— Да, ты под тем еще запретом, — прорычал он, повторив слова Кая. — Я должен сорвать с тебя всю одежду, все, что я тебе дал. Знал же, что все женщины — эгоистичные лживые твари. Ты ему не достанешься, и он не достанется тебе! — Брат сжал меня сильнее; я чуяла, как от него несло алкоголем.

— Дэймон, пожалуйста, — тихо взмолилась я, положив руку ему на грудь. — Я не…

— Не прикасайся ко мне. — Он оттолкнул мою руку. — Предупреждал же, чтобы ты не замарала себя.

— Я не замарала, — уверила я его, качая головой.

Однако в глазах брата бушевала ярость, а его голос было полон боли, хотя он всеми силами старался это скрыть.

Он схватил меня за подбородок и прижал спиной к дереву. Я жалобно взвизгнула.

— Зачем ты это сделала? — процедил он сквозь зубы. — Предупреждал ведь, что не стоит вот так просто позволять мужчинам трогать себя.

— Я не позволяла, — прошептала я. — Он ко мне не прикасался, клянусь.

— Уверен, что прикасался, — Дэймон, прищурившись, посмотрел на меня, — и тебе это понравилось. Ведешь себя, как шлюха. Он заберет тебя у меня, и ты ему позволишь. Предашь меня. Если сделаешь это, я тебя убью. Слышишь? Я, мать твою, тебя убью.

Внутри все перевернулось. Я заглянула в его темные глаза, которые смотрели на меня, как на грязь. Словно на моем месте была его мать.

Я утратила его уважение. Он считал меня ничтожеством. Дэймон ненавидел меня. В последний раз, когда я сделала что-то, что ему не понравилось, мне было тринадцать лет, и брат целую неделю даже не смотрел в мою сторону. С тех пор я была очень осторожна.

До сегодняшнего дня.

— Пожалуйста. Дэймон! — Впервые в жизни я видела его таким злым. — Ты — все, что у меня есть. Пожалуйста. Знаю, я совершила ошибку.

Я мечтала о многом, но вмиг бы отказалась от всего, если бы ценой за исполнение моих желаний была вероятность лишиться брата. Я не могла его потерять.

Оттолкнув руку Дэймона, я бросилась к нему, обняла изо всех сил и уткнулась головой в грудь.

Прости меня.

— Я всегда слушалась, — еще крепче сжимая его, продолжила умолять я, — и больше никогда не ошибусь. Обещаю. Я очень тебя люблю.

Он поднял руки и вцепился в мои предплечья, словно готовился оттолкнуть, но вдруг замер. Не теряя надежды, я зажмурилась. Пожалуйста, не злись на меня.

В этом мире никто не относился ко мне так, как он. Дэймон был моим защитником, забрал от матери и не подпускал ко мне отца. Если кто-то пытался сделать мне больно, брат в ответ причинял им еще больше боли.

Иногда я по-прежнему чувствовала себя уязвимой, но, по крайней мере, больше не была одинока.

Дыхание Дэймона выровнялось, грудь брата ритмично поднималась и опускалась, все медленнее и медленнее. Его пальцы ослабили хватку.

— Ты не можешь забрать его у меня, — произнес брат тихо. — И он не может забрать тебя у меня. Поняла?

Я тут же кивнула, ощутив облегчение.

— Знаю и буду хорошо себя вести.

Подняв голову, я посмотрела на брата, не размыкая объятий. Слезы на моем лице начали высыхать.

— Он мне не нужен. Мне просто стало скучно. Когда тебя нет дома, я тоже не хочу там находиться.

Когда Дэймона не бывало дома, я по возможности старалась не выходить из нашей комнаты, чтобы не столкнуться с отцом. Но чем старше становилась, тем труднее было усидеть на месте.

Выражение его лица смягчилось, на губах появилась едва заметная улыбка.

— Знаю, — смягчился он и погладил меня по волосам. — Когда-нибудь у нас появится собственный дом, и ты будешь свободна. Я окружу тебя сотнями гребаных акров земли, и ты сможешь дать себе волю. Никто не посмеет пялиться на тебя или плохо с тобой обращаться.

Я заставила себя улыбнуться нашей общей мечте, в которой Дэймон, отучившись в колледже, вернется за мной. Мы сбежим далеко-далеко, поселимся в доме на краю земли, окруженном лесами, и мне больше ни от кого не придется прятаться.

Только я понимала, что это всего лишь фантазия, и она никогда не станет реальностью.

