— Я в курсе, — отозвалась доктор Уоллес. — Я говорила с доктором Кларк, она ваш патологоанатом. Похоже, орудия убийства одинаковые.

— В обоих случаях использовались бритвы, вы это имеете в виду?

— Да. Весьма вероятно.

— Или скальпель?

— Тоже возможно. При таких ранах часто бывает невозможно точно назвать орудие поражения. Можно лишь сказать, что оно было очень острым. Правда, раздобыть скальпель не так-то просто для обычного мужчины, не врача.

— А для женщины?

— И для женщины. Но давайте перенесем наш разговор в морг. Вы меня там обязательно найдете. — Она улыбнулась. — Прошу прощения, мне надо сказать кое-что суперинтенданту Жервез, прежде чем она отключится.

— Тогда поторопитесь, — посоветовала ей Энни, поднимая бокал. — Пьем до дна.

Доктор Уоллес снова улыбнулась и, обойдя стол, села на свободный стул рядом с Жервез.

— Некомпанейская особа, — заметила Уинсом.

Энни посмотрела на нее:

— Уинсом, мне очень приятно видеть тебя веселой и довольной. Позволь мне угостить тебя. Как насчет чего-нибудь голубого или розового с зонтиком?

— О, даже не знаю, — растерянно произнесла Уинсом, прижимая к груди свой недопитый полупинтовый бокал.

— Да брось ты, отведи душу, — подмигивая, сказала Энни. — Кто знает, что случится завтра.

Склонившись к барной стойке, она попросила Сирила приготовить какой-нибудь из его фирменных коктейлей. Бармен обещал немедленно исполнить заказ.

— Послушай, — начала Уинсом, — в тот вечер…

— Ладно, проехали…

— Нет, не проехали. Прости, я виновата. Сожалею, что так бесцеремонно вела себя. Твои поступки касаются только тебя, и я не должна была осуждать… И Кева порицать тоже была не вправе…

— Да о чем ты?

— Понимаешь, я ведь тоже не ангел. Я рассказывала голому, привязанному к кровати человеку о смерти его дочери.

— Уинсом, да ты никак набралась? — удивленно спросила Энни. — О чем ты, черт подери, толкуешь?

Уинсом рассказала, как обнаружила Джеффа Дэниэлса и Мартину Редферн в отеле «Фэвершем». Энни расхохоталась.

— Подумаешь! — пожала плечами она. — Этот негодяй получил то, что заслужил.

— Причем от «черной суки».

— Тебя и вправду это волнует?

— Конечно. А когда ты мне рассказывала о том, что с тобой произошло, у меня в голове все перепуталось. Мне помнилось, что ты привязала голого мужчину к кровати в номере отеля.

— Да не привязывала я его ни к чему!

— Теперь-то я знаю. Просто у меня в голове возникла эта дурацкая картинка.

Энни в очередной раз надолго приложилась к кружке. Принесли коктейль для Уинсом. За столом запели «Ну почему он был таким красивым?». В недружном строе голосов Энни различила фальшивый тенор Бэнкса и, покачав головой, бросила:

— Кошачий хор!

Уинсом хихикнула.

— Ну, теперь ты знаешь все о том вечере, — сказала она. — Прости. Я вела себя как идиотка.

— Ты имела полное право сказать то, что думала, — ответила Энни. — Я совершила ошибку. Теперь все в порядке. Забудь.

— Значит, мои извинения приняты?

— Конечно! А тебя можно поздравить. Никто представить не мог, что ты способна на такой регбистский захват. Тебе бы за сборную Англии играть!

Уинсом рассмеялась.

— Ну, давай присоединимся. — Энни обняла Уинсом за плечи, и они, захватив свои бокалы, подошли к столу как раз вовремя, чтобы поддержать песню. «И от него нет пользы никому, и никому нет дела до него», — вступили они в хор.

