— Пристав! Ступайте сейчас же вниз и сообщите, что у нас технические проблемы. Не надо звонить. Пойдите и доложите лично.

Сидевший рядом с Джиной не то Кларенс, не то Клоп громко и напоказ чихнул. Судья ударила молотком по столу.

— У нас тут есть эффективный способ лечения приступов веселья. Шесть месяцев за оскорбление суда кто-то может назвать старомодным снадобьем, но оно безотказно, да и направлять счет вашей страховой компании не потребуется. — Судья перевела гневный взгляд на обвинителя. — Вас неоднократно предупреждали, чтобы вы не вводили данные свидетельских показаний и конфискованные материалы без должной процедуры очистки.

— Все процедуры были выполнены, ваша честь. Очевидно, они нуждаются в обновлении.

— Кто отвечал за хранение этих данных? — спросила судья и обвела группу обвиняемых строгим взглядом. Кто-то в середине робко поднял руку.

— Ваша честь. — Вмешалась адвокат, — персонал, отвечающий за хранение данных, не может привлекаться к ответственности за распространение вирусов. Согласно решению по делу «Валлио против Макдугала», Макдугал не был признан виновным в распространении заражения, которое уже могло иметь место.

Судья вздохнула.

— Тогда кому принадлежат эти данные?

— Ваша честь. — Еще быстрее внесла протест адвокат, — имя владельца данных не может быть оглашено без установления…

— Ясно, ясно. — Отмахнулась от ее слов судья. — Вирусы возникают сами по себе, проникают в сеть без участия человека, и никто никогда за это не несет ответственности.

— Ваша честь, даже если не затрагивать вопроса о самооговоре, в наши дни чрезвычайно сложно доказать, что любой рассматриваемый вирус не существовал уже в системе в консервированном виде, ожидая сигнала к началу действия…

— Я знакома с данной проблемой, благодарю вас, мисс Пэлем. Это ничуть не облегчает имеющуюся ситуацию.

— Прошу перерыва, ваша честь.

— Отклоняется.

— Но вирус…

— Советник Пэлем, — устало сказала судья, — человека вашего поколения данный факт может шокировать, но суды отнюдь не всегда были напичканы компьютерами, и заседания было не только возможно, но и вполне обычно проводить без сетевого подключения. Мы продолжим заседание, при необходимости обращаясь к бумажным копиям; именно для этого суд содержит судебных писарей и составителей сборников судебных решений. Я по-прежнему хочу знать, что означает обвинение в «незаконном взаимодействии с машиной», — обратилась она к обвинителю.

— Ваша честь, — не замедлил тот с ответом, — предъявленное обвинение осложнено обвинениями во взломе и проникновении, а также в промышленном шпионаже. Истец желает, чтобы слушания по данному делу проводились при закрытых дверях. Прошу разрешения очистить зал суда, ваша честь.

— А кто является истцом?

— Ваша честь, истец желает сохранить и эту информацию конфиденциальной. Временно.

— Отвечайте на вопрос, советник. Кто истец?

Джина внимательно огляделась вокруг, но в зале суда никого, кроме задержанных вместе с нею в Фэрфаксе, не было. Типа с видеокамерой пристав оттеснил обратно за ограждение.

— Прошу разрешения приблизиться к судейскому столу, ваша честь.

— Разрешаю. — Кивнула судья. — Но надеюсь, что у вас есть для этого веские основания.

Какое-то время они совещались, а обвиняемые из клиники переминались с ноги на ногу, молча, но полные тревоги. Парень с камерой присел на ограждение, с досадой глядя на объектив, который пристав заклеил специальной черной нашлепкой.

— Суд считает, что конфиденциальность послужит общественной пользе в данном деле, — коротко заявила судья. — Прежде чем мы очистим зал суда, кто еще ожидает очереди и по какому поводу?

Второй пристав отвел группу из клиники в сторону, а Джина вместе с Кларенсом или Клопом, отморозком-«ковбоем», грохочущим своими сапогами по полу, и прочими участниками вылазки предстали перед судьей. Та вскоре прервала зачитывание обвинений.

— Это все? Никаких предумышленных убийств, незаконных взаимодействий с машиной? Замечательно. Суд снимает с вас обвинения, — объявила она, на мгновение остановившись взглядом на Джине, — несмотря на то, что кое у кого тут приличный список задержаний. Так как нам не удалось установить зачинщиков, а кроме того, имеется улов поважнее, суд отпускает вас, в полной уверенности, что все вы сюда вернетесь, не завтра, так в обозримом будущем. Одной судимостью больше, одной меньше — для таких, как вы, это роли не играет. Все свободны, кроме тебя. — Указала она на горемыку в сапогах. — Проведешь ночь за решеткой, а утром побеседуем.

Джине пришлось прикусить щеку, чтобы удержать улыбку, но полностью ее скрыть не удалось. Судья покачала головой и подала знак очистить зал.

