— Хочу обратить ваше внимание, мэм, — обратился Темплтон к Жервез, — что мы, вполне вероятно, имеем дело с серийным убийцей, совершившим первое преступление. Чем усерднее этот убийца готовился к выходу из тени и чем тщательнее он зачищал свои следы, тем более вероятно, что он на этом не остановится.

— Пока ничто не позволяет утверждать, что Хейли Дэниэлс — всего лишь первая жертва маньяка, — возразил Бэнкс. — Нет сведений и о том, что убийца не знал, кто она такая. Если Стефан прав и в этом деле два участника, то убийца может и не быть насильником. Кстати, а кто-нибудь навел справки о биологической матери Хейли?

— Она уехала со своим бойфрендом в Южную Африку, — ответила Уинсом. — В Англию не возвращалась.

Бэнкс повернулся к Темплтону.

— У нас у всех возникли те же опасения, что и у тебя, Кев, — сказал он и обратился к Хэтчли: — Джим, ты получил ответы на запросы об аналогичных преступлениях, зафиксированных в стране за прошедшие восемнадцать месяцев?

— Большое число девочек-подростков пропало и объявлено в розыск, — ответил Хэтчли. — Многие нашлись, а те, что не найдены, исчезли при совсем других обстоятельствах, чем Хейли Дэниэлс.

— Спасибо, Джим. Продолжай свои поиски. — Бэнкс снова повернулся к Темплтону: — Послушай, Кев, мы будем знать наверняка, что имеем дело с серийным убийцей, только тогда, когда столкнемся, не дай-то боже, со вторым и третьим подобным преступлением. Убийство Хейли рано считать началом серии.

— Хорошо бы все-таки направлять патрульных в Лабиринт по уик-эндам!

— Сомневаюсь, что мы сможем получить на это средства, сержант Темплтон, — ответила Жервез. — Мы и так превысили смету при проведении экспертизы. Да и людей у нас не хватает.

— Давайте пока считать это убийство спонтанным, — добавила Уинсом. — Ведь пока Хейли с приятелями не вышла в двенадцать часов семнадцать минут из «Фонтана», никто, кроме ее приятелей, не знал, что она собралась идти в Лабиринт.

— Тогда это дело рук одного из них, — предположила Жервез. — Или кого-нибудь из линдгартских отморозков, тех, что обеспечили бармену «Фонтана» сверхурочную работу в сортире.

— Нет, мэм, — возразил Темплтон. — Я только что закончил проверку этой шпаны и вот что выяснил: когда их поперли из паба, они угнали машину и поехали на ней кататься. Машину они разбили на подъезде к Йорку. Отделались легко: порезы и ссадины, но их повязала местная полиция, и большую часть ночи они пробыли в больнице.

— Ну что ж, хотя бы их мы можем вычеркнуть из списка подозреваемых, — резюмировала Жервез.

— Есть еще одно незначительное обстоятельство, — сказала Уинсом. — Только что я разговаривала с Джилл Сазерленд. Она сказала, что, когда работает в «Фонтане», часто ходит через Лабиринт. Это кратчайший путь до автомобильной парковки.

— Вы думаете, что убийца поджидал Джилл, а вместо нее напал на Хейли? — спросила Жервез.

— Да нет, мэм, совсем необязательно, — ответила Уинсом. — Он мог поджидать любую девушку, которая воспользуется короткой дорогой через Лабиринт.

— Вот и я говорю о том же! — возбужденно выпалил Темплтон. — Уинсом права. Лабиринт — это такое место, где можно встретить жертву, не какую-то определенную, а жертву вообще. Он, очевидно, бывал там раньше, присмотрелся к месту. Он был уверен, что когда-нибудь ему повезет, какая-нибудь несчастная девчонка — та же Джилл Сазерленд — отправится туда одна и он осуществит задуманное. У таких типов неограниченный запас терпения. На этот раз ему повезло.

