Долго я тут не задержусь. Сегодня вечером я должна вернуться домой. У меня нет выбора. Жить, когда у тебя нет выбора, намного проще.

Сперва я сажусь за компьютер Тони и захожу на «Форум пользователей». Есть такой форум. Анонимный и бесплатный. Знаете, и то и другое — очень здорово, там я чувствую себя в безопасности, он помогает мне не сдохнуть. У меня там ник — «несовсемздесь», и вчера я запостила вопрос.

несовсемздесь

употребление мета

некто хочет знать: если проглотить ябу, не навредит ли это желудку? Некто и его знакомые иногда глотают ее, в том числе на голодный желудок, и это, наверное, нехорошо. или просто некто так считает, поэтому и хочет выяснить, так ли это плохо, как он думает. помогает ли использование туалетной бумаги? вызывает ли это боли?

Я называла себя «некто», хотя это и было запрещено правилами форума. Но другие тоже пользовались этим словом, оно стало чем-то вроде местной шутки. Первый же ответ сбил меня с толку.

ДокБраунстоун

Re: употребление мета

НЕКТО пробовал так делать и туалетную бумагу тоже использовал. От малых доз особого вреда не будет, разве что может случиться небольшой запор. А вот от больших будет совсем хреново… НЕКТО как-то проблевал так несколько часов, а его приятелю даже промывали желудок. Так и до передоза недалеко. Жестокая штука, особенно для желудка. Ты ешь ее, она ест тебя. Так что играй с метом аккуратно. Лучше не глотать его и не засовывать себе в задницу. В любом случае, результат можеттебе не понравиться.

Я не могу понять, из-за чего именно, по мнению пользователя «ДокБраунстоун», у меня может возникнуть запор: из-за небольшого количества мета или туалетной бумаги? Запоры меня не пугают. Если такая проблема возникнет, решу ее с помощью слабительного. Все равно питаюсь я плохо. Меня волнует только боль в животе, из-за которой ты сгибаешься пополам, как лист бумаги. Тут еще три ответа.

черепнаякоробка

Re: употребление мета

В интересах здоровья лучше принимать перорально, в таком случае уровень сыворотки крови и нейротоксичности будет невысоким. О да, некто именно этого недостает. Добавь немного кокса в апельсиновый сок или кофе утром и весь день будешь как заведенный. Друзья не говорили некто, что эффект будет не таким убойным?

усовершенствовательб9

Re: употребление мета

Некто слышал, что если глотать мет, то кайф будет просто сногсшибательным. Некто глотает его, и даже при маленьких дозах кайф сильный и длится долго.

снитидикал

Re: употребление мета

эй вы, маленькие нектоши, вылезайте. вам ясно? похоже, тут небезопасно.

Ответ «черепнойкоробки» меня особенно задевает. Он много писал на форуме и постоянно выводил меня из себя, я психовала из-за него, и мой желудок болел еще сильнее. Он ведь понятия не имеет, о чем говорит, но делает вид, будто такой всезнайка, притворяется, что ему все известно. Что он может взять и измерить сыворотку крови или нейротоксичность так же легко, как взвесить ингредиенты для приготовления капкейков. Сквозь боль я вдруг чувствую легкий приступ голода. Может, все-таки стоит что-нибудь съесть? Или просто представить себе, как ем капкейки, и тогда мне станет легче? Затем на смену мукам голода, порожденным старыми рождественскими воспоминаниями, приходит резкая боль, словно мачете врезается мне в кишки, я вскакиваю и кричу: «Да пошел ты!», обращаясь к монитору компьютера и к пользователю «черепнаякоробка». Я оступаюсь и переворачиваю дурацкое компьютерное кресло Тони, топчу его ботинками Тони, чтобы доломать окончательно, сбрасываю на пол клавиатуру, мышку и все эти дурацкие дерьмовые безделушки, которыми заставлен его системный блок, и топчу их тоже. Я никогда еще не была такой худой, но я все равно давлю и ломаю все своим могучим весом, и предметы хрустят у меня под подошвами, и вдруг весь мир вокруг меня погружается в темноту.

Я говорю Джули, что сломался трансформатор, поэтому в городе отключилось электричество и я приехала к ней.

Я говорю Джули, что ей нечего бояться.

Я спрашиваю у Джули, помнит ли она Юингов и их крошечный красный домик. Он был даже меньше, чем дом Бабули, но более ухоженный. Он стоял на том самом месте, где мы сейчас находимся. Их дом располагался посередине большого холмистого, покрытого лесом участка, как раз напротив дома Бабули. Мистер Юинг умер лет шесть назад, может, семь. А миссис Юинг отправили в дом престарелых. У нее была болезнь Альцгеймера. Их дети продали дом и участок местному подрядчику. Он снес маленький красный домик, выкорчевал все деревья, выровнял землю на участке и сделал террасы, а на вершине холма строит теперь здоровенный особняк в колониальном стиле. Я уже несколько месяцев слежу, как продвигается стройка. Мне так жаль Юингов. Подрядчик прячет ключи от дома рядом с гаражом в пластиковой коробке, за которой находятся уличные розетки. Я показываю Джули ярко-голубой футляр для ключей.

