— Тебе будет нелегко воспитывать здесь своих сыновей, — не сдержавшись, сказала она.

— Я не собираюсь здесь жить, — ответил ей Илиос.

Она нерешительно взглянула на него:

— Но ведь ты сказал, что дом должен принадлежать семье.

— Он принадлежит ей и будет принадлежать. Но не в качестве жилого дома. У меня насчет виллы другие планы. Я хочу открыть здесь художественную школу — для молодых талантливых учеников, которые смогут потом поддерживать эту виллу в надлежащем состоянии. Вилла не будет мертвым музеем — она станет живой мастерской, где искусные опытные мастера будут передавать свои знания подрастающему поколению.

— Прекрасная идея! — Лиззи не могла скрыть своего восхищения.

— А я построю для себя дом на другой стороне мыса.

— Там, где была гостиница?

— Да. Там будут также классные комнаты и мастерские для студентов, общежитие для них. Все это будет расположено в зеленой зоне между виллой и другой стороной мыса… — Илиос прервался, потому что у Лиззи зазвонил мобильный телефон.

— Прости, — сказала она, роясь в своей сумочке. Лицо ее осветилось улыбкой, когда она, найдя телефон, взглянула на экран. — Это близнецы — мои племянники, — сказала она Илиосу. — Моя сестра уже присылала мне их фотографию, в новой школьной форме, а теперь прислала еще одну. — Лиззи протянула Илиосу телефонную трубку, чтобы он мог увидеть.

Илиос рассеянно взглянул на экран и вдруг обнаружил, что не может отвести от него глаз. На фото молодая женщина, присев на корточки, обнимала двух мальчиков, одетых в новую школьную форму. Она выглядела такой счастливой… Несомненно, это была сплоченная семья. И пусть мальчики растут без отца, но они улыбаются, глядя в камеру, черпая уверенность в любви, которая окружает их. А в том, что Лиззи готова была защищать свою семью и всеми силами поддерживать ее, не было никакого сомнения. Если у Лиззи будет собственный ребенок, она будет любить его с такой же самоотверженностью и преданностью, которые отражались сейчас на ее лице.

Ребенок… его ребенок…

Поглощенный невероятностью своих мыслей, Илиос не заметил, что Лиззи придвинулась к нему, пока не почувствовал ее руку на своей руке.

— Благодаря тебе они смогли купить эту школьную форму, — сказала она.

Благодаря ему? Илиос напрягся, и вдруг его сердце пронзила боль. Ее слова напомнили ему о том, почему она сейчас здесь, рядом с ним. Лишь потому, что он угрозами заставил ее выйти за него замуж!

Оттолкнув ее руку, Илиос сделал шаг назад.

— Пойдем в сад. Я хочу показать тебе кое-что интересное, — сказал он.

Получив отпор, Лиззи выключила мобильный и положила его обратно в сумку. Илиос явно хотел дать ей понять, что их отношения — чисто деловые. И он не хотел смотреть на фото ее семьи.

— Как ты думаешь, сколько еще времени твой кузен будет пытаться оспорить волю твоего деда? — спросила она Илиоса, когда они направились в сад, расположенный за виллой.

Здесь, за широкой террасой, были ступеньки, которые спускалась к площадке с фонтаном. Но Лиззи сейчас не волновали архитектурные украшения. Она отчаянно надеялась на чудо — на то, что Илиос изменит свое решение насчет расторжения их брака, потому что захочет остаться с ней навсегда…

Он раздраженно пожал плечами:

— Тебе, конечно, не терпится вернуться в свою семью?

— Я скучаю по ним, — согласилась Лиззи, и сердце ее упало. Она ожидала другого ответа. Она действительно скучала по своей семье, но ей становилось все труднее делать вид, что между нею и Илиосом ничего не произошло. Например, сейчас. Когда они выходили из дома, она чуть не взяла Илиоса под руку, как это делают настоящие жены.

— К сожалению, мои адвокаты считают, что мы должны оставаться супругами еще некоторое время, потому что быстрый развод вызовет у всех подозрения. Однако уверяю тебя, я тоже хочу быстрее с тобой расстаться, как и ты, — холодно заявил Илиос, движимый гордостью и желанием защититься от чуждых эмоций, грозивших захлестнуть его.

