Он не заметил, как тревоги и переживания прошедшего дня притупились, страшные картины и неприкрытое человеческое горе словно отступили на задний план. В баре был богатый ассортимент вин, за столиками сидели пары, негромко и непринужденно беседующие между собой, звучала приятная музыка. Слушая Софию, рассказывающую о работе на Би-би-си, Бэнкс позабыл о своем расследовании. Слегка коснувшись политики, они выяснили, что оба ненавидят Буша, Блэра и войну в Ираке, потом заговорили о Греции — она очень нравилась Бэнксу, а для Софии была родным домом, Дельфы для обоих были самым необычным и притягательным местом во всем мире.

Они допивали по второму бокалу вина, когда принесли горячий бутерброд из бри с чесноком. Когда они доели, в зале уже не было никого, кроме них и официантов. Они говорили о музыке, фильмах, о винах, обсуждали проблемы семьи. Софии нравилось искусство шестидесятых в его современных интерпретациях, фильмы Куросавы, Бергмана и Трюффо. Из вин она предпочитала «Амароне» и баловала себя им, когда позволяли средства. У нее была большая дружная семья. Работу свою София любила еще и потому, что она предоставляла ей массу свободного времени — если, конечно, удавалось организовать все надлежащим образом, — и это время она предпочитала проводить в Греции с родственниками по материнской линии.

Бэнкс был просто счастлив, что мог, потягивая вино, слушать голос Софии, следить за быстро меняющимся выражением ее подвижного лица и бездонных черных глаз. Когда он смотрел на ее губы, то вспоминал о том, единственном поцелуе. Он старательно отводил глаза от ее обнаженных плеч и округлых выпуклостей под блузой, боясь, что у него от одного этого зрелища закружится голова. Бэнкс чувствовал себя рядом с ней так уютно и привычно, что ему казалось, он повстречал эту женщину давным-давно, а ведь он знает Софию всего три дня. «Знаю… — подумал Бэнкс, — да ничего я не знаю о ней».

Совместный вечер подходил к концу, вина осталось по глотку. Коринн Бейли Рей, дева из Лидса, пела «Пока это не случится с тобой». София настояла, что в этот раз расплатится она, после чего ненадолго отлучилась в дамскую комнату. Бэнкс, разглядывая испанские гравюры на стенах, чувствовал, как музыка обволакивает его, нежно покачивает… София, вернувшись, снова села за стол. Бэнкс протянул руку, осторожно накрыл ее мягкую теплую ладонь и почувствовал, что она чуть заметно отвечает на его несмелую ласку. Они некоторое время сидели молча и неподвижно, глядя в глаза друг другу.

— Пойдемте ко мне, — наконец произнес Бэнкс.

София ничего не сказала, глаза ответили за нее. Мужчина и женщина одновременно, как по команде, встали и вышли из зала.

16

— Главный инспектор Бэнкс, у вас такой вид, будто вы только что сошли с небес, — притворно изумилась суперинтендант Жервез, когда он во вторник, ближе к полудню, негромко постучав в дверь, возник на пороге ее кабинета. — С чем пожаловали? Грандиозный прорыв в расследовании?

— Об этом вам судить, — ответил Бэнкс.

— Заходите и закройте дверь, — приказала Жервез.

— Вы не могли бы спуститься в просмотровую? Я хотел бы вам кое-что показать.

Жервез, прищурившись, внимательно посмотрела на него:

— Вообще-то у меня ни секунды свободной: готовлю отчет по раскрываемости за прошлый месяц.

— Сегодня утром мне позвонили из технического отдела, — начал Бэнкс, когда они спускались по лестнице в подвальный этаж, где находилась просмотровая комната. — Я попросил их кое-где снять помехи с пленки системы видеонаблюдения.

— Это связано с убийством Хейли Дэниэлс?

— Да, — ответил Бэнкс, распахивая перед ней дверь.

В полутемной комнате их ждал Дон Манро, сотрудник технического отдела. Жервез села на стул и оправила юбку.

— Я вся внимание, — объявила она. — Включайте, только поскорее.

Манро склонился к видеомагнитофону, и на экране возникли только что вышедшие из «Фонтана» на рыночную площадь Хейли с приятелями.

— Посмотрите на это, — сказал Бэнкс, указывая на мерцающую полоску света.