— В чем-то сержант Темплтон прав, — сказала доктор Уоллес. Сегодня она была в обычной одежде, и Бэнкс поначалу с трудом узнал ее: стройная фигура, зачесанные назад и заколотые в узел волосы, черная водолазка, джинсы, кроссовки «Найк». Как жаль, в ней не чувствуется даже намека на кокетство! — Исходя из своего опыта, — продолжала она, — а я прежде сталкивалась с подобными случаями, а также читала отчеты, в которых описывались повреждения, подобные тем, что я обнаружила на теле Хейли Дэниэлс, — могу твердо сказать: они практически всегда наносились серийными убийцами. Вспомните фотографии, сделанные на месте преступления. В тот момент, когда убийца закончил свои дела, жертва по определению не могла лежать в такой позе. А на фотографии она как бы выставлена для обозрения, обнажена… брошена, словно сломанная кукла. При этом он осторожно повернул ее на бок, чтобы не были видны нанесенные травмы, и она выглядела спящей. Спонтанный убийца обычно не утруждает себя подобными деталями.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — вступил Бэнкс, когда доктор Уоллес закончила, — но я тоже могу привести примеры, как убийца прятал нанесенные травмы, словно стыдился содеянного, а то и накрывал тело пиджаком или простыней. Общеизвестно, что ни один убийца, кроме прирожденного или уже пристрастившегося убивать, не знает, что он почувствует и какой ужас испытает, когда увидит дело рук своих.

— Мистер Бэнкс, — обратилась к нему доктор Уоллес, — примите мои заверения в том, что я чрезвычайно высоко ценю ваш опыт, но тем не менее повторяю: это убийство похоже на первое в серии. Есть явные указания на то, что убийца снова даст о себе знать. И Лабиринт для него очень удобное поле деятельности.

— Все ясно, — командным голосом произнесла Жервез. — Сержант Темплтон и доктор Уоллес, ход ваших мыслей понятен. Но как я только что сказала, на данном этапе нам вряд ли удастся выделить людей для полицейского наблюдения в Лабиринте по пятницам и субботам. И еще, — добавила она после краткой паузы, — положим, вы правы, и мы действительно имеем дело с серийным убийцей. Скажите, существует ли возможность, что он, обладая здравым смыслом, выберет другое место для совершения следующего убийства?

— Совсем не обязательно, — возразила доктор Уоллес. — Я не психолог, но читала о поведении преступников. Считается, что эти люди испытывают тягу к определенным местам. Лабиринт — достаточно большая и достаточно запутанная структура, чтобы притягивать личностей подобного типа. У преступника, например, может сложиться впечатление, что Лабиринт является как бы зеркальным отражением того, что происходит в его душе, того запустения и хаоса, которые царят в ней. Огромное количество потаенных мест, закоулков, щелей, в которые можно спрятаться и из которых можно неожиданно выскочить.

— А также и масса входов и выходов, которые не просматриваются камерами слежения, — добавил Темплтон. — Доктор права, — продолжал он, не обращая внимания на нахмуренные брови доктора Уоллес. — Убийца пробирается туда в такое время, когда там оказывается много подвыпивших девиц, поведение которых не отличается здравомыслием. Вблизи городского центра можно найти и другие темные и безлюдные места, например Замковые сады или Грин-парк, однако они гораздо более открытые. Лабиринт — это как раз то, что ему нужно. Вспомните Джека-потрошителя — он работал исключительно в Уайтчепеле.

— Как бы то ни было, — поспешила прервать его Жервез, — в данный момент мы можем лишь увеличить число регулярных патрульных обходов в этой зоне, вывесить в пабах предостережения — не появляться в Лабиринте в одиночку, в особенности женщинам. Кстати, Лабиринт все еще считается местом совершения преступления. Он обнесен запретительной лентой.

— Только та часть, что примыкает к Тейлор-ярду, — запальчиво возразил Темплтон, — и если ваша цель найти убийцу, то вряд ли вас могут волновать такие мелочи, как…

— Ну хватит, сержант Темплтон, — осадила его Жервез. — Вопрос закрыт.

— Да, мэм! — Темплтон недовольно поджал губы.

Воцарилась тишина. Наконец Жервез спросила Бэнкса, что еще осталось обсудить.

