Джеймс отрицательно покачал головой.

— Я принимаю оплату натурой! — сказал он и схватил ее за плечи.

Мэндж попыталась вырваться, но тщетно. Он уже взял в ладони ее голову.

— Ты не обещала мне платить, — почти прошептал Джеймс и посмотрел в ее огромные серые глаза, в которых было и беспокойство, и немой вопрос, и ответ. — Но если ты так настаиваешь…

— Нет… — начала было Мэндж, но он закрыл поцелуем ее рот.

Земля качнулась и ушла у нее из-под ног, и голова закружилась от невозможной сладости этого уже забытого ею поцелуя. Прикосновение его губ, сила рук возбуждали ее. Всегда. И десять лет назад, и сейчас. Наслаждение прошлого стало реальностью настоящего. Не было ни боли, ни обид, а только ощущение Джеймса, тепло Джеймса, вкус Джеймса.

Мэндж инстинктивно прижалась к нему, обняв за шею. Он на мгновение опустил руки, коснулся ее груди, потом бедра, еще ближе притянул к себе. Вот об этом моменте она и мечтала с тех пор, как Джеймс появился в Грэнтоне. Нет, еще раньше: с тех пор, как они расстались. Одного взгляда на его губы было достаточно, чтобы желать страстного поцелуя. И вот наконец это сбылось! Как приятно снова отдать себя во власть чувства…

Джеймс шептал ее имя и целовал в шею, медленно опускаясь ниже и ниже. Мэндж стонала от наслаждения, она ласкала его волосы, целовала их. Тело ее извивалось в его руках, она то льнула к нему, то отстранялась, чтобы потом снова испытать восторг прикосновения. Она запрокинула голову и закрыла глаза, едва ли сейчас понимая: теперешняя ли она Мэндж или девятнадцатилетняя девчонка. Главное, это был Джеймс, он гладил ее тело под блузкой, он обжигал поцелуями шею и грудь. Мэндж не думала ни о прошлом, ни о настоящем. Ее не интересовало больше, зачем он здесь, когда и куда потом денется. Прилив необузданной страсти затмевал сознание. Мэндж казалось, что вот сейчас он разденет ее, она сама уже расстегивала его рубашку…

Вдруг все прекратилось. Джеймс поднял голову и осторожно отпустил ее. Мэндж снова прижалась нему, желая продолжить ласки, но он отступил назад и запахнул ее блузку. Руки его больше не подрагивали от волнения.

Мэндж, недоумевая, посмотрела на него. Могло ли так случиться, что бешеная страсть, возникшая, как ураган, так быстро и бесследно исчезла? Играет ли он в сдержанность или так владеет собой? Во всяком случае, Джеймс казался серьезным, вряд ли это насмешка. По глазам его трудно было прочесть, о чем он думает и что чувствует. Мэндж взяла оторопь.

— Пока что хватит, — сказал Джеймс, улыбнувшись ей. — Думаю, мне пора идти, пока ты не решила, что заплатила слишком много.

Мэндж была не в состоянии и слова сказать. Плохо понимая, что она делает и к чему это все, она кивнула. Затем дрожащими руками заправила блузку. Она бездумно уставилась на Джеймса, безуспешно пытаясь прийти в себя. Но реальность она воспринимала с трудом. А может, ей и не хотелось очнуться. Ей только осталось проводить Джеймса взглядом до двери.

3

Когда утром Мэндж вошла в контору, Рози радостно кинулась к ней навстречу.

— Наконец-то вы пришли! Я уже начала волноваться, не случилось ли чего.

— Я проспала, долго не засыпала ночью, — сказала Мэндж, забирая со стола почту. Она не решалась взглянуть на Рози — ведь теперь она понимала, что та была в курсе вчерашнего казуса с телефонным звонком.

А ночь прошла для Мэндж просто ужасно. Она лежала без сна, горя от унижения и ярости. Надо же было так поддаться влечению к Джеймсу, забыть все и целоваться с ним до умопомрачения! Но Мэндж злилась на Джеймса — зачем он так завел ее, что ей теперь стыдно за свое поведение? И чего это она растаяла в его объятиях, как раньше?

