Питер В. Бретт

Копье Пустыни

Посвящается Дэни и Кэсси

Благодарности

«Копье Пустыни» — моя самая объемная и сложная работа. Мне едва удалось собраться с мыслями, чтобы сплести истории восьми главных персонажей в одну, и я бы ни за что не справился без поддержки друзей и родных, но больше всего мне помогли читатели черновиков. Если бы не их критика и добрые советы, вы не держали бы в руках эту книгу. Огромное спасибо Майку, Мэтту, Дэни, Стейси, Амелии, Джею, маме, Денисе, Коби, Джону, Нэнси, Сью, моему агенту Джошуа, редакторам Анне и Эмме, литературному редактору Лоре, зарубежным издателям и переводчикам и всем фанам первой книги, которые не поленились написать мне и подбодрить, пока я старался сочинить лучший в моей жизни роман на фоне неразберихи из-за вопящего младенца и карьеры. Спасибо, ребята! Я вас обожаю.

Пролог

Мозговые демоны

333 П. В., зима

(После Возвращения)

Стояла последняя ночь перед новолунием — самые темные часы, когда не видно даже ломтика месяца. На клочке непроглядного мрака под густо переплетенными ветвями деревьев злой дух просочился из Недр.

Темная дымка медленно сгустилась в пару огромных демонов с бурой шкурой, грубой и шишковатой, как кора. Девяти футов в холке, они глухо заворчали и принюхались, вонзив когти в мерзлую землю подлеска. Черные глаза цепко оглядели окрестности.

Не обнаружив опасности, демоны разошлись и присели на корточки, напружиненные, готовые прыгнуть. Клочок мрака за их спинами потемнел еще больше, землю тронула порча.

Сгустились еще два бесплотных силуэта: тощие, едва пяти футов ростом, с мягкой темно-серой плотью, столь не похожей на шишковатую броню более крупных собратьев. Хрупкие когти на тонких пальцах рук и ног — плоские и ровные, как ухоженные женские ноготки. Зубы — острые, но короткие, всего в один ряд.

Раздутые головы с огромными глазами без век и высокие конические черепа. Шишковатая узорчатая плоть на черепах пульсировала вдоль рудиментарных роговых гребней.

Новички долго смотрели друг на друга. Лбы у них подрагивали, воздух между ними вибрировал.

Один из демонов покрупнее заметил движение в кустах, пугающе быстро метнулся и схватил крысу. Подземник с любопытством поднес грызуна к носу. Морда демона превратилось в крысиную, нос и усы задергались, выросла пара длинных резцов. Подземник облизнул их, проверяя остроту.

Тощий демон обернулся и взглянул на него. Плоть на его лбу пульсировала. Демон-хамелеон вспорол крысе брюхо когтем и отшвырнул ее в сторону. По команде подземных князей хамелеоны сменили форму и превратились в огромных воздушных демонов.

Мозговые демоны покинули клочок непроглядного мрака и зашипели, когда их коснулся звездный свет. От холода из пастей вырывались клубы пара, но они безмятежно ступали по снегу, оставляя отпечатки когтистых лап. Хамелеоны низко склонились. Князья поднялись по их крыльям, уселись на спины и взмыли в небо.

По дороге на север они встретили множество трутней. Большие и малые демоны съеживались при виде князей и тянулись за вибрирующим зовом, который плыл следом.

Хамелеоны приземлились на высоком холме. Мозговые демоны спустились и окинули взглядом картину. На равнине стояла лагерем огромная армия. Утоптанный смерзшийся снег был усеян белыми шатрами. Горбатые вьючные животные были стреножены в кругах силы и укрыты одеялами от мороза. Метки надежно защищали лагерь, часовые с прикрытыми черной тканью лицами патрулировали периметр. Мозговые демоны ощущали мощь их меченого оружия даже издалека.

За лагерными метками десятки мертвых трутней ждали, когда дневная звезда спалит их дотла.

Огненные трутни первыми достигли холма, на котором остановились князья, и принялись плясать на почтительном расстоянии, визгом выражая свое рвение.

Волны вновь разошлись, и трутни затихли. В мертвой тишине огромная стая демонов явилась на зов князей. Лесные и огненные демоны стояли бок о бок, забыв о вековечной вражде; воздушные кружили над ними.

Не обращая внимания на стаю, мозговые демоны глядели на равнину. Их черепа пульсировали. Через мгновение князь взглянул на своего хамелеона, отдав мысленный приказ. Плоть чудовища расплавилась и раздулась, приняв форму гигантского скального демона. Собравшиеся трутни молча последовали за ним со склона холма.

