— Я — Эмили, а это — Тор, — облегченно вздохнув, ответила она.

— Рад познакомиться с вами обоими и прошу прощения за такой прием. Это просто потому, что я уже неделю ни души не видел. Увидел, что ваш пес гонится за Риа, и запаниковал. Хорошо, что этот кошмар наконец-то закончился. Мы-то гадали, когда до нас доберутся спасательные службы.

— Спасательные службы? Простите… вы что, думаете, меня прислали вас спасать?

Саймон кивнул:

— Конечно. То есть я имею в виду, что знаю, как плохи дела, что напали террористы, и все такое, но мы знали, что нас найдут, и это только вопрос времени. Вот почему мы никуда не поехали. — Он повернулся и жестом указал ей на дом: — Проходите и будьте как дома. Может, выпьете чего-нибудь? Кофе, чаю? Или чего-то покрепче?

— Я… ну…

Еще миг — и Эмили призналась бы, что она вовсе не член поисковой партии, и что вероятность появления спасателей равна нулю. Однако, поглядев на личико Рианнон, журналистка прикусила язык. Девочка явно испытывала такое же облегчение, как и ее отец, и время было категорически неподходящим для новостей о том, что они — первые люди, которых Эмили встретила с тех пор, как покинула Манхэттен. Это подождет до тех пор, пока они с Саймоном не останутся наедине. Пусть лучше дети узнают правду от отца, а не от чужой тети.

— Я бы выпила чашечку кофе, — сказала она, заходя в дом вслед за Саймоном.

* * *

Эмили ждала у входа, когда к ней присоединятся Саймон с детьми.

С виду Саймону было под сорок. Темноволосый, атлетического сложения, он был одет в джинсы и рубашку поло. Его явно оставили все тревоги, и Эмили сомневалась в том, что он мог бы выстрелить в нее или в Тора.

Дети держались возле отца, и конечно, Эмили не могла их за это винить. В их глазах она была посторонней теткой, которая только что гналась за девочкой по лесу, да еще и с собакой, которая, может, кровожадная, откуда им знать.

— Проходите, пожалуйста, — Саймон закрыл за собой входную дверь и жестом пригласил Эмили следовать за ним по коридору.

Оказавшись в узком коридоре, Эмили вдруг ясно осознала, насколько от нее воняет. Потом, грязью и вдобавок лимонной отдушкой от детских влажных салфеток. Ей и в голову не приходило, что когда-нибудь снова придется беспокоиться о социальных нормах.

Эмили поразилась царящим в доме чистоте и порядку и тому, каким нормальным, обычным было все вокруг. Откуда-то из комнат доносились звуки музыки, и ей понадобилось несколько секунд для осознания того, что это может означать.

— У вас есть электричество? — спросила она.

— Ага, — подтвердил Саймон, провожая ее на кухню. — Мы тут на полном самообеспечении. У нас есть свой генератор, собственная скважина и система очистки стоков.

— А водопровод? — удивленно спросила Эмили.

Саймон с озадаченным выражением лица уставился на нее:

— Ну яааасно. Водопровод. Холодная и горячая вода. И баллон с пропаном на улице. Мы пытаемся его экономить. Его всего-то на шесть недель, вот я и старался растянуть на более долгий срок. Надеялся, что помощь придет раньше, чем он закончится.

Эмили постаралась не показать своего изумления.

— Мы вроде как собирались перекусить. Не хотите к нам присоединиться?

— С удовольствием, — ответила Эмили, улыбаясь. — Но нельзя ли вначале освежиться? Я несколько дней провела в пути.

— Конечно-конечно. Риа, покажи Эмили гостевую спальню.

Тор по-прежнему блаженствовал в обществе Бенджамина. Казалось, внимание маленького мальчика делало пса абсолютно счастливым; он возлежал на боку рядом с большим декоративным папоротником в горшке, а малыш всячески тормошил его. Бен за все время ни разу не взглянул в сторону Эмили, он был полностью очарован собакой. Детишки! Как все-таки проста для них жизнь.

— От вас ужасно пахнет, — наморщила нос девочка, взяв Эмили за руку и уводя ее прочь из гостиной, к лестнице в глубине дома.

— Боже, Рианнон, — вздохнул ее отец. — Ты можешь хотя бы постараться быть повежливее, дорогая?

— Так ведь по правде пахнет, — настаивала на своем девочка.

— Простите, Эмили, — извинился Саймон, — моя дочь слишком прямолинейна.

Эмили вежливо улыбнулась.

— Все в порядке. Она права, я уверена. Я ведь несколько дней провела в дороге. — Она знала, что пахнет гаже, чем скисшее месяц назад молоко.

— Пошли, — сказала Рианнон, которую не поколебало смущение отца, — спальня для гостей там.

* * *

Эмили была почти уверена, что умерла и попала в рай. Либо она вот-вот очнется от странного сна и будет крайне разочарована.

