Диалоги с Сократом

Критон

1

Сократ. Чего ты так рано пришел, Критон? Или уже не рано?

Критон. Очень рано.

Сократ. А как?

Критон. Раннее утро.

Сократ. Удивляюсь, как тюремный сторож согласился отворить тебе.

Критон. Мы с ним приятели, Сократ. Я ведь часто бываю здесь; да, кроме того, я и задобрил его.

...

Диалог «Критон» в ряде рукописей имеет подзаголовок «О должном», не в смысле отвлеченного нравственного долга, а в более простом смысле: что нужно делать в сложных ситуациях, как решить вопрос с наименьшими потерями. Критон был богачом, поэтому мог часто заступаться за знакомых, приходить в тюрьму с целью их выкупа. Главными чертами богача, по словам Платона, были щедрость и забота. Его стремление задобрить не обязательно означает подкуп: Критон, например, мог пообещать тюремщику заступиться за него в случае тяжбы.

Сократ. А пришел-то ты только что или давно?

Критон. Давненько.

Сократ. Так что же ты сразу не разбудил меня, а сидел возле и молчал?

Критон. Клянусь Зевсом, Сократ, я не пожелал бы сам быть в такой беде [как ты], да еще при этом не спать. А на тебя я давно с удивлением смотрю, как ты сладко спишь. Я нарочно и не будил тебя, чтобы время шло для тебя как можно приятнее. Часто и в прежнее время, в продолжение всей твоей жизни, я прославлял тебя за твой нрав, но в особенности прославляю теперь, в разразившемся теперь несчастии: как ты легко и кротко его переносишь.

...

Прославлял — в оригинале буквально считал счастливым: формула радости за человека, у которого все хорошо.

Сократ. Да ведь было бы бессмысленно, Критон, такому старику негодовать на то, что приходится умирать.

Критон. И другие, такие же старики, попадают в подобную же беду, однако возраст нисколько не мешает им негодовать на свою судьбу.

Сократ. Бывает. Но почему ты пришел так рано?

Критон. С тягостною вестью, Сократ, пришел я, не для тебя, как мне сдается, а для себя и всех твоих близких, с печальною, тяжелою вестью, которую, как мне кажется, перенести очень трудно.

Сократ. Что за весть? Уже не прибыл ли с Делоса тот корабль, с приходом которого я должен буду умереть?

Критон. Корабль-то еще не прибыл, но, думается мне, прибудет сегодня, судя по словам людей, прибывших с Суния и оставивших его там. Отсюда ясно, что корабль прибудет сегодня, и, значит, завтра, Сократ, тебе придется окончить свою жизнь. (…)

...

Афиняне ежегодно отправляли феорию, т. е. посольство на корабле на остров Делос к святилищу Аполлона, благодарить бога за помощь Тесею, убившему Минотавра. Пока эта феория совершалась, смертные приговоры не приводились в действие. Слово «феория» — то же, что теория, в начальном смысле — созерцание богов и участие в ритуалах, а переносно, в философии, — созерцание отвлеченных понятий, операции по правилам с отвлеченными категориями.

...

Суний — мыс, оконечность Аттики, с которого было видно прибытие кораблей в сторону Афин. С Суния гонец добрался бы на лошади в тот же день, тогда как путь корабля явно занял бы больше времени. Далее следует эпизод, как Сократу приснился сон, где голодная смерть в белом одеянии обещает ему прибытие в плодородную землю посмертного существования.

3

Критон. Но, дорогой Сократ, говорю тебе еще раз: послушайся меня, не отказывайся от своего спасения! Ведь для меня, если ты умрешь, не только одна эта беда будет. Помимо того, что я лишусь такого близкого мне человека, какого мне никогда не найти, многим из тех, которые не знают о наших дружеских отношениях, покажется, что я мог бы спасти тебя, если бы захотел потратиться на это, но что я не подумал об этом. А что может быть позорнее той молвы, когда о нас думают, будто мы деньги ставим выше друзей? Ведь большинство-то не поверит, что ты сам не пожелал уйти отсюда, несмотря на все наши старания.