18

Бэнкс испытывал подлинное удовольствие от поездки в Лидс. Была прекрасная погода, машин на дороге было немного, и айпод занимал его, извлекая из своей обширной памяти мелодии Дэвида Кросби, Джона Кейла, групп «Пентангл» и «Гриндерман». Затылок слегка ломило после обильных возлияний на поминках по Кеву Темплтону; перед выездом Бэнкс попытался нейтрализовать похмелье таблеткой парацетамола — пока не помогло. Слава богу, у него хватило благоразумия не прикладываться к крепким напиткам и заснуть на диване у Хэтчли, правда, дети разбудили его спозаранку. Энни ушла из паба рано и перед уходом обещала как-нибудь снова наведаться в Иствейл, чтобы поговорить с Элизабет Уоллес. Они с Бэнксом условились вечером вместе поужинать и обменяться впечатлениями.

Джулия Форд согласилась встретиться с Бэнксом в одиннадцать часов; в телефонном разговоре ее голос поначалу звучал несколько смущенно, однако говорила она вежливо и доброжелательно. В Лидсе Бэнксу повезло поставить машину на парковку, расположенную неподалеку от Парк-сквер, и он появился в офисе в назначенное время. Молоденькая секретарша, поливающая цветы в вестибюле, вежливо приветствовала его и, позвонив по телефону, проводила в кабинет Джулии.

Джулия Форд встретила Бэнкса, встав из-за своего большого, аккуратно прибранного стола. Склонившись вперед, она с улыбкой протянула ему руку. В кабинете чувствовался легкий, утонченный запах ее дорогих духов.

— Старший инспектор Бэнкс! — приветствовала его она. — Рада видеть вас снова!

— Наша радость взаимна, Джулия, — галантно ответил Бэнкс. — Вы позволите называть вас по имени?

— Конечно. А вы Алан, не так ли?

— Да. Вы совсем не изменились со времени нашей последней встречи.

И это была правда. Прическа осталась прежней: шоколадного цвета волосы завитками лежали на плечах, правда, кое-где в них светились серебряные нити. Глаза все так же внимательно и оценивающе смотрели на собеседника: ни на минуту она не прекращала сравнивать, анализировать, делать выводы. Джулия села, аккуратно расправив юбку. Миниатюрная, за большим письменным столом она казалась еще меньше.

— Комплименты ни к чему, инспектор. Что привело вас ко мне?

— Весьма деликатное дело.

— Я только такими и занимаюсь, — махнула она рукой. — С удовольствием помогу, если только вы не станете принуждать меня выдавать профессиональные секреты.

— Да у меня и в мыслях нет ничего подобного, — успокоил ее Бэнкс. — Всего несколько вопросов. Первый: знаете ли вы женщину по имени Мэгги, или Маргарет, Форрест?

— Это имя мне знакомо. Мы вели кое-какие ее дела. Но, спешу уведомить, не уголовные. Ибо это исключительно моя область. Остальные сотрудники фирмы оказывают юридическую помощь по широкому кругу гражданских и хозяйственных дел. Кажется, она была клиенткой Констанс Уэллс.

— Вам не приходилось встречаться с ней в недавнее время?

— Точно нет.

— Тогда мне, видимо, стоит поговорить с мисс Уэллс?

— Не думаю, что из этого выйдет толк, — покачала головой Джулия. — Мои сотрудники и партнеры сохраняют конфиденциальность так же строго, как и я.

— Неужели не бывает никаких исключений? — спросил Бэнкс.

Ее глаза сузились.

— Что конкретно вас интересует?

— Сотрудникам вашей компании с самого начала было известно, что Карен Дрю — это Люси Пэйн. Вы изменили ей имя и определили в Мэпстон-Холл. Но где бы Люси Пэйн ни находилась, она оставалась вашим клиентом. Вы вели ее дела.

— Разумеется. Это наша обязанность. Я все еще не понимаю, что привело вас ко мне.

— Кому-то стало известно, кто она такая, и ее убили.

— Этой информацией владели не только мои сотрудники! Вы же не собираетесь обвинить в случившемся нашу фирму?

— Мы опросили десятки людей, — сказал Бэнкс после недолгого молчания. — Все ниточки сходятся на вас, Джулия, и вы можете помочь нам распутать это дело.

— Каким образом?

