5

Старые убогие пабы вроде «Фонтана» внушали Темплтону отвращение. В них обычно кучковались всякие неудачники, заливавшие алкоголем свои печали, и в самом воздухе, пропитанном табачным дымом и запахом эля, казалось, витали флюиды безысходности и отчаяния. Темплтон предпочел бы современный бар, хромированные стулья с пластиковыми сиденьями, стены в пастельных тонах, мягкое освещение, даже если пиво подают в бутылках, а музыка орет так, что не слышно соседа. Зато, выходя из такого бара, точно знаешь, что от тебя не пахнет, как от бродяги.

В три часа пополудни в «Фонтане» было почти пусто и лишь несколько задумчивых пьянчуг, на чьих лицах читалось глубочайшее разочарование в жизни, уныло склонялись над пинтовыми кружками теплого пива. Парень в темных очках и с наголо обритой головой, одетый в джинсы и серую шерстяную рубашку, стоя за барной стойкой, протирал полотенцем стаканы, которые после сей процедуры чище не становились.

— Вы хозяин заведения? — обратился к нему Темплтон, показывая удостоверение.

— Я? Да вы, сдается, шутите, — ответил с ярко выраженным акцентом джорди [Джорди — прозвище жителя или уроженца графства Нортумберленд.] парень за стойкой. Темплтона буквально мутило от этого акцента, хотя слышать его в Иствейле приходилось довольно часто. — Хозяин во Флориде, где-нибудь на пляже небось парится. С тех пор как он купил «Фонтан», он и порог-то его переступал раза два, не больше.

— А вас как зовут?

— Джейми Мёрдок.

— И вы, значит, управляющий?

— Да, за все мои грехи.

— Вы выглядите слишком молодо.

— Вы тоже выглядите молодо для детектива.

— Я быстро учусь.

— Охотно верю.

— Хоть я и не прочь еще пошутить с вами, но вынужден задать несколько вопросов относительно субботнего вечера.

— Я весь внимание.

— Кто в тот вечер работал?

— Я.

— Без помощника?

— Без. Джилл позвонила и сказала, что заболела, а найти ей подмену сразу не получилось.

— Вот, должно быть, вы повеселились, работая один в субботу вечером?

— Да, скучать не пришлось. Впрочем, такое здесь нередко случается. А вы, наверное, пришли из-за той молодой девушки, которую убили?

— Именно так.

Бармен покачал головой:

— Трагедия, ничего не скажешь.

— Вы ее обслуживали?

— Послушайте, если вы хотите узнать, были ли она и ее приятели пьяными, я отвечу: трезвыми я бы их не назвал, но обслуживать не отказался.

— А вы знали, что, до того как они пришли к вам, их выставили из «Трубача»?

— Откуда ж мне знать? В «Трубаче» они, видать, шумели, а тут вели себя нормально. Был поздний вечер. Пора было закрываться. От них никаких неприятностей я не ждал.

— Значит, тут были другие возмутители спокойствия?

— У нас без этого не обходится.

— Вот про них и расскажите.

— Да рассказывать-то особенно нечего. — Мёрдок взял с сушилки следующий стакан и принялся протирать его. — Это был субботний вечер, так ведь? К тому же День святого Патрика. А субботний вечер никогда без неприятностей не обходится. К этому надо привыкнуть. Вон у Элтона Джона даже песня есть: «Субботний вечер так подходит для драки». Помните?

— Не помню, — отрезал Темплтон. — Так что же произошло?

— Компания молодых придурков из Линдгарта в зале для игры в пул затеяла разборку с несколькими студентами. Своего рода местные вариации на тему отношений между горожанами и студентами. «Много слов и страсти, нет лишь смысла». [Шекспир У. Макбет. Акт V, сцена 5. Перевод Ю. Корнеева.]

— Кого это вы цитируете?

— Это Шекспир. «Макбет».

— Учитесь в колледже, верно?

— Учился.

— Да… скажите, как такой образованный молодой человек, как вы, мог попасть на работу в такой притон, как этот?

— Думаю, мне просто повезло, — пожал плечами Мёрдок. — Есть места и похуже.

— Ладно, вернемся к субботнему вечеру. Получается, что вы были за барной стойкой один и вы уладили возникшую ссору. Что произошло потом?

