— Вы поступили совершенно правильно, — выслушав его, заключила доктор Вонг. — Кстати, ее родители в комнате для гостей, и вы, если хотите, можете с ними поговорить.

— Значит, вы не станете жаловаться на нас администрации за нецелевой расход средств, выделяемых больнице?

— Думаю, что нет. По крайней мере, на этот раз. А если даже и пожалуюсь, то администрация простит вам все, если вы сделаете пожертвование в наш фонд и поднесете бутылочку виски той марки, что я посоветую. Ладно, шутки в сторону. Так вот, Челси в полном порядке, но она испытала сильнейший шок, от которого мгновенно протрезвела. Я дала ей легкое успокоительное — оно не притупляет сознания и не взаимодействует с алкоголем, так что она пребывает сейчас в здравом уме, и вы, если хотите, можете с ней поговорить.

— Да-да, конечно. Большое спасибо.

Доктор Вонг открыла дверь и представила Челси Бэнкса и Уинсом. Старший инспектор устроился напротив девушки в глубоком кресле — она сидела в таком же, — а Уинсом — в стороне, на стуле, положив на колени блокнот. Откуда-то чуть слышно доносилась музыка, специальный звуковой фон, максимально расслабляющий пациента и создающий ощущение покоя. Тут подошла бы медитативная музыка Брайана Ино, мелькнуло у Бэнкса, «Музыка для аэропортов» или «Вечером в четверг». Любая из этих мелодий пришлась бы очень кстати.

Челси одели в голубое больничное платье, длинные волосы были стянуты в конский хвост. Сейчас она больше походила на потерянную родителями девочку, чем на молодую женщину. Глаза покраснели и припухли, но взгляд действительно оставался ясным и осмысленным. Бэнкс отметил, что у нее правильные черты лица, высокие скулы, ровная белая кожа в симпатичных веснушках. Она сидела, подобрав под себя ноги и положив руки на подлокотники.

— Кофе? — предложила доктор Вонг.

Челси отказалась, а Бэнкс и Уинсом кивнули утвердительно.

— Я не собираюсь подавать вам кофе сама, — предупредила доктор Вонг. — Я все-таки доктор…

— Да нам, честно говоря, все равно, кто его принесет, — успокоил ее Бэнкс, — только бы черный и крепкий.

Доктор Вонг улыбнулась и, выходя из комнаты, сказала:

— Скоро вы его попробуете.

Бэнкс, улыбаясь, смотрел на Челси, она отвечала ему настороженным взглядом.

— Уж эти мне врачи! — пожав плечами, произнес он.

Она кивнула, и уголки ее губ едва заметно дрогнули в подобии улыбки.

— Я понимаю, как это тяжело для тебя, — начал Бэнкс, — но хочу, чтобы ты рассказала мне последовательно и подробно обо всем, что произошло прошлым вечером в Лабиринте, а моя коллега детектив Уинсом запишет твой рассказ.

Челси бросила короткий взгляд на Уинсом, а затем уставилась в пол:

— Это была глупость с моей стороны. Мы поспорили. Микки Джонстон предложил мне пари. — Бэнкс зафиксировал в памяти это имя. Очередь мистера Микки Джонстона подойдет очень скоро, и ему придется досыта нахлебаться всего, что положено подозреваемому. — Провести всего только пять минут в Лабиринте. Я же не думала… Газеты писали, что это был ее бойфренд или знакомый. Мама просила меня быть осторожной, но я ведь не предполагала…

— Что все будет так ужасно? Понятно, — кивнул Бэнкс.

В комнату неслышно вошла санитарка и поставила на стол поднос с двумя пластиковыми чашками с кофе. Кофе с молоком и сахаром был из автомата в вестибюле, поэтому Бэнкс к нему не притронулся, а Уинсом взяла чашку и поставила возле себя на подоконник.

— Я вздрагивала от каждого звука, меня пугала собственная тень, — продолжала Челси. — Я не могла дождаться, когда, наконец, выйду оттуда.

— Тебе была знакома дорога, по которой ты шла?

— Да. Я часто играла там, когда была маленькая.

— Ну, рассказывай. С мельчайшими подробностями.

