Тут она услышала, что исполнитель арии Макдаффа стал запинаться. Оркестр, не теряя ритма, продолжал играть, а актер двинулся к центру сцены — меч его подняла София. Ее довольная улыбка говорила, что этот меч был тяжелым и твердым — настоящее оружие, используемое для сценических схваток. Движения ее были театральными, зато само оружие — более чем подлинным, предназначенным для усиления правдоподобности драмы на сцене и на беду Элизе.

«Ну почему это обязательно должен быть “Макбет”? Почему не “Фигаро”, “Севильский цирюльник” или, скажем, “1001 ночь”, в общем, что-нибудь с подушками?» — подумала Элиза, когда на ее голову обрушился удар меча. Она отразила его, но ее дешевая бутафорская подделка при ударе рассыпалась. Впрочем, из-за мощного замаха и несбалансированности меча с широким лезвием София сразу же потеряла равновесие.

— В следующий раз, приятель, — бросила Элиза актеру, у которого отобрала оружие, — возьми что-нибудь потяжелее, как у того урода, третьего слева!

Мужской хор рассыпался, расступившись, словно воды Красного моря, перед Софией, которая, сердито зарычав, подняла меч над плечом и ринулась вперед. Пригибаясь и уклоняясь, Элиза изо всех сил уворачивалась от ударов клинка. Каким образом этой женщине так чертовски повезло вписаться в роль в этой опере? Это оружие могло пронзить защитный корсет или просто снести ей голову, и тогда в финале на сцене недостатка в крови не будет.

Многие из труппы бросились за кулисы позади Софии, но другие мужественно оставались на местах, продолжая петь и бросая тревожные взгляды на сражавшихся между ними двух женщин. Элиза обязательно по достоинству оценила бы такую преданность своему делу, если бы не была так озабочена тем, чтобы остаться в ходе этой схватки в живых.

— Черт побери! — вдруг воскликнула Элиза, перекрикивая крутое крешендо оркестра.

К бедрам ее по-прежнему были пристегнуты пистолеты, стоит только поднять ткань. Протянуть руку, выхватить и прицелиться. Выстрелом она, по крайней мере, выбьет из соперницы дух. Конечно, тут предпочтительнее выстрел в голову. Для этого ей нужно было только выбрать момент, когда София перестанет атаковать.

София сделала новый выпад, промахнулась и снова бросилась вперед.

И в этот момент завопила леди Макбет. Причем прямо Элизе в ухо.

В профессионализме этой певице было не отказать. «Хорошие легкие», — подумала Элиза, когда сила звука буквально отбросила ее к краю сцены. Потеряв ориентацию от крика примадонны, громкой музыки и общей неразберихи, Элиза зацепилась ногой за оборку своей юбки, и ее и без того не слишком изящные перемещения закончились неуклюжим падением. Позади нее три лампы рампы разлетелись вдребезги под ударом острого меча Софии.

И следующий удар этого меча должен был прийтись на шею Элизы, но тут кто-то остановил его. Элиза издала вздох облегчения, заметив неожиданно появившийся меч Макбета.

Она всегда обожала этих шотландцев.

София уже приготовилась снести голову этому актеру, но тут уже Элиза отбросила ее назад ударом локтя в нос.

— Спасибо, приятель, — сказала Элиза, хватая меч главного действующего лица. — Если доживу до конца этого спектакля, с меня пиво!

Меч в ее руке показался ей несерьезно легким, да и сбалансирован он был не так, как ей того хотелось бы; но он, по крайней мере, был сделан из металла. Обе женщины пристально смотрели друг на друга поверх клинков своего оружия; вытекающий из разбитых фонарей газ разъедал глаза и ноздри. Вокруг них самые азартные из актеров продолжали петь, хотя, видимо, и не на своих местах. Элиза и ее соперница расчистили на сцене большой круг, перенеся шоу ближе к зрителю.

София подняла глаза на публику, словно только теперь сообразив, где она находится. Уголки ее губ выгнулись.

