Питер Мейл
Алмазная авантюра
Памяти доброй старой Фанни посвящается
1
Ну почему дурные новости чаще всего приходят в понедельник утром?
Звонок раздался в шесть часов по местному времени, вырвав Элену Моралес из глубокого, сладкого сна. Звонил ее босс, Фрэнк Нокс, основатель и генеральный директор «Нокс иншуренс», и в его голосе угадывалось скрытое напряжение. Возникла проблема, сказал он, и решать ее нужно срочно. Несмотря на утренние лос-анджелесские пробки, Элена была в кабинете у Нокса уже в половине восьмого.
В кои-то веки обычная жизнерадостность покинула шефа.
— Наверное, ты уже что-то читала об этом, — начал он, открывая папку с газетными вырезками, лежавшую у него на столе. — Кражи драгоценностей на юге Франции, которые с каждым годом происходят все чаще. Вот теперь коснулось и нас. Два часа назад мне позвонили из нашего парижского офиса: у одной их клиентки, мадам Кастеллачи, только что вынесли из дома в Ницце кучу бриллиантов. Мадам в истерике, а парижский офис прислал страховое требование на сумму, сравнимую с государственным долгом.
Он умолк, чтобы глотнуть кофе.
— И каковы наши обязательства?
Брови Нокса взлетели, и он покачал головой:
— Мы просчитали все возможные риски, но все равно это больно по нам ударит. — Нокс тяжко вздохнул. — Перед нами маячит семизначное число. Миллиона два, может, и три.
— И мы считаем, что убыток обоснованный? Что говорит полиция?
Нокс пожал плечами:
— Почти ничего. Из того, что мне сообщили, выходит, работали профессионалы: ни каких улик, никаких отпечатков, вообще ничего.
— А что говорят наши представители в Париже?
— «Помогите!»
Нокс сгорбился в своем кресле. Элена ни когда еще не видела его таким подавленным. Через несколько месяцев он должен был выйти на пенсию и наслаждаться радостями обеспеченной старости после тридцати пяти лет тяжких трудов. И на тебе! Даже с теми деньгами, какие он скопил за годы, это серьезный удар.
— Фрэнк, что мне для тебя сделать?
— Я хочу, чтобы ты поехала в парижский офис и выяснила, что им известно, — проговорил Нокс и тяжко вздохнул. — Потом тебе нужно будет отправиться в Ниццу и прощупать клиентку. — Он вскинул руку. — Знаю-знаю. Полиция обязательно сделает это, но иногда они пропускают важные мелочи. Это выстрел наугад, но больше нам ничего не остается. — Он подтолкнул к ней по столу папку с вырезками. — Вот, возьми, почитаешь в самолете. Желаю удачи.
Элена собиралась в командировку со смешанными чувствами. В обычной ситуации она пришла бы в восторг от грядущей поездки во Францию. Однако на этот раз ее вряд ли ждет там море удовольствия. Коллеги из парижского офиса будут встревоженны и рассеянны, а если мадам Кастеллачи из Ниццы похожа на других клиентов Нокса, значит она окажется раздражительной и подозрительной. Уже не раз Элене приходилось сталкиваться с тем, какая ирония заключена в страховании. В теории — это обоюдовыгодное соглашение. На практике — отношения, зачастую полные взаимного не доверия. Мошенничество, предоставление неверных сведений, откровенная нечестность — все это было ей знакомо.
Элена попыталась закрыть чемодан. Как и всегда, он был набит до отказа, как и всегда, ей пришлось сесть на него, чтобы защелкнуть замки. Она взглянула на часы — до прибытия такси, которое отвезет ее в аэропорт, оставалось еще десять минут. Элена решила позвонить Сэму, ее бойфренду, с которым они были вместе в течение последних семи лет. В данный момент он «консультировал» на Ямайке своего старинного друга Натана, бизнесу которого — контрабанда кубинских сигар с Ямайки в США — угрожал один местный рэкетир.
— Сэм? Можешь сейчас говорить?
— С тобой, любовь моя, всегда.
У него даже в голосе чувствуется загар, подумала Элена.
— Послушай, у меня на работе возникли кое-какие проблемы. Сегодня днем я вылетаю в Париж, а оттуда — в Ниццу. Один клиент заявил о краже бриллиантов, и Фрэнк хочет, чтобы я оценила ущерб.
— Хочешь, чтобы я приехал? Я здесь почти закончил. Еще денек-другой повыкручивать руки и повылизывать задницы — и готово. Может, встретимся в Марселе? Я позвоню Франсису и скажу, чтобы он нас ждал.
Их добрый друг Франсис Ребуль, гостеприимный хозяин, всегда, все годы знакомства, был рад их видеть.
— Было бы здорово. Господи, как же мне осточертел страховой бизнес!
Сэм немного помолчал, прежде чем ответить:
— Так бросай его. Отправишь на работу меня, а сама будешь лениться в свое удовольствие.
