Самое разумное — это показать Стюарту, что случившееся сегодня днем для нее ничего не значит и что она считает это просто помрачением ума, о котором им обоим лучше забыть.

ГЛАВА ПЯТАЯ

—  Пора сделать перерыв. Я приготовил кофе и тосты, все на кухне, если хотите.

Сара повернула голову от дисплея и сосредоточенно посмотрела на Стюарта — она так углубилась в свои занятия, что даже не услышала, как открылась дверь. При упоминании о кофе она поняла, как ей его недостает, а что касается тостов, то бурчание в желудке напомнило ей, что со времени ленча прошло уже несколько часов.

—  Это здорово, — сказала Сара, отодвинулась от компьютера и потянулась, расслабляя застывшие мышцы.

Спустя пять минут, уже за кухонным столом, Стюарт, смущаясь, спросил, как идут дела.

—  Программное обеспечение хорошее, программа достаточно многоцелевая, хотя, должна признать, она немного сложновата для начинающих.

—  Вам нет нужды проявлять тактичность, — уныло сказал Стюарт. — Что касается деревьев, то тут я с гордостью осмеливаюсь утверждать, что знаю свое дело, и обижусь, если мне не поверят. Но управлять компьютером — здесь я совершенный профан.

За кофе с тостами Сара как можно проще объяснила Стюарту, что собирается делать. Он, слушая, удрученно смотрел на нее, а когда она закончила, заметил:

—  Если бы я был вашим шефом, то примчался бы сюда и умолял бы вас вернуться... — Внезапно смолкнув, он покачал головой. — Простите, я сказал, не подумав...

—  Ничего, все нормально, — нетвердым голосом ответила Сара. — Я уже смирилась с тем, что Иэн и связанные с ним надежды — в прошлом. В любом случае это оказалось лишь глупой мечтой. Я начинаю сознавать, что, если бы он и полюбил меня, все равно у нас ничего бы не вышло. — Стюарт нахмурил брови, и, видя это, Сара печально пояснила: — Мы слишком разные — наши взгляды, жизненные ценности. В душе я до сих пор сельская жительница. Мне бы хотелось растить детей где-нибудь здесь или в другом таком же месте, но не в городе, особенно Лондоне. А Иэн, даже если бы он и согласился их завести, препоручил бы их заботам няни. Он любит городскую жизнь, любит быть в центре событий. Он не вынес бы здешней жизни, он такой человек...

Сара запнулась и закусила губу. Ей не хотелось признать то, что она уже поняла: Иэн был слишком мелочен и тщеславен и не представлял себя без постоянного женского внимания. Дети стали бы для него соперниками. Он хотел всегда быть на первом месте. Сара считала, что отношения женщины с мужем, отцом ее детей, должны быть особыми и ими надо дорожить, но обязательно придет время, особенно в молодой семье, когда взаимоотношения взрослых отходят на второй план.

—  Вы так говорите, словно вам лучше без него, — жестко заметил Стюарт.

—  Да, — согласилась Сара, — наверное, так оно и есть. Я ведь и не была с ним вместе по-настоящему.

Она замолчала и залилась краской, сообразив, какой сексуальный оттенок приняло ее замечание.

Но Стюарт как будто не обратил внимания ни на ее слова, ни на ее неловкость. Он лишь вежливо спросил:

—  Еще чашечку кофе?

Сара кивнула, постепенно она успокоилась: кажется, он потерял интерес к Иэну и вернулся к проблеме овладения компьютером.

—  Салли очень обрадовалась, когда я сказал, что покупаю компьютер, — доверительно сообщил он.

Салли? У Сары упало сердце. Кто такая Салли? Можно догадаться, что это та самая таинственная женщина, оставившая его, позволявшая ему любить себя и отвергнувшая его любовь. Сара уже невзлюбила ее. Наверное, и смех у нее такой же жесткий и ранящий, как у Анны.

—  Да? Пожалуй, с ее стороны это было немного опрометчиво, — сказала Сара.