— Не люблю заниматься делом на людях, — крикнула она сквозь музыку, которая никак не желала умолкать. — И, честно говоря, дорогая, все прошло бы намного легче, будь мы в бриджах. Что если нам еще раз встретиться, одевшись более подходящим образом?

Элиза хотела уже бросить в ответ какую-нибудь остроумную реплику, тем временем пытаясь левой рукой добраться до своего пистолета, но тут вторая женщина просто отвернулась, словно они уже обо всем договорились. Одно биение сердца, какая-то секунда ушла на то, чтобы понять, что противник задумал на самом деле: в руке у Софии теперь появился зажженный факел, который она забрала у кого-то из хора.

Эта проклятая правдоподобность декораций грозила обернуться большой бедой.

Пламя факела затрепетало в воздухе, полетев в сторону разбитых газовых фонарей рампы. Черт возьми! Передней части сцены, плававшей в вытекавшем газе, не требовался никакой динамит, чтобы взорваться не хуже клиники доктора на Чаринг-Кросс; но поскольку произошло это намного ближе к Элизе, то и отбросило ее при этом намного дальше, чем ударной волной, повалившей тогда их с Веллингтоном на землю. Ее окатило жаром и отшвырнуло в оркестровую яму. Взрыв эхом разнесся по залу оперы, чему во многом способствовала прекрасная акустика.

Элиза, чье великолепное платье было порвано и покрыто копотью, обнаружила себя на руках у пары глубоко изумленных виолончелистов, сидевших внизу со своими инструментами. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, мучительно соображая, как соблюсти должный этикет при выходе из такой ситуации. Наступившая после взрыва тишина была монументальной — и впервые за целый вечер вокруг никто не вопил. Музыканты оказались настоящими джентльменами и безмолвно помогли ей как-то прикрыть выгоревшие участки на ее некогда ошеломительном вечернем платье.

Элиза осторожно выбралась из их неловких объятий и, покачиваясь, встала на ноги. Кое-как поправив остатки прически, она взглянула на свою ложу. Да, Веллингтон оставался на месте, и лицо его было белее итальянского мрамора. Истинная правда: если по-настоящему шокировать человека, челюсть у того действительно отвисает сама собой.

Элиза слегка помахала ему рукой; как раз в этот момент в зале раздались редкие разрозненные аплодисменты. Затем она обратилась к нему:

— Милый, пожалуйста, будь душкой и вызови нашу карету. Думаю, что представление уже завершилось.

Глава 19,

в которой мистер Букс поближе знакомится с колониальным гостеприимством

Веллингтон Букс бодро шагал по улицам Лондона, напевая себе под нос, и от быстрой ходьбы его тело и мозг наполнялись радостной энергией. Он понимал, что мелодия эта была отголоском вчерашнего вечера, проведенного ими на представлении оперы «Макбет», а необычная пружинистость походки была связана с тем, что он услышал вчера с помощью своего ауралскопа.

Шурша туфлями по мостовой, он подошел к дому Элизы Д. Браун, дверь которого, большая и витиевато украшенная, при дневном свете выглядела намного более внушительно, чем ночью. Да и все здание оказалось гораздо более впечатляющим, чем оно ему запомнилось. Где-то в глубине подсознания у него все равно крутились многочисленные вопросы. Поднимаясь по лестнице, по которой он совсем недавно тащил свою напарницу, он чувствовал, как по бедру бьет лежавший в его сумке цилиндр. Добравшись до квартиры своей коллеги, он выбил дверным молотком мелодию песни «S’allontanarono\» из «Макбета».

Дверь распахнулась, и Веллингтон машинально сделал шаг назад. Лицо открывшей ему женщины явно принадлежало не Элизе Д. Браун: веснушчатая, щеки розовые, как у херувима, на голове копна упрямых рыжих волос, выбивавшихся из-под чепца.

И голос ее тоже определенно был не колониальный — акцент скорее указывал на Ист-Энд.

— Мистер Веллингтон Торнхилл Букс, эсквайр, не так ли?

Он нерешительно прокашлялся.

— Хм… да.

— Очень хорошо, сэр. Входите, прошу вас. Миссис ожидает вас в маленькой гостиной.