Мгновение помолчав, Челси начала рассказ:

— Когда прошло уже почти пять минут, я услышала… Нет, я даже не услышала, скорее почувствовала… ну, что-то похожее на зуд в голове. У нас в школе однажды у некоторых девчонок вши завелись, и пришла медсестра, чтобы осмотреть нас и смазать чем-то головы. У меня не было, а у моей лучшей подруги, Шивон, нашли, и она рассказывала мне… Похожее ощущение…

— Я понимаю, о чем ты, — кивнул головой Бэнкс. Медсестра с лекарством от вшей не раз приходила и в его школу, но ему, как и Челси, всякий раз везло. — Продолжай, — попросил он девушку.

— Ну… сначала я почувствовала что-то вроде зуда, а потом мне показалось, что сзади слышится какой-то шорох.

— Шорох?

Она пожала плечами:

— Да. Как будто штанины джинсов терлись друг о друга при ходьбе. Мне так показалось.

— А ты слышала какую-нибудь музыку?

— Нет.

— И что ты сделала?

— Я хотела броситься бежать, но что-то подсказало мне не спешить и оглянуться. А когда… когда… — Она прижала кулак ко рту.

— Ну все, Челси, успокойся, — сказал Бэнкс. — Сделай глубокий вздох. Так, еще один. Нормально. Не торопись. Нам некуда спешить.

— Вот тогда я и увидела его.

— Насколько близко он подошел?

— Не знаю. Несколько футов… может быть, пять или шесть. Но я поняла, если побегу — он меня не догонит.

— Почему же ты не побежала?

— Сначала принялась стаскивать туфли, а потом… Я… вернее, мы оба словно окаменели. Я не могла двинуться. Это никак не объяснить. Он остановился, когда понял, что я его вижу. Было темно, но глаза уже привыкли к темноте. Я понимаю, это звучит глупо, но он был по-настоящему симпатичный, а его лицо… выражение лица… оно было… озабоченным, как если бы он хотел меня защитить, а не…

— Он что-нибудь сказал?

— Нет… Только открыл рот, и тут…

— Продолжай, — сказал Бэнкс. — Что произошло?

Челси, обхватив колени, вжалась в кресло:

— Все случилось мгновенно, но я видела происходящее как при замедленной съемке. Позади него я заметила движение… Там был еще кто-то.

— Лицо удалось рассмотреть?

— Нет.

— На нем была маска?

— Нет. Может быть, шарф или такая повязка, прикрывающая рот… ее дают у зубного врача, когда нужно выходить на холод. Это смешно, но я подумала тогда… что он похож на мстителя, супергероя из комикса.

— А человек сзади был выше или ниже того, что шел за тобой?

— Ниже.

— На сколько?

— Примерно дюймов на пять или на шесть.

Рост Темплтона был пять футов десять дюймов, значит, рост нападавшего примерно пять с половиной футов, прикинул Бэнкс.

— И что произошло?

— Все было как в тумане. Тот, что был сзади, приблизился к первому и, как это бывает, когда люди играют или дурачатся, обхватил рукой шею, а потом провел кистью руки, в которой было зажато что-то острое, вот так… — Она показала на себе. — Быстро, но осторожно, словно желая пощекотать этого человека.

— Ты видела лезвие?

— Что-то блеснуло, но что именно, я не рассмотрела.

— Челси, ты умница, — похвалил девушку Бэнкс. — Рассказала самую суть.

— И я могу пойти домой?

— Да, — кивнул Бэнкс. — Родители дожидаются тебя внизу в холле.

У Челси вдруг вытянулось лицо.

— Что-то не так?

— Да нет, все нормально. Но… С мамой-то все в порядке, а вот отец…

— Что такое?

— Ой, да он постоянно на меня наезжает. Ему не нравится, как я одеваюсь, как говорю, что я жую резинку, не нравится музыка, которую я слушаю.

Бэнкс усмехнулся:

— Мой отец был таким же. Да он и сейчас такой же.

— Не может быть!

— Может-может. Все как у тебя.

— Смешно, — продолжала Челси. — Я убеждаю себя в том, что совсем не люблю их, что они старомодные, занафталиненные, но в таких ситуациях, как эта… — Слеза потекла у нее по щеке.