— Линдгартская компания вывалилась, и почти сразу в паб вошла эта девушка с друзьями. Некоторые из них были знакомы со студентами, поэтому пошли играть с ними в пул, а другие сели за столики и принялись болтать друг с другом.

— И никаких инцидентов?

— Никаких инцидентов. Инцидент случился раньше.

— Вы имеете в виду ту самую ссору?

— И еще акт вандализма.

— Что за акт вандализма?

— Эти придурки разорили туалеты, ну как еще можно их назвать? И мужской, и женский. По-моему, это дело рук линдгартских выродков. Они забили в унитазы рулоны туалетной бумаги, разбили зеркало; весь пол усыпан осколками, моча… Я проторчал тут почти до половины третьего ночи, приводя все в порядок.

— До половины третьего, говорите?

— Да. А что?

— Да нет, ничего. Мы видели, как вы уезжаете, когда просматривали записи системы видеонаблюдения.

— Могли бы сказать об этом.

Темплтон улыбнулся:

— Посмотрите на это с моей точки зрения. Если бы вы сказали, что ушли домой в половине первого, между нами возникли бы противоречия, верно?

— Но я же не говорил, что ушел в половине первого. Я ушел в половине третьего. Вот уж не знал, что вы, копы, действуете, как те ребята из Си-би-эс! Разыграете человека, а потом сообщаете: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!»

— Кто-нибудь может подтвердить ваш рассказ?

— Я же объяснил, что был в пабе один.

— Значит, у вас была возможность потихоньку выбраться в Лабиринт, изнасиловать и убить девушку, а потом снова вернуться в паб и приступить к уборке сортира?

— Теоретически, я полагаю, что мог бы, но не сделал этого. Вы ведь только что сказали, что видели на пленке, как я уезжаю.

— Но вы могли незаметно выйти из паба, а потом вернуться.

— Да вы посмотрите повнимательнее вокруг себя! Выхода из паба всего два, а на Тейлор-ярд даже окна не смотрят. Когда нам завозят пиво и прочие продукты, мы сгружаем все по покатому настилу. Дверь на фасаде выходит на рыночную площадь, вторая — на Касл-роуд, чтобы до нее добраться, нужно пройти по коридору между туалетами и кухней. По всей вероятности, на Касл-роуд тоже установлены камеры видеонаблюдения?

— Установлены, — подтвердил Темплтон.

— Вот видите. А вы утверждаете, что я незаметно вышел отсюда, изнасиловал и убил девушку и так же незаметно снова пробрался в паб.

— Вы не будете возражать, если я осмотрю помещение?

— Пожалуйста. Я и сам все вам покажу.

Мёрдок, поставив стакан на стойку, попросил одного из завсегдатаев присмотреть за баром и жестом пригласил Темплтона последовать за ним наверх. Там располагались офис, туалет, кладовая, вдоль стен которой стояли ящики с вином и крепкими напитками, и комната отдыха с выцветшими обоями на стенах, телевизором и продавленным диваном.

Затем Мёрдок провел Темплтона по залу для игры в пул и туалетам нижнего этажа, довольно, кстати, чистым. Они прошли дальше, на кухню — здесь все было аккуратно прибрано, — и, наконец, подошли к боковому выходу на Касл-роуд. Рядом с ним находился чулан, темное помещение с сырыми каменными стенами, в котором рядами стояли пивные бочки, а в одном из углов громоздилась гора пустых ящиков. В нос шибанул крепкий запах пивных дрожжей и хмеля. Стены чулана были крепкими, монолитными. Темплтон понял, что выйти наружу отсюда невозможно, к тому же он испытывал непреодолимое желание побыстрее покинуть это место, а потому, резко повернув назад, стал торопливо подниматься по сбитым каменным ступеням.

— Ну как, убедились? — поинтересовался Мёрдок, когда они вернулись в бар.

— Пока я увидел то, что хотел, — пожал плечами Темплтон. — А эта история с унитазами… когда она произошла?

— Время точно не знаю, — ответил Мёрдок. — Минут через десять-пятнадцать после ухода линдгартской шпаны один из студентов подошел ко мне и рассказал об аварии в сортире. Но я не мог сразу побежать туда, бросив все: нужно было обслужить посетителей. Студент сообщил мне эту новость примерно в то же время, когда эта девушка и ее приятели вошли в паб.