— У нас есть список подозреваемых, — ответил Бэнкс. — Джозеф Рэнделл, Стюарт Кинси, Зак Лейн, Джейми Мёрдок и Малком Остин… ну и предполагаемый серийный убийца, — добавил он, глядя на Темплтона. — Мне кажется, нашим следующим шагом должен стать повторный контакт со всеми подозреваемыми, но контакт более жесткий, чем раньше. Выясним, удастся ли нам найти прореху в чьей-нибудь броне.

В дверь постучали, и вошедший, криминалист из команды Новака, протянул ему конверт. Все молча следили за тем, как Новак распечатывал его. Прочитав послание, он перевел взгляд на Бэнкса и сообщил:

— Помните, я говорил, что убийца может оказаться не таким ловким, как нам кажется? Так вот, по заключению лаборатории, ДНК спермы, обнаруженной на бедре Хейли Дэниэлс, идентична ДНК слюны, добровольно предоставленной Джозефом Рэнделлом.

9

— Спасибо, что нашли время повидаться со мной, — приветствовал Лес Феррис Энни, в конце дня добравшуюся до его кабинета. — Время закрывать контору, а неотложных дел у меня нет, — продолжал он, снимая твидовый пиджак со спинки стула, — так почему бы мне не угостить вас пивом? Или выпьем по чашечке чая, если алкоголь для вас яд.

Энни на мгновение задумалась. Прошлым вечером она снова напилась, причем со всеми ужасными последствиями, но сейчас чувствовала себя получше, так что пинта пива ей наверняка не повредит. К тому же в кабинете Ферриса царил невообразимый беспорядок и противно пахло перезрелыми бананами.

— Отлично! — ответила она. — Давайте по пиву.

Феррис улыбнулся, демонстрируя кривые желтые зубы. Это был лысый толстяк коротышка с багровым лицом, седыми висками и печальными глазами.

Вечер в Скарборо выдался великолепный — такая погода нечасто случается до наступления курортного сезона, да и в сам сезон тоже, — и местные жители старались не упустить шанса и воспользоваться неожиданной щедростью природы.

Пары, взявшись за руки, шествовали по променаду, родители с маленькими детьми или с колясками обосновались на скамейках, стоящих вдоль берега моря, а их старшие отпрыски бросали в воду камни. Один бравый мужчина, закатав брюки, решил попробовать воду, но тут же выскочил на берег. Энни глубоко вдыхала воздух, пропитанный запахами соли и водорослей, и слушала громкие надоедливые крики чаек, невольно воскресившие в памяти мертвую Люси Пэйн в инвалидном кресле. Энни даже вздрогнула.

— Холодно? — спросил Феррис.

— Нет, — с улыбкой ответила Энни. — Просто мурашки бегут по телу.

Впереди, заслоняя вид на залив, возвышался замок Скарборо, стоящий на глубоко вдающемся в море выступе, и Энни неотрывно смотрела, как волны разбиваются о волнолом, поднимая тучи брызг. Феррис остановился у двери уютного паба на углу возле Морского проезда. Отсюда открывался вид на всю гавань. Был отлив, и на сыром песке неподвижно, словно отдыхая, стояли белые, красные и зеленые рыбацкие лодки. Какой-то человек в синем джинсовом костюме красил одну из лодок. В пабе предлагали в основном пиво пивоварни «Дженнингс», и Энни заказала для себя пинту «Кокер Хуп». Феррис, поставив на поцарапанную столешницу поднос с пивными кружками, полез в карман за сигаретами:

— Вы позволите?

— Конечно, курите, — ответила Энни. В зале стоял стойкий запах табачного дыма, к тому же компания за соседним столом дымила во всю мочь. — Наслаждайтесь, пока можете, всеми благами жизни.

— Я не меньше двадцати раз пытался бросить, — извиняющимся тоном произнес Феррис, — но почему-то не могу справиться с собой. В следующем месяце мне исполнится шестьдесят пять. Самое лучшее в этом возрасте — вручить себя судьбе, вы это имели в виду?

Энни имела в виду не это. Она думала о запрете на курение, который войдет в силу в июле. Ну да ладно…

— Шестьдесят пять лет, — задумчиво проговорила она. — А можете дожить и до девяноста. Если бросите курить. — Она подняла кружку. — Будьте здоровы и живите до девяноста лет!