— Понимаю, — сочувственно произнес Бэнкс. — Не волнуйся. Скоро вы будете вместе, а ты сможешь лечь и согреться в своей постели.

Челси вытерла слезу тыльной стороной ладони:

— Я тогда… словно приросла к месту. Тот человек, что шел за мной, остановился и, как мне показалось, удивился. Я не знаю, понял ли он, что с ним произошло. Я — не поняла, только почувствовала, как что-то теплое брызнуло мне в лицо. Может, я при этом и закричала, не помню.

— Что было дальше?

— Он упал на колени, да с таким стуком! Я подумала, как это должно быть больно — коленями о камни, но он не закричал и вообще не издал ни звука. Он как будто удивился, приложил руку к горлу, потом поднес ладонь к глазам, посмотрел на нее и упал лицом на мостовую. Это было ужасно. Я стояла будто в столбняке, не знала, что делать. Была как пришибленная… Меня всю залило чем-то теплым и липким, я сначала не поняла, что это кровь. Глупо, конечно, но я подумала, что он чихнул на меня. Еще подумала, господи, он наверняка простужен, теперь подцеплю инфекцию и не смогу выйти на работу. А если я не работаю, то мне и не платят.

— Тебе удалось рассмотреть того, кто на него напал?

— Нет. Я же говорю, она была ниже, поэтому мне из-за его спины не было ее видно, а после того как он упал, она будто растворилась во тьме, и я ее больше не видела.

— Ты сказала «она»?

— Разве? — Челси сосредоточенно нахмурилась. — Даже не знаю. Должно быть, тогда мне так показалось. Может, потому что она была ниже ростом. Но сказать с уверенностью не могу.

— Или все-таки «он»?

— Да не знаю я! Но у меня сложилось впечатление, что это была женщина. На ней была шляпа. Это я точно помню. Похожая на берет. Она двигалась как женщина. Утверждать, правда, не берусь.

Бэнкс бросил взгляд на Уинсом — та кивнула, давая понять, что все занесено в блокнот, — и осведомился:

— Во что она была одета?

— В джинсы и черную куртку. На кожаную похожа.

— А лет ей, по-твоему, сколько?

— Даже не представляю, я ж ее толком-то и не видела. Ужасно жаль, что не могу вам помочь. Но думаю, она не старая — если судить по тому, как она двигалась.

— Что было потом? — спросил Бэнкс.

— Да я вроде бы опять закричала и бросилась бежать к рыночной площади, к «Фонтану». Уверена была, что там-то наверняка встречу полицейского — в такое время там обычно выставлен пост, — а если полицейского не окажется, то на другой стороне площади участок. Ну… вы же знаете.

— Ты приняла правильное решение, — похвалил ее Бэнкс.

Челси пожала плечами:

— До сих пор не могу поверить, что я и вправду все это видела. Мистер Бэнкс, а кто были эти люди? Что все это означало?

— Не знаю, — откровенно признался Бэнкс. — Уверен только, что сейчас ты в безопасности.

Он посмотрел на Уинсом, та подошла к Челси и, взяв ее за руку, сказала:

— Успокойся, девочка. Я сейчас отведу тебя к родителям, и вы все поедете домой.

— А моя одежда?

— Нам пока необходимо оставить ее у себя, сделать некоторые анализы, — объяснил Бэнкс. — Судмедэксперты постараются разобраться, чья это была кровь. Не волнуйся, я думаю, доктор Вонг найдет, во что тебе одеться.

Выходя из палаты, Челси обернулась и посмотрела на Бэнкса:

— А тот человек… Он хотел меня убить?

— Нет, — успокоил ее Бэнкс. — Уверен, он оказался там для того, чтобы тебя защитить.

Челси и Уинсом ушли, а Бэнкс, оставшись один, долго сидел, обдумывая рассказ девушки. Первым делом необходимо связаться с Энни Кэббот. Не исключено, что убийца — женщина. Острое лезвие. Перерезанное горло. В подобные совпадения Бэнкс не верил, и, насколько ему было известно, Энни тоже.

14

Воскресным утром в половине седьмого в комнате Энни зазвонил телефон. Она уже просыпалась в три, вынырнув из кошмарного сна, и долго не могла заснуть, думая о Бэнксе и Эрике, о Люси Пэйн, Кирстен Фарроу и Мэгги Форрест, пока все они не перемешались в ее сознании в один странный образ, тогда она задремала. И вот теперь телефон. Нащупав трубку, Энни ответила невнятным спросонья голосом.

