— Я знаю, время еще раннее, но, может, я предложу вам выпить? — Голос Саймона утратил шутливые нотки, которые звучали в разговоре с детьми.

Эмили покачала головой. Ей хотелось чего-то крепкого, но для беседы нужен был ясный рассудок. Саймон плеснул себе в стакан виски и снова уселся за столик, периодически отхлебывая во время разговора.

— Когда выпал красный дождь, мы все были тут, в этом доме. Дети не пошли в школу. Страшно даже представить, что бы я делал, если бы… нет, лучше не думать о том, как порой лишь слепой случай спасает твою жизнь и жизни твоих детей. Мне нравится мысль, что судьба оставила их мне, потому что до этого забрала их мать. Глупо, правда?

Эмили лишь мягко улыбнулась, ожидая продолжения.

— Вы что-нибудь слышали о микроклимате?

Она лишь покачала головой. Саймон подался вперед на своем стуле и, жестикулируя, заговорил:

— Это погода, характерная для определенного места. Причем эта погода может быть совсем не такая, как в окрестностях. Например, у вас идет дождь, хотя во всех остальных местах совершенно сухо. Если задуматься, это просто удивительно. — Саймон отпил из своего бокала. — Эта лощина имеет собственный микроклимат, что-то связанное с деревьями и озером. Прошлой зимой кругом было много снега, а у нас не упало ни снежинки. И сухо было, как в пустыне.

— На самом деле, я вчера видела, как это происходит, — сказала Эмили. — Я укрылась в доме напротив только потому, что начинался дождь, но он, кажется, закончился, стоило мне свернуть на подъездную дорогу.

— А что, вчера был дождь? Ну да, это отличный пример. Я вообще ничего не заметил. То же самое случилось в день красного дождя. О том, что произошло, мы узнали из новостей. Я время от времени выходил на двор посмотреть, не начинается ли у нас то же самое, но ничего подобного не происходило. А потом, конечно, мы смотрели телевизор… — Его голос стал тише. — Думаю, в первый день я видел на улице несколько тел. Не могу сказать точно, а рисковать и спускаться посмотреть я не стал. Потом кругом были мертвые птицы, но на следующий день они пропали. Мы несколько дней не выходили из дома, просто на всякий случай, но потом это потеряло смысл. Я позвонил всем, кого знал, всем в городе. Я даже в Пентагон позвонил, но никто нигде не ответил. — Саймон подался к Эмили и посмотрел ей прямо в глаза: — Я начал думать, что, кроме нас, никого не осталось. И я еще раз извиняюсь за то, как принял вас. Это был такой шок — вдруг увидеть собаку… а потом и вас.

— Как насчет Бена и Рианнон? Как они это восприняли?

— Я решил, что лучше будет не говорить им правды, — сказал Саймон. — Бен еще слишком мал, чтобы заметить перемены, но Рианнон уже достаточно взрослая и понимает, что произошло нечто серьезное. До сих пор мне удавалось отвлекать их обоих. — Он снова хлебнул виски, и Эмили поняла, что таким образом он готовится задать ей вопрос, услышать ответ на который ему страшно. — Ну почему бы теперь вам не рассказать мне, что творится в мире?

И Эмили рассказала свою историю: как пришел ниоткуда красный дождь, как падали с неба мертвые птицы, как началась всеобщая паника и, наконец, как все в Нью-Йорке и, возможно, во всем мире умерли.

Некоторое время Саймон хранил потрясенное молчание. Потом он сказал:

— Все? Вообще все мертвы?

— Насколько я знаю, да. Правда, есть группа выживших ученых на Стоктонских островах. Это на Аляске. Туда-то я и направляюсь. Они считают, что не погибли потому, что холод как-то повлиял на красный дождь. — И Эмили принялась объяснять, как связалась с Джейкобом и почему едет на север.

Она уже рассказала, как стала свидетельницей тому, что мертвые тела превратились в тварьпауков, а потом и в инопланетные деревья, и тут почувствовала, что Саймон словно отсутствует. Он по-прежнему вдумчиво кивал, но его сочувствие определенно сменилось вежливой осторожностью.

— Послушайте, — сказала она, — я знаю, что это звучит безумно, и знаю, что вы, возможно, считаете, будто я чокнулась, но это не так. Вы, должно быть, заметили, как изменилась природа? В том смысле, что все кругом теперь почти всегда красное. Думаю, это от пыли, которую выделяют инопланетные деревья. Эта пыль распространяется по миру и изменяет все, чего только касается. Вы не видели вчерашней грозы, а то заметили бы, какие красные были тучи и дождевая вода. К тому же трансформировались не только люди, появились новые животные… Вот посмотрите.

Эмили встала и расстегнула три верхние пуговки на блузке. Глаза Саймона расширились, и он отвел взгляд.

— Можете поглядеть, — сказала Эмили, спустив блузку с плеча и повернувшись так, чтобы стали видны глубокие ссадины на ее спине.

— Господи, как это произошло?

