— Я волновалась за тебя.
— Я в порядке. Ты как себя чувствуешь?
— Не очень. А ты?
— Ужасно. Вот ведь гнусность какая. Все время думаю об этом другом водителе, об этом ублюдке.
— Перестань.
— Если бы он остался живым, я бы его убил.
— Перестань.
— Извини.
— Я переживаю за Отто и братьев Хитфилд.
— Ну, Отто, по крайней мере, жив, — сказал он.
— Ему, наверное, очень нелегко принять то, что он выжил.
— Не нужно было мне покупать Фабиану машину.
— Ты ни в чем не виноват, дорогой; ты всегда был так добр к нему.
— Нужно было купить что-нибудь не такое резвое.
— Едва ли это что-то изменило бы. Ладно, давай спи дальше. Извини, что разбудила.
— Ничего. Я уже окончательно проснулся.
— Поспи еще. Я тебе позвоню попозже.
— Я тебя люблю, — сказал он.
Она посмотрела на трубку и печально улыбнулась, потом повесила ее — медленно, тихонько, и снова легла. Она знала, что тоже любит его, тоскует по его крупному теплому телу, по его нежности. На кой черт они расстались? Внезапно ее охватило приятное чувство усталости. Она приободрилась и вскоре погрузилась в тяжелый сон. Ей снился Фабиан, веселый и беззаботный, а потом вдруг угрожающий и смущенный; он держал ее руку, смеялся, а затем говорил ей обидные слова, как ребенок. Только он уже не был ребенком, он вырос, неожиданно повзрослел, постарел настолько, что на его лице появились морщины.
Алекс проснулась, дрожа, и лежала, боясь открыть глаза в темной комнате. Потом снова уснула, но теперь уже без сновидений.
Когда в семь зазвонил будильник, она его проигнорировала. Когда она в следующий раз посмотрела на часы, они показывали без десяти восемь. Сегодня, после похорон, она должна вернуться к обычной жизни. Еще предстояло развеять прах, но ей требовалось время, чтобы подумать об этом, решить, какое место выбрал бы Фабиан. Последние десять дней они прожили как в тумане, в смятении — ждали, когда французская бюрократия позволит привезти тело, когда его доставят в Англию. Дэвид отправился во Францию, взял на себя все хлопоты и ничего не требовал от нее. Он вел себя замечательно. Теперь ей нужно было заново налаживать жизнь, попытаться сосредоточиться на работе. Это, по крайней мере, у нее осталось: персонал, партнеры, клиенты. Она не имела права обмануть их ожидания, должна была доказать им, что может, доказать Дэвиду. А самое главное, доказать себе.
Она порылась в шкафу, пытаясь понять, как одеться. Фабиан всегда был очень придирчив к ее одежде, гораздо придирчивее Дэвида. Правильные цвета, правильный покрой, правильные фирмы… господи боже, иногда он становился невыносим. Алекс натянуто улыбнулась сквозь слезы, принялась рыться в ящике с шелковыми шарфиками. Все от «Корнелии Джеймс», [«Корнелия Джеймс» — известная британская фирма, выпускающая перчатки, шарфы и прочие аксессуары.] большинство куплено Фабианом. Какой взять? Она попыталась вспомнить, вытаскивала разные шарфики и отпускала их, и они падали назад в ящик. «Словно каскадный водопад», — подумалось ей. Она аккуратно повязала на шею бирюзово-серый, так, чтобы хорошо была видна подпись Корнелии Джеймс на логотипе. «Ты доволен, дорогой? Я хорошо выгляжу?»
Проглотив полчашки кофе — остальное не допила, слишком горячо, — она схватила плащ и поспешила к выходу. Звонок раздался в тот самый момент, когда она подошла к двери. Она даже успела открыть ее, прежде чем звонок смолк. Женщина за порогом удивленно посмотрела на нее и сделала шаг назад. Полногрудая блондинка, аккуратно, но несколько театрально облаченная в черное и белое, выглядела она так, будто пришла из кастингового агентства, набиравшего статистов. Женщина заговорила; зашевелились крохотные, похожие на розовый бутон губы, слишком маленькие для широкого лица.
— Миссис Хайтауэр?
Она говорила четко, разборчиво, словно брала уроки дикции, пытаясь избавиться от восточнолондонского произношения.
— Да, — неуверенно, настороженно ответила Алекс.
Что эта женщина собирается ей продать? Она была слишком хорошо одета, чтобы принадлежать к Свидетелям Иеговы, к тому же те обычно ходят парами.
— Меня зовут Айрис Тремейн. Санди попросила меня заглянуть к вам… Она сказала, вы рано уходите и в это время больше всего шансов вас застать.
Женщина в упор смотрела на Алекс. Ту встревожил этот взгляд: было трудно отвести глаза. Она подумала было, что женщина продает посуду «Таппервер» или косметику «Эйвон»; да, скорее всего, косметику. Вот только чемоданчика с образцами при ней не было.
— Очень жаль, но я опаздываю на работу, — сказала Алекс любезным тоном, стараясь быть вежливой.
