Пола Хейтон

Красавец и чудовище

1

Большой симпатичный зеленый динозавр из латекса и пенистой резины легонько шлепнул по плечу зазевавшегося мужчину. Человек и динозавр удивленно уставились друг на друга, и по толпе прошел радостный смешок.

Затем лицо мужчины расплылось в широкой приятной улыбке, и он тоже хлопнул чудище по плечу. Динозавр отбежал в сторону, вернулся, затем снова отбежал — в нем боролись страх и любопытство. Дети, приходящие в парк, были хорошо знакомы с этим динозавром, вернее, динозаврихой по имени Рокси.

— Погладьте ее! Погладьте ее по голове, мистер! — раздавались со всех сторон детские голоса. — Рокси — доброе чудовище!

Мужчина рассмеялся. Смех его, такой чистый и приятный, проник сквозь резиновую оболочку динозавра, и Шерон с интересом посмотрела на незнакомца.

— Доброе чудовище? — переспросил он с улыбкой. Его голос, глубокий, сильный, взволновал Шерон. — Ну что ж, тогда мне действительно придется погладить ее!

— Да! Да! — закричали дети. Вокруг собралась уже солидная толпа: никто не хотел пропустить интересного зрелища.

— Хорошее чудовище, милое чудовище, — приговаривал он, гладя ладонью зеленый резиновый нос. Шерон снова почувствовала странное волнение. Ведь он гладил не ее, а Рокси, да к тому же через толстый слой резины.

Пожалуй, костюм динозавра имеет свои преимущества, подумала она. Во-первых, в отличие от обычно тяжелых и душных костюмов этот очень удобен. А во-вторых, как приятно, когда вокруг вертится множество счастливых смеющихся детей, стремящихся поздороваться с Рокси за руку. Потрепать ее по плечу или хотя бы коснуться ее. Эта динозавриха Рокси была их с Филом изобретением, и они питали к ней особые чувства.

Но было и еще нечто, что делало эту игру занимательной для Шерон: возможность свободно наблюдать за «большими детьми» — взрослыми. Иногда и они доставляли столько же радости, сколько и малыши.

Сегодняшний же «малыш» был под метр девяносто ростом, прекрасного атлетического сложения: плечи его были широки, талия тонка. Узкие джинсы сидели на нем великолепно.

Невольно она представила его обнаженным, но тут же одернула себя, напомнив, что сейчас она — огромное доисторическое существо, динозавр Рокси, и должна развлекать детей, а не предаваться мыслям, от которых приходится краснеть под маской. Мысли Рокси должны быть чистыми и невинными. Но с другой стороны, ничего дурного в ее мыслях не было! А вот и нет! Разве можно использовать маску динозавра как прикрытие, чтобы рассматривать незнакомых мужчин?! О боже! Посмотри, какие у него глаза, Шерон! Только посмотри!

Лицо незнакомца обрамляли густые светлые аккуратно подстриженные волосы. Черты его отличались простотой, даже некоторой грубоватостью. Блестящие, широко поставленные карие глаза сейчас смотрели насмешливо и дерзко. В нем присутствовало мужское обаяние, как у Клинта Иствуда. Улыбка его была настолько мягка и чарующа, что у Шерон перехватило дыхание. В ней было что-то детское, противоречащее всему его облику человека, много повидавшего на своем веку. Он все-таки не растерял врожденного чувства юмора и любви к жизни, подумала Шерон, продолжая с интересом наблюдать за незнакомцем.

В первый момент, когда она протянула к нему лапу Рокси, он инстинктивно отшатнулся, как человек, который постоянно настороже. Почему? Он что, полицейский или федеральный агент? Гм… По его виду можно было бы заключить, что он находится на работе, и случайное столкновение с игрой вызвало у него лишь раздражение, какое бывает разве что у родителей, которых притащили сюда против их воли. Но этот человек был один, так по крайней мере казалось.

Впрочем, в следующий момент он уже просиял притягательной улыбкой, хорошее расположение духа вернулось к нему. Он рассмеялся и стал подыгрывать ей к восторгу ребят, собравшихся посмотреть на это импровизированное представление.

По-прежнему улыбаясь, незнакомец снова погладил ладонью огромный нос динозаврихи. Рокси, милая и застенчивая, какой только может быть динозавриха, слегка склонила голову и собралась было отвернуться.

— Нет, нет, не отпускай его! Пусть он останется! — смеясь, крикнула одна девочка. Но Шерон и не собиралась отпускать незнакомца. Пожалуй, это действительно забавно! Будучи мисс Шерон Вулф, она никогда не позволила бы себе так заигрывать с незнакомым мужчиной, но будучи динозаврихой Рокси…

Она быстро повернулась и слегка потрепала зеленой резиновой трехпалой лапой светло-золотистые волосы на затылке незнакомца. Он быстро обернулся, брови его приподнялись, а в глазах снова заблестели озорные искры. Рокси изобразила смущение, закрыв лицо широкими ладонями, затем осторожно приблизилась к незнакомцу. Тот смотрел на нее, уперев руки в бока и слегка наклонив голову.