Эмили рассказала, как в лесу на нее напали красные монстры, как она почти погибла и как появился Тор, который спас ее задницу.

— Я знаю, трудно уразуметь, — сказала она, снова застегивая блузку, — что это — какое-то нападение из космоса, но я видела инопланетян, и они реальны. И эта чума распространяется очень быстро.

— Но я думал… я думал, что это какой-то теракт. Вы сказали, совсем никого не осталось?

Она покачала головой:

— Никого, кроме ученых на Стоктонских островах. Больше никто не вышел на контакт. Но давайте взглянем на это с другой стороны: они выжили, я выжила, выжили вы и ваши дети. Так что, возможно, где-то есть и другие выжившие.

Саймон откинулся на спинку стула, посмотрел на Эмили долгим взглядом и одним глотком допил свой виски. Потом он снова наполнил стакан и махом влил в себя все его содержимое.

— Вы сумасшедшая? — наконец прошептал он.

Вот и все, что спросил человек, который, как думала Эмили, изо всех сил старался понять то, что, без сомнения, было самой идиотской и безумной историей из всех когда-либо им услышанных. Она встала и подошла к Саймону, бездумный взгляд которого был устремлен куда-то в сторону кухни.

— Нет, — сказала она, — я в своем уме.

— Вы должны понять, — так же мягко прошептал он, — все это просто невозможно сразу принять. Для одного раза это чересчур. И как мне теперь быть с детьми?

Глава пятая

Позже, уложив детей, Саймон присоединился к Эмили в гостиной.

— Надеюсь, ты не против, что я тут занялась самообслуживанием? — спросила она, поднимая стакан, на четверть наполненный бренди.

Саймон кивнул, тоже взял стакан, налил себе вдвое больше и уселся напротив.

— Ну, — сказал он, делая глоток, — и какие, по-твоему, у нас варианты?

Эмили обдумала его вопрос, потягивая бренди.

— Не думаю, что у нас есть какие-то другие варианты, кроме как бежать далеко и быстро.

Казалось, Саймон с ней не согласен.

— Эмили, посмотри на это с моей точки зрения. Мы с детьми тут в безопасности, и у нас есть запас провизии, чтобы протянуть пару месяцев. Этого времени больше чем достаточно, чтобы федеральные службы спасения нашли нас и… — Он помолчал, старательно обдумывая последующие слова: — Я ведь тебя не знаю. До сегодняшнего дня я никогда тебя не встречал. Ты возникаешь из ниоткуда с каким-то бредовым рассказом о том, что люди превратились в чудовищных инопланетян и строят деревья, которые знай себе выпускают красную пыльцу. — Он опять сделал паузу, дожидаясь, пока его слова хорошенько дойдут не столько до Эмили, сколько до него самого. Во всяком случае, журналистка думала, что дело обстоит именно так. — И теперь ты предлагаешь мне покинуть единственное место, где нам ничего не грозит, и отправиться с тобой на Аляску. Ну, в смысле, если бы ты была мной и должна была заботиться о своих детях, я уверен, ты бы тоже отнеслась ко всему довольно скептически. Так?

Конечно, Эмили могла понять его чувства. Она провела в этой семье всего несколько часов, но уже успела привязаться к детям. Они были просто очаровательны, даже Рианнон с ее подростковым скепсисом и скучающим выражением лица.

— Я не прошу тебя ехать со мной, — наконец сказала она. — Я прошу лишь, чтобы ты защитил себя и детей. Конечно, я понимаю, как безумно все это звучит. На твоем месте я бы тоже не поверила таким рассказам, но посмотри на это с другой стороны. Если ты прав, и все, что я тут наговорила, всего-навсего изощренный бредовый розыгрыш, ты ничего не теряешь, если пойдешь со мной. — Она подождала несколько секунд, давая собеседнику время осмыслить ее слова. — Ты должен рискнуть, Саймон. Пожалуйста.

Она увидела, как лицо Саймона исказила вспышка гнева, а может, это был страх.

— Вот только не надо торговаться со мной, используя детей, как рычаг воздействия.

Эмили поставила стакан на стол, потянулась и взяла обе руки Саймона в свои.

— Я с тобой не торгуюсь. Что бы ты ни решил, завтра я двинусь дальше на север. Если я права, а вы останетесь тут… тогда и тебя, и Рианнон, и Бена ждет смерть. И лучше бы тебе уповать на то, что Бог приберет тебя первым. Мне бы не хотелось, чтобы ты стал свидетелем последних минут собственных детей и их агонии.

Встретившись с ней взглядом, Саймон высвободил руки, одним глотком прикончил бренди, вернулся к бару и налил в свой стакан вдвое больше, чем прежде. Когда он снова обернулся в Эмили, та увидела, как терзает его необходимость делать выбор. Как поступить, чтоб его дети не пострадали: остаться тут или же послушать незнакомку, которая, как снег на голову, свалилась в его жизнь, и двинуться на север, в неизвестность?