Его холодные слова вонзились в ее сердце будто ледяные иглы.

* * *

Вот что я хотел тебе показать, — сказал ей Илиос через полчаса, когда они, прогулявшись по роскошному саду, вышли на берег красивейшего искусственного озера. Он указал на грот, украшенный скульптурами, из которого вытекал родник. — Это нимфеум, — объяснил он. — Искусственный грот, для которого были специально изготовлены статуи. Озеро надо почистить, а небольшой храм на острове — реставрировать.

— Потрясающее место! — искренне восхитилась Лиззи. — Теперь я понимаю, почему твой дед не хотел его продавать. Хотя твой план превратить это место в реально работающие мастерские — это прекрасная идея. И очень великодушная. Чудесный подарок будущим поколениям, которые будут передавать свое мастерство через века.

— Мое великодушие здесь ни при чем. Мне пришлось отказаться от многих контрактов, потому что я не смог найти высококвалифицированных искусных мастеров, — вот почему я делаю это. — Голос Илиоса был резким, будто ее похвала разозлила его.

Потому что он не нуждался в похвале? Так же как не нуждался в ней? Она не должна горевать о том, чего у нее нет. Зато можно радоваться тому немногому и кратковременному, что у нее сейчас было. И она не допустит, чтобы радость ее была чем-то омрачена.

— Сегодня такой прекрасный день! Спасибо, что ты привез меня сюда и показал мне виллу, — сказала она ему, когда они направлялись к машине, чтобы отправиться обратно в Фессалоники.

«Для меня это тоже был прекрасный день», — признался себе Илиос. И день этот был бы еще прекраснее, если бы ему не приходилось бороться с чувствами, которые он испытывал к Лиззи.

На обратном пути они остановились в той же таверне, где завтракали. Маленькая деревушка была расположена на берегу моря, но дворик таверны был защищен от ветра зеленой стеной из вьющегося винограда, поэтому здесь было уютно и тепло.

Они съели сочные черные оливки и превосходно поджаренные кебабы и уже допивали кофе, когда услышали приглушенный мощный гул. Земля под их ногами затряслась. Их столик наклонился, выплеснув на Лиззи остатки кофе, и Илиос мгновенно вскочил. Он бросился к Лиззи, заставил ее лечь на землю, прикрыв ее своим телом:

— Это землетрясение.

— Землетрясение? — эхом отозвалась она.

— В этой местности они часто бывают. Все будет хорошо — только не шевелись.

У нее не оставалось другого выхода. Тело Илиоса давило на нее сверху, прижимая ее к земле. Одна его рука бережно поддерживала ее голову, и Лиззи уткнулась лицом в его плечо, вдыхая его запах, теперь такой хорошо знакомый.

— Что происходит? — встревоженно спросила она, услышав все нарастающий гул.

— Всего лишь несколько камней упало с горы.

Лиззи вздрогнула всем телом, когда земля снова сдвинулась под ее ногами, заставив Илиоса крепче прижать ее к себе. Если бы он любил ее, то этот момент был бы наполнен самыми горячими чувствами — и в конце концов они отпраздновали бы свое спасение самым интимным образом, если бы у них появилась возможность уединиться.

Подземные толчки прекратились, и сердце ее тоже успокоилось: оно стало биться так же ровно, как сердце Илиоса. В такой ситуации Лиззи непременно испугалась бы, но сейчас, рядом с Илиосом, она чувствовала себя в совершенной безопасности. «Хотя в его объятиях опасность грозила моим чувствам», — напомнила она себе.

Илиос прошептал ей на ухо:

— Все кончилось, но лучше мы побудем здесь еще несколько минут.

Ощутив его теплое дыхание, Лиззи захотела еще крепче прижаться к нему. Губы его были совсем близко… Она вздрогнула от чувственных воспоминаний, которые она всеми силами пыталась отогнать от себя.

— А как же вилла? — спросила Лиззи.

— Вилла находится в безопасной зоне.