Какой приятный малый! Чудесная улыбка, прелестный голос, подумала Шерон и снова приблизилась к нему и по-дружески обняла пухлой лапой, положив подбородок ему на плечо. Под общий восторженный визг Рокси запустила лапу в карман незнакомца и проворно вытащила оттуда авторучку, а затем смущенно отошла в сторону.

— Она взяла у вас ручку, мистер! — прокричал один мальчуган.

— И вам придется тоже обнять Рокси, если хотите получить ее обратно! — предупредил другой.

— Обнять динозавра? — удивленно проговорил незнакомец.

— Да! Да! — закричали дети.

С наигранным недоумением незнакомец покачал головой и подошел к Рокси.

— Я надеюсь, там женщина? — произнес он почти шепотом, и Шерон усмехнулась про себя. Рокси никогда не разговаривала со зрителями.

— Ну пожалуйста, скажите, вы ведь женщина?

Рокси слегка кивнула головой. Этот человек был настоящим шоуменом — неважно, подозревал он сам об этом или нет, — так артистично он развел в стороны руки и обнял неуклюжую динозавриху под восторженные крики детей.

— А теперь отдавай мою ручку! — потребовал он.

Рокси отдала ему ручку, а когда незнакомец собрался уходить, она сложила вместе свои трехпалые лапы и прижала их к сердцу. Дети снова засмеялись. Мужчина обернулся, но было поздно: Рокси стояла в прежней позе, с невинным видом, на какой только способно чудовище из резины и латекса.

— Она хочет, чтобы вы поцеловали ее на прощание! — сообщил один малыш, подпрыгнув от восторга.

— Вы хотите, чтобы я поцеловал чудовище? — растерянно спросил человек.

— Она не чудовище!

— Это же динозавриха Рокси!

— И она вас любит!

— Она всех любит!

— Мистер, вы что, не знаете? Это же Рокси!

Незнакомец хлопнул себя ладонью по лбу.

— Ну как же! Конечно, знаю! Так, значит, поцелуй на прощание? — Он направился к ней, и сквозь марлю, которой были покрыты глаза динозавра, Шерон заметила легкое смущение на его лице.

— Вы клянетесь, что вы женщина? — снова задал он вопрос. Ему было явно не по себе. Надо бы отрицательно покачать головой, вот тогда-то он поплясал бы, подумала Шерон, но вместо этого снова неторопливо кивнула. — Смотрите, леди, вы мне доставляете массу неприятных ощущений! — Шерон подставила зеленую щеку для поцелуя. Мужчина вздохнул и чмокнул ее. — Я не целуюсь с монстрами просто так.

А затем он повернулся и зашагал прочь. Дети смеялись и кричали от радости. Динозавриха Рокси сначала стояла неподвижно, глядя ему вслед, а затем повернулась к ребятам и поманила зеленой трехпалой лапой одного мальчугана, и не прошло и мгновения, как со всех сторон ее окружили дети.

Рокси неуклюже раздавала автографы, в то время как Шерон смотрела вслед незнакомцу до тех пор, пока его широкие плечи и золотистые волосы не пропали из виду. И тут же вслед за ним солнце скрылось за облаком, и краски дня слегка поблекли.

Спустя четверть часа ей удалось наконец скрыться в «пещере динозавров», из которой она появилась. Как ни любила она играть Рокси и как мастерски ни был сделан костюм, носить его больше полутора часов подряд при той погоде, которая сейчас стояла на дворе, было невыносимо, пусть даже солнце еще было невысоко, а лето только начиналось.

В глубине пещеры, отгороженной от посетителей барьером из валунов, скрывалась дверь в костюмерную, где располагались собственно мастерская и две раздевалки. На дверях какой-то веселый служащий повесил таблички: одна изображала динозавра в мужском костюме, другая — динозавриху в платьице.

Не успела Шерон закрыть дверь, как следом за ней появился утконос Стиви, тоже один из любимых ее персонажей. Из-под маски с огромным утиным клювом показалась черноволосая смуглая голова Стивена Шеридана.

— Черт возьми, ну и парилка! — произнес он и выругался, благо детей поблизости уже не было.

— Да уж, не холодно. — Шерон наигранно поморщилась от его слов, едва сдерживая улыбку. — Только не распускай язык при малышах. — И добавила серьезным тоном: — Спасибо, Стив, что ты с нами!

Стив был их верным другом и давним служащим. Это было особенно важно теперь, когда их дела пошатнулись и многие служащие уволились. В этот день после обеда у них было запланировано совещание, от которого зависело многое. Судьба парка висела на волоске.

Стив улыбнулся и протянул ей руку в резиновой перчатке.

— Шерон, я всегда буду с вами, до самого конца, ты же знаешь.