Антипатия к той женщине возросла из-за печали и теплоты, прозвучавших в голосе Стюарта, когда он упомянул Салли. Непонятно почему, но Саре захотелось защитить Стюарта. Вероятно, оттого, что он был товарищем по несчастью. Но сомнительно, что Стюарт повел себя так же глупо, как она. Несмотря на его доброту, тепло, чуткость, в нем чувствовалась явная прочность, мужественность. Если нужно, он мог бы стать грозным противником. Но ведь они с Салли, наверное, были не противниками, а любовниками.

Любовники... От этой мысли у Сары болезненно защипало в глазах. Дисплей виноват, сказала она себе, забыв, что при обычном рабочем дне проводила за светящимся экраном намного больше времени. Неужели подступающие слезы — выражение душевной боли? Но не из-за ревности же к этой Салли? Возможно, она немного ей завидует, но не из-за связи со Стюартом, а потому, что Салли знала, что такое иметь любовника, познать мужчину, его физическую силу, которая докажет женщине, как ее любят и хотят.

Сара этого не знала... и, скорее всего, не узнает никогда. В двадцать девять лет она была слишком стара, чтобы испытать всю силу подобной любви и страсти. А даже если она... Сара вздрогнула. Нет, она больше не хочет любить так, как любила Иэна. Это слишком опасно и губительно. Маргарет права: надо установить прочные, надежные отношения с приятным человеком, который, как и она, хочет устроить свою жизнь, жениться и иметь детей, с которым она могла бы прожить спокойно, без этих сумасшедших взлетов и падений любовной страсти.

Прекрати думать о нем. Какой смысл разрывать себе душу... из-за человека, которому ты не нужна, с отчаянием довела мысль до конца Сара. Хотя, в общем-то, об Иэне она и не думала. Она допила кофе и встала.

—  Я, пожалуй, пойду. Мне надо кое-что доделать.

Идя к двери, Сара остро почувствовала, что Стюарт наблюдает за ней. Причем непонятно, почему так пристально.

Сара поработала на компьютере еще час и решила сделать перерыв.

Стюарт пригласил ее поужинать с ним, но она отказалась, заметив, что не может позволить кормить себя в благодарность за работу — достаточно того, что он заплатит ей деньги.

Позже, по дороге домой, он выглядел немного замкнутым. Неужели она его обидела, отказавшись от ужина? Нет, конечно. Но, представив впереди одинокий вечер, Сара почти пожалела, что не приняла его предложение. Общество Стюарта доставило бы ей удовольствие. В их беседе не было бы неестественных пауз. Хотя он и занимался сельским трудом, но по книгам в его кабинете и из их разговоров Сара уже поняла, что это человек широкого кругозора. Любая разумная женщина была бы счастлива иметь подобного мужчину не только как собеседника за столом, но и как любовника. Сара отогнала эту мысль прочь. Господи, что с ней случилось? Когда все ее помыслы и вся жизнь вращались исключительно вокруг Иэна, ей и в голову не приходило подумать о другом мужчине в сексуальном плане, а теперь...

Как только Стюарт остановил «лендровер», она открыла дверцу и поспешила выбраться из машины, не ожидая его помощи. В свете охранных огней, включившихся, когда они остановились, она увидела его решительно сжатые губы. Весь вид его показывал безразличие и замкнутость, и ей захотелось дотронуться до него и попросить не смотреть на нее так холодно. Она почувствовала, что дрожит как в лихорадке. Ее поразило, что она так расстроилась из-за того, что у Стюарта изменилось настроение. Когда он провожал ее к дому, Саре очень захотелось придвинуться поближе к нему. Для нее это было удивительно, так как обычно она старалась держаться от людей на некотором расстоянии и не касаться их. У двери в дом она остановилась и повернулась к Стюарту.

—  Если вы не против, то я начну— завтра в десять утра и поработаю до трех часов, — быстро проговорила Сара.

—  Значит, вы все еще согласны работать?

—  Да, — горячо заверила его она. — Если... если вы не передумали.