Лиззи услышала голоса людей, которые начали перекликаться. Илиос приподнял голову, оторвавшись от нее. Лиззи очень хотела, чтобы он продолжал прикрывать ее своим телом, и не только из-за землетрясения. Но Илиос встал на ноги, затем помог подняться ей.

— Ты испачкала лицо.

И прежде чем она смогла остановить его, он нагнулся к ней и коснулся рукой ее щеки.

Ей хотелось, чтобы так было всегда. Он прикасался к ее щеке, смотрел в ее глаза, обнимал ее одной рукой… Будто она действительно что-то значила для него, будто он заботился о ней и хотел ее защитить, потому что… любил ее.

Она порывисто прильнула к нему, но он отпрянул назад.

«Что со мной происходит?» — мрачно спросил себя Илиос. Он чувствовал себя так, будто в его кожу влез какой-то другой человек. И этот незнакомец хочет полностью им овладеть? Он хочет отдать свою жизнь Лиззи Верхэм? И думает прежде всего о том, как защитить ее? Но почему?

Потому что это было в его собственных интересах — защищать ее. Ему было это выгодно, между прочим.

В деревне, похоже, никто не пострадал от землетрясения. Жизнь вернулась в свое прежнее русло, люди вернулись к своим делам, а рабочие стали расчищать дорогу, заваленную камнями.

— С тобой все в порядке? — спросил Илиос Лиззи.

— Да, спасибо тебе.

О да, он отгораживался от нее — отвергал ее благодарность, отвергал любые теплые чувства между ними и, конечно, отвергал ее физически. Он не хотел ни эмоциональной, ни физической близости с нею.

— В старинные времена считалось, что землетрясение — это гнев богов, — сказал Илиос несколько минут спустя, открывая для нее дверцу машины. — А теперь мы строим дома такой конструкции, что их не могут разрушить подземные толчки.

Глава 13

Лиззи чувствовала себя очень усталой. Странно, но ведь целый день она практически ничего не делала. Лишь погуляла по городу, осматривая достопримечательности, да посидела в красивом саду, примыкавшем к гостиной Илиоса. Сдержав зевок, она попыталась сделать вид, что наслаждается приемом, который ей, как супруге Илиоса, надлежало посетить. Целью этого мероприятия было убедить правительство Греции поддержать строительный бизнес в стране. Илиос Манос, как глава крупной международной корпорации, естественно, был в центре внимания. Он извинился перед Лиззи, когда оставил ее ненадолго, чтобы переговорить с одним очень влиятельным партнером.

«Я здесь не единственная жена, оставшаяся в одиночестве с бокалом в руках», — признала Лиззи, оглядывая изысканный банкетный зал отеля, где был устроен прием. Вот только в ее бокале всего лишь вода. Пить шампанское Лиззи себе запретила, пока она замужем за Илиосом.

Одна из присутствовавших дам взглянула на нее с улыбкой, и Лиззи, узнав в ней женщину, с которой познакомилась на открытии картинной галереи, с облегчением направилась к ней. Лиззи теперь была в курсе того, как одеваются в светском обществе в Фессалониках, поэтому наряд ее был тщательно продуман: элегантное платье из желтого шелка, драгоценности. Илиос должен был поддерживать свое реноме, между прочим, и не только ради себя. От него зависели те, кто работал на «Манос констракшн», и от этого зависел успех бизнеса. Вид прекрасно одетой и ухоженной жены свидетельствовал о том, что у ее мужа есть вкус и деньги, а эти ценности были значимы для всех бизнесменов.

Пробираясь сквозь толпу, Лиззи не заметила кузена Илиоса, которому была представлена в самом начале приема. Он возник перед ней неожиданно, перегородив ей дорогу. Сердце Лиззи упало.

— Итак, — с отвратительной усмешкой произнес Тино, — у меня появилась возможность поговорить с моей новоиспеченной невесткой с глазу на глаз, без Илиоса.

При этих словах взгляд Тино скользнул по ее груди, сдержанно прикрытой вырезом ее шелкового платья, которая ни в коей мере не выглядела вызывающе. Тем не менее взгляд кузена пробудил в Лиззи желание прикрыть рукой свою грудь, защитить свое тело от этих наглых глаз.

