил даже, что мой издатель особо просил зарисовать парадную лестницу — о ней мне рассказали в местной гостинице. Какая-то интересная лестница — не помню уже, чем именно.
— Итак, ты вошла…
— Итак, я вошла.
— И увидела Огдена?
— Сначала мельком, потому что Реджи…
— Кто?
— Бростер. В моих мыслях он только Реджи. Он создан быть Реджи, с таким добрым наивным лицом. Короче, Реджи вспомнил, что пора начинать уроки, и отослал Огдена наверх.
— Одного?
— Одного. А мы с Реджи немного поболтали.
Миссис Форд приподняла веки, ее большие карие глаза гневно сверкнули.
— Мистер Бростер не годится в учителя для моего мальчика, — холодно процедила она.
— Да, наверное, он был неправ, — признала Синтия, — но на мне была эта шляпка…
— Продолжай.
— В конце концов я объявила, что приступаю к рисованию. Он предложил начать с комнаты, где мы сидели, но я решила сначала набросать общий вид здания с восточной стороны. Само собой, восток я выбрала, потому что оттуда ближе к железной дороге. Добавила еще, что они с Огденом, должно быть, гуляют иногда в саду. А как же, согласился Реджи — как раз и время для прогулки настало, — и сказал, что пойдут они в мою сторону, мальчику интересно будет взглянуть. Похоже, он усматривает у Огдена тягу к искусству.
— Этот Бростер никак не подходит моему сыну в учителя!
— Ну, думаю, учительское место он уже потерял. Так ведь, дорогая?
— А что было потом?
— Я взяла рисовальные принадлежности и ушла. Вскоре явились Реджи с Огденом, но я объяснила, что ничего не успела нарисовать, потому что испугалась быка.
— Он и этому поверил?
— Ну конечно! Он такой добрый и чуткий. Мы очень мило поболтали. Он рассказал о себе все. Прежде увлекался футболом, а теперь больше не играет, но часто вспоминает прошлое.
— Он мог заметить, что рисовать ты не умеешь. Что тогда стало бы с твоей легендой насчет журнала?
— Ну, про это мы больше не вспоминали, я даже не начала рисовать. Просто болтали. Реджи рассказывал про футбол, как играл за команду Оксфорда. Хотел показать газетную заметку о матче, и я ответила, что с удовольствием почитаю. Сказал, что заметка в чемодане, и я пообещала присмотреть за Огденом, пока он за ней сбегает. Как раз оставалось время успеть на поезд. Реджи ушел, и вот мы здесь… А теперь можешь заказать обед, как обещала. Я умираю с голоду!