Миссис? В гостиной? Должно быть, это одна из комнат, которую он еще не видел. Размеры жилища Элизы и так были впечатляющими.

— Ах да, разумеется. — Веллингтон щелкнул пальцами и улыбнулся. — Алиса?

Она отреагировала на то, что он узнал ее, вежливой улыбкой и реверансом.

— Благодарю вас, сэр, это действительно я. А теперь прошу вас следовать за мной.

— Конечно.

Только когда горничная повернулась к нему спиной, Веллингтон заметил, что обе ее ноги сделаны из блестящих металлических шарниров, отчего походка у нее была слегка прихрамывающей. В тишине прихожей было слышно, как стучат маленькие поршни.

— Поразительно, — пробормотал он, едва сдерживаясь, чтобы тут же не задрать юбки Алисы и не изучить устройство ее конечностей более подробно.

В утреннем свете, заполнявшем всю квартиру, Веллингтон наконец мог рассмотреть все детали частного жилища Элизы Браун. Вряд ли эту женщину можно было назвать идущей в ногу со временем; она скорее опережала его, поскольку коллекционировала изящный антиквариат и статуэтки. Как столь резкая и несносная дама, какой являлась наш оперативный агент, могла воспитать в себе столь тонкий… вкус?

Подойдя к залитому солнцем атриуму, Алиса позвала:

— Разрешите, мэм?

— Алиса, — нежно, но твердо ответил голос Элизы, — попробуй еще раз, пожалуйста.

Служанка сделала паузу, прочистила горло, а затем повторила:

— Разрешите, мисс Браун?

— Прекрасно. Что там?

— Пришел мистер Букс.

— Отлично. — Она вздохнула. — Пригласи его.

Алиса снова сделала реверанс и кивком головы пригласила Веллингтона присоединиться к ней в маленькой гостиной.

— Я должен был догадаться… О господи!

Он собирался немедленно допросить ее относительно удивительной горничной и роскошного жилища, но то, что ожидало Веллингтона в атриуме, полностью сбило его с мысли.

Голос Элизы на фоне ласкового плеска воды эхом отозвался в небольшой, залитой солнечными лучами комнате.

— Букс, если вы сейчас впервые видите женщину в ванной, значит, вас нужно почаще брать на операции.

Веллингтон повернулся на этот голос, прикрыв глаза рукой.

— Возможно, в колониях благопристойность рассматривается иначе, но если бы вы…

— Велли, — оборвала она, — находясь в моей квартире, вы пребываете на территории Новой Зеландии. — Она жестом показала ему на стол, стоящий по другую сторону ванны. — Поэтому просто возьмите себе стул и позавтракайте с удовольствием. Если только… — Во время образовавшейся паузы Веллингтон принялся внимательно рассматривать свои пальцы. Ее сложенные бантиком губы заставляли его чувствовать себя неудобно и одновременно неуверенно. — Не хотите ли присоединиться ко мне? — проворковала она, легонько поплескивая водой в ванне.

Пока он пытался сформулировать достойный ответ, кто-то подвел его к стулу. Почти незаметное шипение поршней подсказывало, что это была Алиса. Он медленно убрал ладонь с глаз, и оказалось, что это действительно была она, совершенно не смущенная сознанием того, что по другую сторону столика для завтрака ее хозяйка принимает ванну.

— Вот, пожалуйста, сэр: тост с повидлом, два яйца и бекон. Угощайтесь копченой рыбой и кеджери [Кеджери — жаркое из риса, рыбы и пряного порошка карри; было популярно во второй половине XIX и начале XX века.]. Я принесу вам свежезаваренного чаю.

Склонившись в немного неуклюжем реверансе, Алиса вернулась на кухню.

— Очаровательная девушка, — сказала Элиза. — Напоминает меня саму в ее возрасте.

— Вам, маленькой проказнице, тоже поставили металлические протезы? — спросил он, намазывая тост маслом.

В ответ его напарница криво улыбнулась.

— Ах, вы все-таки заметили? Еще один прекрасный образчик работы Аксельрода и Блэкуэлла. — Элиза внимательно посмотрела на него. — Просто небольшой заказ во внеурочное время, лично для меня. Доктор Саунд ничего об этом не знает, и я бы предпочла, чтобы в этом смысле все осталось без изменений.