— Да, конечно, прекрасно понимаю, вам это неудобно, только я подумала, что лучше зайти к вам как можно скорее. Если вы хотите узнать новости о вашем сыне.
И тут Алекс поняла, кто перед ней.
— Нет, — сказала она. — Спасибо, но я не желаю никаких новостей о моем сыне.
— Примите мои соболезнования.
— Спасибо.
— Санди очень переживает за него.
— Неужели? — Алекс почувствовала, что ее тон становится агрессивным.
— Если вы захотите провести сеанс, буду очень рада. Денег я с вас не возьму — Санди моя хорошая подруга.
— Миссис Тремейн, — холодно произнесла Алекс, — мой сын умер. Ни вы, ни кто другой не может этого изменить. К сожалению, я не верю в… — она задумалась на секунду, — как уж вы это называете — в мир духов.
— Я думаю, сын хочет поговорить с вами.
Выражение лица женщины было искренним — настолько искренним, что этого не могли скрыть даже густой слой косметики и вычурная прическа. Искренним и наивным. «Вы глупая, заблуждающаяся дурочка», — хотела сказать Алекс, однако сдержалась.
— Спасибо, — ответила она вместо этого. — Но мне нужно уходить.
Алекс кивнула девушке в приемной, избегая встречаться с ней взглядом, и поднялась по лестнице в свой кабинет.
Когда она проходила мимо Джули, та подняла голову от пишущей машинки и улыбнулась ей:
— Доброе утро. Пока не буду вам мешать — почитайте почту. Отменить ваши встречи на эту неделю?
— Нет, Джули, мы и без того многое отменили на прошлой неделе. Шоу продолжается.
Алекс закрыла дверь и уставилась на гору писем на столе. Посмотрела на деревянный календарь — Джули каждый день переставляла его. Двадцать первое апреля. Последние десять дней исчезли, словно она провалилась в какую-то дыру во времени.
Она вскрыла первый конверт, вытащила аккуратно напечатанную и переплетенную рукопись. «Предвидения — мои способности и другое». Открыла первую страницу, по которой всегда определяла, будет ли читать дальше сама или передаст Джули.
«Я всегда видел руку в темноте, манящую меня. Если я видел руку, то знал, что кто-то умрет. В первый раз это случилось, когда мне было семь, а на следующий день мою сестру переехал трактор. Тогда я в первый раз понял, что обладаю способностью предвидения».
Она снова посмотрела на обложку, вызвала по интеркому Джули.
— Автор Стенли Хилл — вам это имя что-нибудь говорит?
— Нет.
— Кажется, он нам уже присылал что-то.
— Хотите, чтобы я проверила?
— Нет, я сама.
Алекс включила экран редактора и прямо посредине четко увидела слова ярко-зелеными буквами: «ПОМОГИ МНЕ, МАМА».
По жилам будто потекла ледяная вода. Слова обесцветились, экран потемнел. Лед превратился в кипяток, лоб у нее запылал, пот потек по щекам. Она выключила экран, потом снова включила его, но на сей раз увидела только надпись «Меню» и перечень функций.
Алекс опасливо ударила по двум-трем клавишам. Меню исчезло, вместо него появились слова «клиентский файл». Дрожащими пальцами Алекс попыталась нажать нужную поисковую клавишу, но промахнулась. Машина сердито бикнула.
— Алекс, вы хорошо себя чувствуете?
Она посмотрела на Джули; та, как в замедленной съемке, поставила ей на стол чашку кофе. Алекс заговорила, слыша звук собственного голоса словно со стороны:
— Да, я в порядке.
— Вы белая как простыня.
— Очень устала. Плохо спала.
— Может, вам нужно принимать таблетки… ну, вы же знаете, пока худшее не останется позади.
Алекс улыбнулась:
— Худшее уже позади.
— По-моему, вы держались очень мужественно.
Алекс почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза, и зажмурилась. Но чувства кипели в ней, и в конечном счете она не сдержалась. Слезы потекли по щекам. Чужая рука сжала ее руку, и она твердо ответила на пожатие. Подняла веки, увидела симпатичное лицо, добрые глаза Джули. А ведь помощница изменила прическу: постриглась коротко, а она ничего на это не сказала.
— Извините, — произнесла она. — Хорошая стрижка.
— Спасибо.
— Можете не беспокоиться, я не брошу вас всех на произвол судьбы.
— Мы это знаем. — Джули протянула Алекс платок.
— Все в порядке. У меня есть. — Она высморкалась. — Когда кто-нибудь будет звонить, просите не задавать мне вопросы о самочувствии, хорошо?
Джули кивнула.
— И просите не упоминать Фабиана — мне так будет легче.
— Да, конечно.
Алекс опасливо посмотрела на экран. Увиденные ранее слова отпечатались в ее памяти. Четко. Безошибочно.
— Что-то я забыла, как эта штука работает… хочу найти имя этого автора.
Джули постучала по клавиатуре, и почти тут же появилась надпись: «Стенли Хилл».