* * *

— Ну что, готова продолжить?

Подняв голову, Джина увидела над собой расплывшееся в улыбке лицо Кларенса-Клопа. Разве этот парень никогда не устает? Что бы он ни употреблял, наверняка это более сильная штука, чем можно раздобыть у продавца «разносолов» во время вылазки.

— Я сваливаю отсюда, — ответила она, продолжая двигаться к выходу мимо него, не заботясь, заденет она его по дороге или нет. Но он затрусил вслед за ней по блестящему полу.

— Нет, правда, — вполголоса, почти шепотом продолжал он, — я знаю, где сейчас весело, еще один набег, только получше, чем тот, где нас свинтили.

— Не маячь перед глазами. — Она прибавила шаг, борясь с навалившейся усталостью.

— Эй, подожди…

Она быстро завернула за угол и уже собиралась врезать приставале, но кто-то врезался в нее саму, и девушка полетела на покрытый лаком пол. Повсюду разлетелись бумаги. Кто-то кинулся их собирать.

С трудом поднявшись и сев, Джина потерла скулу, а потом удивленно моргнула, увидев прямо перед собой сплошную стену деловых костюмов. Девушка перевела глаза выше.

— Гора Рашмор [Гора Рашмор — гора на северо-западе США, на которой высечены изображения четырех президентов Соединенных Штатов.], ни дать ни взять, — сказала она. — Не далековато ли к западу в такое время года вас занесло?

Сверху на нее глядели трое мужчин и женщина. Атака Оживших Костюмов. Джина пожала плечами и, цепляясь за карманы ближайшего к ней, встала. Человек не сдвинулся с места и даже не переменился в лице. Собственно, это лицо было ей знакомо. Откуда — вспомнить не получалось, но ничего хорошего с ним связано не было. По его глазам было видно, что он узнал Джину и что она ему не нравится, совсем не нравится.

Ну и хрен с ним. Проведя рукой по своим дредам, она решила изобразить, будто вовсе лыка не вяжет. «Нужно перестать смотреть такие дикие сны», — пробормотала она себе под нос, протолкнулась прямо через середину сомкнутой группы и двинулась дальше.

Она благополучно добралась до первого этажа, Кларенс-Клоп больше на горизонте не показывался. На выходе какое-то неосознанное чувство заставило ее выйти не через центральную, а через боковую дверь справа. В результате она получила возможность наблюдать, будучи незамеченной, как из лимузина без опознавательных знаков, припаркованного у обочины, вылезают Холл Гален и Линдел Джослин. Парнишку, который вылез вслед за ними, она не знала. А вот следующим показался Видео-Марк.

Парнишка задержался на первой ступени лестницы, когда все, включая Марка, начали подниматься. Гален обернулся, чтобы поторопить его, и Джина отступила к самой стене.

— Ну же, Кили, шевелись, — своим сочащимся лицемерием голосом, всегда напоминавшим Джине испорченного ребенка, сказал он. — Или ты думаешь, свидетеля обвинения вносят в зал суда на руках?

Джослин поднесла ко рту свою костлявую лапку и неслышно хихикнула. И эта ходячая смерть была хирургом клиники имплантации! Да любой при виде такой страхолюдины с имплантационным шприцем должен вскочить с операционного стола и бежать куда глаза глядят, если еще не совсем сдвинулся.

— Вы мне обещали вручить подписанный экземпляр договора, — сказал паренек. — Что-то я его не вижу.

Он был еще моложе, чем Джине показалось вначале — видимо, совсем недавно отметил совершеннолетие.

— Он там, наверху, у наших юристов.

Только ребенок способен поверить Галену, когда тот напускает на себя такой беззаботный тон. Фальшь в его словах была слишком очевидна. «Беги, дуралей, — подумала она, — может быть, они от тебя этого не ожидают, считают, у тебя кишка тонка, и не позаботились отрезать пути к отступлению».

— Вы говорили, что бумага будет у меня на руках, прежде чем я войду в зал суда, — продолжал настаивать парень, обороняя свои позиции. Но крепкой эту оборону назвать было нельзя, вот-вот он был готов позволить им затащить себя внутрь. Джине не хотелось наблюдать за этой сценой, но улизнуть незаметно ей бы не удалось.

— Ну конечно, Кили, — сказал Гален, причмокнув губами. Этот звук всегда вызывал в Джине сильнейшее желание вдарить ему по яйцам. — Мы обещали все оформить, но на это нужно какое-то время, ты же понимаешь, нельзя заставить принтер работать быстрее. Все путем.

Парень опустил глаза и снова что-то пробормотал о договоре.

Тогда Гален отбросил всякую видимость дружелюбия и спустился на несколько ступеней, ровно на столько, чтобы быть на дюйм выше своей жертвы.

— Там полный зал народу, а у судьи вот-вот лопнет терпение. Мы заходим. А ты поступай, как знаешь: явишься ты добровольно или тебя доставят силой — мне лично без разницы.