—  Нет, — коротко и почти раздраженно сказал он. — Вероятно, меня не будет, когда вы приедете. Я оставлю дверь незапертой. Потом мы как-нибудь договоримся о ключе.

Он замолчал, и Сара взглянула на него. Они стояли довольно близко, и тонкие, чувственные стрелы желания пронзили ее. Сара поскорее отвернулась, чтобы избежать искушения и не смотреть на рот Стюарта. Слава Богу, что он понятия не имел о том, как на нее действует его близость. Она сама с трудом это понимала и могла только объяснить подобное явление своей необычной и нехарактерной реакцией на душевные раны, нанесенные ей Иэном и Анной: они посчитали ее бесполой, а ее тело отчаянно пыталось доказать их неправоту. Что бы ни было тому причиной, она надеялась, что это скоро кончится.

Позже, уже за ужином, Саре пришло в голову, что за день она вспомнила об Иэне единственный раз, и это было связано с ее влечением к Стюарту. Значит, она приняла правильное решение, приехав домой. Здесь будет легче, чем в Лондоне, забыть о прошлом. Предложение Стюарта о работе стало добавочным плюсом, которого она и не ожидала. Это не только поможет занять время, но и даст возможность сосредоточиться на чем-то другом, помимо той боли, которую причинил ей Иэн.

Что касается необычной и неловкой реакции на Стюарта как на мужчину... Сара была уверена, что это постепенно утихнет — по мере того, как она будет оправляться от перенесенных потрясений.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Прошло две недели, и вернулись родители. Мама была вне себя от радости, когда узнала, что Сара собирается пробыть дома долго, а еще больший восторг вызвало сообщение о том, что Сара работает у Стюарта.

Сара быстро поняла, что маме нравится Стюарт. Она не была знакома с Иэном, но по ее реакции на новость Сары о том, что она оставила работу у него, Сара почувствовала, родители вовсе не сожалеют, что Иэн больше не является частью ее жизни. Настоящая причина увольнения не обсуждалась. Если родители и догадались о чувствах Сары к Иэну, то тактично промолчали.

Первые несколько дней после возвращения родителей домой основной темой разговоров стали новорожденная внучка и двое внуков. Они привезли показать Саре фотографии малышки, которая, по словам мамы, была вылитым портретом бабушки в этом возрасте. В душе Сара понимала, что мама преувеличивает, но, естественно, ничего не сказала и вернула фотографии, подавляя тоску в сердце. Она любила сестру и зятя, но впервые по-настоящему позавидовала сестре: два здоровых, резвых мальчугана, а теперь и девочка. Джекки же всего на пять лет была старше Сары. Она говорила себе, что ей еще нет тридцати и впереди достаточно времени, чтобы выйти замуж, но боль, которую она испытывала, глядя на фотографии маленькой племянницы, предупреждала, что ее потребность в детях, желание их иметь растут с каждым днем и становятся все сильнее. И поэтому все чаще Сара возвращалась к совету Маргарет. Всю свою взрослую жизнь она любила Иэна, а ему она была не нужна. Сара совершенно не могла представить себя снова влюбленной, так как любовь причинила ей столько боли и оказалась такой разрушительной. Нет, больше рисковать и влюбляться она не хотела, но также не хотела оставить мечту о детях. А это значит, что ей следует принять совет Маргарет: серьезно подумать об отношениях, основанных на чем-то менее волнующем и идеалистическом, чем ее влюбленность в Иэна.

Сара нахмурилась, вспомнив, как на Рождество, еще до всех потрясений, вернувшись от родителей в Лондон, она была приглашена к Маргарет полюбоваться на детские рождественские подарки. Бен тогда заметил, какой хорошей матерью она могла бы стать, а Сара призналась, как ей хотелось иметь семью. Маргарет сказала, что она не представляет Иэна в роли отца, что вызвало отпор со стороны Сары, но сделала она это как-то инстинктивно и автоматически. Теперь она поняла, что это было правдой и какая-то часть ее существа всегда это знала, но, несмотря ни на что, она упрямо цеплялась за свои дурацкие мечты и надежды, хотя много раз их с Иэном взгляды на жизнь совершенно не совпадали. Она признала, что была дурой и — что еще хуже — упорно и самоуничижающе игнорировала здравый смысл: Иэн, как бы она его ни любила, не тот человек, с которым она смогла бы жить в ладу. Теперь же, со смехом говорила Сара себе, у нее точно не будет шансов найти возможного мужа и отца ее детей, пока она работает у Стюарта.

