Неожиданно Кейт проснулась. Вдоль диагонали высоких потолков отражались синие проблесковые сигналы. «Где же сирены?» — подумала Кейт. А затем: «Где я?» После нескольких секунд замешательства вспомнила. Во рту пересохло, ее чрезвычайно мучила жажда. Она слышала что-то похожее на звуки далекого поезда. Она перевернулась на другую сторону, выискивая светящийся циферблат часов, чтобы узнать, который час, но, если не считать проблесковых маячков полиции, мелькающих сквозь занавешенные окна, в комнате царила темнота.

Кейт села на кровати, затем снова легла. Она чувствовала себя такой уставшей, что была не в силах встать и пойти в ванную, чтобы выпить воды. Как же звали ее соседку? Пропавшую девушку? Одри Маршалл, вспомнила Кейт. Она отлично запоминала имена. В этом ей не было равных, считал Джордж. Он окрестил ее Девушкой-Никогда-Не-Забывающей-Имена. Кейт закрыла глаза, услышала, как кто-то нашептывает ей во сне, и, вздрогнув, снова проснулась. Голоса исчезли, а комната по-прежнему была погружена в темноту. Может, ей и полицейские огни приснились? «Об этом я узнаю завтра», — подумала она и позволила себе провалиться в черную бездну сна.

Глава 3

Она действительно узнала об этом, но, правда, в конце следующего дня.

Она проснулась рано, в комнате все еще было темно. Она понимала, что нужно попытаться поспать немного дольше, чтобы перестроиться на бостонское время, но организм полностью проснулся и настойчиво требовал кофе.

Пришлось потратить немного времени, но она все же отыскала кофе, кофеварку и разобралась, как все это работает. Пока готовился кофе, она снова обошла огромную квартиру. В окна начинал проникать слабый утренний свет. Из центральной гостиной — самой большой комнаты в квартире — открывался замечательный вид на реку Чарльз, которая неспешно катила свои воды в сумрачном рассвете, и по ее спокойной глади расстилались облака тумана. Дальше, через реку и соседнюю дорогу, раскинулся пешеходный мостик.

Гостиная выглядела так, как будто ее подготовили для коктейльной вечеринки. Об этом свидетельствовали расставленные стулья, а также два больших дивана, стоящих друг напротив друга, а между ними — кофейный столик со стеклянной поверхностью. Кейт ненавидела такую мебель. Когда она ставила что-нибудь на стеклянный стол, ее не покидала мысль, что он должен сию же минуту разбиться вдребезги, ну или, по крайней мере, расколоться. Она всегда жила следующим моментом, причем моментом трагическим. По этой причине она ненавидела низкие перила, дорогу с оживленным движением и официантов, таскающих высокие стопки посуды. Подобные вещи всегда беспокоили, вызывая фобию, но с другой стороны, пятью годами ранее произошел случай с Джорджем, и ее жизнь изменилась навсегда. Она не могла выйти из дома больше года. Нет, хуже. Она не могла даже представить себе, как выходит из дома. Страх и горе сделали ее неподвижной. Родители вместе с врачами медленно вытаскивали Кейт из этой дыры, и жизнь приобретала смысл. Для нее было немыслимо, что она может осуществить поездку в Штаты, оказаться в огромной квартире со стеклянным столиком. Она не любила стеклянные столы, но научилась с ними сосуществовать.

В гостиной не было телевизора, и она ужаснулась, предположив, что в квартире может вообще не оказаться телевизора. Затем вспомнила, как Кэрол Вэлентайн произносила слово «кабинет», имя в виду комнату, обшитую мореными деревянными панелями, с мягким кожаным диваном. Несколько мгновений она не могла вспомнить, где же этот кабинет, — он был за коридором, ведущим к двум гостевым спальням. Она оказалась права: телевизор нашелся — гигантский экран прятался за деревянными дверьми встроенной книжной полки. Перед диваном на столике (к счастью, не стеклянном) поверх ламинированного списка, в котором значилось не меньше ста каналов, лежал универсальный пульт.

В кабинете также стоял большой деревянный письменный стол, и Кейт заметила на нем записку. В ней значилось имя беспроводной сети («Ангелочек») и пароль. Это натолкнуло ее на мысль, что следовало бы дать о себе знать родителям, а также написать Корбину, чтобы убедиться, что он нормально добрался до ее квартиры.

Кейт достала из чемодана ноутбук и адаптер, заскочила на кухню за кружкой черного кофе и вернулась в кабинет. Девушка в очередной раз поразилась размерам квартиры. Она села за стол, кожаное кресло заскрипело. Ей пришло много писем, большей частью спам, но одно было от мамы и еще одно — от Корбина. Первым она открыла письмо от брата:

...