Князья и второй хамелеон ждали наверху. И смотрели.

Когда стая под покровом темноты приблизилась к лагерю, хамелеон замедлил ход и послал вперед огненных демонов.

У огненных трутней, самых мелких и слабых из подземников, светились глаза и пасти. Часовые сразу их заметили, но трутни передвигались стремительно и, прежде чем те успели поднять тревогу, набросились на метки, плюясь огнем.

Огненные плевки с шипением разбивались о метки, но трутни по приказу мозговых демонов сосредоточились на сугробах вдоль периметра и мигом превратили их дыханием в обжигающий пар. Часовым за метками ничего не угрожало, но лагерь окутался густым раскаленным туманом, который разъедал глаза и ноздри, несмотря на покрывала.

Часовой промчался по лагерю, громко звоня в колокольчик. Его товарищи бесстрашно выбежали за метки и накололи ближайших огненных демонов на меченые копья. Железо пронзало колючую чешую, лежащую внахлест, и магические искры рассыпались по сторонам.

Другие трутни атаковали с флангов, но часовые сражались как единое целое и прикрывали друг друга мечеными щитами. В лагере раздавались крики — все новые воины бросались в битву.

Стая с хамелеоном во главе подошла под прикрытием тумана и мрака. Когда демоны выступили из мглы, победные крики часовых сменились воплями ужаса.

Хамелеон легко расправился с первым встреченным воином — сбил на землю тяжелым хвостом и схватил за ногу. Злосчастный воин взмыл в небо, его позвоночник хрустнул, как прутик. Следующие жертвы хамелеон уже молотил телом их павшего товарища. Другие трутни последовали его примеру — с переменным успехом. Демоны легко расправились с горсткой часовых, но не успели воспользоваться преимуществом, потратив драгоценные секунды на растерзание мертвецов вместо того, чтобы готовиться к следующей волне воинов.

Все больше закутанных мужчин выходило из лагеря. Они стремительно строились и убивали — уверенно, жестоко и эффективно. В темноте раз за разом вспыхивали метки на их копьях и щитах.

Мозговые демоны на холме бесстрастно наблюдали за битвой и ничуть не переживали за трутней, гибнущих от копий врага. Череп князя запульсировал — он послал на поле приказ своему хамелеону. Хамелеон немедленно швырнул труп в один из меченых столбов, стоявших вокруг лагеря. Столб упал, образовалась брешь. Еще одна пульсация на холме, и подземники, оставив воинов в покое, бросились через пролом во вражеский лагерь.

Воины, сбитые с толку, обернулись и увидели, как пылают шатры, как огненные трутни носятся по лагерю, как крупные подземники пробиваются сквозь обугленные, сожженные внутренние метки; услышали, как вопят женщины и дети.

Воины закричали в ответ и бросились к своим родным. Ряды их расстроились. Мощные неуязвимые отряды мгновенно рассыпались на тысячи жалких созданий — добычу, не более того.

Казалось, лагерь будет опустошен и сожжен дотла, но из центрального шатра вышел человек. Он был одет в черное, как и воины, однако его верхнее платье, головная повязка и лицевой покров были белы как снег. Лоб охватывал золотой венец, в руках человек держал длинное сверкающее копье из металла. Князья подземников зашипели. При виде белого воина раздались крики. Мозговые демоны презрительно поморщились, услышав жалкие хрипы и скулеж людей, но все было ясно и так. Остальные — трутни. Этот — их мозг.

С появлением белого воина люди вспомнили о своих обязанностях и восстановили былое единство. Один отряд отправился латать брешь. Два — тушить пожары. Еще один — увести беззащитных женщин и детей в безопасное место.

Остальные воины, руки у которых были теперь развязаны, принялись рыскать по лагерю, и трутни больше не могли им противостоять. Через несколько минут в лагере стало не меньше трупов подземников, чем снаружи. Хамелеон, все еще под личиной скального демона, вскоре остался последним живым. Он проворно уворачивался от копий, но не мог пробиться сквозь стену щитов, не обнаружив своей подлинной сути.

Пульсация на холме — и вот хамелеон растворился в тени, истаял, просочился сквозь узкую щель в метках. Враги еще искали его, когда демон вернулся на свое место рядом с господином.

Два тощих подземника несколько минут стояли на холме, обмениваясь бесшумными вибрациями. Затем они дружно обратили взгляды на север, где, по рассказам, находился еще один человеческий мозг.

Мозговой демон повернулся к своему хамелеону, который снова превратился в гигантского воздушного демона, опустился на колени и вытянул крыло. Князь подземников поднялся ему на спину и растворился в ночи. Его товарищ вновь повернулся к дымящемуся вражескому лагерю.

