И мой желудок не ошибся. Из лимузина вышел водитель в форме, он открыл заднюю дверцу, и Грэм ступил на тротуар. «Боже, этот мужчина излучает власть». Он был одет в другой дорогой костюм, не тот, что был на нем утром. То, как костюмы на нем сидели, подтверждало, что он шил их на заказ. Хотя не модный костюм, в который Грэм был одет, придавал ему вид превосходства. Все дело было в том, как он носил костюм. Высокий и уверенный в себе, Грэм стоял перед рестораном, чуть выпятив широкую грудь, отведя плечи назад, расставив ноги. Он смотрел прямо перед собой, не играл с телефоном и не уставился на тротуар, чтобы избежать возможности встретиться с кем-то взглядом. Одну руку он сунул в карман брюк, оставив большой палец снаружи. «Мне нравится, когда большой палец остается снаружи».

Я подождала несколько минут, и когда Грэм наконец посмотрел в другую сторону, я выскользнула из дверного проема. Когда он снова повернул голову и увидел меня, я остро почувствовала, как я иду. От того, как он смотрел на каждый мой шаг, часть меня захотела убежать от него, но другой моей части понравился его жаркий взгляд. Очень понравился. Поэтому я справилась с нервами, начала чуть больше покачивать бедрами и решила, что не стану мышкой для этого кота. Я буду собакой.

— Привет, Грэм! — Я кивнула, остановившись перед ним.

— Привет, Сорайя! — Он копировал мой деловой тон и кивок.

Мы стояли на тротуаре и смотрели друг на друга. Между нами оставалось безопасное расстояние. И это была самая долгая минута в истории минут. Потом он прорычал:

— К черту!

Сделав шаг вперед в мое пространство, он намотал на руку прядь моих волос, наклонил мою голову так, как ему этого хотелось, и прижался губами к моим губам.

Долю секунды я попыталась сопротивляться. Но я была кубиком льда, пытающимся противостоять жару солнца. Это было невозможно. Вместо этого я просто растаяла под ослепительным светом. Если бы он не обхватил другой рукой мою талию, я бы оказалась на асфальте. Мой мозг хотел сопротивляться ему на каждом повороте, но мое тело не могло не сдаться. «Предатель».

Грэм заговорил у моих губ, когда наконец оторвался от моего рта.

— Сопротивляйся сколько хочешь. Настанет день, когда ты будешь просить меня. Запомни мои слова.

Его высокомерие привело меня в чувство.

— Ты слишком занят собой.

— Я бы лучше занялся тобой.

— Свинья.

— И что это говорит о тебе? Ты уже потекла из-за свиньи.

Я попыталась оттолкнуть его руку, обхватившую мою талию, но он только сильнее вцепился в меня.

— Я не потекла.

Он изогнул бровь.

— Есть только один способ это проверить.

— Отвали, Морган.

Грэм сделал шаг назад и поднял обе руки в знак того, что сдается. В его глазах промелькнуло удивление.

Внутри «Зенкичи» оказалось темно и совсем не так, как я ожидала. Японка в традиционной одежде повела нас по длинному коридору, сделанному так, чтобы создавалось ощущение, будто вы на улице. Пол был вымощен камнями и аспидным сланцем, как будто мы шли по дорожке в азиатском саду. По бокам высился бамбук и горели фонарики. Мы прошли мимо арки, ведущей в большой зал, но старшая официантка продолжала идти вперед. В конце коридора она усадила нас в уединенной кабинке, отделенной роскошными плотными драпировками. Приняв у нас заказ на напитки, она указала на кнопку звонка, встроенную в стол, и сказала, что нас никто не побеспокоит, если мы сами не позовем официантку. После этого она ушла, плотно закрыв за собой драпировки. Казалось, в мире остались только мы двое, и не было никакого шумного роскошного ресторана.

— Это красиво, но странно, — сказала я.

Грэм снял пиджак и поудобнее устроился со своей стороны стола, небрежно перевесив руку через край кабинки.

— Сойдет.

— Ты хочешь сказать, что я странная?

— Мы подеремся, если я скажу «да»?

— Вероятно.

— Тогда да.

Я нахмурилась.

— Ты хочешь со мной подраться?

Грэм потянул за галстук, расслабив его.

— Я нахожу, что меня это заводит.

Я рассмеялась.

— Думаю, тебе нужно к психотерапевту.

— После последних нескольких дней мне кажется, что ты, возможно, права.

Официантка вернулась с нашими напитками. Она поставила высокий стакан перед Грэмом и бокал с вином передо мной.

Он заказал джин «Хендрикс» с тоником.

— Джин-тоник — это напиток старика, — заметила я, отпивая вино.

Он покрутил лед в стакане, затем поднес стакан к губам и, прежде чем выпить, посмотрел на меня поверх стакана.

— Вспомни, как на меня действуют споры. Возможно, тебе захочется заглянуть под стол.

У меня расширились глаза:

— Не может быть.

Он фыркнул и изогнул бровь:

— Давай, сунь голову под стол. Я знаю, что ты умираешь от любопытства.