— Мы полагаем, что Люси Пэйн убила либо Мэгги Форрест, либо другая женщина, восемнадцать лет назад расправившаяся в окрестностях Уитби с двумя мужчинами. Ее имя Кирстен Фарроу, однако теперь она, очевидно, зовется по-другому. Волос, найденный на одеяле Люси Пэйн, сравнили с локоном, состриженным с головы Кирстен восемнадцать лет назад. Из волоса, найденного на одеяле, выделена ДНК, сейчас проводится ее анализ. Если мы сумеем выяснить, кому было известно, что Карен — это Люси, и куда могли просочиться эти сведения, наше расследование в значительной степени продвинется. Вы или кто-либо из сотрудников вашей фирмы говорили Мэгги Форрест о Люси Пэйн?

— Я — нет.

— Послушайте, Джулия. Это очень важно, ведь погибли люди, убит полицейский.

Джулия провела рукой по волосам:

— Я очень расстроилась, когда узнала о гибели вашего коллеги. Чем смогу — помогу.

— Вы когда-нибудь слышали о Кирстен Фарроу?

— Никогда.

— А с доктором Элизабет Уоллес вы знакомы? — резко сменил тему Бэнкс.

На лице Джулии появилось удивленное выражение.

— С Лиз? Знакома, конечно, и уже много лет. А в чем дело?

— Она патологоанатом в нашем округе, только и всего.

Джулия кивнула и улыбнулась:

— Она всегда выделялась из общей массы. Уверена, что и в работе Лиз прекрасно проявила себя, не говоря уже о ее успехах в гольфе.

— Вы знаете психиатра Сьюзен Симмс?

— Я с ней встречалась, ее офис на противоположной стороне площади. Иногда вместе обедали, когда наши пути пересекались.

— И где же ваши пути пересекались?

— Только в профессиональной сфере. Ни для кого не секрет, что ее иногда приглашают на процессы в качестве судебного психиатра.

— А она знакома с доктором Уоллес?

— Откуда мне знать?

— Мэгги Форрест была пациенткой Сьюзен Симмс.

— Вот как? Ну что ж, мир тесен. Поверьте, Алан, большего вы от меня не добьетесь. — Она взглянула на свои золотые часы. — Извините, у меня через несколько минут деловая встреча, и мне необходимо к ней подготовиться.

Бэнкс поднялся.

— Было, как всегда, приятно с вами пообщаться, — с галантным поклоном произнес он.

— Обманывать — нехорошо. Надеюсь, вы не считает, что я умышленно чиню вам препятствия? И поверьте, мне действительно жаль полицейского, которого убили. Он ведь был вашим другом?

— Мы вместе работали, — ответил Бэнкс.

Направляясь в Иствейл через бесконечные вересковые пустоши, Энни, оказавшись в зоне доступа сигнала, немедленно связалась по мобильному телефону с Рыжей. Было еще слишком рано ожидать результатов анализа ДНК волос, но Рыжая не сидела сложа руки и с превеликим усердием использовала все возможности связи: телефон, факс, электронную почту. Она убедилась, что Мэгги Форрест никак не подходит на роль Кирстен Фарроу. Мэгги была того же возраста и родилась в Лидсе, но выросла в Канаде и в 1989 году училась в художественной школе в Торонто по специальности график-иллюстратор. Она вышла замуж за молодого юриста, однако спустя несколько лет брак завершился скандальным разводом: супруг оказался домашним деспотом и драчуном. После чего она перебралась в Англию, где обосновалась в доме Руфи и Чарльза Эверетт на Хилл-стрит, познакомилась с Люси Пэйн и была дружна с ней почти шесть лет, до тех самых ужасных событий, побудивших ее вернуться в Канаду.

Сейчас Мэгги работает в Англии и, по словам Рыжей, видится с доктором Симмс. Энни это показалось странным. Зачем она вернулась? В Канаде работы для книжного иллюстратора наверняка не меньше, чем здесь. Сама Мэгги объяснила Энни причину переезда желанием быть ближе к своим корням. А если она лжет и на самом деле вернулась, чтобы разыскать Люси и отомстить? Тот факт, что Мэгги не является Кирстен Фарроу, вовсе не означает, что она не убивала Люси Пэйн.

Теперь, когда стало известно, что Мэгги Форрест знакома с Джулией Форд, Сьюзен Симмс и Констанс Уэллс, Энни более всего волновал вопрос: что, если какая-то из этих женщин помогла Мэгги Форрест найти Люси? И какова роль Кирстен Фарроу во всем этом деле? Возможно, ее волос на одеяло Люси Пэйн кто-то намеренно подбросил, но как и зачем? К тому же волос мог попасть на одеяло еще в Мэпстон-Холле. Обслуживающий персонал Мэпстон-Холла проверяли и перепроверяли, однако стоит проверить еще раз, включив в круг опрошенных тех, кто регулярно навещал пациентов, а также поставщиков, ремонтных рабочих, почтальона — всех, кто переступал порог этого учреждения.