— Да? — произнесла Жервез ожидающим пояснений тоном.

— Видите ли, мэм, — ответил Манро, — главный инспектор Бэнкс попросил нас удалить эту помеху в виде мерцающей линии.

— Я понимаю, о чем вы, — перебила его Жервез. — Я недавно в очередной раз смотрела восстановленную копию «Касабланки».

Манро посмотрел на нее восхищенными глазами:

— Мэм, это мой самый любимый фильм.

Жервез одарила его снисходительной улыбкой:

— Давайте лучше продолжим.

— Когда я попытался устранить эту линию, то понял, что это не оптическая помеха и не световая вспышка, а часть светового оформления объекта съемки.

— Часть светового… чего?.. — повторила Жервез, вопросительно глядя на Бэнкса. — О чем он толкует?

— Видите ли, — начал объяснять Бэнкс, — если просмотреть это место внимательно, можно убедиться, что это действительно полоска света, мерцающая и мигающая, что объясняется ее малой яркостью и слабой чувствительностью видеопленки. Она только кажется световой помехой.

— А что же это на самом деле?

Бэнкс посмотрел на Манро.

— Это полоска света, проникающая наружу через приоткрытую дверь, — сказал эксперт технического отдела.

— Ну и что?

— А вот что… — ответил вместо него Бэнкс. — Это значит, что дверь «Фонтана» была приоткрыта, когда Хейли и ее спутники стояли на улице возле паба, обсуждая, что делать дальше, и, что более важно, когда Хейли сказала, что идет в Лабиринт… ну…

— Пописать, — подсказала Жервез недовольным голосом. — Я в курсе. Так в чем, в конце концов, дело?

— Джейми Мёрдок сказал нам, что закрыл дверь паба, как только они вышли, и не знал ничего о том, куда собиралась пойти Хейли, но это, — указал Бэнкс на экран, — говорит о том, что он слушал их разговор и, возможно, даже наблюдал за ними, пока они стояли возле паба. Джейми Мёрдок лгал. Он точно знал, куда собиралась пойти Хейли Дэниэлс и что она пойдет туда одна.

— Я пока не понимаю, какой интерес представляют для расследования ваши изыскания, — пожала плечами Жервез. — Ведь все входы от паба «Фонтан» в Лабиринт просматриваются камерами видеонаблюдения, а они не зафиксировали Джейми Мёрдока.

— Это я знаю, — согласился Бэнкс, — но именно это обстоятельство и наводит меня на размышления.

Манро выключил телевизор и зажег верхний свет.

— Я вам еще нужен? — спросил он.

— Нет, — ответил Бэнкс, — огромное спасибо, Дон, ты нам здорово помог.

Манро, склонив голову в легком поклоне в сторону Жервез, вышел из просмотровой комнаты.

— «Это начало прекрасной дружбы», [Жервез цитирует заключительную фразу Рика (Хамфри Богарт), главного героя фильма «Касабланка» (1942).] — пробурчала Жервез ему в спину, отчего плечи Манро затряслись от беззвучного хохота. — Итак, детектив Бэнкс, что вы намерены мне сообщить?

— Пока это только предположение.

— Я готова вас выслушать, — сказала суперинтендант, поудобнее устраиваясь в кресле.

— Итак, Джейми Мёрдок сказал нам, что, как только ушли последние посетители — Хейли с приятелями, — он закрылся и принялся прочищать унитазы.

— Если у него ушло всего несколько секунд на то, чтобы закрыть двери, ваше предположение неверно.

— Нет, это заняло больше минуты, — возразил Бэнкс. — Именно в этот момент Хейли объявила о своем желании покинуть компанию приятелей. Они попробовали отговорить ее, не получилось, и направились в «Бар Нан». Нам также известно, что Стюарт Кинси выскользнул через заднюю дверь и, по всей вероятности, слышал, как напали на Хейли.

— Я так и не пойму, что вы хотите сказать? Может, я совсем отупела?

— Ну что вы, мэм! Мне самому потребовалось некоторое время, чтобы сделать выводы.

— Да вы мне льстите, старший инспектор! Ну так как?.. Я все еще не поняла, как Джейми Мёрдок незаметно для камер прошел в Лабиринт, изнасиловал и убил Хейли Дэниэлс, а затем вернулся, чтобы прочищать свои унитазы.