Часть I

Бесчестная победа

Глава 1

Форт Райзон

333 П. В., зима

Стена Форта Райзона оказалась никудышной.

Иных укреплений в городе не было, а она — едва десяти футов высотой и всего фут толщиной — не могла сравниться хотя бы с последним из многочисленных дворцов Дамаджи. Дозорным даже не понадобились подбитые сталью лестницы; большинство просто подпрыгнули, ухватились за край низенькой стены и перебрались на другую сторону.

— Беспечные слабаки заслуживают, чтобы их завоевали, — заметил Хасик. Джардир хмыкнул, но промолчал.

Авангард элитных воинов Джардира подобрался к городу под покровом темноты. Тысячи обутых в сандалии ног скрипели снегом и топтали оставшиеся под паром поля. Пока землепашцы ютились за метками, красийцы отважно наступали в ночи. Даже подземники рассеялись перед несметными полчищами Праведных воинов.

Закутанные в покрывала воины подошли к городу, но нападать не спешили. Люди не сражаются друг с другом ночью. Когда небо порозовело, воины опустили покрывала, чтобы враги видели их лица.

Несколько коротких, хриплых стонов — дозорные скрутили городских стражников. Скрип ворот, распахнутых перед воинством Джардира. Шесть тысяч даль’шарумов с ревом бросились в город.

Не успели райзонцы опомниться, как красийцы уже ворвались в дома, вытаскивая мужчин из постелей и голыми швыряя на снег.

На бесконечных пахотных землях Форта Райзона жило намного больше людей, чем в Красии, но райзонцы были мирным народом, и вышколенные воины Джардира срезали их, словно коса траву. Тем, кто сопротивлялся, порвали мышцы и переломали кости. Тех, кто вступил в бой, убили.

Джардир с горечью смотрел на происходящее. Ни один покалеченный или убитый мужчина не сможет обрести славу на Шарак Ка, Великой войне, но это вынужденное зло. Нельзя выковать оружие против демонов из северян, не закалив их, как кузнец закаляет наконечник копья.

Визжали женщины — воины Джардира закаляли их на свой лад. Еще одна суровая необходимость. Грядет Шарак Ка, и новое поколение воинов должно родиться от семени мужчин, а не трусов.

Спустя какое-то время Джайан, сын Джардира, опустился на колено в снег перед отцом. Наконечник его копья был алым от крови.

— Отец, внутренний город наш.

Джардир кивнул:

— Кто владеет внутренним городом, владеет равниной.

Джайан хорошо показал себя, впервые командуя войском. Битву с демонами Джардир возглавил бы сам, но не хотел марать человеческой кровью Копье Каджи. Джайан был слишком молод для белого покрывала полководца, но он являлся первенцем Джардира, кровью Избавителя. Юноша был силен, не обращал внимания на боль, воины и священники расступались перед ним с равным почтением.

— Многие убежали, — добавил Асом из-за спины брата. — Они предупредят деревенских, и те тоже убегут от очищения законом Эведжана.

Джардир взглянул на него. Асом был на год младше брата, меньше ростом, более хрупок. Он был облачен в белое одеяние дама и не носил ни оружия, ни доспехов, но Джардир видел его насквозь. Его второй сын был намного честолюбивее и опаснее первого, хотя оба превосходили в этом смысле десятки своих младших братьев.

— Убежали, — согласился Джардир, — с пустыми руками, а зимой зеленые земли покрыты мягким льдом. Слабые умрут, что хорошо — не придется их убивать, а сильным я в свое время надену ярмо. Вы хорошо потрудились, дети мои. Джайан, прикажи найти помещения для пленников, пока они не замерзли до смерти. Отбери мальчиков для Ханну Паш. Если не получится выбить слабость из северян, то сыновья, возможно, превзойдут отцов. Из сильных мужчин сделаем живой щит, слабых превратим в рабов. Женщин детородного возраста пустим на племя.

Джайан ударил себя кулаком в грудь и кивнул.

— Асом, дай сигнал другим дама начинать, — приказал Джардир, и Асом поклонился.

Джардир проводил сына взглядом. Священники донесут слово Эверама до чинов и затолкают его в глотку тем, кто не примет сердцем.

Необходимое зло.

Через несколько часов Джардир расхаживал по толстым коврам облюбованного райзонского дворца. Жалкая лачуга не шла ни в какое сравнение с его хоромами в Красии, но он, расставшись с Копьем Пустыни, много месяцев ночевал в шатрах и был рад вернуться к цивилизации.