— Простите, я, похоже, вас разбудил, — произнес на другом конце линии незнакомый голос со странным акцентом. И за то спасибо, что не Эрик.

— Не беспокойтесь. — Энни старалась говорить бодро. — Уже пора вставать.

— Позвонить позже я не сумею. Я звонил в управление, и мне дали этот номер. Сейчас у вас половина седьмого, а вы, полицейские, встаете рано, разве не так?

— Примерно так, — согласилась Энни. Теперь она поняла, что у ее собеседника за акцент — австралийский. — А вы, должно быть, Кит Макларен?

— Точно. Звоню из Сиднея. Сейчас у нас половина седьмого вечера.

— Вот бы и у нас было столько же, тогда бы рабочий день уже закончился.

Макларен рассмеялся. Слышимость была замечательная, словно он находился здесь, рядом с ней в комнате.

— Но ведь сегодня воскресенье.

— Ха-ха! — ответила Энни. — Когда это волновало суперинтенданта Брафа? Спасибо, что вы так быстро откликнулись на просьбу связаться с нами.

— Я, право, не знаю, смогу ли сообщить вам что-то новое, но женщина-полицейский, что звонила мне на днях, предупредила о важности моих показаний.

Рыжая обратилась по поводу Макларена в полицию Сиднея. Его имени не нашлось в общей полицейской базе данных, но австралийской полиции в свое время сообщили о случившемся с ним в Йоркшире восемнадцать лет назад, поэтому он был зарегистрирован в особой папке.

— Ну, это мы выясним при разговоре, — ответила Энни и, прижав трубку плечом к уху, пошла на кухню, налила в чайник воды и включила.

Энни была не одета и чувствовала себя неловко, хотя мысленно заверяла она себя, никто ее не видит. К тому же одеваться и одновременно говорить по телефону едва ли получится. Она глотнула холодной воды и села к столу, положив перед собой блокнот, и в этот момент закипевший чайник с щелчком отключился.

— Надеюсь, эти воспоминания не слишком болезненны для вас, — начала она. — Мне необходимо поговорить о том, что случилось в Англии восемнадцать лет назад.

— А что, вы, наконец, нашли преступника?

— Пока нет, но ваш случай, мы полагаем, может быть связан с делом, которое я расследую сейчас. Вы не припомнили за эти годы что-то еще, не занесенное в ваши показания для полиции?

— Как ни странно, припомнил. Мелкие детали и подробности. Я все фиксировал. Мой врач сказал, что это хороший метод восстановления памяти, и действительно помогло. Описывая один случай, я припоминал другой. Смешно, но я почти не помню, что делал во время отдыха. Кроме потраченных денег и вспомнить нечего. Может, мне потребовать материального возмещения?

Энни засмеялась:

— Попробуйте! Что вы вспомнили о том дне в Стейтсе? Говорят, вас видели прогуливающимся вдоль берега с молодой дамой.

— Да, но все как в тумане. Только неясное воспоминание о том, как я шел с кем-то знакомым по берегу и разговаривал. Я даже не знаю, с мужчиной или женщиной.

— Свидетели уверяют, что с женщиной. Как вы с ней познакомились?

— И этого не помню. В полиции мне сообщили, что я познакомился с какой-то девушкой в пансионе в Уитби. Вероятно, с той самой, с которой я гулял по берегу. Но поймите, это их предположение, не мое. Все эти годы я регулярно видел сны, кошмарные сны, но не уверен, отражают они реальные события или нет.

— Сны рассказывать непросто, однако попробуйте пересказать хоть один такой кошмар.

— Видите ли, сны немного странные. Не знаю, прилично ли мне…

— Я офицер полиции, — мягко напомнила Энни. — А это все равно что врач. Психотерапевт.

— Но вы ведь женщина.

— С этим, боюсь, я ничего не смогу поделать.

Макларен рассмеялся.

— Ладно, я постараюсь! Уж извините… Так вот. Мы с девушкой в лесу, лежим на земле, целуемся, ну и все такое прочее…

— Без занесения в протокол скажу вам, что пока я не покраснела, — подбодрила Кита Энни.

