— С добрым утром.
Неравнодушная Сью прошла сразу к нагромождению вещей и помогла Фионе занести их внутрь без единой просьбы, просто потому, что она также была неравнодушна к выгодным сделкам и была не прочь забрать какую-нибудь удачную находку себе.
Пока они переносили первую партию коробок в кладовую, Фиона пересказывала события того утра.
— Окровавленный нож! — ахнула Сью. — И коробку точно подбросили из того магазина?
— Своими собственными глазами видела. Конечно, Софи все отрицает.
— Слушай, не думаешь же ты, что Софи кого-то заколола, а потом решила избавиться от улик?
— Как бы мне ни хотелось, чтобы Софи в этой истории оказалась той самой злодейкой, она в самом деле не знала, что нож там.
— Но тебе же известно, как хорошо она умеет все перевирать.
— Да, но в начале ее это поразило. Она потеряла дар речи — впервые на моей памяти.
— Не похоже это на Софи, — заметила Сью. — Если б ей нужно было кого-то зарезать, она бы наняла кого-то. Не захотела бы испортить маникюр.
Фиона хихикнула.
— Вот уж точно. Да и зарезать кого-то — недостаточно тонко для нее. Думаю, она скорее бы выбрала яд.
— Ага, взяла бы одно из тех колец с тайником, с откидным верхом, чтобы незаметно подсыпать яд тебе в чай.
— Думаю, мы в самом деле заслужили чашечку чая, — решила Фиона. — Только без яда.
— Это другое дело.
Пока Фиона ставила чайник, Неравнодушная Сью, нырнув в одну из коробок, поворошила содержимое, потенциально готовящееся на выброс.
И вдруг ахнула.
— Что там? — Фиона поспешила к ней. Там, среди мусора, лежал новый детектив Вэл Макдермид [Вэл Макдермид (1955 г.) — шотландская писательница детективов. Общее количество проданных книг превышает 10 миллионов по всему миру.], в отличном состоянии, будто только из типографии. При этом в переплете.
Сью любила детективы не меньше Фионы, и их запасы любимых книг постоянно пополнялись благодаря нескончаемому потоку пожертвований. Просто рай для двух фанаток детективного жанра.
— Я неравнодушна к хорошему роману от Вэл Макдермид.
— И я тоже, — ответила Фиона.
Они напали на золотую жилу. Обе знали, что каждая хочет прочитать роман первой. Поэтому так и стояли, уставившись на книгу, чуть ли не боясь прикоснуться к ней. В конце концов, ее написала сама королева детективов.
— И что мы будем делать? — спросила Неравнодушная Сью. — Кто первый? Сомневаюсь, что выдержу, пока ты будешь читать.
— То же самое могу сказать про себя.
— Может, будем читать по очереди? — предложила Сью. — Сначала ты прочитаешь главу, потом я. И так далее.
— Гениальная идея. Ты первая. Ты ее нашла. А когда закончим, выставим книгу на витрину. Она быстро уйдет за десять фунтов.
— С этим не поспоришь, — Неравнодушная Сью взяла книгу, взвесила на руке и медленно перевернула, впитывая ее величие, а затем восхищенно открыла на первой странице. — Все, я начинаю.
Над дверью звякнул маленький медный колокольчик, и Саймон Ле Бон по привычке заворчал при виде Корзинщика.
— Доброго утра, милые дамы, — поприветствовал он их глубоким низким голосом.
— Не хотите ли чая? — предложила Фиона.
— Ах, отведать ваше чудесное угощение было бы…
— Простого «да» или «нет» достаточно, — перебила его Фиона, пока он не увлекся.
— Да, это было бы просто великолепно.
Корзинщик в соседнем магазинчике продавал подержанную мебель. Его настоящее имя было Тревор, но все прозвали его Корзинщиком, потому что он вложил немало средств в плетеные изделия старой школы от одного из своих ушлых знакомых, у которого весь гараж был забит этой мебелью. Тревор искренне верил, что дело возродится, но этого не произошло. Все хотели современную мебель из ротанга, а не ту древность, что пылилась у него в магазине. Прозвище прилипло и стало чем-то вроде благословения, потому что до этого его довольно хлестко звали Диккенсовским придурком из-за склонности к использованию вычурных фраз. Причина этой любви оставалась загадкой, так как Тревор был родом из приморского Клактона и работал в энергокомпании. Учитывая его сомнительных знакомых, Фиона придумала теорию, что он на самом деле пустился в бега и создал себе такой образ Терри-Томаса [Томас Терри Ор Стивенс известный как Терри-Томас (1911–1990 гг.) — известный британский комик и актер с характерным голосом, особенно популярный в 1950-х и 1960-х годах. Он часто изображал представителей высших слоев общества с сомнительной репутацией, особенно хамов, шутов и бродяг.], потому что ему требовалась новая личность.