Мэндж содрогнулась от этой мысли. Он тогда оскорбил, предал ее, оставил одну на десять долгих лет, а теперь один его поцелуй привел ее в волнение и трепет. И она отвечала на его поцелуи так страстно, будто до сих пор была в него без памяти влюблена. Но она не любит этого негодяя, а, наоборот, ненавидит!

Мэндж в отчаянии била подушку кулаками, потом отшвырнула в угол. С Джеймсом все было кончено десять лет назад. Возврата нет. Пусть поймет это. И не воображает, будто один его поцелуй сможет что-либо изменить. Просто он застал ее врасплох, забил ей голову разговорами о том, что прошлое надо забыть и начать все заново. Это его обычный прием. Ей следовало об этом помнить и быть настороже. Джеймс ведь не успокоится, пока не разрушит все преграды, которые она тщательно воздвигла вокруг себя за эти годы. Нет, она не даст ему возможности сделать это, будет защищаться. А для этого нужно оставаться сдержанной, рассудительной и разумной. Такой, какой она была в юности, до встречи с ним. Но тогда ему удалось перевернуть всю ее жизнь. А сейчас она знает все его уловки и ухищрения. В следующий раз она встретит его во всеоружии, будет спокойной и неприступной. Такой, что Джеймс призадумается: а было ли между ними что-нибудь?

Мэндж заснула только на рассвете и не слышала звонка будильника. И явилась на работу позже на целых два часа. Нельзя сказать, что она чувствовала себя хорошо и уверенно, но старалась изо всех сил не показать этого.

— Я думала, вы захотите услышать новость… — сказала Рози, покусывая белыми зубками кончик карандаша.

Мэндж оторвала взгляд от писем, которые просматривала.

— Какую новость?

— Про усадьбу Грэнтон. Полчаса назад позвонил Джо Фергюссон. «Моторс компани» приняла решение.

Так как мысли Мэндж были заняты совсем другим, она не сразу поняла.

— Ну и что же дальше?

— Мы получили контракт!

Новость была потрясающая! Ведь Мэндж почти потеряла надежду сохранить фирму и с ужасом ждала момента, когда придется объявить Рози и рабочим, что они уволены. А теперь такое облегчение! Мэндж ликовала, но только сейчас поняла, как близка была катастрофа. Слава богу, теперь все тревоги позади! Опыт и надежность ее фирмы победили. И теперь она довольна собой: сумела удержать отцовское дело. Отец доверил фирму только ей, и она оправдала это доверие. Впереди ждала напряженная работа, и для Джеймса в ней не было места.

Оказалось, что руководство «Моторс компани» собирается провести встречу с ней и архитектором именно сегодня, и Мэндж нужно приехать в особняк в два часа. Она тут же обзвонила всех работников фирмы и порадовала их хорошей новостью. Они вместе с ней ждали разрешения проблемы и должны быть в курсе.

Мэндж вспомнила, сколько раз ей хотелось послать к черту счета и мелкие контракты и вернуться к садоводству. Но, глядя всем этим людям в глаза, она не смела и думать о подобном. И теперь, когда она звонила им, они благодарили ее, а Самуэль сказал: «Отец бы гордился тобой!» Мэндж чувствовала, что ей удалось преодолеть трудности. Наступает полоса удач.

Окрыленная поддержкой сотрудников, она ехала в усадьбу в хорошем настроении. Нельзя сказать, что она совсем выбросила Джеймса из головы, но мысли о нем отошли на второй план. Сейчас она была не оскорбленной бывшей возлюбленной, а уверенной в себе процветающей деловой женщиной.

Когда она парковала машину у особняка Грэнтон, эта уверенность несколько ослабла: слишком впечатляющей оказалась разница между ее потрепанным фургоном и шикарными машинами, стоявшими у входа. И еще одна мысль поразила ее: контраст между современной роскошью автомобилей и обветшавшим фасадом самого особняка. Но все же дом был величествен и красив, хотя явно требовал обновления.