Прежде чем ответить, Веллингтон дожевал теплый тост.

— Понятно, но где вы ее нашли? Где она была с самого начала?

— На фабрике. — Элиза поправила лежащее на глазах полотенце и слегка помешала воду. Ноздрей Веллингтона коснулся нежный запах бергамота. — Ее покалечило во время аварии на производстве, но, несмотря на это, она все равно попыталась обчистить мне карманы. Я предложила ей помощь, но при условии, что она будет жить у меня в качестве горничной. А учитывая, что министерские «жестянщики» хотели испробовать одну новую безделицу, к которой доктор Саунд интереса не проявлял, все сложилось для всех участвующих как нельзя лучше. С момента такой необычной демонстрации великодушия прошло уже несколько лет, и Алиса успешно продвигается в своем образовании.

— Образовании?

— О да, — кивнула Элиза; она снова немного вспенила воду и стала перечислять: — Кухонные обязанности, правильное обхождение, меткая стрельба, умение вести себя за столом. Знаете, есть такие вещи, которые леди просто обязана…

— Простите, — перебил ее Веллингтон, — вы сказали «меткая стрельба»?

Элиза снова тяжело вздохнула.

— Это же абсурд, Велли. Неужели вы думали, что женщина моей профессии и моего рода занятий не обзаведется в своем доме еще одной линией обороны?

— Вы ожидаете и других посетителей во время принятия утренней ванны?

Элиза хихикнула.

— Вообще-то нет, но чуть позже у меня назначена встреча. Я хотела бы вас кое с кем познакомить.

Веллингтон дожевал теперь уже рыбу, а потом спросил:

— А вы не присоединитесь ко мне, мисс Браун?

Она тихонько шлепала пальцами по воде.

— Я уже успела перекусить сегодня утром, так что не обращайте на меня внимания, — сказала она и мягко вздохнула, чувствуя, как солнечное тепло заливает атриум. — Общество Феникса может подождать и до окончания завтрака.

Даже несмотря на необычно обставленный прием пищи, Веллингтон начинал чувствовать, как его обволакивает облако комфорта. Элиза, вяло отмокавшая в своей изысканной ванной, вообще, казалось, задремала.

— Вы часто принимаете ванну в атриуме? — наконец спросил он.

— Нет, только после драки на ножах и падения в оркестровую яму, — саркастически усмехнулась она, и ее брови над закрывавшей глаза тканью игриво дрогнули. — Я молодая и здоровая женщина, Велли, но в данный моменту меня все болит, и горячая ванна — это как раз то, что нужно в таких случаях. Я надеюсь, вы в моем собственном доме позволите мне доставить вам несколько мгновений неудобства.

Она сделала на этом упор. Ее дом. Территория Новой Зеландии.

— Учитывая предыдущий вечер, вы это по праву заслужили, мисс Браун. Как вы правильно заметили, — продолжил он, обратив внимание на газету, лежавшую рядом с его тарелкой, — вы молодая и красивая женщина.

Здоровая, — поправила она его. — Я молодая и здоровая женщина.

Веллингтон сделал паузу.

— Да, я так и сказал.

Он заметил, что разговор на этом иссяк, и, оторвав глаза от газеты, взглянул на Элизу в ванне, которая хитро улыбалась, и улыбка ее чем-то напоминала знаменитую улыбку Чеширского Кота.

— А теперь, — начала она, — расскажите-ка, мой умный архивариус, что вам удалось выяснить, пока я пыталась познакомиться поближе с нашей любимой стервой?

Веллингтон положил на стол серебряный столовый прибор, вытер салфеткой губы и полез в свою сумку.

— Элиза, у вас случайно нет граммофона?

— Конечно, есть. Просто попросите Алису принести его сюда. — Она хихикнула. — Для того чтобы сообщить мне о том, что вы там услышали, вам требуется сопровождение оркестра?

Он открыл было рот, чтобы ответить ей, но тут из-за угла появилась Алиса с обещанным чайником свежезаваренного чая.

