— Поверить не могу, что никто из соседей еще не вызвал полицию.
Встав с ковра, я подошла к окнам столовой, чтобы взглянуть, что там происходит, как вдруг раздался стук в дверь.
— Джульетта! — нараспев произнес знакомый голос. — Но что за проблеск света в том окне?
Мое сердце встрепенулось от этих слов. Направившись к входной двери, я с улыбкой отозвалась:
— Ромео, Ромео! Ах, зачем же ты, Ромео?
Распахнув дверь, я схватила за руку свою кузину Шейн и позволила ей обнять себя, а затем запрокинуть назад, так что моя спина выгнулась, а волосы коснулись пола.
Она крепко прижала меня.
— Тебе нужно подстричь волосы в носу, сис.
Я подняла голову:
— У тебя изо рта пахнет, как от трупака.
Она помогла мне вернуться в вертикальное положение и, чмокнув в щеку, прошагала мимо в гостиную.
— Как ты? — спросила она так, словно мы виделись недавно, а не целый год назад.
— Превосходно. А ты?
— Все можно поправить парой рюмок или пулей в голову.
Я в нерешительности проследила за тем, как она рухнула в кресло и приняла расслабленную позу. С тех пор как я уехала учиться, виделись мы с ней редко, однако созванивались минимум раз в неделю, и со временем ее шутки напрягали меня все больше. Она регулярно отпускала подобные фразочки.
Шейн была моей двоюродной сестрой, а так как у родителей мы были единственными детьми, то всю жизнь общались довольно близко. Мне нравилась ее манера изъясняться и непринужденное чувство юмора, но я подозревала, что ей до боли хочется сбежать из дома и расправить крылышки.
— Поосторожнее, — предупредила я. — А то я всерьез могу начать беспокоиться о ком-то еще, кроме себя.
— Это будет что-то новенькое, — подколола меня она, сложив руки на животе. — Значит… у тебя правда все в порядке, Джульетта?
Она была единственной, кто называл меня моим настоящим именем — Джульетта Эдриан Картер. Все остальные звали меня Кейси.
— Все в порядке, — кивнула я, усаживаясь обратно на пол так, что ноутбук оказался между моих разведенных в стороны ног. — А ты как?
— Теперь лучше — ты ведь вернулась.
Шейн в этом году окончила школу и осенью должна была уехать в Калифорнию. Но даже там свободы ей не видать. Родители согласились оплачивать ее обучение в другом штате лишь с условием, что она будет жить в Сан-Франциско, у бабушки по отцовской линии.
Шейн не сильно обрадовалась такой перспективе, но и сопротивляться не стала. Мне казалось, сестре нравилось в Шелберн-Фоллз — здесь у нее было много друзей, — но при этом ей все же хотелось оказаться там, где афроамериканцы составляли больше десяти процентов населения.
Ее отец был чернокожим. Он любил этот город, и, насколько я могла судить, тут ему было вполне комфортно, но Шейн хотела богатой культурной жизни.
Она откашлялась и подалась вперед, положив локти на колени.
— Что ты делаешь? — Этот вопрос прозвучал как упрек.
Я посмотрела в ее изумительные карие глаза.
— Готовлюсь к работе. Мне предстоит заниматься с ребятами, которые идут в выпускной класс.
— Да, слышала. — Она по-прежнему смотрела на меня с озадаченным видом. — Я имею в виду, какого черта ты отсиживаешься в этом доме сейчас, когда впервые в жизни никто — ни Лиам, ни чертова Сандра Картер — не держит тебя на поводке?
— Ты знаешь, что я тебя люблю, — начала я, — но это чудесный, спокойный дом, и наверху у меня есть вибратор. Мне хорошо, — отшутилась я. — Кроме того, ты правда считаешь, что мне стоит нажить себе еще больше проблем, Шейн?
— Тебе не придется далеко ходить. — В ее дразнящем голосе послышались сексуальные нотки. — Разве от твоего внимания ускользнул тот факт, что по соседству началась вечеринка?
Ага. Теперь я все поняла. Я обвела взглядом ее наряд: черную мини-юбку в обтяжку и белый топ на лямках. Однако, в отличие от моей майки, ее топ был украшен блестками: они обрамляли вырез и одной длинной полоской спускались от центра вниз. С ее кожей цвета кофе с молоком, темными выпрямленными волосами, спадавшими ниже лопаток, и бесконечно длинными ногами она была потрясающе красива.
Я подумала, обращал ли Джекс на нее внимание, но тут же выбросила эту мысль из головы. Какая мне разница?
— Нет, это не ускользнуло от меня, — пробормотала я. — Вообще-то, весь дом сотрясается от грохота музыки.
— Лично я туда иду. И ты тоже.
— Ну уж нет, — я горько усмехнулась и, развернув пластинку мятной жвачки, отправила в рот. — От Джекса — одни неприятности. Я совершенно не хочу к нему в гости.
— Неправда, хочешь. Все хотят. И абсолютно все девчонки находят с Джексом общий язык.