Мэндж подумала с болью, что он меньше всего подходит для делового центра, а ведь ей придется его реконструировать. Надо сделать все возможное, чтобы сохранить облик и стиль, несмотря на изменение его функций. И только ее фирма способна справиться с подобным заданием. Ведь это она испокон веку имела дело со старинными особняками. Ее мастера умеют восстанавливать и обновлять элементы фасада, камины, лестницы, скульптурные детали, знают все особенности архитектуры этих мест.

Мэндж решительно вошла в дом. В огромной столовой она застала представителей «Моторс компани» — Кена Моргана, секретаря компании, с которым она часто говорила по телефону, архитектора Джо Фергюссона и Энни Уийли, ответственную за внутренний дизайн.

Энни оказалась хорошенькой молодой женщиной с белокурыми локонами, зелеными глазами и тоненьким голосом. Она была одета просто, но дорого, и рядом с ней Мэндж почувствовала себя неуютно в своих обычных брюках и белой рубашке. Но она приветливо улыбнулась Энни и пожала ей руку. Коротко поприветствовав всех, она вопросительно взглянула на Кена. Наверное, пора было начинать переговоры.

— Мы ожидаем нашего генерального директора, — сказал тот и подал Мэндж чашечку кофе. — Он отошел на минуту для важного разговора по телефону, но не задержится надолго, и мы начнем, как только он придет.

— Не думала, что здесь будет ваш шеф, — удивилась Мэндж. — Обычно директора не очень интересуются подобными мелочами.

— Наш — исключение, — улыбнулся Кен. — Нашего хозяина интересуют все мелочи. Это, пожалуй, один из секретов его успеха. Кстати, данный проект реставрации — тоже его инициатива. Он собирается лично участвовать в каждом этапе работ.

Мэндж это не понравилось — ничего нет хуже, когда клиент контролирует все мелочи. Тут в разговор вмешалась красотка Энни.

— Как здорово работать с человеком, который проявляет такой интерес! — несколько наигранно воскликнула она. — Наш директор — очарователен, и вы сами будете от него в восторге, мисс Сэнд.

— Ну да! — удивилась Мэндж и взглянула на Кена. Тот усмехнулся.

— Да уж, дамам он очень нравится. Но вы можете убедиться сами. Вот он…

Мэндж повернулась и увидела наконец директора компании. Уверенный в себе, спокойный и дружелюбный, он шел к ней. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что именно такой человек — волевой и деловитый, способен держать огромную компанию под контролем.

Мэндж застыла от изумления: ведь она великолепно знала его, но совсем в другом качестве. Это был Джеймс. В ее ушах зазвучали собственные слова: «Тебе незачем быть здесь… Какая-то жуткая компания… Толстый старый директор… играет в гольф…» Как глупо! Чувство обиды и унижения снова овладело ею. В такой ситуации она не ожидала оказаться. Мысли ее путались, и было непонятно, как себя вести.

Джеймс остановился около Джо Фергюссона и, наклонив голову, слушал, что тот говорил ему. Но смотрел он прямо на Мэндж. У нее внутри все похолодело — так насмешлив был этот взгляд. Как же он, очевидно, торжествует в этот момент!

Пока Джо представлял Мэндж Джеймсу Райану, она оправилась от первого шока и закипела от ярости.

Как мог Джеймс так ее одурачить! Это все его штучки! Почему этот нахал не сказал, кто он на самом деле? Мог хотя бы предупредить, намекнуть до того, как они встретились на людях. Но нет, ему доставляет удовольствие видеть ее в замешательстве. Он ведет эту дурацкую игру, чтобы себя потешить. Очень на него похоже. Нет, посмотрите, даже здоровается с ней так, словно видит в первый раз. Церемонное рукопожатие: «Рад познакомиться!» И как назло, Джо смотрит на них, и Мэндж должна отвечать тем же. А прикосновение его пальцев к руке вызвало воспоминания о вчерашнем вечере: тогда он крепко держал ее в объятиях и целовал, а теперь этот официальный тон, величественные манеры и насмешливые искорки в глазах.

Наконец все заняли свои места вокруг стола. Мэндж не слышала вступительных слов Кена. Она села как можно дальше от Джеймса, но ощущала его присутствие так, словно он был рядом. А когда Джеймс начал говорить, она смотрела на его руки, потом на его губы, но не вникала в суть самой речи. Ей пришло в голову, что она вообще впервые видит Джеймса выступающим на публике, да еще в качестве высокопоставленного лица.

