Петр Курков, Борис Батыршин
Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград
Вместо предисловия
Об авторах этой книги
В ноябре 2012-го ушел из жизни Петр Курков.
Человек с неуемным воображением, безграничной фантазией; его хорошо помнят ветераны КЛФов (Клубов любителей фантастики — было такое движение в 80-е годы прошлого века). Помнят и те, кто основал в начале 90-х общероссийское движение ролевых игр и толкиенистов. Рассказы Петра появлялись на страницах журнала «Техника — молодежи» и в сборниках фантастики 90-х. А кое-кто из ценителей интеллектуального чтения не забыл еще редакторскую колонку в компьютерном журнале «Подводная лодка» — там Петр публиковал свои эссе.
Персонаж по имени Александр Казаков впервые появился на страницах «Третьего меморандума». Главная идея; сюжет и, собственно, литературное воплощение принадлежали Петру; часть глав добавил значительно позже и автор этих строк.
Моя роль в создании «Третьего меморандума», кроме упомянутых уже глав, сводится по большей части к систематизации и обработке заметок и отдельных кусков текста из архива П. Куркова. Ну и, разумеется, к «обращиванию мясом» некоторых фрагментов сюжетного скелета. Однако же изрядный процент авторской работы здесь все-таки присутствует, что и дает мне право считать себя полноценным соавтором.
Кроме Петра, к «Третьему меморандуму» были причастны еще двое его сокурсников по Литературному институту. Но, увы, их имена и степень участия в создании романа мне достоверно не известны. Знаю лишь, что каждый из них «вел» своего персонажа — Маляна и Валери; скорее всего, их участие свелось к придумыванию характеров персонажей и линий их поведения. Эти их герои так и остались на страницах книги — в отличие от персонажа Петра. Все, кто хорошо знал его, помнят, что Александр Казаков — неизменный псевдоним для эссе и публицистики, для игровых проектов и фантастических произведений; автор неизменно ассоциировал себя со своим созданием, причем так, что порой трудно было различить, где действует, пишет, говорит Курков, а где — Казаков.
А теперь несколько слов о самом романе. В наше время читатель пресыщен разнообразными фантастическими произведениями о «попаданцах» и «робинзонах», в основе сюжетов которых лежит идея о переносе группы людей в чужой мир. Как правило, это наши современники, отягощенные полезными в иномирных приключениях знаниями и умениями. Ну наверняка ведь читали: спецназовец, исторический реконструктор, мастер-фехтовальщик, инженер-самодельицик, крутой бизнесмен с навыками антикризисного менеджмента…
Так вот, ничего этого у героев «Третьего меморандума» нет. Нет у них и специальной «выживальщицкой» подготовки, как у школьников из хайнлайновского «Тоннеля в небо». Герои этой книги пришли из той эпохи, когда вообще мало кто слышал термины «выживальщик» и «постапокалипсис». Получается — это самые обычные люди. И — они молодые, как и авторы книги на момент ее «старта»: студенты, почти подростки, за спиной у которых в лучшем случае несколько курсов советского вуза и пара лет в армии, причем отнюдь не в десанте. Это важно: герои «Третьего меморандума» явились в чужой мир из середины 80-х годов прошлого века и принесли вместе с собой образ мыслей, идеалы того времени.
В советские времена почти не писали и не издавали «боевую» фантастику, зато в большом почете была фантастика социальная. Почему так получилось — тема для отдельного разговора. Пока же стоит упомянуть о том, что герои «Третьего меморандума» решают в основном вопросы социального устройства своего маленького сообщества. И делают это в меру разумения и воспитания, полученного дома, на Старой Земле, в родной стране — Советском Союзе. И все действия героев книги следует воспринимать через призму 80-х. Сейчас даже все мы, выросшие в те годы, уже стали другими.
Так что для читателя эта книга будет еще и экскурсией (а для кого-то — желанным возвращением) в последние годы СССР — с тогдашними представлениями, взглядами, порой штампами, заблуждениями. И, конечно, идеалами и мечтами. Мы ведь умели тогда мечтать — и не только о персональном благополучии и «успешности», помните?
Конечно, в книге есть и схватки с чужой, опасной природой, и столкновения с людьми, ставшими в этом инопланетном мире опасными врагами. Но главное все же — те представления о справедливости, добре, порядке и устройстве общества, которое пытаются реализовать герои.
Мир «Третьего меморандума» продуман до мельчайших деталей, и отнюдь не все они вошли в эту книгу. Астрономия, древняя и новая история, животный мир, география… Перечисление это рискует затянуться — так что лучше уж предоставлю судить об этом читателю.
