Айлиш безуспешно пытается вынуть Бена из автокресла, курточка зацепилась за пряжку, малыш орет и молотит по воздуху кулачками, а ее телефон надрывается с приборной панели. В глазах ребенка читается, что она больше ему не мать, а какая-то злобная ведьма, и она поворачивается и рявкает на Молли, которая расчесывает волосы на переднем сиденье. Кто там звонит? В зеркале заднего вида она наблюдает незнакомку, ведьму с ненакрашенным лицом, и Молли перегибается через сиденье, когда телефон замолкает. Это всего лишь дедушка, говорит Молли, положить телефон обратно? Косой холодный дождь, она переносит ребенка через улицу в ясли, прикрывая ему лицо рукой. Спешит обратно, нагнув голову и извиняющимся жестом махая руками двум автомобилям, которым «туран» перегородил дорогу на узкой улочке, включает сигнал и отъезжает, когда телефон снова начинает звонить. Мам, ты бы ответила на этот чертов звонок, говорит Бейли. Следи за языком, отвечает она, сейчас у меня нет на это сил. И тогда Молли протягивает руку и берет телефон. Привет, дедушка, это я, Молли, что случилось? Айлиш молча смотрит на дорогу перед собой, а ее отец молчит, словно слушает их в машине. Тебя везет мама или ты сама едешь в школу? Айлиш бросает на Молли иронический взгляд, и они сдерживают смех. Да, пап, я в машине с детьми, и ты на громкой связи, так что, в субботу, как договаривались? Тяжелый вздох говорит ей, что, возможно, он забыл и ей придется напомнить ему, какой сегодня день, Айлиш останавливается на светофоре, закрывает глаза, так бы и просидела весь день. Ты видела газету? Думаю, что нет. Пап, я с Беном не сплю с половины шестого, только что забросила его в ясли, снова режутся зубки, а сейчас я отвожу детей в школу, нет, никакой газеты я не видела. Она слышит отрывистый собачий лай. А ну успокойся, говорит Саймон. Ты ко мне обращаешься или к собаке? Остановись по дороге, купи «Айриш таймс», седьмая страница. Что там, пап? Саймон кричит на собаку, Айлиш слышит клацанье трубки о пульт, хлопанье кухонной двери, и запыхавшийся Саймон снова на линии. Чертов пес грызет ковер, я тебе перезвоню. Снизив скорость, она въезжает в пробку, поглядывая на затянутое тучами небо, Бейли снова дергает Молли за ремень безопасности, и та отвешивает ему затрещину. Бейли, я же велела тебе оставить ее в покое. Молли указывает направо. Мам, смотри, там заправка. Она предпочла бы не останавливаться, предпочла бы, чтобы ей не указывали, но разворачивается и съезжает с дороги. Гудящий углеводородами воздух, кассир, принимая плату, даже не смотрит ей в лицо, поглощенный футболом на экране телефона. Стоя перед магазином, она выбрасывает в мусорку спортивное приложение, находит седьмую полосу, читать там нечего, официальное сообщение, арфа с герба в шапке и список из сотен имен и адресов мелким шрифтом, список тех, кто уклоняется от призыва. Айлиш поднимает взгляд от газеты и видит, как Бейли присосался губами к стеклу «турана», она задерживает дыхание, пролистывая список и находя имя и адрес сына. Думает о заявлении, которое сделала в полиции, перечитывает имя, и в черном шрифте видит наползающую ночь, видит, как они прокляли ее сына и как легко это обтяпали, здесь, на седьмой странице, в виде официального сообщения, чтобы видели все.

