— Даже жалко это есть. Такая красота!

— У меня противоположная проблема. Такая красота! Не могу дождаться, когда съем ее. — Усмешка Грэма подсказала мне, что его комментарий не имел никакого отношения к его ужину.

Я поерзала на диванчике.

Мы оба принялись за еду. Моя закуска оказалась невероятной. Рыба буквально таяла во рту.

— Ммм… Так вкусно.

Грэм удивил меня, потянувшись через стол и зацепив вилкой кусочек рыбы с моей тарелки. Он не выглядел как человек, готовый совершать набеги на чужое блюдо. Я наблюдала, как он проглотил и одобрительно кивнул. Тогда я потянулась к его тарелке и подцепила вилкой кусочек сашими. Грэм улыбнулся.

— Итак, ты рассказала мне о Митче с чесоткой и Похоронном парне. Ты часто ходишь на свидания?

— Я бы не сказала, что часто. Но я получила свою долю придурков.

— Все они были придурками?

— Не все. Некоторые из них неплохие парни, но у меня ничего не щелкнуло.

— У тебя не щелкнуло? Как это?

Я пожала плечами:

— Я ничего к ним не почувствовала. Ну, ты понимаешь. Они были как друзья, и всё.

— А у тебя еще отмечены свидания в календаре?

— В моем календаре? — Я усмехнулась, как леди. — Ты так легко переходишь от непристойных разговоров к речи сноба — преподавателя колледжа.

— Это тебя раздражает?

Я немного подумала над ответом.

— Я бы не сказала, что это раздражает. Скорее, забавляет.

— Я забавный?

— Да. Да, ты забавный.

— Я совершенно уверен, что никогда раньше меня не называли забавным.

— Готова поспорить, причина в том, что большинство людей видят только мудака, которого ты всем демонстрируешь.

— То есть можно предположить, что внутри я не просто мудак.

Когда я отвечала, наши взгляды встретились.

— По какой-то причине я в это верю. Ты не просто мудак с сексуальным экстерьером.

— Ты считаешь меня сексуальным, — самодовольно констатировал Грэм.

— Разумеется, считаю. То есть ну ты посмотри на себя. У тебя же есть зеркало. Я полагаю, что тебе и самому это уже известно. Тебе должно быть совсем не трудно заполнить вечера в твоем календаре.

— Ты всегда умничаешь?

— Частенько.

Грэм покачал головой и что-то пробормотал.

— Если мы говорим о календаре, то я хочу, чтобы ты ликвидировала в нем все свидания. Кроме свиданий со мной, разумеется.

— Мы еще не закончили наше первое свидание, а ты уже говоришь мне — не просишь, нет, — чтобы я не встречалась с другими мужчинами?

Грэм выпрямился.

— Ты сказала мне, что не собираешься спать со мной. Что мы будем встречаться и сможем узнать друг друга. Это все еще в силе?

— Да.

— Что ж, раз я с тобой не сплю, то и никто другой не должен.

— Как романтично.

— Для меня это нарушение договоренности.

— И это действует для нас обоих? Ты тоже не будешь ни с кем встречаться?

— Разумеется.

— Позволь мне это обдумать.

Его брови удивленно взлетели вверх.

— Тебе надо это обдумать?

— Да. Мы еще поговорим об этом. — Никаких сомнений, впервые в жизни Грэму Дж. Моргану не удалось настоять на своем в разговоре с женщиной.

Несколько часов спустя в моей сумке завибрировал телефон. Это Делия решила проверить, как у меня дела, так как она знала, что я отправилась на первое свидание. Я отправила ей короткое сообщение, сообщила, что я в полном порядке, и заодно посмотрела, который час. Мы просидели в ресторане больше трех часов. Я только в этот момент сообразила, что в первый раз вспомнила о телефоне.

— Что ж, в одном ты был прав.

— Уточни, пожалуйста. Я почти всегда бываю прав.

Я покачала головой:

— А я-то собралась сделать тебе комплимент, но ты взял и все разрушил своим высокомерием.

— Я полагаю, что высокомерие — это следствие того, что человек переоценивает собственные возможности. Я не преувеличиваю. Я реалист.

— Высокомерный мистер Костюм. Это прозвище тебе подходит, правда?

Игнорируя мое замечание, он спросил:

— Что это был за комплимент?

— Когда мы переписывались во время моего свидания на похоронах прошлым вечером, ты сказал, что если бы я была с тобой, я бы не вспомнила про мой мобильный телефон. Пока он не завибрировал несколько минут назад, я даже не заметила, что ни разу его не доставала.

Это ему понравилось. Чуть позже Грэм расплатился по счету, а я быстренько сбегала в дамскую комнату. Пока я освежалась, мне пришло в голову, что я не хочу, чтобы наше свидание заканчивалось. Мне стало грустно, и это меня удивило.