Когда мы оба допили заказанные напитки, мои нервы начали немного успокаиваться, у нас наконец завязался настоящий разговор. Мы не говорили о сексе или шариках в языке.

— Так сколько же часов в день ты работаешь в этом твоем большом роскошном офисе?

— Обычно я прихожу к восьми и стараюсь уйти около восьми.

— Двенадцать часов в день? Это же шестьдесят часов в неделю.

— Это без учета выходных.

— Ты и в выходные работаешь?

— По субботам.

— То есть воскресенье — это твой единственный выходной?

— Иногда я работаю и вечером в воскресенье.

— Безумие. Когда же ты находишь время, чтобы получать удовольствие?

— Я получаю удовольствие от моей работы.

Я фыркнула.

— Мне так не показалось, когда к тебе заходила. Все тебя боятся, и ты отказался открыть дверь.

— Я был занят. — Он скрестил руки на груди.

Я сделала то же самое.

— Я тоже. Видишь ли, мне пришлось ехать с пересадкой, чтобы лично доставить тебе твой айфон. А ты забыл о приличиях и даже не удосужился выйти и сказать мне «спасибо».

— Я не знал, что меня ждет за дверью, иначе я бы обязательно вышел.

— Это был человек. Человек ждал тебя за этой дверью. Человек, который изменил свой маршрут ради тебя. Если бы я была шестидесятилетней замужней женщиной с голубыми волосами, тебе следовало бы выйти и поблагодарить меня.

Грэм вздохнул.

— Я занятой человек, Сорайя.

— Но ты сидишь здесь вечером рабочего дня, и на часах только семь вечера. Разве тебе не следовало бы работать до восьми, раз уж ты так занят?

— При необходимости я делаю исключение.

— Какое великодушие.

Его бровь изогнулась.

— Тебе хочется заглянуть под стол, правда?

Я не сумела удержаться от смеха.

— Расскажи мне что-нибудь еще о себе. Кроме того что ты трудоголик с комплексом превосходства, который пьет изысканные напитки. Об этом я могла догадаться, наблюдая за тобой в вагоне.

— Что ты хотела бы узнать?

— У тебя есть братья или сестры?

— Нет, я единственный ребенок.

Я пробормотала себе под нос: «Ну да, а то я бы об этом не догадалась».

— Что ты сказала?

— Ничего.

— А у тебя есть?

— Одна сестра. Но сейчас я с ней не разговариваю.

— И почему вдруг?

— Неудачное свидание вслепую.

— Она его тебе устроила?

— Ага.

— С тем парнем, который отвез тебя на похороны?

Как его звали, Даллас?

— Аспен. Нет, она не пыталась свести меня с Аспеном. Это несчастье я выбрала самостоятельно. Она устроила для меня свидание с парнем по имени Митч, с которым она работает.

— И свидание прошло плохо, насколько я понял?

Я уставилась на него.

— Я дала ему прозвище Визгливый Митч с чесоткой.

Грэм фыркнул от смеха.

— Звучит не слишком хорошо.

— Это не было хорошо.

Он прищурился.

— А у меня завтра тоже будет прозвище?

— Тебе бы хотелось?

— Нет, если это будет что-то вроде Визгливый Митч с чесоткой.

— Что у тебя на уме?

Шестеренки крутились у него в голове около тридцати секунд.

— Морган с большим Органом?

Я округлила глаза.

— Ты можешь проверить под столом в любую минуту. — Грэм подмигнул мне.

Я продолжила попытки узнать о нем больше, пусть даже все пути вели к его члену.

— Домашние любимцы есть?

— У меня собака.

Вспомнив маленькую собачку на фото из его айфона, я спросила:

— Что за собака? Ты из тех, кто держит крупных пугающих собак. Что-то вроде датского дога или неаполитанского мастифа. Что-нибудь олицетворяющее то, на что ты уговариваешь меня посмотреть под столом.

Большой пес, большой ч…

— Размер собаки — это не фаллический символ, — прервал меня Грэм.

«Значит, это была его милая маленькая собачка на фотографиях».

— В самом деле? Кажется, я где-то читала о том, что мужчины подсознательно приобретают собак, которые олицетворяют размер их пениса.

— Мой пес раньше принадлежал моей матери. Она умерла двенадцать лет назад, когда он был еще щенком.

— Я сожалею.

Он кивнул.

— Спасибо. Блэки — это вест-хайленд-уайт-терьер.

— Блэки? Он черный? — Маленькая собачка на фото была белой.

— На самом деле он белый.

— Тогда почему Блэки [Черныш (англ.).]? Ради шутки? Или у клички есть другая причина?

Последовал краткий ответ:

— Другой причины нет.

И тут официантка принесла наш ужин. Я заказала легкую закуску из рыбы кацуо в основном потому, что в меню было сказано, что она исключительно для едоков-авантюристов. Грэм заказал сашими. Когда официантка принесла наши тарелки, оба наши блюда выглядели скорее как произведения искусства.