Он делает это только по одной причине, убеждал себя Нэш, — чтобы напомнить себе, какая она на самом деле и как далеко готова зайти.

Он хотел ее до боли. Но это была лишь животная страсть. Не может он до сих пор любить ее — мог бы, если бы не знал, что она из себя представляет, что она сделала тогда. Но сейчас то, как она касалась его, сводило с ума, не давая ни малейшего шанса осмыслить все происходившее.

Нэш не прекращал целовать ее с того момента, как прижал к двери. Она чувствовала себя опьяненной, словно выпила из кубка страсти, который он наполнил до краев. Он не отпускал ее губы, его тяжелое жаркое тело было совсем рядом, она не могла двигаться, с каждой секундой ощущая, как твердеют его мускулы.

… Один раз, очень-очень давно, она отмела все правила и, движимая юношеским максимализмом и своей любовью, прокралась в комнату Нэша, тихо ступая в темноте к его кровати.

Она просто хотела, чтобы он побыл с ней, обнял ее, приласкал, но он сидел обнаженный на своей кровати в серебристом свете луны и острое, уже женское желание охватило ее, заставляя молить о его поцелуе.

Только на мгновение Фейт решила, что он потянулся к ней. Она задержала дыхание и закрыла глаза, задрожав, когда его руки сомкнулись на ее предплечьях. Но его слова не были нежными, чувственными словами любви. Прозвучал резкий приказ открыть глаза.

Когда она подчинилась, он твердо сказал ей:

— Нужно прекратить это для нашего общего блага, Фейт! Ты такая юная и сама не знаешь, о чем просишь… что делаешь, — добавил он мягче. — Обещаю, что однажды ты поблагодаришь меня за то, что я отказал тебе сегодня.

Поблагодаришь меня… Большего позора она еще никогда не испытывала. Фейт выбежала из комнаты, не оборачиваясь…

Только теперь она поняла, насколько Нэш был прав. В пятнадцать лет она была еще слишком незрела, чтобы испытать всепоглощающее влечение, подобное тому, что испытывала сейчас.

Их обоих накрыла волна жаркой страсти, и никто из них не смог бы остановиться.

Воодушевленная этими мыслями, она вытянула его рубашку из джинсов.

Сладкая, долгая дрожь прокатилась по ее телу, когда она коснулась оголенного торса Нэша. Но просто касаться было недостаточно. Она хотела смотреть на него, ощущать его на вкус, почувствовать его плоть в себе, слиться телами. И при этом знать, что он сам хочет ее, нуждается в ней так же сильно, как она в нем.

Оторвать губы от рта Нэша было подобно пытке, но это дало ей возможность скользнуть жадным взглядом по его напряженному телу.

Никто не смог бы сравниться с Нэшем в красоте и силе. При взгляде на него сердце Фейт было готово остановиться от сладостной боли — мужественность, животная сила, гибкая красота. Именно таким должен быть мужчина, только таким. И несмотря на жаркое, яростное желание, ее сердце обволокла тихая, любящая нежность.

Безотчетно подчиняясь чувствам, она лизнула кончик пальца и нежно провела им по его горлу, а потом заменила палец своими губами, медленно покрывая поцелуями путь от горла вниз.

Нэш, как будто проник в какой-то тайный мир невероятных фантазий, и только в них Фейт сопровождала поцелуями слова любви.

Десять лет назад он уже испытал нечто подобное, но и теперь, к его восторгу и ужасу, обнаружил, что она производит на него тот же невероятный эффект.

— Фейт! — простонал Нэш, прижав ее сильнее. — Не знаю, понравится ли тебе то, что я буду делать с тобой. Я буду дразнить и пытать тебя, пока ты не зарыдаешь от страсти, а затем уложу тебя на кровать и покрою поцелуями все твое тело…

Фейт откинула голову, чтобы посмотреть на него. Она хотела видеть его глаза, пусть они обманывают ее, но ей было наплевать.

— Ты хочешь этого? — хрипло требовал Нэш. — Хочешь, чтобы я целовал твою грудь, твой живот? — Он тяжело застонал, не в силах сдержать свое желание. — Ответь, ты хочешь этого, Фейт? Хочешь отдаться мне полностью?