У ресторана уже стоял черный лимузин Грэма. Должно быть, он приказал водителю ждать и позвонил ему, пока я ходила в туалет.

— Если ты не собираешься ехать ко мне домой, я настаиваю на том, чтобы довезти тебя до твоего дома.

— Метро сразу за углом. Я доберусь сама.

Он бросил на меня раздраженный взгляд.

— Прекрати, Сорайя. Я хочу довезти тебя до дома, а не прошу оседлать мой член. И я думаю, ты уже знаешь, что я не серийный убийца.

— Ты такой пошляк.

Он положил руку мне на поясницу и повел к открытой дверце лимузина. Я не стала сопротивляться. Грэм был прав, я проявила упрямство, тогда как он согласился почти на все, что я от него требовала. Что-то подсказывало мне, что подобная гибкость в мужчине — это редкость.

Когда мы доехали до моего дома, Грэм проводил меня до двери.

— Когда я снова тебя увижу?

— Ну, завтра суббота, поэтому, думаю, в понедельник в поезде.

— Поужинаешь завтра со мной?

— У меня другие планы.

Грэм напрягся.

— С кем?

Мы долго смотрели друг на друга. Взгляд у него был тяжелый. Когда через несколько минут ни один из нас не отступил, он сквозь зубы процедил боже, и, прежде чем я поняла, что происходит, моя спина оказалась прижата к двери, его губы прижались к моим.

Он целовал меня так, будто хотел съесть заживо. Прежде чем оторваться от моего рта, он сжал зубами мою нижнюю губу и дернул. Сильно. Его губы вибрировали у моих губ, когда он заговорил.

— Не доводи меня до крайности, Сорайя.

— Почему? Что будет?

— Я отвечу. А я пытаюсь не сделать этого с тобой.

Грэм был честен, и я поняла, что мне следует это ценить.

— Завтра я иду к сестре. У моей племянницы день рождения. Вот где я буду завтра вечером.

Он кивнул.

— Спасибо.

Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы уйти в дом и захлопнуть за собой дверь. Я прислонилась спиной к двери и не могла вспомнить, когда я была так возбуждена и растревожена. Может быть, этого никогда не было. Его рот был греховным. Мысль о том, что он мог сделать этим его изворотливым языком в других местах моего тела, держала меня в возбуждении, граничащем с безумием. Но в этом было и нечто большее. Грэм был властным, он доминировал, но при этом проявлял сдержанность, уважая мои желания. И это делало его самым сексуальным мужчиной из всех, кого я знала. Он пробуждал все, что дремало во мне. Мне требовался бокал вина и оргазм. И не обязательно в таком порядке. Если я собираюсь твердо придерживаться своей линии — мы узнаём друг друга и не занимаемся сексом, — то необходимо взять все в свои руки.

В спальне я сбросила с себя одежду. Я не спала обнаженной каждую ночь, но этот вечер определенно был голым. Когда я легла в постель, зазвонил мой телефон.

— Как насчет секса по телефону? — Голос Грэма был хриплым от желания. Все, что в моем теле успело остыть после того, как я оставила его с другой стороны двери, мгновенно разогрелось. Его голос точно мог все для меня ускорить. Но…

— Никакого секса. Вероятно, в эту категорию следовало включить все виды секса: совокупление, оральный секс, секс по телефону.

Он застонал.

— Оральный секс. Господи, как же я хочу попробовать тебя на вкус. И ощутить твой металлический шарик на моем члене. Ты понятия не имеешь, как трудно мне было держать себя в руках сегодня вечером, когда я видел этот шарик, когда ты говорила. Это все равно что ты искушала меня каждым словом. Что на тебе надето, Со-райя?

Этот голос. Мне нужно было записать то, как он спрашивает: «Что на тебе надето, Сорайя?» И я могла бы проигрывать это снова и снова, когда мне требовалось удовлетворить мои собственные желания.

— Честно говоря, на мне ничего нет. Я только что разделась и легла в постель.

— Ты спишь голой?

— Иногда.

— Прикоснись к себе. — Это было почти рычание.

— Я собираюсь это сделать. Но думаю, что сегодня вечером мне потребуются обе руки, поэтому я сначала повешу трубку.

— Как долго ты планируешь сводить меня с ума, Сорайя?

— Спокойной ночи, Грэм. — Я закончила разговор, не дожидаясь его ответа. Хотя физически мое тело жаждало этого мужчину, пока я не была готова открыть для него эту дверь. Я лежала одна в постели, моя рука скользила по моему телу, но думать я могла только об одном: «Господи, как бы мне хотелось, чтобы это была его рука».