Хаос из его документов был сведен ею до приемлемого уровня. Она ждала, когда он даст ей списки запасов деревьев, чтобы она могла рассортировать их по видам, возрасту, высоте и так далее. А когда в будущем к нему поступит запрос на деревья, то достаточно нажать на кнопку компьютера — и он получит перечень требуемой информации. Когда она сказала Стюарту об этом, он усмехнулся и ответил, что носит всю эту информацию в голове. Трудно было не улыбнуться в ответ. Но она твердо указала ему на то, что он не сверхчеловек и может случиться, что по какой-то причине его не будет на месте, а сведения потребуются.

Чем больше Сара узнавала Стюарта, тем легче ей с ним работалось. Их соединяло чувство юмора, глубокая любовь к сельской местности, общее понимание необходимости сохранения природы. Стюарта уже приглашали участвовать в заседаниях местных природоохранных комитетов. Теперь, когда она прибрала к рукам его документы, так Стюарт выразился, он надеялся больше выкраивать времени для занятий делами округа.

Так или иначе, но четыре рабочих часа, о которых они договорились, растягивались на шесть, а иногда и на восемь. Сара все с большей охотой углублялась в документационную часть его дела. Ей нравилось, что Стюарт полностью доверял ей, и она получала удовольствие, используя свои компьютерные навыки. Проработав месяц, Сара уже могла авторитетно и со знанием дела говорить с будущими заказчиками о возможности пересадки различных пород, успокаивать их относительно безопасности при транспортировке взрослых деревьев.

Был назначен день крестин племянницы. Сара настороженно отнеслась к маминому предложению пригласить Стюарта принять участие в церемонии. Она была против, сказала, что у Стюарта масса других дел, но он спокойно принял приглашение. Когда у него было свободное время, он частенько отвозил ее к себе утром и привозил домой вечером, заявляя, что несправедливо подвергать ее машину риску быть сломанной на узкой неровной дороге, которая вела к замку. Конечно, она могла проявить независимость, но, по правде говоря, ей слишком нравилось его общество, и она получала удовольствие, когда задерживалась с работой до темноты и Стюарт предлагал совместный ужин.

Стюарт все дольше и дольше находился вне дома, и часто днем она почти его не видела. Хотя бывало, он неожиданно появлялся, заполнял собой кабинет и требовал, чтобы она сопровождала его в поездках по поместью, поскольку он хотел показать ей что-то новенькое.

Каждое утро Стюарту доставляли газеты, включая «Таймс», и Сара обычно просматривала их за ленчем. Вначале она хотела уезжать на время ленча домой, так как понимала, что замок не только место работы Стюарта, но также и его жилье и что как бы вежливо он ни отрицал этого, но, скорее всего, предпочел бы, приезжая домой, не лицезреть ее, уютно устроившуюся в кресле у плиты. Однако через пару недель Стюарт сказал, что если его присутствие в доме во время ее ленча и отдыха мешает, то он готов не приезжать днем. Сара заверила его, что это не так. К тому же она знала, что разумнее всего ей находиться в это время в замке, чтобы отвечать на телефонные звонки.