Я не смогла удержаться. Подняла глаза и косо посмотрела на нее. Но снова поспешно опустила взгляд. В памяти промелькнули картинки — Джекс и две девчонки, с которыми я застала его пару лет назад. Со сколькими он переспал с тех пор, и… Я скомкала обертку от жвачки в кулаке.
Почему он так на меня действовал? Джексон Трент был просто дерзким мальчишкой, которому еще в старших классах нравилось меня доставать, — но по какой-то причине мое проклятое тело реагировало на него сильнее, чем на бойфренда, с которым я встречалась пять лет. Пока меня здесь не было, мне было плевать, чем занимается Джекс, но сейчас я, черт побери, не могла выкинуть это из головы.
О господи. Надеюсь, Шейн никогда с ним не спала.
Я едва не спросила.
— Ну уж нет, — проворчала я. — От Джекса ничего хорошего ждать не приходится. Он вообще куда-нибудь поступил?
— В Кларк, — быстро ответила она, и я моргнула.
Колледж Кларк?
Это было местное учебное заведение. Колледж находился достаточно близко отсюда, чтобы Джекс мог жить в Шелберн-Фоллз. Но при этом он был частным и имел высокий рейтинг учебных программ. От стыда мои щеки вспыхнули — а я-то предполагала, что Джекс вообще не создан для колледжа. Но оказалось, что он учился в гораздо более престижном учебном заведении, чем я.
— Так значит, он по-прежнему живет в соседнем доме вместе с Кэтрин? — решилась поинтересоваться я.
— Нет, в прошлом году Кэтрин вышла замуж за отца Мэдока и переехала к нему. Она оставила дом Джексу по окончании школы.
Так значит теперь это был дом Джекса.
Я закрыла ноутбук.
— А что это за машины на улице?
Полные губы Шейн, накрашенные глянцевой красной помадой, растянулись в улыбке, обнажив идеальные белые зубы.
— Многое изменилось, Джульетта.
— К чему такая загадочность? Что именно изменилось, черт побери?
Она пожала плечами, а потом откинулась назад и положила руки на подлокотники кресла.
— Сложно объяснить. Ты сама должна все увидеть. Мы идем на вечеринку, и ты оторвешься как следует.
Я покачала головой.
— Никто из нас никуда не идет. Я стараюсь избежать лишних проблем, а ты несовершеннолетняя, и тебе нельзя туда одной.
Ее глаза полыхнули огнем.
— О нет, — выдохнула она, прижав ладонь к груди. — Мне никак нельзя без спутника! — И с этими словами поднялась.
— Что ты делаешь? — спросила я, глядя на нее.
Она обошла кресло и направилась в сторону двери, ухмыляясь и по-прежнему не отнимая руки от груди.
— Без спутника я могу сделать какую-нибудь глупость, — продолжала она на ходу, — например, выпить сомнительный напиток с подмешанным в него гаммагидроксибутиратом [Так называемый наркотик «для изнасилования».], приняв его из рук татуированного бывшего зэка, который хочет затащить меня наверх и познакомить с приятелями! — Она открыла переднюю дверь как раз в тот момент, когда я поднялась с пола, и крикнула: — Пока!
С этими словами сестра выбежала за дверь и захлопнула ее за собой.
— Шейн! — прорычала я и бросилась за ней.
Черт, черт, черт! Я распахнула дверь, метнулась на крыльцо и… вот дерьмо! Развернувшись, влетела обратно в дом и засунула ноги в свои черные вьетнамки, стоявшие у двери.
Снова распахнув дверь, выскочила на улицу, спрыгнула с крыльца, перелетев через все ступени, и приземлилась на дорожку из плитки.
Ну и девчонка!
Шейн исчезла. Я повернулась влево, потом вправо, но ее блестящего белого топа нигде не заметила. Она уже была на вечеринке. Я пыталась отдышаться.
Восемнадцать. Без спутника. Единственный за долгое время человек, которого я могла бы назвать своей семьей. Все это были основательные причины для того, чтобы пойти туда и увести ее.
Я оценила свой внешний вид: небрежная и растрепанная, в мешковатой одежде, волосы в мелких завитушках — я не выпрямила их после душа — и почти без макияжа.
Ну и хорошо — так я хотя бы не привлеку к себе нежеланного внимания. Это уж точно.
Я решительно зашагала по газону, ощущая, как острые травинки царапают лодыжки. Солнце зашло час назад, но воздух был по-прежнему влажным и теплым. По спине, покрывшейся тонким слоем пота, пробежал холодок.
Длинная подъездная дорожка была уставлена автомобилями — в два ряда, по пять машин, — и проезжая часть тоже напоминала стихийную парковку. Большинство автомобилей я сегодня уже видела. Всевозможные марки и модели, одни — кричащих цветов и с аэрографией, другие — ухоженные, сдержанные, без рисунков на бортах.
Несколько машин стояло прямо посреди Фолл-Эвей-лейн, как будто жители соседних домов проезжей частью сегодня пользоваться не собирались.