— Что такое?

Я опустила взгляд и спросила:

— Кто-нибудь отнимет тебя у меня, так ведь? Рано или поздно. Она не захочет, чтобы я жила в твоем доме.

Даже если забыть о том факте, что с возрастом у меня появилось желание обладать вещами, которые мой брат не одобрял, он ведь тоже взрослел. Мы уже не те подростки, которыми были. Ему исполнилось восемнадцать, а мне семнадцать. Марина была права. Нам не по силам остановить время. Разве в будущем Дэймон не захочет завести семью? Я не могла вечно следовать за ним.

Он лишь рассмеялся.

— Какая же ты идиотка. — Сжав подбородок, брат приподнял мою голову и посмотрел в глаза. — Что я тебе говорил? Есть пешки и ладьи, кони и слоны, но королева [Ферзь.] только одна. — Он весело улыбнулся. — Мы всегда будем рядом, Ник. Все остальные приходят и уходят, но от кровных уз никуда не деться. Кровь — это навсегда.

Уголок моего рта приподнялся в улыбке. Я выдохнула, почувствовав облегчение от того, что Дэймон меня простил.

Он достал мобильник из кармана джинсов и набрал номер. Наверное, звонил Давиду, Льву или Илье, чтобы они приехали за мной.

— Я пешком дойду, — возразила я, пытаясь его остановить. — Все нормально.

Но Дэймон поднес телефон к уху, глядя куда-то поверх моей головы. Из динамика донесся гудок.

Они ответили после первого же.

— Дэймон.

Я узнала голос Давида.

— Никогда не угадаешь, на кого я наткнулся в пяти километрах от дома, в темноте, без охраны. Ты, мать твою, уволен.

— Дэймон, я не могу следить за ней каждую секунду! — рявкнул Давид. — Хочешь, чтобы я ее связал?

— Пошел ты к черту, — ответил мой брат ледяным голосом, отчего по сердцу словно полоснули ножом. — Приезжайте с парнями к Часовой башне и заберите ее.

Мои плечи немного поникли. Я знала, что должна вернуться, но пока не хотела.

— А потом отвезите ее на кладбище, — закончил Дэймон.

У меня в животе все перевернулось от радости; я резко подняла голову. Серьезно?

Он улыбнулся, продолжив говорить:

— Ей можно посидеть у костра, только проследите, чтобы она помалкивала, и не подпускайте к ней парней.

— Хорошо. Мы будем на месте через пятнадцать минут.

— Через пять, — распорядился брат и сбросил вызов.

Я прикусила губу, но он все равно заметил с трудом сдерживаемую улыбку.

Вновь приподняв мой подбородок, Дэймон строго посмотрел мне в глаза и предупредил:

— Они окружат тебя гребаной стеной, ясно? Не зли меня и не попадайся больше Каю на глаза.

Я кивнула, изо всех сил стараясь скрыть свой восторг.

— И тогда сможешь увидеть то, что он не хочет тебе показывать. — Улыбка исчезла с его лица. — Его истинную сущность.

Глава 7

Бэнкс

Наши дни

— Я не являюсь частью сделки, — подытожила я, сверля взглядом Гэбриэла, сидевшего за столом напротив меня. — Можешь послать Льва, Давида или кого-нибудь еще, пусть работают на него.

— Да уж… — Мой отец тихо засмеялся, выпустив изо рта облако сигарного дыма. — Будто ты нужна ему для работы. Чтобы чистить туалеты в его додзё и выполнять функции личного водителя.

В ответ на его сарказм я вздернула подбородок.

— Но и для… — я выдохнула, замешкавшись, — …этого я ему тоже не нужна. А если нужна, то он ничего не получит.

Вполне возможно, Кай хотел, чтобы я была у него на побегушках, однако отец думал иначе. По его мнению, если этот парень потребовал именно меня, значит, желал просто немного поразвлечься.

Черта с два ему, а не развлечение.

Гэбриэл не знал, что мне уже доводилось в прошлом встречаться с Каем. Не знал, что я знакома с тем, как он развлекается, и ни за что не хотела быть для него инструментом. Или игрушкой.

— Ты сделаешь то, что должна, — отрезал отец.

— Я не…

— Ты поступишь так, как тебе будет велено!

Каждая мышца в моем теле напряглась; замолчав, я стиснула зубы. Внезапно легкая испарина выступила на лбу под моей низко натянутой шапкой.