Фейт не могла произнести ни слова, да и любое движение давалось ей с трудом: все ее тело поддалось тяжелому, жаркому импульсу, который вызвали слова Нэша, они заводили ее все больше и больше.

Нэш не мог поверить, что это говорит он, что он думает об этом, по-настоящему хочет этого. Он, как будто не принадлежал себе, охваченный какой-то необъяснимой силой — силой любви.

Едва слово «любовь» возникло у него в мозгу, как Нэш тут же осадил себя. Какое отношение это может иметь к любви? Это суд. Это…

Фейт покрывала голодными поцелуями его лицо, шею, рот…

— Сними одежду, Нэш, — умоляющим голосом произнесла она. — Уложи меня в постель. Научи меня…

Научить ее?! Разве есть что-то, чему он может научить такую женщину, как Фейт? Но она уже коснулась ремня на его брюках, неумело пытаясь расстегнуть пряжку, и ощущение от прикосновения этих тонких женских пальцев, которые беспомощно скользили по его телу, делало с ним то, что могло бы оживить даже статую.

Но даже и сейчас Нэш все еще пытался полагаться на свой разум. Он мрачно начал:

— Нам нужно…

Но Фейт покачала головой и, перебивая его, произнесла прерывающимся шепотом:

— Я хочу тебя, Нэш… Ты мне так нужен… Пожалуйста…

Она расстегнула молнию джинсов, и он даже не успел остановить ее, как рука Фейт скользнула внутрь. Он не смог сдержать почти болезненный стон, когда прикосновение стало сильнее.

Нэш расстегнул ее лифчик и ощутил ладонями невероятно шелковистую кожу грудей. Соски были твердыми и напрягались еще больше, отвечая на жадные прикосновения его рук.

Он нагнул голову, не в силах сдерживать желание приникнуть к ее груди, и из его горла вырвался хриплый вздох. Они вели себя, как два тинейджера, безумные от играющих в них гормонов, в своем нетерпении не способных даже добраться до постели, — но они не были тинейджерами. Они были…

Дрожь, которая сотрясла Фейт от его прикосновений к ее соскам, заставила Нэша забыть обо всем, кроме этих невероятных ощущений. Он легко поднял Фейт на руки и отнес к кровати.

У нее было чувство, что она попала в волшебную сказку. Глазами, полными любви, Фейт смотрела на то, как он скидывает с себя остатки одежды.

В юности она даже не осмеливалась представить, что у нее с Нэшем будет что-то подобное, а повзрослев, сама запрятала глубоко внутрь все свои сексуальные желания. Теперь, когда барьеры, возведенные ею, растаяли, как воск под лучами палящего солнца, и ее словно накрыло волной сладкой муки, теперь, когда она смотрела на Нэша, Фейт испытала такое сексуальное желание, которое ошеломило ее, заставило задыхаться.

— Фейт? — удивленно спросил Нэш, но она покачала головой и внезапно почувствовала себя пятнадцатилетней девочкой, стеснительной и неуверенной.

У Нэша исчезли последние сомнения. Как бы она ни врала ему, ее желание не было поддельным. Но ведь многие женщины были такими, разве не так? Очень сексуальными… легковозбудимыми…

Нэш нагнулся и поцеловал Фейт в губы. Он чувствовал мягкий шелк ее горячих губ, нежнейшую кожу грудей.

Он начал ласкать кончиком языка ее грудь. Легонько нажимая на нее, он покрывал ее поцелуями, опасаясь, что если даст волю своему желанию, то может причинить ей боль. Он целовал ее мягкий теплый живот, ласкал пальцами бедра, которые оказались неожиданно плотно сомкнутыми, продвигаясь все выше, пока ее тело не начало расслабляться, позволяя ему ощутить ее жаркую влагу, которая ждала его.

Он больше не мог терпеть. Даже прикосновение к ней сводило его с ума. Он действительно не может больше ждать!

— Раздвинь ноги! — прошептал он, не переставая целовать ее.