— Перед самым закрытием, так?

— Да, почти перед закрытием. Я закрылся бы и раньше, но несколько клиентов уже заплатили и ждали свои заказы. Тогда я решил, что попрошу всех на выход в обычное время, а потом останусь и наведу порядок. Я даже и не подозревал, что эта проклятая уборка займет столько времени.

— А эта линдгартская компания… они, выйдя от вас, болтались по площади?

Мёрдок покачал головой:

— Я их больше не видел.

— Знакомы с кем-нибудь из них?

— К чему мне это?.. А вы что, хотите их привлечь?

— За что?

— За вандализм в пабе.

Темплтон усмехнулся:

— Если привлекать каждого, кто засорил унитаз, в Англии тюрем не хватит!.. Нет, они, вероятно, пойдут в качестве подозреваемых по делу об убийстве. Может, вы и сами не прочь свести с ними счеты?

— Вот уж нет. Мне пока жизнь дорога.

— А вот мне очень хочется с ними потолковать. Имена их знаете?

— Да вы смеетесь!.. Помню, один называл другого Стив, а тот его — Мик.

— Вот и отлично. Огромное спасибо.

— Рад был помочь. Кстати, найти их будет совсем нетрудно. Линдгарт — местечко небольшое, наверняка они там хорошо известны.

— А вы смогли бы их опознать?

— Наверно, смог бы.

— А ту девушку и ее приятелей вы прежде видели?

— Да, они здесь несколько раз бывали.

— Постоянные посетители?

— Я бы так не сказал. Просто они иногда приходили по вечерам в субботу. И всегда вели себя тихо.

— Во время уборки туалетов вы не слышали никаких подозрительных звуков с Тейлор-ярда?

— Нет.

— Кто-нибудь проходил мимо ваших окон?

— Откуда мне знать? Я был в другой части помещения. Да и не до того мне было. Вы хоть представляете себе, что это такое — привести в порядок разгромленный туалет? — Мёрдок, взяв очередной стакан, посмотрел его на свет и, прищурившись, добавил: — До сих пор поверить не могу.

— Поверить чему?

Мёрдок жестом указал в сторону туалетов:

— Пока я там возился, в Лабиринте произошло это страшное событие. Бедная девочка! У меня прямо в голове не укладывается!

— Вот и не забивайте этим голову, — съязвил Темплтон, направляясь к выходу. — А то еще, не дай бог, расстроитесь.

С этими словами он открыл дверь, мысленно хваля себя за столь мудрый совет, но, остановившись на пороге, обернулся, вытянул в сторону Мёрдока палец и произнес:

— И не пытайтесь скрыться. Я с вами еще не закончил.

Как и подобает старшему партнеру, Джулия Форд расположилась в кабинете побольше и получше, чем у Констанс Уэллс. Из окон открывался прекрасный вид, пол был сплошь застлан толстым ворсистым ковром, на котором стоял массивный письменный стол из красно-коричневого тикового дерева. Не иначе как стол сделан из деревьев, что изображены вон на том йоркширском пейзаже Дэвида Хокни, [Хокни Дэвид (р. в 1937 г. в Брэдфорде) — знаменитый английский художник, график и фотограф.] подумала Энни, обозрев стены офиса.

Джулия Форд была, что называется, сама элегантность. Интересно, где ей повезло раздобыть такой строгий темно-синий деловой костюм и белую блузку? В магазинах готовой одежды такого не купишь. Энни готова была биться об заклад, что где-нибудь под воротником с изнанки пришита этикетка с именем дизайнера. Прямые темно-каштановые, спадающие на плечи волосы лежали так, как показывают только в телевизионной рекламе. Джулия Форд встала и, перегнувшись через стол, обменялась рукопожатиями с Энни и Рыжей, после чего предложила им сесть. Стулья в ее кабинете тоже были намного мягче и удобнее, чем у Констанс. Она внимательно посмотрела на гостей и повернулась к Констанс, все еще стоявшей на пороге.

— Спасибо, Констанс, — сказала Джулия. — Вы свободны.

Констанс закрыла за собой дверь.