Сократ. А к чему нам, милый Критон, так сильно заботиться о том, что думает большинство? Порядочные люди, с которыми более стоит считаться, подумают, что все это произошло так, как должно было произойти.

Критон. Но ведь ты видишь, Сократ, что приходится и считаться и с мнением большинства. То, что теперь произошло, показывает ясно, что большинство в состоянии причинить не какое-нибудь небольшое зло, а зло огромных размеров, тому, кто в глазах большинства оклеветан.

Сократ. О если бы, Критон, большинство в состоянии было причинять величайшее зло с тем, чтобы оно было в состоянии оказывать и величайшее добро! Как это было бы хорошо!

А теперь оно не в состоянии делать ни того, ни другого: оно не может сделать человека ни рассудительным, ни нерассудительным, а поступает как попало.

...

«Порядочным людям» казалось, что Критон как богатейший афинянин и человек того же дружеского круга должен внести выкуп за Сократа. На самом деле Сократ был воспитателем сына Критона, так что они не просто люди одного круга, а связанные особыми отношениями воспитательного доверия.

Рассудительность здесь понимается как умение не поддаваться эмоциям, поэтому порядочные люди должны уметь встать не только на сторону Критона, но и на сторону Сократа, взвесить возможные доводы той и другой стороны.

4

Критон. Допустим, что это так! Но вот что скажи мне, Сократ: уж не боишься ли ты за меня и за других, тебе близких, что в случае, если ты скроешься отсюда, сикофанты наделают нам хлопот — будто мы тебя отсюда выкрали, что нам придется потерять либо все наше имущество, либо большие деньги, либо еще сверх того как-либо пострадать. Если тебя пугает что-либо подобное, оставь это: мы поступим только справедливо, если, спасши тебя, подвергнемся этой опасности, а если нужно, то еще и большей. Послушайся меня! Не отказывайся!

...

Сикофанты — специфическое околоправовое понятие в Афинах: недоброжелатели, истцы, сутяги, которые пытаются завладеть чужим имуществом через доносы, часто неудачно. Буквально, «показывающие фигу», скорее всего, в смысле непристойного жеста кукиша (частое в популярной литературе объяснение, что якобы сикофанты показывали на спрятанные недобросовестными перекупщиками фиги, ошибочно).

Сократ. Да, Критон, и этого я опасаюсь, и еще многого другого.

Критон. Этого-то уже ты не бойся! Да и немного денег просят за то, чтобы спасти тебя и увести отсюда. А затем, разве ты не знаешь этих сикофантов — какой это дешевый народ, как немного нужно для них денег? Мои деньги в твоем распоряжении, и их, думаю я, достаточно. А затем, если ты, заботясь обо мне, полагаешь, будто не следует тратить моих денег, то иноземцы, что здесь, готовы потратить их. Один из них даже и привез сюда для этой цели достаточно денег — Симмий фиванец; готов и Кебет, и очень много других. Так что, повторяю, не бойся этого и не отказывайся от своего спасения. Не смущайся также и тем, о чем ты говорил на суде, будто ты, уйдя из Афин, не будешь знать, что с собою делать. Ведь во многих других местах, куда бы ты ни пришел, тебя будут любить. Захочешь отправиться в Фессалию, так там у меня есть друзья, которые будут тебя высоко ценить и безопасность тебе доставят, так что в Фессалии ни от кого не будет тебе огорчения.

...

В «Апологии Сократа» Платона философ говорил, что не собирается бежать из страны, потому что он не сможет не вести себя так, как обычно ведет, послушный своему «даймону» (демону), внутреннему богу, — а значит, он и в другом городе быстро вызовет раздражение большинства и будет казнен. Сократ иронически льстил афинянам, что они его слишком долго терпели, Критон переворачивает ситуацию, говоря, что тем более его стерпят люди, которым его учение будет в новинку.