Айлиш стоит у стола, не помня, как вышла из машины, сердце застряло где-то в горле. Разворачивается, вешает пальто, хочет снять белый шарф, но вместо этого расправляет его на шее. Затем разглядывает офис, не читает ли кто газету, дверь в кабинет Пола Фелснера закрыта, подходит Сара Хорган, Айлиш могла бы закончить ее фразы, если бы захотела. Да, увы, не смогу, в обед мне нужно кое с кем встретиться. Ищет глазами чего-то необычного, подергивания губ, молчаливого жеста солидарности. И тогда в сумке звонит телефон Марка, но Айлиш решает не отвечать, Сара Хорган смотрит на ее сумку, мобильный Айлиш лежит на столе. Это кто-то из детей, говорит она и, когда телефон звонит снова, отключает его. Обедает в одиночестве на террасе кафе, в зимнем пальто. Есть не хочется, она пьет кофе, выпуская голубоватый сигаретный дымок через нос и вспоминая, как Молли, учуяв запах, задержала ее у задней двери, словно строгая родительница. Не глупи, сказала она дочери, фальшиво смеясь и отворачиваясь. Айлиш исподлобья смотрит на экран телефона, лежащий на коленях, она пыталась набрать Марка, но телефон зазвонил сам. Она наблюдает, как серый призрак усаживается за ее столик, гибкие пальцы суют в рот зажженную сигарету, теребят газету. Она отворачивается к улице, мир вращается, погруженный в странное притворство, бледные бесстрастные лица, в основном государственные служащие возвращаются в офисы после обеда, каждый день новая международная фирма закрывается, придумывает новое оправдание, скоро город совсем опустеет. Женщина за соседним столиком отодвигает стул, неоново-розовые кроссовки под серой офисной юбкой, Айлиш вспоминает, что Бейли нужны новые ботинки, вспоминает, как ночью проснулась от сна, в котором сидела и ела из собственной туфли, красных лоферов, которые ей жмут, только она, вилка, нож и туфля. Когда Айлиш возвращается, коллеги собираются в конференц-зале. Пол Фелснер назначил стратегическое совещание на два часа, она проверяет почту — ее никто не приглашал. Она наблюдает, как люди набиваются в кабинет, как туда с газетой в руках заходит Пол Фелснер. Что-то просыпается внутри, расползается к рукам и ногам от солнечного сплетения, Айлиш пересекает комнату, чувствуя, как холодеют ладони, дверь отзывается глухим стуком, она прокашливается, заглядывает внутрь. Я не получила уведомления о совещании, я вам нужна? Жалюзи наполовину опущены, Пол Фелснер сидит, закинув руку на спинку стула, и читает газету, конференц-зал заполняется людьми, он оборачивается и смотрит на нее, словно изнутри какого-то сумрачного пространства, и Айлиш видит в его глазах себя, извивающуюся, припертую к стенке. Пол Фелснер наклоняется вперед и жестом отсылает ее прочь. Чувствуя себя бесполезной, она стоит в дверях, ей хочется сказать, это же мой клиент, вы не можете продолжать без меня, но слова не идут с губ, рука теребит шарф, и она опускает ее, чертов белый шарф, и зачем только она его надела, тень улыбки скользит по лицу Пола Фелснера. Айлиш отстраняется, давая пройти коллегам, ловит себя на том, что стоит посреди кухни с пустой чашкой в руке, женщина из отдела кадров разглагольствует о безответственных людях, оставляющих тарелки в раковине, ставит чашку в раковину и выходит.

Она передвигается по дому, слушая сына, который говорит с ней с другого конца города, останавливается у двери его спальни, уличный свет, проникший в комнату, похож на призрак зимней луны. Свет падает на кровать, делая белые простыни прозрачными, и Айлиш ложится, накрашенная и одетая, радуясь голосу сына, слыша, как бьется его разум в долгом вдохе. Газовый обогреватель с содроганием выключается, наступает тишина, в которой Марк что-то бормочет, я больше не понимаю, кто я такой, я застрял в этой комнате, и никакая это не комната, а настоящая тюрьма, мам, вот что это такое, как я могу спать, если мне уже дважды снился сон, будто меня ведут по улице в суд, и я иду сквозь толпу, и мне зачитывают обвинение в трусости и обмане, я проснулся посреди ночи, поднял жалюзи и увидел, что в доме горит свет, угадай, кто стоял в свадебном платье в дверях кухни, разглядывая квартиру, как будто она знала, что я за ней наблюдаю, мам, она меня пугает, на днях принесла ужин и не сказала ни слова, просто стояла, глядя в окно, словно меня здесь нет, а потом обернулась и говорит, все в этом мире лишь тень, я спросил, о чем это она, а она посмотрела на меня, улыбнулась и говорит, придет время, поймешь. Айлиш щиплет себя за переносицу, у нее ноет основание черепа. Открывает глаза, садится, спуская ноги на пол. Она не имеет права так с тобой разговаривать. Мам, я больше так не могу. Что значит не можешь? Мам, я скучаю по нему, скучаю по папе, я пытаюсь делать то, о чем ты меня просишь, но мне невмоготу стоять в стороне, люди, которых я знаю, они сражаются, они присоединились к повстанцам. Марк, говорит она и замолкает, ищет и не находит правильных слов. Послушай, ты все еще мой сын, ты подросток. И что это должно означать? Я не знаю, что это должно означать, но я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Айлиш слышит долгий вздох, затем тишину, как будто дождевую тьму можно услышать, дождь падает из темноты, омывая их всех, темный дождь заливает рот ее сыну.