Я говорю Джули, что, когда была в ее возрасте, вечно сбегала из дома Бабули. Я просто переходила через дорогу, сворачивала за угол на Пайнвуд-роуд и шла к дому Юингов. У Юингов было пятеро детей, но они все уже выросли и жили отдельно. Я толком и не видела их. Я пряталась от Бабули, забравшись на одно из деревьев в саду Юингов, сидела там, пока миссис Юинг не приглашала меня в дом, и играла с их кошкой по кличке Булавка. Дом был совсем маленьким: один этаж и всего три спальни. Детские двухъярусные кровати вдоль стен, напоминающие полки в купе. Простыни были туго натянуты на взбитые подушки. У меня там возникало такое чувство, будто я очутилась в огромном кукольном доме.

Я говорю Джули, что кошка Булавка любила, когда я бегала за ней из комнаты в комнату, а она взбиралась по стенам и спрыгивала вниз. У нее была черно-белая шерстка, а из-под верхней губы торчал один зуб. Булавка позволяла мне трогать этот зуб, он был острым, но не таким острым, как иголка, понимаешь? Я рассказываю ей, как иногда нажимала на зуб слишком сильно, и мы обе кричали, а потом я извинялась, пыталась успокоить себя и ее и говорила, что все будет хорошо.

Я рассказываю Джули, что мне кажется, будто мистер Юинг не доверял мне и подозревал в том, что я украла его копилку с мелочью, которая стояла на комоде, и при первой же возможности старался отослать меня домой, но миссис Юинг была такой милой и говорила ему певучим голосом: «Билл». И она так говорила «Билл», что у меня краснели уши и щеки, ведь на самом деле она говорила что-то обо мне, или обо мне и твоей Бабуле. Тогда я не понимала, что именно. Затем миссис Юинг готовила мне сэндвичи с арахисовой пастой и джемом. Вероятно, она покупала яблочный джем специально для меня, ведь ее дети давно уехали.

Я говорю Джули, что мы потом раздобудем немного еды. Миссис Юинг всегда повторяла, что я должна чаще улыбаться, потому что я такая хорошенькая, и ее голос звучал так же напевно, как и при обращении к мужу, хотя я опять-таки не понимала скрытого смысла в ее словах. У меня хватает ума не говорить Джули, чтобы она сейчас улыбнулась. Ей уже восемь лет, и она слишком большая, чтобы слушать такую ерунду, правда ведь?

Не удивлюсь, если мои слова кажутся Джули полной бессмыслицей. Но я просто счастлива быть вместе с ней. Вот недостроенный дом. Стены и окна уже на месте. На полу пока еще нет паркета, только листы фанеры, а повсюду — опилки и штукатурка. Мы находимся в огромной комнате, которую построили над гаражом на две машины. На потолке в двадцать футов высотой столько углов, что в них можно заблудиться. Шорох наших ног отдается глухим эхом. Такое чувство, словно мы вдвоем — последние люди, уцелевшие на Земле.

За окном — сильная метель. Здесь слишком темно и холодно, поэтому остается только закутаться в одеяло, говорить, смотреть и слушать. Мои руки чешутся и дрожат, но не от холода. Джули уже достаточно большая, чтобы расположиться на мне, как на старом скрипучем кресле. Вместо того, чтобы почесать руки, я обнимаю ее. Я напеваю знакомую песню, пока она не засыпает. Но я не могу уснуть. Я больше не могу уснуть.

Налетает сильный ветер, и каркас дома стонет и трещит. Сквозь завывания ветра слышится грохот такой сильный, что у меня дрожат замерзшие пальцы на ногах. Я прижимаюсь спиной к стене, обхватываю Джули руками и ногами. Я говорю Джули, что это вовсе не взрывы, что иногда и зимой бывают грозы. Я несу всякую чушь, но что еще может сказать мама своей дочери?

Мы поднимаемся с пола. Джули делает это быстрее меня. Мои кости словно окаменели, а суставы проржавели, мне опять ужасно хочется курить. А может быть, и не только курить. Впрочем, какое там «может быть»?

Джули стоит у окна, прижавшись носом к стеклу. Мы находимся выше остальных домов в округе и видим дом Бабули внизу, у холма. Он кажется таким маленьким и как будто сделанным из мятого картона, скрепленного скотчем. Дом исчезает из вида, когда Джули дышит на стекло, и все покрывается туманом, пеленой, за которой исчезают снег и тьма за окном.

Грохот становится все сильнее, и по звучанию он ниже, чем гром. То есть кажется, что он ближе к земле. И он не прекращается, не исчезает, не становится эхом или воспоминанием. Он превращает фанерный пол в поверхность барабана. Электропила с острыми злобными зубьями вибрирует и гремит на самодельном рабочем столе посреди комнаты. Потом что-то с шумом ударяется в окно позади нас, Джули кричит и ныряет в одеяла. Я прошу ее успокоиться и посидеть там, а я сейчас вернусь.