Раздвинуть ноги! Фейт неожиданно стало не по себе, она так боялась разочаровать его! Ведь это ее первый раз. Она еще ничего не знает, ничего не умеет…

Неуверенно она начала раздвигать ноги, Нэш задвигался на ней, а потом вошел в нее и все страхи и сомнения Фейт потонули в совершенно новом ощущении, ощущении полета, как будто Нэш был ее частью, как будто они оба были равными частями какого-то совершенного целого.

Она была рождена для него, это ее судьба… Нэш, только Нэш…

Почувствовав приближение мощного освобождения, она выкрикнула его имя, единственное слово в ее жизни, в котором для нее теперь заключался весь мир, квинтэссенция ее любви.

Не в силах сдержаться, она крепко обхватила его и жарко зашептала:

— Я так рада, что дождалась тебя, Нэш, чтобы ты… чтобы мы… Я не смогла бы сделать это с кем-то другим… только не в первый раз… — И не в какой другой раз, хотела сказать она, но…

— Что?! — резко воскликнул он.

Она почувствовала его шок, ощутила, как застыло его тело. Мысль о том, что она теряет Нэша, что она так и не достигла самого главного, ввергла ее в панику. Она начала неистово двигаться под его неподвижным телом, снова и снова, пока Нэш со стоном не стал двигаться вместе с ней — нет, для нее, — перенеся их обоих на край Вселенной. Фейт вцепилась в него изо всех сил, чтобы не потеряться в этом вихре.

Фейт была девственницей! Это невероятно! В это невозможно поверить! Но тело Нэша знало правду до того, как она успела произнести свои слова. Его мозг вовремя заметил опасность, но тело уже не подчинялось разуму. Нэш не мог контролировать желание, которое Фейт вызвала у него.

Он закрыл глаза, затем открыл их, оттолкнул Фейт и вскочил с кровати, чтобы одеться.

Девственность Фейт не имела никакого отношения к тому, что она сделала с его крестным. У Нэша теперь не было ни малейшего понятия, почему Фейт до сих пор не обзавелась любовниками. Не может быть, чтобы она никому не нравилась. Или она берегла себя для мужчины, который ей был нужен? Богатого мужчины, который обеспечил бы ей достойное существование? Такого, как Роберт Ферндаун?

Тогда почему она сделала это с ним, Нэшем? Чтобы купить его молчание?

Нэша передернуло. Неужели она способна и на это?

Ему было уже не важно, что она думает или чувствует. Какая теперь разница?

— Что случилось? Почему ты уходишь? — произнесла Фейт с тревогой, глядя, как Нэш судорожно натягивает одежду. Как он может уйти, когда должен обнимать ее, любить?

Фейт почувствовала слабость. Она была физически и морально измотана и никак не могла осознать тот факт, что Нэш покидает ее. Нэш дошел до двери и обернулся.

— Почему?! — переспросил он. — Фейт, тебе двадцать пять, ты женщина!

Что он пытается сказать? Что она слишком стара, чтобы быть девственницей? Что его это не устраивает?

Фейт чувствовала себя опустошенной, силы стремительно покидали ее. Ей становилась все холоднее, все больше окутывала ее пустота, отделяющая их от неистового жара любви, которая теперь казалась невероятной.

Десять лет разлуки не уничтожили ее любовь, не могли это сделать и обвинения Нэша, и его несправедливое к ней отношение. Нет, она должна была дождаться этого момента в его объятиях, чтобы ее любовь была растоптана, убита так, как он часто обвинял ее в убийстве его крестного.

Но Фейт смогла найти силы, чтобы ответить ему тихо и спокойно.

— Это не было сознательным выбором. — Она слегка пожала плечами и улыбнулась. — Извини, если я не дала тебе того, что ты ожидал.

Нэш резко перебил ее:

— Ты должна была сказать мне!

— Я сказала, — напомнила ему Фейт.

— Но слишком поздно! Господи, Фейт… ты понимаешь, насколько поздно? — раздраженно произнес он. — Когда ты мне сказала, я был в таком состоянии, что и пояс верности вряд ли остановил бы меня.

— Но не я… — начала защищаться Фейт, однако Нэш снова остановил ее.

— Нет, это ты предложила мне секс в обмен на… мое молчание, — резко проговорил он. — О чем ты думала? Что я остановлюсь и твоя девственность — то, что ты решила продать, — останется нетронутой? Ты поэтому притворилась, что так хочешь меня, думала, что я оставлю все как есть?