Парадокс ситуации заключался в том, что перед ней были два Джеймса: один — знакомый и близкий, другой — чужой, неведомый. Но факт оставался фактом: Мэндж придется иметь дело с директором Райаном. Великий боже! Какой же она оказалась дурой! И почему ей в голову не пришло, когда она впервые увидела его в саду, что он здесь неспроста?

А по его осведомленности о «Моторс компани» разве нельзя было догадаться? Он же ей тогда почти все выложил сам, а она ничего не поняла. Мэндж больше злилась на себя, чем на него. А она-то изобретала способы держаться от него подальше. Теперь все это ни к чему: он — главный клиент ее фирмы.

Джеймс долго говорил о планах перестройки особняка, показывал эскизы, а все охали и ахали в восхищении. «Потрясающе! Великолепно!» — восклицала Энни и пальчиками поправляла оборочки на кофте. В отличие от Мэндж она сидела под самым носом у Джеймса.

Мэндж передали эскизы, но она едва взглянула на них. Меньше всего ее интересовала сама реконструкция. И от этого она злилась еще больше. Как она была счастлива утром, полна творческих планов, а Джеймс опять все испортил! Он все испакостил с самого начала: свалился как снег на голову, вел дурацкие разговоры, целовал ее, словно любовницу, а потом снова обманул, обвел вокруг пальца. А теперь стоит и произносит речь, как ни в чем не бывало.

Вдруг Мэндж почувствовала, что взгляды всех присутствующих прикованы к ней. От нее чего-то ожидали. Среди нескольких пар глаз — насмешливый взгляд Джеймса. Он, видимо, спросил что-то и теперь ждал ответа, хорошо понимая, что Мэндж ничего не слышала.

— Извините, что вы сказали? — спросила она, стараясь придать своему голосу деловитость.

— Я поинтересовался, достаточно ли у вас на фирме рабочих, чтобы начать безотлагательно, — чеканя слова, произнес Джеймс.

— Конечно, — спокойно отозвалась Мэндж.

— Очень хорошо. — Вид у Джеймса был невозмутимый, но Мэндж знала его слишком хорошо — ему стало смешно. Его выдавали глаза. Джеймс продолжал: — Ходят слухи, что я провожу все свое время за игрой в гольф и изысканными завтраками. — Джеймс сделал многозначительную паузу. — Хочу вас уверить, что это неправда. Я всегда в курсе дела, и здесь тоже собираюсь следить за ходом всех работ. Вы наверное заметили на общем плане, что западное крыло представляет собой обособленную группу помещений. Хотелось бы, чтобы фирма мисс Сэнд начала работу именно оттуда и восстановила его в первую очередь. Это будет моя личная квартира, она понадобится мне, когда я стану приезжать сюда. — Джеймс посмотрел на Мэндж. — Думаю, вы не возражаете, если это будет сделано до начала специальных реставрационных работ?

— А если и возражаю, что это изменит? — дерзко возразила Мэндж.

Все посмотрели на нее удивленно. Но Мэндж не заметила этого. Она впилась глазами в Джеймса. Он не отвел взгляд, словно они были одни в комнате.

— Это означает, что вы возражаете? — Видно было, что Джеймс старается сохранять спокойствие и не поддаваться эмоциям. Голос его звучал твердо.

— Вы хорошо понимаете, что я не могу протестовать, — отрезала Мэндж, не заботясь о том, что о ней подумают. — Меня заботят мои подчиненные. И, откровенно говоря, вам бы тоже следовало лучше заниматься своей компанией, чем контролировать мою. У меня высококвалифицированные рабочие, они хорошо знают свое дело, и им вряд ли понравится, если заказчик будет постоянно торчать у них за спиной и указывать, что и как делать. Так трудно работать, особенно если будут постоянно возникать новые идеи и капризы.

— У меня не возникнут, — резко перебил Джеймс, взгляд его стал холодным. — Я с самого начала хорошо знаю, чего хочу, и слежу за тем, чтобы это было выполнено.