Джулия Форд продолжала внимательно разглядывать Энни и Бейкер серьезными темно-карими глазами, чуть шевеля сложенными в замок пальцами. Колец на пальцах нет, мелькнуло у Энни в голове.

— Правильно ли я поняла, что Карен Дрю убита? — первой нарушила молчание Джулия.

— Да, именно так, — подтвердила Энни. — Мы пытаемся…

Джулия Форд жестом остановила Энни:

— Не сомневаюсь, что вы усердно занимаетесь своим делом. — Она едва заметно улыбнулась. — И не сомневаюсь также, что вы не очень далеко продвинулись в расследовании.

— Сейчас мы, как сказочные персонажи, стараемся выжать воду из камня, — ответила Энни. — Мы хотели узнать, может ли мисс Уэллс помочь нам, а она почему-то решила, что мы должны поговорить с вами.

— Это я решила, что вы должны поговорить со мной. Констанс даны особые указания по части всего, что касается Карен… Вы скоро убедитесь, что я могу оказать вам очень эффективную помощь, — объявила Джулия Форд.

— И… вы окажете ее?

— Что за вопрос! — Она развела руками. — Конечно. Я никогда не противодействую полиции в ее расследованиях.

Энни молча проглотила слюну. У Джулии Форд была репутация весьма агрессивной особы: подобранные ею для адвоката материалы почти всегда в той или иной степени дискредитировали полицию, чтобы дать возможность клиенту выйти сухим из воды.

— Вы можете рассказать нам о ее прошлой жизни? — спросила Энни.

— Могу, но не думаю, что это сейчас для вас главное. Тем более что очень скоро вам самим многое станет известно…

— Мисс Форд, — перебила ее Энни, — при всем уважении к вам позвольте нам решать, какие задавать вопросы.

— Конечно-конечно! Извините. Не сочтите меня невежливой и не подумайте, что я пытаюсь делать за вас работу. Но я хочу обратить ваше внимание на нечто более важное, о чем вам необходимо знать в первую очередь.

— И что же это?

— Карен Дрю — не настоящее имя убитой.

— Понятно. Так как же ее звали на самом деле?

Джулия Форд помолчала, поигрывая дорогой ручкой «Монблан», лежащей перед ней на столе. Ей очень хотелось усилить драматический эффект своего сообщения, и Энни ничего не оставалось, как только наблюдать за этим театральным действом. Наконец Джулии наскучило вертеть ручку в пальцах, и она, подавшись вперед, объявила:

— Ее настоящее имя — Люси Пэйн.

— Господи боже мой, — прошептала Энни. — Люси Пэйн. Подруга Дьявола! Это меняет все.

— Итак, какое у тебя сложилось мнение о Джейми Мёрдоке? — спросил Бэнкс.

Они втроем — Бэнкс, Кевин Темплтон и Уинсом Джекмен — сидели в кабинете старшего инспектора и подводили итоги проделанной работы. Слушая Темплтона, Бэнкс заметил, как тот то и дело украдкой поглядывает на бедра Уинсом, рельефно обтянутые черной материей брюк.

— Этот парень себе на уме, — ответил Темплтон, — пытается косить под идиота. Но я бы не вешал на него убийство. Это дело не для джорди. А впрочем, кто его знает. Мы без труда сможем проверить его историю насчет сортира, когда побеседуем с приятелями Хейли и хулиганами из Линдгарта. Камера зафиксировала его отъезд на велосипеде в половине третьего, а до этого он вообще носа из паба не высовывал. Оба выхода находятся в поле зрения камер.

— Хорошо, — задумчиво проговорил Бэнкс. — А как быть с информацией, которую добыла Уинсом?

Уинсом, просматривая записи, сделанные камерами слежения, заметила какую-то фигуру, выходящую из Лабиринта по узкой наклонной аркаде, пересекающей Касл-роуд. Камера показала время: двенадцать часов сорок минут, то есть спустя двадцать минут после того, как в Лабиринт вошла Хейли, однако ни одна из камер не зафиксировала, когда и как этот человек входил в Лабиринт. Изображение было нечетким и размытым, но Уинсом полагала, что личность на пленке имеет сходство с одним из парней, с которыми Хейли разговаривала на площади, перед тем как в одиночестве пошла к Тейлор-ярду.