Во всяком случае, у нее не было других объяснений происходящему. Ей было так хорошо, когда струи горячей воды душа били по ее коже, смывая грязь дальней дороги!

Отмахнувшись от роившихся в мозгу многочисленных вопросов о том, как этот маленький оазис выстоял после красного дождя, она нежилась в объявшем все ее тело тепле. Прошло всего несколько минут, и Эмили почувствовала, как уходят боль и страх последних дней, а сама она наполняется радостью бытия.

Приняв душ, она насухо вытерлась и надела свежую блузку и джинсы. Блузка помялась в рюкзаке, но Эмили подумала, что хозяева вряд ли к этому придерутся.

Рот внезапно наполнился слюной, и она поняла, что это произошло даже прежде, чем ее разум зафиксировал донесшийся из-за дверей аромат жареного мяса. Застегнув последнюю пуговицу на блузке, Эмили пошла на запах.

* * *

— Так лучше? — спросил Саймон, стоило только Эмили появиться в кухне.

— Гораздо, спасибо вам, — ответила она, и это было чистой правдой.

Дело было не только в душе и горячей пище. Настроение поднялось, потому что вокруг нее снова были люди. До сих пор Эмили даже не понимала, как одиноки ее дни.

Тор побрел ей навстречу, виляя хвостом с энтузиазмом, но несколько смущенно; пес словно понимал, что бросил хозяйку ради первого встречного, удостоившего его своим вниманием.

Дети сидели за маленьким столиком на четверых, стоявшим сразу возле кухни. Рианнон подняла глаза и улыбнулась Эмили, а малыш продолжал смотреть в свою тарелку, держа наготове нож и вилку.

— Надеюсь, вы не вегетарианка? — оглянулся через плечо Саймон, нагибаясь и вытаскивая из духовки противень дымящегося жаркого, распространявшего умопомрачительный запах.

Эмили подумала, что, даже будь она вегетарианкой, этот аромат, без сомнения, соблазнил бы ее стать мясоедкой.

Саймон с уверенностью, которую дает только практика, нарезал мясо, а потом вытащил из духовки второй противень.

— Все с нашего огорода, свеженькое, — кивнул он на запеченные овощи: картошку, морковь и лук.

— Да вы, кажется, полностью сами себя обеспечиваете?

— До ближайшего супермаркета миль десять, поэтому у меня всегда был изрядный запас продуктов. Знаете, просто на всякий случай, — объяснял Саймон, раскладывая еду по тарелкам. — А огород — это наше любимое детище. Мы разбили его после смерти моей жены. Нам с детьми нравится там работать, правда же, ребята?

Бен и Рианнон дружно закивали с набитыми ртами.

Если душ был раем, то говяжье жаркое оказалось нирваной.

Эмили ничего не сказала о смерти жены Саймона; он так вскользь упомянул об этом событии, что стало ясно: оно произошло задолго до красного дождя. Журналистка сомневалась, что Саймон захочет при детях говорить о красной чуме, поэтому продолжала вести светскую беседу.

— И давно вы здесь живете? — спросила она.

— Всю жизнь, — сказал Бен, и взрослые расхохотались.

— Почти пятнадцать лет, — ласково взъерошив сыну волосы, сказал Саймон. — Мы с моей женой Элизой переехали сюда незадолго до свадьбы. Я — архитектор, и поэтому такое место как раз по мне. И к городу близко, если что, можно легко туда добраться. — Он помолчал, жуя кусочек мяса, потом проглотил его и продолжил: — Элизы не стало больше двух лет назад, и тогда я решил как можно больше времени проводить с детьми, уволился с постоянной работы и стал фрилансером. Так я могу почти не расставаться с семьей.

— Мои соболезнования по поводу вашей жены.

— У нее был рак, — повесив голову, сказала Рианнон. — Рак поджелудочной.

— Рак это гадость, — прошептал Бен, накалывая на вилку одинокую морковку.

— Да. Еще какая гадость, — отозвался его отец.

* * *

Саймон настоял, чтобы Эмили после еды осталась за столом. Они с детьми тем временем перемыли посуду и составили ее в пластиковую сушилку у раковины.

— Это наша семейная традиция, а кроме того, вы — гостья, — пояснил он.

Когда все было убрано, Саймон снова присоединился к Эмили за столом.

— Риа, почему бы вам с Беном не поиграть немножко во дворе?

Казалось, девочка вот-вот начнет возражать, но вместо этого она лишь вздохнула и пожала плечами. Дети встали, и Тор тут же тоже вскочил, но потом замер и посмотрел на Эмили.

— Иди давай, — сказала журналистка, кивнув на ребятишек. — Вы же не возражаете? — добавила она, глядя на Саймона.

— Ну вроде бы он не собака-убийца, хоть мне вначале так и показалось, так что почему бы и нет? Только не дразните его особенно, ладно, ребята?

Дети дружно обещали и бросились к двери, а Тор прыгал вокруг них. Прошла всего пара минут, и со двора донеслись радостные ребячьи крики и лай маламута.