Дэймон.

Это все ради Дэймона. Только ради него я осталась в этом доме. Я должна помнить о конечной цели: найти брата, вернуть домой и не подпускать к нему Кая и остальных ублюдков.

Бездушные глаза отца смотрели куда-то мимо. Он практически перестал обращать на меня внимание. Кай был прав в одном: моя ценность для Гэбриэла Торренса оказалась не так уж и велика. Я поняла это еще в тот момент, когда покинула офис Кая в додзё, и знала это, когда вошла в офис Гэбриэла час спустя. Мне всегда было известно, какое место я здесь занимала.

В этом доме женщины мало для чего годились, и я прикладывала максимум усилий, чтобы отец и брат забыли, что я тоже женщина.

Гэбриэл встал и медленно обогнул стол. За окном завывал ночной ветер. Остановившись передо мной, отец со спокойным видом присел на край столешницы и покровительственно посмотрел на меня.

— Ты была полезна, — сказал он, выдохнув струю дыма, и развернулся, чтобы положить сигару в пепельницу. — Ты умная. Тебе потребовалось много времени, чтобы завоевать мое доверие, но ты это сделала. Я знаю, что могу на тебя положиться, ведь весь твой мир заключен в Дэймоне.

Услышать подобное было не так уж лестно. Брат и правда стал для меня целым миром. Но, несмотря на то, что я любила его больше всего на свете, формулировка отца была мне противна.

Словно я для Дэймона ручная собачонка.

— Но сейчас, — продолжил Гэбриэл, — у тебя появилась возможность по-настоящему доказать свою полезность. Свою незаменимость.

И значимость в этом доме.

Как бы я ни ненавидела отца, как бы ни презирала Кая Мори, Майкла Криста, Уилла Грэйсона и Эрику Фэйн, все равно не смогла сдержать прилив гордости.

Я действительно незаменима. Мой отец пока не видел этого, но обязательно увидит. Даже если это будет последнее, что он увидит в своей жизни.

Гэбриэл глубоко вздохнул и поднялся с довольным выражением лица.

— Вообще-то, это идеальный вариант, — вернувшись на свое место за столом, произнес он практически жизнерадостным голосом. — Ты сможешь следить за ним. Подготовишь его дом к приезду Ванессы. Будешь проводить время в додзё, работать на него, тренироваться и тому подобное… Ты будешь рядом с мальчишкой и сообщишь мне, если возникнут какие-либо поводы для беспокойства. Из-за него или остальной кучки этих сосунков. — Отец взял сигару и несколько раз затянулся. — А если твой брат перестанет прятаться и снова их спровоцирует, ты его защитишь. Верно?

Я отвела взгляд. Конечно, защищу. Как всегда. Только мне бы не хотелось, чтобы так произошло, ведь я не смогу все время быть рядом с Каем.

Во мне нарастала ярость.

Я могла бы начать возражать, даже могла бы уйти. Отца я не любила, и мне, наверное, было бы лучше без него. Но у меня не получится защищать Дэймона без места за столом Торренсов. К тому же, если уйду, то останусь ни с чем. Я тоже нужна отцу. Он никогда не признавал данный факт, но точно об этом знал.

Когда Дэймона арестовали и посадили в тюрьму, я взяла ситуацию под контроль раньше Гэбриэла, подкупив столько громил за решеткой, сколько было возможно, чтобы моего брата никто не тронул. А после его освобождения год спустя разгребала все его проблемы. Каждая попытка отца удержать сына в узде проваливалась, Дэймон не поддавался контролю, и тогда я делала то, чем занималась всегда: изматывала своего старшего брата тренировками, пока он не падал без сил. Тогда его злость отступала. Правда, только на время. Она всегда возвращалась.

Дэймон, единственный сын и наследник Гэбриэла, лучше всего функционировал, находясь под моей заботой. Только в присутствии своей хранительницы.

Вдруг глянув на меня с редкой заинтересованностью, отец спросил:

— Сколько у тебя было мужчин?

Я ничего не ответила, сохраняя спокойствие, хотя мое терпение иссякало. Господи, почему он задал этот вопрос?

Гэбриэл опять подошел ко мне практически вплотную, заставив посмотреть на него. Я подняла глаза, даже не утруждаясь скрыть свое отвращение.

— Ты умеешь трахаться? — требовательно поинтересовался он, сразу перейдя к сути. — Знаешь, как его ублажить?

Конец ознакомительного фрагмента