Фейт не могла поверить в то, что он говорит. Она никогда не предлагала ему секс! О чем он говорит? А из-за остальных его слов ее лицо залила краска жгучей обиды и злости.

— Думаю, не стоит даже предполагать, что ты принимаешь какие-нибудь противозачаточные средства? — продолжил Нэш устало.

Один взгляд на Фейт подтвердил все его опасения.

Фейт чувствовала, что не может справиться с дрожью. Теперь, когда она ощущала опустошительную усталость после любви и желания, которое так далеко завело ее, она не могла понять, как пошла на такое. Фейт заставила себя встретиться с тяжелым, уничижающим взглядом Нэша, но тут же опустила глаза.

— Я… я не могу забеременеть, — залепетала она. — Это же первый раз!

Холодный смех Нэша пронзил ее сознание.

— Я так не думаю, — сказал он. — А ты, девочка, которую твои наставники превозносили за зрелость и здравый смысл, чувство ответственности и участие к людям… как ты могла так поступить?

— Ты читал отчеты? — В голову Фейт начали закрадываться подозрения.

— Они были с твоим резюме при приеме на работу, — после некоторой заминки ответил Нэш. — Но не это сейчас важно, — уточнил он. — Теперь у нас есть вещи поважнее, о которых можно беспокоиться, так?

Покраснев, Фейт отвернулась от него. Он был прав, более чем прав, но Фейт не могла себе простить, что так глупо повела себя.

Нэш уже открыл дверь, но замер.

— А Ферндаун знает, что ты… была девственницей? — резким голосом спросил он.

Краска стыда сменилась волной гнева на лице Фейт.

— Какое тебе до этого дело? — воскликнула она, прикусив губу, когда увидела, как Нэш на нее смотрит. — Нет! Нет, он не знает, — неохотно призналась она.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Было пять часов вечера. Фейт не видела Нэша около двух дней — с того момента, как он покинул ее комнату. Почему-то пустота этого дома начала терзать Фейт. Пустота дома или отсутствие Нэша?

Конечно, пустота дома, убеждала себя Фейт, пытаясь сконцентрироваться на работе.

Вчера утром она спустилась в кухню и обнаружила там записку от Нэша — он сообщал, что уехал по делам.

Первой ее реакцией было чувство огромного облегчения. То, что между ними случилось, ей теперь хотелось бы запрятать как можно глубже и повесить предупредительную табличку: «Опасно — не открывать!»

Подперев щеку, Фейт машинально что-то рисовала в своем блокноте, устремив взор в пространство, и каков же был ее ужас, когда она обнаружила, что ее карандаш выводит сердечки.

Да что с ней такое? Она не любит Нэша, — больше не любит, — и он совершенно точно не любит ее и никогда не любил. Но она же…

Ее лицо залила краска стыда, Фэйт торопливо вскочила и подошла к окну. Именно здесь, в «Хаттон-хаусе», произошло страшное и непоправимое. И теперь снова начались проблемы, потому что она была здесь с Нэшем. Но ведь Нэша сейчас нет, а она должна сконцентрироваться на работе.

Он действительно уехал по делам или для того, чтобы подчеркнуть дистанцию между ними, показать, что не хочет пускать ее в свою жизнь?

Фейт вздрогнула, услышав звук хлопнувшей двери, ее сердце затрепетало, но это оказалась миссис Дженсон, экономка.

— Я ухожу, — сообщила она Фейт.

Фейт попыталась улыбнуться, но ее смущало откровенно враждебное отношение женщины. Она почувствовала его с самого начала, и это не было плодом ее воображения, потому, что в отсутствие Нэша враждебность становилась почти угрожающей.

Разве у нее и так недостаточно проблем, чтобы еще переживать из-за миссис Дженсон? — подумала Фейт и решила вернуться к работе.

Она пыталась представить «Хаттон-хаус» перестроенным для нужд приюта, но у нее ничего не получалось. Она могла вообразить здесь только одного жильца — Нэша.

Только его?

Фейт закрыла глаза. Представляя Нэша, она представляла рядом с ним и семью — его семью. Может, именно этим можно оправдать такие мысли?