— Я тоже поначалу не понял, — признался Бэнкс. — Пока до меня не дошло, что никто не провел тщательного осмотра «Фонтана», а он и сам представляет собою мини-лабиринт. Там полно всяких комнат: пристройки, подвал, какие-то каморки… Это же старое здание, восемнадцатый век… Там наверняка должен быть еще один выход.

— Потайной ход? Да вы шутите!

— В таких местах потайной ход — обычное дело, — возразил Бэнкс. — Согласитесь, с его помощью можно было незаметно и быстро покинуть дом в случае появления незваных гостей.

— Верно. Я еще помню историю. Тайник священника [Тайник священника — потайная комната в церкви или замке, где во времена преследования католиков (XVI–XVII вв.) укрывались священники.] и прочие хитрости. Возможно, в ваших рассуждениях есть рациональное зерно.

— И это наводит меня на мысль… — Бэнкс в задумчивости замолчал.

Брови Жервез удивленно взметнулись вверх.

— Не томите, поделитесь.

— Когда Уинсом разговаривала с Джилл Сазерленд, помощницей Джейми Мёрдока, Джилл сказала, что одной из причин, почему ей не нравится работать в «Фонтане», является то, что Джейми приторговывает контрабандными сигаретами и алкоголем и даже пытался заставить ее возить контрабанду.

— Все так делают, — махнула рукой Жервез. — Я понимаю, это преступление, но пытаться бороться с ним — все равно что затыкать пальцем дырку в плотине.

— Я сейчас не об этом, — настойчиво произнес Бэнкс. — Дело в том, что Кев Темплтон, осматривая «Фонтан», ничего подозрительного не обнаружил. Как, впрочем, и я, и Уинсом.

— «Из ничего не выйдет ничего». [Шекспир У. Король Лир. Акт 1, сцена 1 (перевод Б. Пастернака).] По-моему, кто-то это уже говорил.

— Шекспир, мэм.

— Вы начитанный человек, старший инспектор!

— Да я просто угадал. Если вас спрашивают, кто автор цитаты, а вы отвечаете «Шекспир», вероятность правильного ответа минимум сорок девять процентов, а возможно, и больше.

— А оставшийся пятьдесят один процент?

— Еще сорок девять — Библия, а остальные… ну, думаю, вы согласитесь: Оскар Уайльд.

— Интересная теория. Продолжайте.

— Ну так вот, сначала я подумал, что Джейми, опасаясь внимания полиции, решил избавиться от контрабандных товаров или спрятать их где-нибудь, но тут меня осенило: если пиво и сигареты не нашел Темплтон — а он осматривал паб первым, — значит…

— …существует какое-то потайное место, так?

— Именно так, — подтвердил Бэнкс. — И из этого потайного места можно выйти в Лабиринт.

— В вашей версии слишком много предположений, — покачала головой Жервез. — Меня вы пока не убедили.

— Но мы можем проверить, согласны? — спросил Бэнкс. — Если, конечно, получим ордер сначала на осмотр жилища Мёрдока и убедимся, что контрабандные товары он там не хранит, а потом на обыск в «Фонтане», где тщательно исследуем все стены, закоулки, полы… Вот тогда-то мы его и возьмем.

— Я не уверена, что у нас есть достаточно оснований для обращения за ордером на обыск.

— Давайте попробуем. Что мы теряем?

— Попробуем, — согласилась Жервез, вставая со стула.

— Сегодня с утра я уточнил кое-что и хочу с вашей помощью провести еще одну проверку. Кто знает, вдруг это укрепит нашу доказательную базу.

— Чувствую, это перышко перевесит чашу весов в вашу пользу, — язвительно заметила Жервез. — Хорошо, говорите.

— Мэгги Форрест прошла через все круги ада, — сказала Энни Рыжей — они сидели в пабе на Флауэргит, куда зашли в конце дня поесть. — Ничего удивительного, что это исковеркало всю ее жизнь.

— Так вот что тебе удалось выяснить в кругах, близких к сексуальным маньякам, — иронически заметила Рыжая, налегая на картофель фри. — Но если Лайэм представит результаты сравнительного анализа волос, тогда ее надо будет вычеркивать из списка, так?

— Не обязательно. Пока я до конца не уверена, — ответила Энни. — Кроме того, роль Люси Пэйн в убийствах на сексуальной почве окончательно не выяснена.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что она вообще к этому непричастна?