Еще бы! — подумала Мэндж. Уж я-то знаю! Но промолчала. Джеймс продолжал:

— Я не собираюсь вмешиваться в работу ваших людей, но никто не запретит мне контролировать то, что они делают. Если у меня возникнут возражения, я прежде всего выскажу их вам. В конце концов, работа с заказчиком — ваша прямая обязанность.

— Я возражаю против пустой траты времени и сил, — сказала Мэндж, не обращая внимания на Джо, который делал ей отчаянные знаки. — Если вы считаете, что моя фирма не в состоянии справиться с заказом без вашей опеки, вам лучше найти других исполнителей.

Мэндж резко встала, с грохотом отодвинув стул. Вид у нее был величественный.

— Дайте мне знать, что вы решите. Одно из двух: или вы доверяете репутации нашей фирмы и даете нам свободу, или ищете других подрядчиков, готовых работать под неусыпным контролем.

Все подавленно молчали. Мэндж, высоко подняв голову, как королева, вышла из столовой.

Она просто кипела от негодования. Сев в машину и с силой захлопнув дверцу, она отъехала, визжа тормозами на поворотах. Мэндж не думала о своем поведении на собрании, пока не подъехала к зданию фирмы. Там рабочие разгружали машину с лесом: поставщики, узнав новость о контракте, сразу подсуетились. Мэндж уставилась на гору бревен, затем подняла глаза на вывеску фирмы. Золотые буквы на темно-зеленом фоне. Сколько она помнила себя, эта вывеска красовалась на фасаде.

Она вдруг поняла, что так будет недолго. Что я наделала! — ужаснулась Мэндж. Злость прошла, и ее охватило отчаяние. Она с тоской подумала о своих подчиненных, о поставщиках материалов — в общем, о тех, кто с нетерпением ожидал новостей о контракте. Ведь их работа, их жизнь зависели от этого. Как теперь объяснить им, почему она швырнула этот контракт в лицо Джеймсу Райану? Бабские штучки?!

Мэндж осознала всю глупость своего поступка, и ей стало плохо. В смятении она закрыла лицо руками.

— Что я наделала? — прошептала она.

Перед мысленным взором возникло чужое, строгое лицо Джеймса, колючий взгляд… Да, теперь у нее нет будущего, которое она так лелеяла в своих мечтах. И все из-за Джеймса, из-за того, как он повел себя с ней. Опять он сломал ей жизнь.

«Твой отец гордился бы тобой», — вспомнила она слова Самуэля. Мэндж горестно покачала головой: отцу теперь нечем гордиться. Он всю жизнь, не жалея сил, вел фирму к процветанию и сейчас бы сгорел от стыда, увидев, как доченька в одну минуту перечеркнула все его старания, потеряв голову только от одного прикосновения этого мерзавца. Отец никогда бы не подвел своих людей.

Надо приложить все силы, чтобы хоть что-то исправить. Остается только одно: вернуться и поговорить с Джеймсом. Боже, что же она натворила!

Мэндж развернула машину и поехала обратно в усадьбу Грэнтон. Остановившись у ворот, она некоторое время сидела, собираясь с духом. Скорее всего, собрание закончилось сразу после ее ухода. Но разъехались явно не все. Мэндж тупо смотрела на входную дверь.

Вдруг на пороге появилась Энни. Она с довольным видом поправляла рукой свои белобрысые кудряшки. Что это она там делала столько времени? — поразилась Мэндж. Обсуждать проекты интерьеров было явно рановато. Или у них с Джеймсом несколько другие темы для бесед?

Энни тем временем впорхнула в свой автомобиль и, глядя в зеркальце, принялась приводить в порядок косметику на лице. Все это она проделывала так заботливо и женственно, что Мэндж, не придававшая подобным занятиям особого значения, даже удивилась. Она следила за своей внешностью, но последние три дня, как назло, почти не красилась. Взглянув на себя в зеркало, Мэндж ужаснулась: бледная, с синяками под глазами, морщинами между бровями, выражение лица почти свирепое. Полная противоположность этой куколке. Да, она редко бывала нежной, мягкой, ласковой. Только когда Джеймс ее целовал.