Приехав в Иствейл, Энни припарковала машину не возле полицейского управления, а на рыночной площади. До больницы придется пройтись, но это ничего, ей хотелось подышать свежим воздухом. Оттуда она сможет позвонить в управление и узнать, все ли справились с утренним похмельем после вчерашних поминок. Собой Энни заслуженно гордилась: за весь вчерашний вечер она выпила лишь одну пинту и благополучно вернулась в Уитби.

В приемной Энни сказали, что доктор Уоллес сейчас у себя в кабинете, расположенном в подвальном этаже, там же, где и прозекторская. Здесь, в подвале иствейлской больницы, Энни всегда ощущала непонятную тревогу. В коридорах с высокими потолками и стенами, выложенными зеленой кафельной плиткой, царили полумрак и тишина, шаги отдавались гулким эхом. Здание больницы могло служить наглядным примером уродства так называемой «викторианской готики». Хотя морг и анатомический театр при нем были перестроены и оснащены современным оборудованием, сами старинные стены олицетворяли в сознании Энни те варварские времена, когда такие понятия, как «неэстетично» и «негигиенично», были еще не в ходу.

Энни поежилась от громкого стука своих каблуков. В подвале всегда было пусто, и от этой пустоты у нее по спине побежали мурашки. Интересно, что еще, кроме прозекторской и холодильника для хранения трупов, здесь расположено? Контейнеры, куда сбрасываются ампутированные члены и внутренние органы?

Энни нашла доктора Уоллес в анатомическом театре: патологоанатом перемешивала в чаше, стоящей над лабораторной горелкой, какие-то химикаты. Рядом на столе лежало тело, на котором был уже сделан разрез, и в нем, как на ладони, просматривались внутренние органы. В воздухе висела отвратительная смесь запахов человеческой плоти, дезинфицирующих средств и формальдегида. Энни слегка подташнивало.

— Прошу прощения, — с вялой улыбкой произнесла доктор Уоллес. — Я уже заканчивала, когда меня отвлекли, чтобы сделать этот тест. Уэнди пришлось уйти пораньше — у нее какие-то сложности с приятелем, — иначе она бы сделала эту работу сама.

Энни посмотрела на тело. У этого никаких осложнений ни с кем уже не будет, пронеслось в ее голове.

— Ничего, — пожала она плечами. — У меня всего несколько вопросов.

— Пока мы разговариваем, я подвину его поближе, вы не против? Может, вам это неприятно? Кажется, вы побледнели?

— Я в порядке.

Доктор Уоллес, едва заметно улыбнувшись, посмотрела на Энни недоверчивым взглядом:

— И какие же неотложные вопросы заставили вас посетить мою скромную обитель?

— Меня интересует то, о чем мы говорили с вами вчера вечером. Люси Пэйн и Кевин Темплтон.

— Не представляю, какой помощи вы от меня ждете. Я не принимала участия в расследовании по делу Люси Пэйн. Мы решили, что эти случаи сходны между собой, вот и все.

— Да нет, дело не только в этом, — сказала Энни, садясь на высокий винтовой стул, стоящий возле стола.

— Да? В чем же еще? Вы меня заинтриговали.

Доктор Уоллес, небрежно швырнув органы в развороченную брюшную полость, взяла в руки большую иглу с толстой нитью.

— Вы учились в университете в одно время с юристом Джулией Форд. Вы и сейчас дружите, так?

— Да, — подтвердила доктор Уоллес. — Мы с Джулией давно знаем друг друга. Живем неподалеку и время от времени вместе играем в гольф.

— А чем вы занимались до этого? — спросила Энни.

— До игры в гольф?

Энни рассмеялась:

— Нет, до поступления на медицинский факультет. Ведь вы были старше других студентов, верно?

— Ну не настолько и старше, хотя мне посчастливилось до университета пожить интересной жизнью. Если можно так сказать.

— Вы путешествовали?