Энни, дожевав последний кусок, отставила тарелку в сторону:

— А мы так и не доказали, что она убивала девушек, но она точно участвовала в извращенных действиях и пытках. Убивал их Теренс Пэйн — это подтверждалось явными уликами, — а она помогала ему заманивать их. Для меня они оба одинаково виновны во всех преступлениях, в которых их обвиняют.

В пабе становилось людно: у работников близлежащих магазинов и контор наступил долгожданный час обеда.

Рыжая провела языком по верхней губе, слизывая капельки пива:

— Понятно… Значит, у тебя нет окончательного мнения на этот счет. Результаты анализа волос суд может не принять в качестве улики. Мы нашли волос на одеяле, он идентичен волосам Кирстен Фарроу, но это не снимает с Мэгги Форрест подозрения в убийстве Люси Пэйн, так?

— Да, — подтвердила Энни. — У Мэгги Форрест нет алиби на это время.

— Может, нам стоит поговорить с ее психиатром?

— Да не добьемся мы ничего, — поморщилась Энни. — Иметь дело с психиатрами еще хуже, чем со священниками или адвокатами. Но попытаться мы должны. Я хочу поговорить еще и с психиатром Кирстен Фарроу. Я нашла в деле сведения о докторе, у которого она проходила курс гипноза, это Лаура Хендерсон. Попробую вечером связаться с ней по телефону. Ты не знаешь, есть что-нибудь по делу Темплтона?

— А он твой приятель?

— Да какой приятель! По правде сказать, он и полицейский-то ни к черту. Но все-таки жаль его… Надо же такому приключиться!

— Спасибо, хоть не мучился.

Внезапно Энни захлестнула волна жалости к Темплтону. Она вспомнила его щегольские костюмы, вычурные, уложенные с помощью геля прически, его самомнение: он считал себя подарком божьим для любой женщины. Несчастный придурок, он с ума сходил по Уинсом еще до того, как она начала работать в их управлении, хотя она не подавала ему никаких надежд. Она даже работать с ним вместе не хотела, да и Энни не горела желанием. Все так, но иногда ей было его так жалко…

— Что запечалилась? — спросила Рыжая.

— Да ничего. Кева вспомнила. Сегодня вечером его поминают в «Куинс армс».

— Пойдешь?

— Может, и пойду.

— Вот и все, что остается после нас, когда наступает время уходить… воспоминания.

— Ну, хватит погребальных мыслей. Что ты узнала? Мы хоть немного приблизились к истине?

Рыжая, доедая картофель, отрицательно замотала головой, затем, проведя ладонями по груди, поднесла к губам бокал пива. Солнечный луч, прорвавшийся сквозь толщу туч, нашел дырочку в слое пыли на оконных стеклах.

— Черт знает, как все закручено, — ответила она. — Скажу одно, не нравится мне Джулия Форд и та, другая… ну та, которую мы встретили вначале.

— Констанс Уэллс?

— Она самая. Тоже скользкая сучка.

— Ну-ну, Рыжая, спрячь когти. Ни одна не признаётся, что разболтала кому-нибудь, кто такая на самом деле Карен Дрю?

— Нет, конечно. Губки сжали в ниточку, глазки опустили…

— Хоть что-нибудь интересное удалось выведать об их окружении?

— Пока нет. Обычная университетская публика. Зуб даю, Констанс Уэллс студенткой была членом марксистского кружка, и — могу поспорить — она не хочет, чтобы об этом узнали в ее фирме.

— А ты хочешь их просветить на этот счет? — с ехидством в голосе спросила Энни.

Лицо Рыжей расплылось в озорной улыбке.

— Ну, не то чтобы, но всякое может случиться. Все тайное становится явным… — Она допила пиво. — Эх, хорошо!

— Может, еще что-нибудь? Как ты насчет пудинга?

Рыжая погладила себя по животу:

— Нет, шеф, с меня довольно. Единственное, что показалось мне интересным… Едва ли это для нас важно…

— Рассказывай давай! — поторопила ее Энни.

— Понимаешь, Джулия Форд начала карьеру с опозданием. Она поступила в университет, когда ей было уже двадцать с небольшим.

— И что?