Несмотря на все свои диккенсовские замашки, Корзинщик одевался вполне нормально, в свитера с треугольным вырезом и рубашки, хотя всегда носил разные носки и славился тем, что при любой боли в горле надевал шейный платок и «нежил свои старые миндалины, которым определенно требовался экзорцист». Хотя все эти боли в горле у него почему-то случались тогда, когда ему надо было произвести на кого-то впечатление.
Фиона и Неравнодушная Сью принесли чай и присоединились за круглым столиком к Корзинщику. Но не успели они сделать глоток, как дверь настежь распахнулась. Дэйзи, их коллега и третий волонтер, влетела в магазин, тяжело с присвистом дыша, пытаясь что-то сказать, но у нее никак не получалось набрать достаточно воздуха. Дэйзи с трудом сделала несколько шагов; плечи ее вздымались и опускались, пока она делала жадные вздохи, наполняя измученные легкие. Фиона со Сью, поднявшись со своих мест, помогли ей дойти до стола, недоумевая, что же заставило подругу так запыхаться. Корзинщик пододвинул для нее стул, чтобы та могла немного прийти в себя.
— П-простите за опоздание, — рухнув на предложенный стул, выдавила Дэйзи.
— О, не переживай, — успокоила ее Фиона. — Ничего страшного, если ты или кто-то из вас опаздывает. — Фиона добавила «кто-то из вас» чисто из дипломатических соображений. В свои всего шестьдесят семь лет Дэйзи была самой младшей из них. Мечтательница по натуре, она была помешана на чистоте, легко отвлекалась и всегда везде опаздывала.
— Немного нерасторопности еще никому не повредило, — объявил Корзинщик.
Сходив на кухню, Фиона вернулась со стаканом воды, и Дэйзи его жадно выпила.
— Ты что же, бежала всю дорогу сюда? — спросила Неравнодушная Сью.
Дэйзи кивнула, хотя это, скорее всего, было преувеличением. Дэйзи никогда никуда не бежала. Вероятно, это больше походило на поспешную ходьбу. Не вылезая из платьев до пола, едва ли она могла позволить себе что-то более быстрое, не боясь наступить на подол. Однако она определено перенапряглась по какой-то причине. Ее обычно нежно-розовые щеки с персиковым румянцем сейчас опасно приблизились к оттенку спелых яблок. Лицо у нее было милое и открытое, а копна седых кудрей вечно торчала во все стороны. Выудив из сумки серо-голубой ингалятор и встряхнув, она вдохнула сразу две дозы препарата.
Несколько минут спустя, когда хрипы и свист пропали и Дэйзи снова стала дышать нормально, она наконец смогла выговорить:
— Сару Браун убили.
Глава 5
— Ты уверена? — уточнила Сью. — Ты видела машину скорой? Может, она просто себя плохо чувствовала, и ее повезли в больницу.
Дэйзи покачала головой:
— Тело было закрыто целиком, когда его выносили.
Несколько рук в ужасе прижалось ко рту.
— О господи, — охнула Фиона. — Кто мог это сделать?
— Поверить не могу, — Сью, поднявшись, принялась мерить комнату шагами. — Наша дорогая подруга убита.
Сару Браун любили все. В свои восемьдесят шесть она была постоянным покупателем в магазинчике Фионы, на ходунках проходя весь путь от своего дома за углом. Разговорчивая, бодрая, она никогда не жаловалась и внешне всегда выглядела улыбчивой и веселой. Она была олицетворением постера «Сохраняйте спокойствие и продолжайте действовать» [Keep Calm and Carry On (англ.) — агитационный плакат, выпущенный в Великобритании в начале Второй мировой войны, в 1939 году. Но большую популярность сама фраза и пародии на нее получили в 2000-х годах.]. Детство Сары Браун пришлось на Вторую мировую войну, она пережила «Лондонский блиц» [Блиц, а также «Лондонский блиц» и «Большой блиц» — массированные авиаудары со стороны гитлеровской Германии по крупным военным и промышленным центрам Великобритании с 7 сентября 1940-го по 10 мая 1941 года, часть «Битвы за Британию». Начался с бомбардировки Лондона, длившейся 57 ночей подряд.] и казалась несокрушимой. Стойкий оловянный солдатик с истинно английской выдержкой.
Дэйзи смахнула слезу.
— Так ужасно. Ужасно и печально. Все огородили лентой, повсюду полицейские машины и фургоны. Все время что-то передавали по рациям. Я видела, как полицейские в странных пчелиных костюмах сновали туда-сюда из ее дома.
— Что? — переспросили хором Фиона и Неравнодушная Сью.
— Ну, вы знаете, такие, с капюшонами и масками. В них люди выглядят как тощие полярные медведи.
— А, так ты про защитные костюмы? — поняла Фиона.
Глаза Сью расширились от удивления.
— Если они были в защитных костюмах и ходили туда-обратно в дом Сары, это точно значит…
— Они думают, что это умышленное убийство, — заявил Корзинщик, в этот раз без привычной мелодраматичности.
— Ум-мышленное убийство? — заикаясь, повторила Дэйзи.
— Ну да, — кивнула Неравнодушная Сью. — А Фиона сегодня утром нашла окровавленный нож.