Да, и вот еще что. Речь персонажей «Меморандума» пересыпана словечками, цитатами, понятиями, напрямую заимствованными из популярных в их среде фантастических произведений. Это относится и к знаменитому казаковскому «мн-э-э…» — прямому подражанию Юрковскому из «Стажеров» братьев Стругацких (большинство заимствований как раз из их книг), и к терминологии вроде «Бойцовых Котов», «Следопытов» и прочего, и к географическим и астрономическим названиям. И дело тут не только в литературных пристрастиях авторов — просто в той среде, откуда вышли персонажи (впрочем, и сами авторы, чего уж там…), это считалось в то время своего рода признаком хорошего тона. Мы воздержимся от того, чтобы снабжать ссылками эти заимствования — ищущий да обрящет…
Борис Батыршин
Глава I
Предчувствиям не верю и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет.
Бессмертны все. Бессмертно все. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
Арс. Тарковский
Из света и тепла, с трудом преодолев размахавшуюся стеклянную дверь, я вылетел в моросящий сумрак, прошлепал по лужам, втянув голову в плечи. Ничего хорошего и сегодня не произошло… то есть уже вчера, пятнадцать минут, как вчера. А впереди ждало только надсадное зудение родителей. Я бы не пошел домой, если было бы куда идти. Смурно на душе. Ах вы, комплексы мои…
Вот под этими деревьями, густо обступившими тропинку и скрывшими ее от хирургического света фонаря, я в детстве боялся проходить. Сначала мерещились призраки, потом — хулиганы. Всегда боялся хулиганов, будучи сам розовой соплею… Опять комплексы.
И тут все пропало. Темнота, глухота, полное онемение всякого рода чувств, так что нельзя ни паниковать, ни удивляться. Подержав в таком состоянии с минуту, отпустило.
Отпустили?..
Мокрый, оторопевший, я стоял посредине маленькой комнаты, грязными ботинками на мягком пружинистом ковре. Розоватый свет лился с потолка. В одном углу — глубокое мягкое кресло, извечная мечта, в другом — книжный шкаф. Ни окон, ни дверей — довольно странное ощущение. На стене — картина. Как только я ее увидел, сразу понял, что произошло. Это было бы смешно, если бы не было так невероятно, и все же нервное хихиканье вырвалось — видно, анестезию эмоций сняли. Слишком много раз в своих мечтаниях, убегая от действительности, я представлял себе перенос горстки людей неким сверхразумом на иную планету.
Бредовая идея? Но если так, то зачем, скажите, на стене «Сказка королей» Чюрлениса? Два волшебника в коронах склонились над крошечным сверкающим городом. Один король белый, другой — черный.
Я подошел, сел в кресло. Молчание затягивалось, меня начал охватывать мандраж. А вдруг эксперимент на этом и заканчивается, и я — не потенциальный правитель нового человечества, а подопытный кролик в клетке?
— Дальше что? — Мой голос прозвучал неуместно, но хозяева немедленно отреагировали.
ИНСТРУКТАЖ ЦЕНТРАЛЬНОГО ИЗБРАННИКА
Дальше будет жизнь. Вы, Александр Казаков, избраны одной из фигур нашего воздействия. Цель этого воздействия должна быть вам безразлична. Ната сущность также должна вам быть безразлична. Средства нашего воздействия — а именно, данный Перенос — в значительной степени адекватны тем, что неоднократно порождались вашим сознанием. Это (в числе прочего) и стало причиной выбора вас в качестве репера одного из полигонов нашего воздействия. Вам предстоит жизнь на планете, достаточно отдаленной от Земли, для того чтобы сделать вопрос возвращения неактуальным как минимум на несколько сотен лет.
Вместе с вами на эту планету будет перемещено значительное число индивидуумов. Преимущество при этом отдается особям, не достигшим возраста, именуемого у вас зрелым. Хотя здесь возможны отдельные исключения. Полигонов будет несколько. Население каждого из них распределяется по определенной площади в составе групп различной численности.
Особи, подвергшиеся переносу, делятся на две группы: «матрицированные» и «единственно сущие». Матрицированная особь — это идентичная копия особи, оставшейся на Земле. В случае гибели физического тела, либо матрицированной, либо исходной особи, ее личность сливается с личностью двойника независимо от места его пребывания. Окончательно личность матрицированной особи гибнет лишь при гибели обоих тел.