— Кстати, Алиса, — сказал Веллингтон, лучезарно улыбаясь ей. — Не будете ли вы так любезны принести сюда граммофон мисс Браун?

— Разумеется, сэр.

Она поставила чайник на стол и поспешила выполнять задание. Вскоре из главной комнаты раздался мягкий стук, и Алиса появилась вновь, неся перед собой очень красивый граммофон — заводной механизм, крошечный двигатель и громадный сдвоенный раструб, напоминавший две распустившиеся весенние лилии.

— Спасибо, Алиса, — сказала Элиза. Будь любезна, мою одежду. — Горничная присела в реверансе, сопровождавшемся легким шипением, и отправилась в спальню хозяйки.

— Должно быть, вы знали, как я люблю купаться под музыку. — Элиза улеглась в ванну поглубже.

Прищелкнув языком, Веллингтон повернул выключатель на полированной латунной панели и выдвинул из корпуса систему шестеренок и лоток, достаточно большой, чтобы в него мог поместиться цилиндр, который он вынул из своей сумки. Цилиндр с легким щелчком вошел в прибор и под тихое шипение был втянут внутрь.

— Какая же нас ожидает музыкальная подборка к завтраку и приему ванны? — поинтересовалась Элиза.

— Из «Макбета» Верди, — ответил он.

На мгновение Элиза замерла, затем, задержав дыхание, тяжело вздохнула.

— Мне казалось, вы в курсе, чем там кончилось. Ведьмы заставили его действовать, а потом бросили, когда он оказался на мели, и в итоге шотландский король лишился головы от руки Макдаффа.

— Это, — сказал Веллингтон, заводя ручку граммофона, — новая интерпретация. В ней Макбет галантно спасет жизнь воительнице из племени маори, когда та неожиданно вываливается на сцену во время финала.

Послышался плеск воды, и на этот раз Элиза взялась поправлять его уже без всяких шуток.

— Я родилась в Новой Зеландии, Букс, — начала она решительным тоном, — но я никакая не маори, — по крови, по крайней мере.

После выдвижения коромысла проигрывателя, сопровождавшегося легким шипением пара, механизм мягко затикал. Веллингтон медленно потянул на себя главный рычаг управления и вздрогнул, когда из сдвоенного рупора раздались первые, очень быстрые и пронзительные ноты.

— Регулировка звука находится слева, Букс! — крикнула Элиза, перекрикивая шум.

Почти также, как и с ауралскопом, его пальцы забегали по панели управления, замедляя вращение шестеренок граммофона. В промежутках между шипением и быстрым стуком искаженный шум менялся, пока наконец не стал напоминать подобие голосов за разговором на фоне музыки оперы Верди «Макбет».

Последовал новый всплеск воды, после чего Элиза спросила:

— Так эта ваша штуковина все записывала вчера вечером?

Веллингтон обернулся к ней.

— Ауралскоп просто сделал… — Голос его запнулся, потому что в этот момент Веллингтон мельком увидел голую Элизу со спины, прежде чем та успела скрыться под полотенцем.

— Просто сделал — что, Велли? — спросила она, плотнее закутываясь в полотенце и проходя мимо него как ни в чем не бывало.

— Простите… тонкая настройка… громкость… на вашем граммофоне. Я еще не привык к вашим… — он снова запнулся и прокашлялся, — настройкам. — Веллингтон быстро отвернулся обратно к граммофону, стараясь отвлечься от шокирующей, но такой восхитительной картины, которую он только что созерцал. Старался — и терпел неудачу. — Ауралскоп не только может настроиться на определенные звуки, он еще записывает их для зада… то есть для заднего… в смысле, последующего воспроизведения на стандартных цилиндрах для фонографов.

— Правда? — переспросила Элиза. — Так это же просто… — она запнулась, а затем проворчала: — восхитительно!

— Слушайте, с вами все в порядке, Элиза? — спросил он.

— В… порядке. — Затем Веллингтон услышал скрип туго натягиваемой ткани. Похоже, с кухни вернулась Алиса. — Просто… надеваю… свой боевой наряд. Про… продолжайте!