— В течение нескольких лет.

— И где побывали?

— Везде. На Дальнем Востоке. В Америке. В Южной Африке. Чтобы прокормиться, я нанималась на временную низкооплачиваемую работу, а потом отправлялась дальше. — Все это время доктор Уоллес аккуратно зашивала вскрытый труп.

— А перед тем как начали путешествовать?

— Не понимаю, какое это имеет значение?

— Полагаю, что никакого. Если вы не хотите говорить об этом…

— Не хочу, — неожиданно резко прервала Энни доктор Уоллес. — Часа полтора назад позвонила моя подруга по университету и сообщила весьма неприятное для меня известие, — заявила она. — Сотрудник полиции Хелен Бейкер, связавшись с ней по телефону, задавала вопросы, непосредственно касающиеся меня. Это так? — Она взглянула на Энни.

— Слухи бегут впереди человека, — смущенно пожала плечами Энни.

— Так это правда?

— Да, но поймите меня правильно, — с трудом подбирая нужные слова, начала Энни. — Джулия Форд — одна из немногих, кто знал, кем в действительности была та женщина из Мэпстон-Холла. Люси Пэйн поместили туда стараниями ее фирмы. Скажите, вы были в курсе? Ведь вы с Джулией вместе учились в университете, сейчас соседи и друзья.

Доктор Уоллес отвернулась от Энни и стала внимательно рассматривать труп.

— Откуда? Это конфиденциальная информация, — помедлив, сказала Уоллес.

В ее словах Энни почувствовала ложь или ловкую увертку: Уоллес, не желая сказать правду, не ответила ни «да», ни «нет». В ее голосе появилась какая-то неестественная напряженность, насторожившая Энни.

— В один из совместно проведенных вечеров Джулия Форд могла в случайном разговоре упомянуть о Люси Пэйн.

Доктор Уоллес, прекратив зашивать тело, повернулась к Энни:

— Значит, вы считаете, что Джулия нарушила профессиональную тайну?

— Такое ведь случается, — ответила Энни. — Выпили… Да ладно, это не трагедия. Не конец света.

— Какая странная фраза — «Не конец света». Я уверена, что, упомяни Джулия о Люси, конец света не случился бы. — И она снова принялась сшивать мертвую плоть.

Энни почувствовала, как нарастает напряжение, словно воздух стал гуще. Ее донимал запах, подташнивало все сильнее.

— И все-таки, она делилась с кем-нибудь этой информацией? — не отступала Энни.

— Какой информацией? — не отрывая глаз от иглы, спросила доктор Уоллес.

— Она рассказывала вам, какие услуги ее фирма оказывала Люси Пэйн?

— Даже если и рассказала, что с того?

— То есть как — «что с того»? — превозмогая тошноту, заговорила Энни. — Это значит, кто-то еще узнал, что Люси Пэйн находится в Мэпстон-Холле. Вы рассказывали об этом… ну, скажем, Мэгги Форрест? Или Сьюзен Симмс?

Доктор Уоллес удивленно подняла брови:

— Нет. Я практически не знакома с Сьюзен Симмс и не считаю ее коллегой. Мы несколько раз встречались на процессах. Мэгги Форрест я вообще не знаю.

— Она была соседкой и подругой Люси Пэйн, которая едва не умерла на ее руках.

— Какие страсти!.. Это случилось много лет назад?

— Не так уж много, всего шесть. У Мэгги была причина желать смерти Люси, и у нее нет алиби. Мы сейчас пытаемся выяснить, могла ли она…

— …выяснить, что Карен Дрю — это Люси Пэйн. Я догадалась, что именно это вы хотите узнать.

— Вы сказали «Карен Дрю»? Откуда вам известно это имя?

— Как и всем остальным — из газет, об этом писали после обнаружения тела.

— Понятно, — кивнула Энни.

Да, верно, после опознания было объявлено имя убитой — Карен Дрю, но Энни казалось, что последующая шумиха, связанная с делом Хамелеона и «домом Пэйнов», заслонила от большинства людей эту подробность. Мэгги Форрест заявила Энни, что не знает никакой Карен Дрю. Мертвая женщина в инвалидном кресле для всех была Люси Пэйн.

— Мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь, — твердым голосом произнесла доктор Уоллес.