Она снова зажала трубку плечом и налила воды в чашку, держась от стола подальше, чтобы не обрызгаться кипятком.

— А потом, — продолжал Макларен, — сладкий сон переходит в кошмар. Молодая прелестная девушка превращается в чудовище с волчьей головой, становится вервольфом. Ее грудная клетка обтянута огрубевшей кожей, и всего один сосок, и он кровоточит. Грудь вся в порезах и шрамах… Каждый раз я просыпался со страшной головной болью. Согласитесь, это странный и страшный сон.

— Я все же не психотерапевт, — вздохнула Энни, — и объяснить эти странности не могу. Но вы не волнуйтесь…

— Не беспокойтесь, я стараюсь держать себя в руках.

От Сары Бингем Энни узнала, что Кирстен Фарроу после нападения на нее маньяка делали хирургические операции на груди, влагалище и лобковой области.

— Вы не думали, с чем связаны подобные кошмары?

— Об этом спрашивал и мой психотерапевт… Это выше моего понимания.

— А что вы тогда делали в Уитби?

— Я только что окончил университет и хотел посмотреть мир, перед тем как вернуться домой. Прикопил немного деньжат и поехал в Европу — так делают многие австралийцы. Мы живем вдали от всех и в такой громадной стране, что прежде чем осесть в ней окончательно, хочется совершить большое путешествие. Один из моих предков — выходец из Уитби. Каторжник. Украл кусок хлеба или что-то вроде того и очутился здесь. Пока рос, я не однажды слышал его историю, вот и решил побывать в этих местах.

— Расскажите мне поподробнее о девушке, которую вы встретили.

— Подождите минутку, пожалуйста, я только возьму блокнот.

— Какой же вы молодец! — искренне похвалила его Энни.

Ей пришлось ждать не менее тридцати секунд, пока Макларен вернется к трубке.

— Ну вот, слушайте, — торжественным голосом объявил он. — Я встретил ее как-то за завтраком. Она сказала, что зовут ее Мэри, а может, Марта, короче говоря, какое-то похожее имя. Как ни старался, так его и не вспомнил.

Энни почувствовала волнение. Женщина, взявшая Люси на прогулку из Мэпстон-Холла, тоже назвала себя Мэри.

— А не Кирстен? — спросила Энни.

— Нет. Абсолютно точно — нет.

— И какое она произвела на вас впечатление? — Спрашивая, Энни машинально рисовала в блокноте заоконный пейзаж: ломкие перья тумана над черепичными крышами, море, словно накрытое клубящимся покрывалом, — само серое и окутанное серым, и солнце — такое бледное и слабое, что на него можно смотреть сколь угодно долго, не опасаясь за глаза.

— Я, мне так мнится, считал ее интересной девушкой, — ответил Макларен. — Внешности ее я не помню, но она была привлекательной, это точно. Она всегда была будто настороже и сторонилась меня, давала понять, что хочет побыть одна. Может, я слишком резко начал наступление. Мы, австралийцы, иногда пугаем людей своей напористостью, но мы люди прямые. Я попросил ее показать мне город, она отказалась, сославшись на сильную занятость. Вроде она участвовала в каком-то исследовательском проекте… Тогда я пригласил ее вечером выпить.

— Вы не из тех, кто быстро сдается, верно?

Макларен рассмеялся:

— Она отнеслась к приглашению так, будто я приглашаю ее к стоматологу — вырвать парочку зубов, однако согласилась встретиться в пабе. Так, секундочку… Да, точно… «Удачливый рыбак». Мне показалось, она там бывала не раз.

— «Удачливый рыбак»? — эхом переспросила Энни. Услышав название паба, она мгновенно насторожилась: Джек Гримли, местный житель, исчез, выйдя оттуда как-то вечером. — А вы рассказывали об этом полиции?

— Нет. Я вспомнил название только через несколько лет, да меня и не спрашивали. Не думаю, что это так важно.

— Наверное, — согласилась Энни. Феррис был прав: настоящие полицейские, в отличие от телевизионных копов, не обладают даром докапываться до сути и последствий каждого таинственного явления, а многие факты и улики не доходят до суда. — Так она пришла?