— Что ж, — заметил Темплтон, — в такой поздний час этот парень наверняка отправился не за покупками. Похоже, ее кто-то искал. Но кто? Друг?

— Возможно, — ответила Уинсом. — Возможно, он забеспокоился, когда она не пришла в «Бар Нан». Однако почему он не воспользовался проходом с Тейлор-ярда, что расположен рядом с клубом?

— Сзади у клуба «Бар Нан» есть проход в Лабиринт? — спросил Бэнкс.

— Да, сэр, — ответил Темплтон. — Пожарный выход.

— Вот оттуда он и попал в Лабиринт, — предположил Бэнкс. — Мне кажется, он знал, что площадь просматривается камерами видеонаблюдения, которые охватывают всю зону, кроме Касл-роуд. Но он не предполагал, что камеры зафиксируют, как он выходит из Лабиринта. Двадцать минут — время небольшое, но достаточное для того, что сотворил убийца, а некоторые детали позволяют утверждать, что он торопился. Этим необходимо заняться. Детектив Уилсон сейчас в колледже работает со списком имен. Однако чтобы выявить всех, кто был с нею, потребуется время. Как вы думаете, удастся убедить техническую службу выбрать хороший кадр на видеозаписи и улучшить изображение? Вдруг удастся увеличить его и сделать более четким?

— Я попробую, — с готовностью ответила Уинсом. — Они сейчас занимаются номерным знаком автомобиля, правда без особого успеха.

— Попроси их, пусть постараются. Эта версия тоже довольно шаткая, но с их помощью мы сбережем время. С этим все. Давайте подведем итоги. — Бэнкс откинулся на спинку стула и начал загибать пальцы, перечисляя. — Итак, Джозеф Рэнделл. Он утверждает, что во время убийства Хейли находился дома, но подтвердить свое алиби не может, как не может объяснить, на что потратил одиннадцать минут, прошедших с момента обнаружения им тела до появления в полиции. Да, и вот такая деталь: в тот вечер он положил глаз на жертву еще в пабе «Утки-селезни». Сначала Рэнделл изображал благородное негодование, но потом согласился на анализ ДНК и подписал официальную бумагу. Лаборатория уже работает.

Бэнкс откашлялся и продолжил:

— Следующим идет Джейми Мёрдок, управляющий пабом «Фонтан», который утверждает, что в то время, когда Хейли была изнасилована и убита, он занимался уборкой туалетов. На месте преступления его присутствие не зафиксировано; он попал в камеру видеонаблюдения, только когда в половине третьего уезжал из паба на велосипеде. И, наконец, один из приятелей Хейли оказался в поле зрения камеры, когда выходил из Лабиринта на Касл-роуд в двенадцать часов сорок минут. Что он там делал? Сколько времени он там провел? Что ему там было нужно? Решил прошвырнуться по щелям между домами?

— Мачеха Хейли говорит, у девушки не было постоянного бойфренда, — заметила Уинсом, — но она думает, что Хейли уже приобрела определенный сексуальный опыт.

От Бэнкса не скрылась легкая улыбка, мелькнувшая на лице Темплтона, когда тот заметил, с каким смущением Уинсом, сидя напротив мужчин, говорит о сексе.

— Пожалуй, нам не удастся узнать больше ничего до тех пор, пока мы не поговорим с теми, с кем убитая провела тот вечер, — резюмировал Бэнкс.

— И все-таки нельзя отбросить вероятность того, что кто-то поджидал ее в Лабиринте. — Темплтон глянул прямо в глаза старшему инспектору. — Некий серийный убийца, возобновивший охоту. Причем предполагаемый преступник хорошо знал, как проникнуть в Лабиринт и выйти оттуда незамеченным, а это наводит на мысль, что он местный и хорошо ориентируется в этой части города.

— Мы не отбрасываем эту версию, Кев, — успокоил его Бэнкс. — Мы уже прошерстили всех местных жителей, ранее привлекавшихся за сексуальные преступления. Результат нулевой. — Он повернулся к Уинсом. — А что известно о ее семье? Ты ведь с ними говорила.

— Да, сэр. Не могу сказать, что ее отец произвел на меня благоприятное впечатление. Впрочем, чего можно ожидать от мужчины, представшего перед тобой при первой встрече обнаженным, да еще и привязанным к кровати в номере гостиницы!