— И вы будьте здоровы. С удовольствием выпью за это, — ответил Феррис, делая глубокую затяжку.

— Вы хотели кое-что мне рассказать, — напомнила Энни.

— Да. Правда, я не уверен, что это окажется полезным, но, услышав, кто жертва преступления, решил, что рассказать необходимо.

— Да… Люси Пэйн в свое время была очень известной персоной, — отозвалась Энни.

— Нет, я не о Люси Пэйн собираюсь рассказать.

— Тогда вам лучше начать с самого начала.

— Хорошо, — согласился Феррис. — Вам, вероятно, известно, что я не всегда был аналитиком по проведенным расследованиям. Я тянул служебную лямку в уголовной полиции Восточного Йоркшира. Даже если сейчас в это трудно поверить, в свое время я был неплохим детективом. — Глаза Ферриса, обращенные на Энни, смущенно замигали.

— Я нисколько не сомневаюсь в этом, — заявила Энни, надеясь, что эта льстивая реплика поможет ему быстрее перейти к сути.

Планов на вечер у нее не было, но ей очень хотелось провести спокойный вечер перед телевизором у себя дома.

— На нашей части побережья нечасто случаются убийства, — продолжал Феррис, — вот я и думал о нем. Я, как говорится, не мог слезть с иглы. По каким-то причинам это постоянно меня беспокоило. Возможно, потому, что закончилось оно так же таинственно, как и началось.

— Да о чем вы? — нетерпеливо перебила его Энни. — Вы меня вконец заинтриговали.

— О деле, которое я расследовал в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Тогда я был сорокасемилетним неоперившимся птенцом. Мне только что присвоили звание сержанта. В те времена быстрое, как сейчас, продвижение бездарей исключалось. Тогда сержантские нашивки надо было заслужить.

— Об этом я слышала, — успокоила его Энни.

— Нет, я не хочу сказать, что сейчас мало способных и активных работников. Это относится и к женщинам, — поспешно добавил он.

— Вы упомянули расследование восемьдесят девятого года, — напомнила Энни, опасаясь, что Феррис может обратиться к еще более давним воспоминаниям. — Что именно вы вспомнили, когда услышали о Люси Пэйн?

— Как раз об этом я и хочу рассказать, — ответил Феррис, допивая пиво. — Еще по одной?

— Мне не надо, спасибо, — ответила Энни. — Я за рулем. Позвольте мне вас угостить.

— А почему нет, — согласился Феррис. — Я сторонник равноправия женщин. Мне, пожалуйста, пинту «Снек-лифтера». [«Снек-лифтер» — крепкое темное пиво с красноватым оттенком. На шотландском и североанглийском диалектах название пива обозначает деталь, поднимающую засов на двери или калитке.]

— «Снек-лифтер»?

— Да. Я знаю, что оно крепкое, но мне до дому идти недалеко. И я не за рулем, как вы.

Энни, подойдя к стойке, заказала пинту пива «Снек-лифтер». Девушка-барменша с улыбкой подала ей кружку:

— Этого будет недостаточно, чтобы поднять его задвижку. — И кивнула на Ферриса.

Энни рассмеялась:

— К счастью, я здесь не для того, чтобы это выяснять.

Барменша тоже рассмеялась в ответ и, протягивая Энни сдачу, пожелала:

— Здоровья вам, моя милая.

Вернувшись к столу, Энни поставила перед Феррисом полную кружку. Тот смотрел в окно на море. Он поблагодарил Энни и продолжил свой рассказ:

— Итак, сентябрь восемьдесят девятого года. Я тогда работал не в Уитби, а был откомандирован, вот как вы сейчас. Серьезных происшествий не было, так, несколько карманных краж в разгар сезона, потасовка в пабе, незаконное проникновение в жилище, бытовая ссора.

— Так что же все-таки случилось? — нетерпеливо спросила Энни.

— Сейчас, сейчас узнаете, — успокоил ее Феррис, почесывая подбородок. — Мы так и не провели расследования, как положено. Все было построено на предположениях и догадках. Конечно, у нас были и факты. Мы старались как могли. И тем не менее все эти годы я постоянно думаю об этом.