«Кейт,

Водитель всего несколько раз неправильно повернул, но в конце мы все же отыскали твою прекрасную квартиру. Прочел твою чрезвычайно содержательную записку. Стыдно, что я не написал такую же для тебя, и мне нет оправдания, но как только я привыкну к смене часовых поясов, вышлю исчерпывающий список хороших баров и ресторанов неподалеку от моей квартиры. Обещаю.

Небольшой вопрос: смотрю, у тебя есть стиралка, но нет сушилки. Я что-то пропустил?

Более подробно расскажу потом. Я предвкушаю эти следующие шесть месяцев.

Корбин».

Кейт ответила:

...

«Я тоже. Когда зашла к тебе, подумала, что ошиблась квартирой. Так пышно! Честное слово, мне стыдно за мою жалкую квартиру со стиралкой и сушилкой «два в одном». Вот почему ты сбит с толку. Инструкция к ней, кажется, в ящике слева от мойки. Однако помни: не стоит ожидать сухой одежды в день стирки. Пожалуйста, не стесняйся писать мне по любому вопросу. Я действительно в восторге от твоей квартиры. С наилучшими пожеланиями, Кейт.

P.S. Спасибо за отличное шампанское, которое, конечно же, уже выпито».

Следующим Кейт прочла сообщение от мамы: «Горжусь тобой, милая» — и тоже ответила на него. Она потягивала свой кофе — он был куда лучше растворимого, к которому она привыкла. Издалека донеслись звуки полицейской сирены, и вдруг она вспомнила ночь и отблески синих маячков на потолке. Явь или сон? Какое-то время она не понимала, и ее снова наполнило чувство страха — то самое, которое охватило ее, когда она нашла в сумочке таблетки, будучи уверенной, что их там нет. «Я схожу с ума? — спросила она себя и тут же ответила: — Нет, это был не сон». Безусловно, что-то происходило. Может, с той девушкой из соседней квартиры действительно случилась беда.

Кейт распаковала свои туалетные принадлежности, затем приняла душ в ванной, смежной со спальней. Он был огромен. Прямо с потолка на нее низвергались мощные потоки воды. Кейт снова вспомнила о своей квартире в Лондоне и о ванне, преобразованной в душ с резиновым шлангом, который всегда выпадал из держателя. Приняв душ, Кейт надела темные колготки, любимое платье из магазина «Боден» и решила бросить вызов внешнему миру. Перед приездом в Бостон она изучила гугл-карты окрестностей и определила местоположение ближайшей аптеки и рынка. Она намеревалась выйти и приобрести предметы первой необходимости, чтобы пережить следующие несколько дней. В понедельник у нее начинались занятия в Институте графики в Кембридже, а до него около пяти остановок на метро. Нельзя сказать, что она ожидала поездки с нетерпением, но была уверена, что справится: Лондоне она проводила подобные тренинги с врачом.

— Метро — это выбор, — говорила Кейт Теодоре. — Такси я могу взять в любом случае.

— Мы всегда делаем выбор, ведь так? — отвечала врач.

Когда Кейт впервые встретилась с Теодорой, безмятежный северный акцент крайне раздражал ее, но она привыкла, точно так же как привыкла к ореолу ее курчавых волос и лиловым джемперам.

— Ну, я предпочитаю не прыгать с парашютом. Вы же не заставите меня, правда?

— Нет, я не стану принуждать вас к экстремальным действиям, но хотела бы убедить пользоваться подземкой, подниматься на десятый этаж на лифте и совершать перелеты. Все это часть полноценной жизни, не так ли, Кейт?

Конечно же, она была права. Жизнь переполнена тесными пространствами и перекрытыми выходами. Она научится справляться с трудностями.

Кейт вышла из квартиры, закрыв за собой дверь. Она замедлила шаг и превратилась в большое ухо, когда проходила мимо двери пропавшей девушки, но так ничего и не услышала. Спустилась в вестибюль, прошла мимо привратника, который сменил Боба, и вышла прямо во двор. Небо было серым и волнистым, а свет таким сумеречным, что Кейт даже встревожилась — не проспала ли она весь день? Ноздри уловили запах сигаретного дыма. Кейт бросила курить сразу после университета, но ей по-прежнему нравился табачный дух. Она поискала источник запаха и увидела мужчину, сидящего на краю центрального фонтана во дворе. Он затушил сигарету о плиту. Кейт как раз проходила мимо него, когда он начал подыматься.

— Извините, — смутился он, показывая на погасшую сигарету.

— Мне все равно, — сказала Кейт, останавливаясь и глядя на него. Он был худой, почти костлявый, но с широкими плечами. На узком лице доминировал большой нос с горбинкой. У него были серовато-зеленые глубоко запавшие глаза, а кожа лица была покрыта редкими оспинами. По идее, он должен выглядеть уродливо, но ничего подобного не наблюдалось. Его нестандартные черты формировали печальное и красивое лицо.