Элена не успела обдумать это соблазнительное предложение, потому что приехало такси.
— Мне пора. Позвоню тебе из Парижа.
Сидя в машине, она еще раз мысленно прокрутила их короткий разговор. Элена не всегда могла с уверенностью определить, насколько серьезно говорил Сэм. Он хотел, что бы она поехала вместе с ним на Ямайку, но у нее не получилось из-за работы — большое разочарование для них обоих. Уже скоро, пообещала она себе, ты заживешь настоящей жизнью. Новой жизнью. Согласно «Эйр Франс», до прибытия в Париж у нее будет десять часов и сорок пять минут, чтобы подумать об этом.
В качестве маленького утешения Элена летела бизнес-классом. Комфортная обстановка и бокал охлажденного шабли достаточно укрепили ее дух, чтобы приступить к небольшому домашнему заданию, и она открыла папку с газетными вырезками, которую дал ей Фрэнк Нокс.
Кражи бриллиантов шли в хронологическом порядке начиная с 2002 года, когда один ювелир из Канн был ограблен на относительно скромную сумму — три миллиона ев ро. В 2005 году ювелир из Сен-Тропе лишился товара на два миллиона евро. В 2009 году бутик «Картье» в Каннах ограбили на пятнадцать миллионов. В 2010 году у оптового торговца ювелирными изделиями близ Марселя забрали товар на семь миллионов. В 2013 году из сейфа одной каннской гостиницы пропали драгоценности на миллион, на одном из приемов во время Каннского кинофестиваля было украдено ожерелье стоимостью два миллиона евро и в довершение ко всему бриллианты на сто три миллиона исчезли с выставки «Уникальные алмазы», которая тоже проходила в Каннах. Элена с недоверием покачала головой, откладывая в сторону папку. Платить такие деньжищи за то, что в одной из статей именовалось «аллотропной модификацией углерода».
К большому облегчению Сэма, ювелирные аппетиты Элены ограничивались мексиканским серебром и червонным золотом. Она насмотрелась на такое количество бриллиантовых ожерелий на жирных шеях престарелых светских львиц, что благополучно исцелилась от тяги к бриллиантам. Как Элена однажды сказала Сэму, она предпочла бы вложить деньги во что-нибудь более практичное, например в городской особняк в Париже и в «бентли». Или в дом под Марселем, который они видели в свой последний приезд. Его показал им один из друзей Франсиса Ребуля — небольшой, построенный в начале 1920-х годов, на гребне горы. Они немедленно в него влюбились. Хватило бы уже одного панорамного вида на Средиземное море, но у этого дома имелись и другие достоинства. От него можно было быстро дойти по живописнейшей дороге до дворца Фаро, где жил Ребуль, и еще быстрее — до чудесного отеля «Le Petit Nice», ресторан которого, самый выдающийся в Марселе, был удостоен трех звезд Мишлен.
За дом запросили такую сумму, что, по выражению Сэма, и миллиардер бы прослезился. Но им ужасно хотелось стать его хозяевами. Сэм разорил свой, как он говорил, «фонд для подкупа должностных лиц», Элена продала свои облигации, и начались заочные переговоры между Лос-Анджелесом и юристом владельца в Марселе. И тянулись. Тянулись. Тянулись. Проблема заключалась в том, что хозяйка дома, семидесятипятилетняя вдова из Парижа, сочла необходимым испросить разрешения на продажу у всех членов обширного семейства. Нужно посоветоваться с детьми. Нужно принять во внимание мнение внуков. Даже кузенов, которые по французским законам могут претендовать на небольшую часть вырученных средств, нельзя сбрасывать со счетов. Предложения и контрпредложения сыпались одно за другим от всех членов семьи, пока Элена с Сэмом едва не опустили руки.
Луч надежды внезапно забрезжил неделю назад, явившись в виде письма от марсельского юриста. Сделку можно заключить, как только будет получено письменное подтверждение от семьи (он как раз сейчас его ожидает), что продажа дома не повлечет никаких юридических осложнений. Сэм поделился этой новостью с Ребулем, и тот согласился связаться с юристом, чтобы сдвинуть наконец дело с мертвой точки. На этом они пока и остановились.
С размышлений о доме Элена переключилась на мысли о будущем. От жилья в Марселе, каким бы идиллическим оно ни казалось, мало проку тому, кто торчит в лос-анджелесской конторе. Элена часто спрашивала себя, сколько еще будет мириться со своей работой, пусть даже за нее очень хорошо платят. За последние два года она несколько раз готова была уйти, и ушла бы, если бы не привязанность к Фрэнку Ноксу. Но теперь, решила она, уход Фрэнка на пенсию явно сигнал к действию для нее. Она закрыла глаза и откинулась в кресле, в голове кружились мысли о жизни на берегу Средиземного моря.