Энни отпила немного пива. Придется дать ему возможность рассказывать как он хочет, подумала она, с грустью заметив, что тени за окном становятся длиннее.

— Уверена, вы действительно старались, — сказала она. — Но какая связь между тем, о чем вы собираетесь рассказать, и убийством Люси Пэйн?

— Я не говорил ни о какой связи. Это просто забавное совпадение, только и всего. Однако если вы хороший коп, то, как и я, не верите в совпадения.

— Не верю, — теряя терпение, согласилась Энни. — Ну продолжайте же.

— Началось все с того, что местный житель, столяр-краснодеревщик Джек Гримли, исчез однажды вечером, выйдя из паба «Удачливый рыбак». Через несколько дней его тело прибило волнами к отмели под Сандсендским шоссе.

— Он был убит?

— Трудно сказать, — ответил Феррис. — Врач предположил, что его ударили по голове гладким круглым предметом, но ведь он пробыл несколько дней в воде, так что тело могло удариться о камни. — После паузы он добавил: — Да и рыбы полакомились им.

— Была вода в легких?

— Нет. В этом-то все и дело.

Значит, он не утонул, подумала Энни и спросила:

— Какой вердикт вынес коронер?

— Смерть от несчастного случая. Но инспектор уголовной полиции Кромер — тот самый Падди Кромер, который руководил расследованием, — остался недоволен вердиктом. Он умер несколько лет назад, а то бы, я уверен, вызвался с вами поговорить. Это дело не давало ему покоя вплоть до самой кончины. А я, позвольте напомнить, был сержантом и работал в его команде.

Энни так и не поняла, зачем Феррис рассказывает ей эту историю и как она связана с убийством Люси Пэйн, но пива в ее кружке оставалось еще на несколько минут, и примерно столько же времени оставалось до захода солнца. Жаль, что они сидят лицом на восток, и она не увидит этого впечатляющего зрелища. Нежные оттенки небесной голубизны воскресили в ее памяти голубые блики на скульптуре из стекла, которой она когда-то, много лет назад, в студенческие годы, любовалась на острове Мурано в Венеции.

— Чем был недоволен инспектор Кромер? — спросила она.

Феррис потер красный, испещренный прожилками нос:

— У него был инстинкт. Навроде женской интуиции, только более достоверный. Инстинкт полицейского.

— Значит, он что-то подозревал, — предположила Энни. — Я пока не врубаюсь…

Феррис бросил на нее какой-то нехороший взгляд, и ей показалось, что она, сама того не желая, разрушила дружеские отношения, возникшие между ними поначалу, но он вдруг улыбнулся:

— Вас не проведешь, верно? Ну, в общем, как бы то ни было, Падди был недоволен результатами расследования. Я тоже. Мы считали, что смерть Джека Гримли наступила не в результате падения со скалы. Он умер раньше. Однако, как уверяли его собутыльники, он выпил не так уж много, а жил совсем в другой стороне. За каким чертом он поплелся на край утеса? Под тем утесом, заметьте, отмель, а не камни и скалы… И именно тогда мы впервые услышали о некой таинственной женщине…

Энни навострила уши:

— Что за таинственная женщина?

— Немного терпения, моя девочка. Один из свидетелей вроде бы видел, как Джек разговаривал с какой-то женщиной возле памятника капитану Куку. Было темно, свидетель мог и ошибиться. И все-таки тут важно что? Гримли, значит, действительно был возле того утеса. И не один, а с кем-то.

— А он никому не говорил, что ему предстоит встреча с женщиной? — спросила Энни.

Феррис покачал головой:

— Приятели его клянутся, что он ничего подобного не говорил.

— Вот уж это совсем не по-мужски, — пожала плечами Энни. — Видно, для того были свои причины. Что, если эта дама была замужем? Да еще и за кем-то из его приятелей!

— Мы их проверили — перекопали всех, и никаких результатов… Но это только начало истории. Ради таких пустяков я не осмелился бы пригласить вас сюда. Впрочем, мне всегда доставляет удовольствие выпить в компании молодой красивой девушки.

Энни, закатив глаза, расхохоталась:

— Какой вы галантный!

— Могу, если хотите, повторить, — осклабился Феррис. — Вы и впрямь прелестная девушка.