Коренастый, со слишком хорошо знакомыми пронзительными черными глазами, Тино Манос был тем человеком, который сразу не понравился Лиззи. Наконец она поняла, почему Илиос так резко оборвал ее, когда она заикнулась о том, что им с Тино надо бы наладить дружеские отношения.

— Примите мои поздравления! Вам удалось заполучить Илиоса! Должно быть, вы имеете что-то особенное, что заставило его отказаться от своей свободы, которую он клялся никому не отдавать?

Лиззи всеми силами старалась не показать, насколько отвратительными были для нее его грязные намеки насчет того, почему Илиос женился на ней. Взгляд Тино и звук его голоса вызвали у нее физическое неприятие. И Лиззи испытала огромное облегчение, когда услышала рядом с собой голос Илиоса.

— Да, Тино, есть, и это «что-то» — моя любовь, — спокойно произнес он.

Лиззи не надо было притворяться, когда она повернулась к своему мужу и взглянула на него с великой благодарностью.

— Любовь? Но ты клялся, что ты никогда никого не полюбишь! — Тино был похож на злобного пса, который был готов вцепиться в кого-нибудь зубами мертвой хваткой.

— Так и было, — согласился Илиос, — пока я не встретил Лиззи.

Повернувшись, он взглянул ей в глаза, улыбнулся с нежностью и взял ее за руку.

— И ты женился на ней так поспешно, что даже никого не пригласил на свадьбу.

Тино что-то заподозрил? Рука Лиззи задрожала, и она посмотрела на Илиоса таким взглядом, что он сразу понял ее страх.

— Я просто не хотел ее терять, — ответил Илиос, улыбнувшись ей. — И хочу, чтобы она оставалась со мной всегда. — С этими словами он наклонился и поцеловал Лиззи.

Она была потрясена. Конечно, Илиос играет перед своим кузеном, но все же… Ее губы, отвечая на его поцелуй, стали мягкими и призывными. Совершенно непроизвольно она сжала его руку и прильнула к нему. Все ее тело пылало любовью к нему, жаждало его.

— Интересно, как вы познакомились? — Голос Тино вторгся в ее сознание, словно непрошеный гость, и Лиззи мгновенно вспомнила о своей роли — роли фиктивной жены.

Ведь за это ей были заплачены деньги. Она просто вообразила себе на миг, что Илиос действительно любит ее, что он сейчас сказал правду, что поцелуй его был настоящим, искренним…

— Нас свела судьба, Тино, — ответил Илиос своему кузену. — А теперь ты нас простишь?..

Обняв Лиззи за талию, Илиос увел ее в сторону, к Ариадне Константинос — к той женщине, которая приветливо улыбалась Лиззи.

Глава 14

Приехав домой, Илиос открыл свой ноутбук. Как всегда, его ждала срочная работа, а работа, как он обнаружил еще много лет назад, являлась для него панацеей от всех бед. Она облегчала боль, была надежным и проверенным другом, его ближайшим союзником в борьбе против всех человеческих слабостей и чувств. Работа помогала ему в трудные моменты, поддерживала его, и Илиос знал, что стоит ему лишь взглянуть на экран компьютера — и все мысли о Лиззи Верхэм мгновенно улетучатся.

Но сейчас этого не произошло. Как ни старался он сконцентрироваться на экране, перед глазами его стоял образ Лиззи.

Что происходит? Что бы это ни было, он этого не хочет! В его жизни не было места для женщины, а точнее, для Лиззи. Но чем больше он пытался утвердиться в этой мысли, чем решительнее пытался опровергнуть свои желания, тем сильнее его тело жаждало ее. Его тело… Вот в чем было дело! Это всего лишь физическое желание. И к тому же ему приходилось делить кров с женщиной. Любая женщина точно так же подействовала бы на него. Любая? Но почему же именно ее образ витал перед ним, ее тело он хотел обнимать, ее любви он жаждал?

Нет. Он категорически отмел эти мысли. Если он и хотел чего-то от Лиззи, то только секса. И ничего больше.