— Большинство поступает в университет прямо из школы, вот что. Все хотят поскорее закончить образование и начать зарабатывать большие деньги, чтобы погасить студенческий заем.

— Понятно, — согласилась Энни. — Что у нас есть? Мэгги Форрест могла убить Люси Пэйн. Существует вероятность, что Джулия Форд в действительности Кирстен Фарроу, и она тоже может быть убийцей, так?

Рыжая посмотрела на Энни с удивлением:

— Я не это хотела сказать…

Энни знаком попросила ее замолчать:

— Ты подумай, она подходит по возрасту, сухощавая, если спрячет волосы под шляпой, наденет просторную одежду, накрасится… Чем не Мэри, как по-твоему?

— Джулия Форд? Твою мать! Но ведь она же была адвокатом Люси Пэйн!

— И знала, кто она и где находится.

— А ведь действительно… — задумчиво сказала Рыжая. — Так мне покопаться в ее прошлом?

Энни кивнула:

— Попробуй выяснить, где она была в период между тысяча девятьсот восемьдесят пятым — в этом году Кирстен поступила в университет — и девяносто первым или девяносто вторым — с этого времени о Кирстен ничего не известно. Но будь осторожной.

— Проверить ее алиби?

— Сделать это так, чтобы она об этом не узнала, будет нелегко, но все же постарайся выяснить, где она была в то время, когда были убиты Люси Пэйн и Темплтон, это для нас очень важно.

— Подумаю, как это сделать. Я хотела еще тебе сказать…

— Да?

— Джулия Форд, получая диплом юриста, уже имела одно образование. Правда, не по английской литературе. По психологии. Закончила университет в Ливерпуле.

— Это не вычеркивает ее из списка подозреваемых. А где она получила диплом юриста?

— В университете Бристоля.

— А Кирстен Фарроу была в Бате. Это совсем рядом.

— И ты знаешь, наша мисс Форд первые два года снимала там на паях квартиру.

— Студенты часто так делают.

— Так получилось, что я знакома с одной на редкость разговорчивой и добросердечной молодой дамой из студенческого жилищного департамента, где хранятся все сведения за многие годы. Так вот, Джулия Форд снимала квартиру вместе с Элизабет Уоллес, которая в то время училась на медицинском факультете. А вот теперь поправь меня, если я не права: Элизабет Уоллес — это ваш патологоанатом?

— Ну да, — подтвердила Энни. — Доктор Элизабет Уоллес.

— Вот видишь, как интересно, — заметила Рыжая. — Элизабет Уоллес и Джулия Форд были подружками и…

— Что? Не томи…

— Я уточнила: они обе живут сейчас в Харрогите.

— Хорошее место. Ну и что?

— Обе состоят в членах местного гольф-клуба.

— Общие интересы, в этом нет ничего странного. Но ты права, Рыжая, это действительно интересно. Как ты думаешь, Джулия Форд могла рассказать доктору Уоллес?.. — спросила Энни.

— А доктор Уоллес кому-нибудь еще? По-моему, вполне. Если это так, то разве Джулия Форд не тот человек, которого мы ищем?

— Может быть, доктор Уоллес что-то расскажет нам?

— Думаю, она навряд ли более разговорчива, чем Джулия Форд. Я имею в виду то, что она врач. А они еще хуже, чем адвокаты. Да и есть ли у них что рассказать?

— Возможно, что и нет, — задумчиво сказала Энни. — Но ты все же разузнай побольше о прошлом и настоящем Джулии Форд. И съезди к своей подруге в Бристоль, может, она откопает еще какие-то имена из того времени… Кто с ней квартиру снимал или состоял в членах одного и того же общества, ну ты понимаешь… Наверное, стоит поговорить с доктором Уоллес? Я с ней несколько раз встречалась. Вроде нормальная тетка…

— Скажи, о чем ты все время думаешь?

Не ответив, Энни взяла сумку и встала. Выйдя на Флауэргит, они влились в плотный поток пешеходов.

— Я думаю, что пара рюмок в «девятнадцатой лунке» [Так называется павильон с баром при гольф-клубе (на поле для игры в гольф 18 лунок).] — а последнее время погода идеальна для гольфа — отлично развязывает языки. «Угадай, кто стал нашим клиентом?» — говорит Джулия. «Ну и ну!» — удивляется доктор Уоллес. И пошло-поехало.