В тот день Сара обнаружила в «Тайме» очень деловую и интересную статью о парниковом эффекте и об ущербе, нанесенном предыдущими ураганами лесным массивам страны. В статье упоминалось о том, что возможна замена поврежденных ураганом деревьев на взрослые широколистные особи. Сара стала искать ручку, чтобы отметить статью для Стюарта, и посмотрела на противоположную страницу. И надо же было так случиться, что из всех объявлений на этой полосе ее взгляд выделил именно сообщение о помолвке Анны и Иэна и об их предстоящей свадьбе. Когда она это увидела, то словно приросла к креслу, не в состоянии отвести глаз от жирного черного шрифта. Она услышала, как открылась дверь и вошел Стюарт, но у нее не было сил оторваться от газетной страницы. Сара ощутила дрожь, хотя ей не было холодно. Она слышала, как Стюарт что-то говорит ей, его голос доносился издалека, и в нем отчетливо звучало беспокойство. Он повторил ее имя и широкими шагами подошел к ней.

—  Сара, что такое, что случилось?

Звук его голоса, хрипловатого от тревоги, его близость, тепло и покой от самого его присутствия прорвались сквозь лед, сковавший ее. Она почувствовала, как оцепенение от прочитанного объявления сменилось глубокой эмоциональной разрядкой: слезы потоком хлынули из ее глаз. Увидев' это, Стюарт наклонился над газетной полосой, пытаясь разглядеть, что она читает. Потом он решительным жестом вырвал газету из ее рук, отбросил подальше и обнял Сару, причем сделал это так обыденно-автоматически, словно давно привык подобным образом утешать ее. Сара прильнула к нему, и это тоже произошло как бы совершенно естественно. Он поднял ее из кресла и, обхватив руками, осторожно покачивал в своих объятиях, произнося глуховатым голосом слова утешения и сочувствия.

—  Да он просто дурачок, — донеслось до Сариных ушей, — если предпочел вас кому-то...

От этих слов она даже рассмеялась: какой заступник!

—  А что, разве не так? — спросил Стюарт, насупившись.

Сара отрицательно покачала головой.

—  Это не вина Иэна, что он любит Анну, а не меня. Во всем виновата я, позволяла себе верить... — Она закусила губу, не в состоянии признаться даже Стюарту, как сильно ранила ее и продолжает ранить жестокая правда, сказанная Анной.

—  Значит, дело не только в том, что он женится на другой? — поняв, спросил Стюарт.

Сара уставилась на него широко открытыми глазами. Откуда он знает?

Он все еще не отпускал ее, и она ощущала тепло его тела. Откинувшись назад, она посмотрела на него и спросила:

—  Как вы узнали?.. — Сара покраснела, однако, собравшись с духом, продолжила: — То, что Анна сказала мне? Правду — то, что есть на самом деле?..

В ответ Стюарт крепче прижал ее к себе, словно хотел забрать от нее всю боль.

—  Какую еще правду? — тихо спросил он. Сара отвернулась и уткнулась лицом ему в плечо. Из-за природной стеснительности она не могла внятно объяснить, что имеет в виду, но это длилось всего секунду, с трудом она овладела собой.

—  Когда Анна... — залепетала она, — когда она сказала мне, что Иэн... что они с Иэном знают о моих чувствах к нему, она стала смеяться надо мной; она сказала, что, даже если бы Иэн не влюбился в нее, я ему никогда не была бы нужна. Ни один мужчина никогда не захочет меня... потому что я... потому что я бесполая... никому не нужная...

От избытка горестных чувств Сара охрипла. Голова ее лежала на плече у Стюарта, и она была не в состоянии посмотреть на него, боясь увидеть в его глазах жалость. Он ведь стал для нее больше чем работодатель. Он стал другом, и очень хорошим другом... первым действительно близким другом-мужчиной. Она чувствовала, что он отнесется к ее откровениям с симпатией и сочувствием, но ей было неловко оттого, что она разоткровенничалась. Что с ней? Неужели она так сильно изменилась за короткое время? Та женщина, какой она себя считала, никогда и не помыслила бы доверить подобное кому-нибудь, тем более мужчине. Но, как ни странно, несмотря на стыд, она ощутила облегчение, освобождение от бремени, которое со временем становилось все тяжелее.

—  И вы ей поверили? — Явное возмущение в его голосе заставило Сару встряхнуться, поднять голову и взглянуть на него. — Разве вы не понимаете, что она сознательно хотела обидеть вас? Она ведь лгала вам.