«Докажи это, — раздался внутренний голос. — Иди к ней, обними ее, приласкай и докажи себе, что, когда ты делаешь подобные вещи, в тебе не возникает никаких чувств, кроме чисто физического желания».

Илиос взглянул на дверь. Это было смешно. Он никому ничего не должен был доказывать, тем более себе. Но почему-то он встал и направился к своей спальне.

Лиззи только что легла, когда дверь открылась и вошел Илиос.

— Я подумал, что сегодня мне тоже надо лечь пораньше, — сказал он, прежде чем уйти в гардеробную комнату.

Лежа под одеялом, Лиззи почувствовала дрожь. Она попыталась успокоиться, нормализовать свое дыхание, убеждая себя в том, что Илиос, возможно, не имел в виду ничего другого, кроме того, что сказал.

В ванной комнате Илиос отбросил от себя полотенце. Настало время это прекратить — и силой воли подавить в себе внутренний голос, который постоянно тревожил его.

Он открыл дверь и увидел, что Лиззи лежит на его половине кровати. Неужели она забыла?

— Я на твоей половине, — сказала она, когда он подошел к ней. — Сейчас я перелягу.

— Зачем? — тихо спросил ее Илиос. — Разве мы не можем спать вместе?

Лиззи почувствовала, что сердце ее сделало гигантский прыжок, а тело наполнилось сладким предчувствием, которое обволокло ее, будто растопленный мед. Но ничто не могло сравниться с тем ощущением, когда Илиос лег рядом с ней и прижал ее к себе. Так же как и она, он был обнажен, и прикосновение его кожи было подобно ласке — чувственной, почти непереносимой.

Этого не должно быть! Не теперь, когда она знала, что любит его. Раньше все было по-другому, но теперь… Теперь она обманывала его, отбирала у него нечто, чего он не хотел ей отдавать. Илиос ласкал ее, прикасался пальцами к нежной коже на внутренней стороне локтя, заставляя ее содрогаться от наслаждения. Лиззи положила руку на его плечо, желая сказать ему, что они должны остановиться, но ощущение бугристых мускулов под своими пальцами развеяло все ее благие намерения. Ей захотелось забыть обо всем и отдаться своим желаниям…

Закрыв глаза, Лиззи погладила его по спине, наслаждаясь каждым своим прикосновением.

Целуя и обнимая ее, Илиос почувствовал, что желание вспыхнуло в нем как огонь и мгновенно воспламенило его сердце и кровь.

Обняв ладонью ее маленькую упругую грудь, он понял, что она создана специально для него, а сосок ее мгновенно напрягся, словно только и ожидал его прикосновения. Тело Лиззи призывно изогнулось, умоляя его овладеть им поскорей, словно говоря о том, что оно возбудилась только для него, что они созданы друг для друга…

Почему это легкое прикосновение отняло у него разум и волю, лишив его способности сопротивляться?

Илиос беспокойно дернулся. Обхватив руками лицо Лиззи, он стал целовать ее губы, и постепенно к нему вернулось осознание того, что он отвечает за все, что происходит. Отвечает за них обоих — и этой ответственностью он один раз уже пренебрег…

Порывисто отвечая на его поцелуи, Лиззи задыхалась от восторга и наслаждения. Неужели любовь к Илиосу так обострила ее ощущения? Другого объяснения быть не могло: такое глубокое ощущение близости она испытывала только к нему. Она тихо застонала от наслаждения, когда Илиос склонился над ней, отзываясь на желание, разрывавшее ее изнутри.

Разве могло чье-то прикосновение пробудить в нем такую страсть, что он сломался под ее натиском — потерял голову, утратив способность владеть собой? Ему хотелось, чтобы Лиззи ласкала его так всегда. Ласкала его всего, каждый уголок его тела. Он хотел… И будто гром вдруг грянул среди ясного неба. И первая капля дождя упала на туманную землю. Мысли Илиоса лихорадочно запрыгали, когда он осознал опасность, грозившую ему. Он не мог, не должен был позволить себе чувствовать это! Это противоречило его жизненной позиции, всем его планам.