Может быть. Но Фейт почему-то ясно видела и свою семью — двух маленьких девочек и двух мальчиков с неповторимыми зелеными глазами Нэша и ее светлыми волосами.

Просто это память играет с ней в какую-то игру, пыталась убедить себя Фейт, чувствуя внутреннее раздражение. Давным-давно, когда она еще была наивна и ничего не понимала, Фейт мечтала об их с Нэшем семье. Какое это значение имеет теперь? Никакого!

Реальность навязчиво возвращала ее к мыслям, которых Фейт пыталась избегать. Она боялась даже представить последствия ее связи с Нэшем, ведь они не предохранялись. У Фейт не было до этого опыта сексуальной жизни, и ей не приходилось задумываться о таких вещах.

Я никак не могла забеременеть! — убеждала она себя. Безотносительно к тому, что случилось, Фейт уже давно переросла тот возраст, когда девушки «залетают» от случайных связей. Она была женщиной, ответственной за свою жизнь и за новую жизнь, которую они с Нэшем могли создать.

Врываясь в хаос мыслей, зазвонил мобильный, и голос Роберта заставил ее представить, как их связь с Нэшем будет выглядеть в глазах других людей, особенно в глазах самого Роберта.

— Я просто решил позвонить, спросить, как идут дела, — объяснил он свой звонок.

Фейт собралась с мыслями и кратко изложила ему результаты работы.

Связаны ли дела Нэша с Фондом и домом? — хотела спросить Фейт, но не смогла: голос Роберта и так уже звучал утомленно.

— Как дела со Сметвиком? — поинтересовалась она.

— Неважно, — признался он. — Я обедаю завтра с другими членами совета и буду вынужден просить дать мне еще немного времени. Надеюсь, Нэш не сказал тебе что-то отрицательное о «Хаттон-хаусе»? — спросил он с надеждой.

Фейт чувствовала себя виноватой перед Робертом за все, в том числе за те проблемы, которые он должен решать вечером. Именно об этом думала она, вымыв посуду и возвращаясь в кабинет.

Погода стояла великолепная, и она хотела провести вечер в саду.

Теперь Фейт понимала, что выполнить задачу будет не так просто — огромный дом трудно было приспособить для проживания нескольких семей, хотя он мог вместить очень много людей. Прекрасные сады вовсе не были предназначены для игр множества детей, а разрушать их, чтобы создать что-то более подходящее для этих целей, было бы поистине святотатством.

Фейт все еще билась над проблемой, когда вернулся Нэш.

Первым ее побуждением, когда она увидела его выходящим из машины, было спрятаться в своей комнате. Она покраснела, снова вспомнив все, что произошло между ними. Но жизнь научила ее умению постоять за себя и не пасовать перед трудностями. Почему она должна прятаться? В конце концов, они оба участвовали в этом…

Она напряженно задержала дыхание, когда Нэш открывал дверь.

Фейт оставила дверь кабинета приоткрытой: даже если он не видел ее с дороги, то догадается, что она работает там, по полоске света из двери. И он вряд ли захочет ее видеть, так же как она его.

Ее сердце бешено заколотилось, когда Нэш прервал ее размышления, решительно толкнув дверь кабинета. В деловом костюме он выглядел неотразимо и еще более мужественно.

Против воли ей вспомнился жар их пылкой любви, хотя Фейт пыталась игнорировать красноречивый язык его великолепного тела.

— Знаю, что уже поздно, но нам нужно кое-что обсудить, — начал Нэш резко, бросив что-то на стол перед ней.

— Что это? — спросила Фейт, с опаской глядя на листок бумаги. Она понятия не имела, что там написано, но угроза на лице Нэша заставляла ее насторожиться.

— Особое разрешение, — угрюмо сказал Нэш.

— Что? — озадаченно спросила она.

— Специальное разрешение на брак, — раздраженно повторил Нэш и быстро продолжил, так что она ни слова не успела вставить: — Я знаю епископа, он был близким другом моего крестного, и в виде исключения он согласился дать нам разрешение на брак. Я все организовал. Мы поженимся завтра в одиннадцать. Я уже разговаривал с викарием. Он…