В правой руке Джардир сжимал Копье Каджи, опираясь на него, как на трость. Разумеется, в опоре он не нуждался, но древнее оружие вознесло его на вершину власти, и он с ним не расставался. С каждым шагом Джардир ударял по ковру его древком.

— Аббан опаздывает, — заметил Джардир. — Хотя он путешествует с женщинами при свете дня, ему давно пора появиться.

— Не понимаю, почему ты терпишь этого хаффита, отец, — поморщился Асом. — Пожиратель свинины заслуживает смерти уже за то, что осмелился поднять на тебя взгляд, а ты советуешься с ним как с равным.

— Каджи тоже использовал хаффитов, — возразил Джардир. — Аббан знает о зеленых землях больше любого из нас, и мудрый властелин не откажется от ценного знания.

— Да что там знать? — фыркнул Джайан. — Все землепашцы — трусы и слабаки, ничем не лучше хаффитов. Из них не выйдет ни толковых рабов, ни живого щита.

— По-твоему, ты все знаешь? Только Эверам знает все. В Эведжахе сказано: познай врага своего, а мы почти ничего не знаем о севере. Если я хочу привести северян на Великую войну, то мало просто убивать их, мало покорить. Я должен их понять. И если все северяне ничем не лучше хаффитов, то кто лучше хаффита поможет заглянуть в их сердца?

Тут в дверь постучали, и в комнату, хромая, вошел Аббан. Толстый купец был, по его обыкновению, одет как баба — в роскошные шелка и меха. Казалось, он намеренно оскорбляет своим щегольством аскетичных дама и даль’шарумов.

Стражники насмехались над хаффитом и толкали его, но никто не посмел преградить ему путь. Задержать Аббана значит навлечь гнев Джардира, а этого никто не хотел.

Хромой хаффит приблизился к трону Джардира, всем весом налегая на костыль. Несмотря на холод, на его красном одутловатом лице блестели бисеринки пота. Джардир с отвращением смотрел на Аббана. Очевидно, купец принес важную новость, но вместо того, чтобы сообщить ее, молча пыхтел, пытаясь отдышаться.

— Что еще? — рявкнул Джардир, когда его терпение иссякло.

— Сделай что-нибудь! — выдохнул Аббан. — Они жгут склады с зерном!

— Что?! — Джардир вскочил, схватил купца за руку и стиснул так сильно, что хаффит вскрикнул от боли. — Где?

— На севере города. Выгляни за дверь, и увидишь.

Джардир выскочил на парадное крыльцо, увидел столб дыма и повернулся к Джайану.

— Иди, — приказал он. — Пожары потушить, виновников привести ко мне.

Джайан кивнул и растворился в лабиринте улиц; вышколенные воины потянулись за ним, словно косяк диких гусей. Джардир снова повернулся к Аббану.

— Тебе нужно это зерно, чтобы прокормить людей зимой, — произнес купец. — Каждое зернышко. Каждая крошка. Я предупреждал.

Асом бросился на Аббана, схватил за запястье, заломил руку за спину. Купец взвыл.

— Не смей говорить с Шар’Дама Ка таким тоном! — прорычал Асом.

— Довольно, — обронил Джардир.

Асом отпустил Аббана. Купец упал на колени, положил ладони на ступени крыльца и приник лбом к камню.

— Десять тысяч раз прошу меня простить, Избавитель.

— Я выслушал твой трусливый совет не покушаться на холодный север…

Аббан заскулил.

— …но я не стану испытывать терпение Эверама из-за этой, — Джардир пнул снег на ступенях, — ледяной бури. Если нам понадобится еда, мы отнимем ее у местных чинов, которые живут в сытости.

— Разумеется, Шар’Дама Ка, — произнес Аббан в землю.

— Ты слишком долго добирался, хаффит. Отыщи своих знакомых купцов среди пленников.

— Если они еще живы, — пробормотал Аббан. — Улицы завалены мертвецами.

Джардир пожал плечами:

— Сам виноват, нечего было медлить. Иди опроси своих товарищей и найди местных вождей.

— Дама убьют меня, если я осмелюсь командовать даже от твоего имени, о великий Шар’Дама Ка, — напомнил Аббан.

Он был прав. По закону Эведжана любой хаффит, посмевший приказывать тем, кто выше его, карался смертью на месте. Положению Аббана при Джардире завидовали многие, и с ним охотно расправятся.

— Отправлю с тобой Асома, — решил Джардир. — Даже самый ревностный священник не осмелится тебе возражать.

Асом шагнул вперед. Аббан побледнел, но кивнул.

— Как угодно, Шар’Дама Ка.