Шерон почувствовала, как сердце ее тревожно сжалось. Похоже, Стив верил, что конец все-таки наступит. Что ж, почти все верили в это. Все, кто был в курсе этой истории. Вокруг нее ходило столько слухов и сплетен, и большинство из них не были лишены оснований. И Филу, похоже, придется теперь за все расплачиваться.

В стотысячный раз Шерон прокляла свою бывшую невестку, но тут же пожалела об этом: бывшая жена Фила пропала, и судьба ее неизвестна, не исключают, что она погибла.

Этой женщине всегда чего-то недоставало. С самого начала было видно, что она не пара Филу, но Шерон была вынуждена держаться в стороне и скрывать от брата свою неприязнь к невестке. Она меньше всего хотела, чтобы их отношения испортились из-за ее вмешательства, однако дело дошло до скандального развода, а потом…

А потом эта женщина исчезла, и полиция склонялась к мнению, что она мертва. Подозрения пали на Фила. Слухи расползлись, и парк оказался в центре внимания. Служащие стали увольняться, инвесторы — изымать вложенные в предприятие средства.

И сегодня самый крупный деловой партнер Фила, который до этого момента молчал, должен был появиться на совещании. Шерон нервничала. Она никогда раньше не видела мистера Стэнли, но вполне могла представить его — старый сварливый денежный мешок, намеревающийся перекрыть ее брату кислород.

Но ведь все это чудовищная ложь! Фил Вулф не мог убить человека. Он мог злиться, мог ненавидеть свою жену, но он не был способен даже руку поднять на женщину, уж Шерон-то знала. Но разве это имело значение? Похоже, Стив был прав, и парк, их совместное детище, был обречен.

Она пожала Стиву резиновую лапу и направилась в сторону раздевалки, но тут взгляд ее случайно упал на рукав костюма; она увидела разошедшийся шов и, секунду подумав, свернула в мастерскую. Большая просторная комната была пуста, она открыла один из шкафчиков и стала рыться в поисках иголки и нитки.

Конечно, можно было заштопать костюм и потом, но Шерон решила не откладывать. Теперь им с Филом нужно беречь каждый цент. Несмотря на то, что стояло лето и у школьников были каникулы, в парке не было многолюдно, как в прошлом году. Слухи о жене Фила облетели, казалось, весь штат.

Зашивать рукав на себе было бы неудобно. Шерон нетерпеливо выбралась из громоздкого одеяния и, оставшись в одном нижнем белье, принялась орудовать иголкой, держа резиновую шкурку на весу.

Вдруг за спиной у нее послышался едва уловимый шорох. Шерон испуганно вздрогнула, иголка вонзилась в палец, и девушка вскрикнула.

Вход в костюмерную был воспрещен для всех, кроме нескольких сотрудников, да и им потребовался бы ключ, чтобы войти, поскольку она закрыла дверь за собой.

— Кто там? — произнесла она, стараясь придать голосу больше твердости, но он предательски дрожал.

— Не волнуйся, все в порядке.

Шерон замерла на месте. Это был его голос, голос того человека в парке. Она обернулась, но не сразу заметила его за висевшими костюмами.

На этот раз он был серьезен, очень серьезен. Ни тени улыбки, только холодный и немного усталый взгляд. Он был направлен прямо на нее — незнакомец пристально разглядывал Шерон.

Но как он попал сюда? Ведь он же посторонний! Это она одета в костюм динозавра, то есть была одета раньше, сейчас же Шерон стояла босиком в одних трусиках и бюстгальтере. Ситуация была нелепа.

Этот мужчина не имел никакого права находиться здесь, и уж тем более пялиться на нее холодными насмешливыми глазами…

Впрочем, эта холодность скоро исчезла из его глаз, они весело заблестели, а на губах появилась озорная улыбка.

— Да, ты действительно женщина, — мягко проговорил он, обводя Шерон взглядом, так что у нее дух захватило. Голос его был таким уверенным, таким мужественным, что теперь, когда она стояла перед ним почти обнаженной, беспомощно глядя в его смеющееся лицо, у нее появилось ощущение, будто он прикасается к ее коже.

— Что, черт возьми, вы здесь делаете? — сумела выдавить из себя Шерон. Мужчина поднял бровь, но не спешил с ответом, и она продолжила: — Какое у вас право находиться здесь?! Посторонним вход воспрещен, и вы должны сейчас же покинуть это помещение! Сейчас же! — возмущенно проговорила она с ударением на последних словах.

Незнакомец, однако, не очень-то торопился уйти. Он не спеша приближался к ней, продолжая мягко улыбаться: казалось, ему было весело. Неожиданно он оказался совсем рядом с ней, лишь латексовая ткань костюма, что Шерон держала в руках, отделяла их друг от друга. Он поднял руку и погрозил ей пальцем.

— Ты развлекалась там, на улице, да? Трогала мои волосы, заставляла меня целовать резину и так далее.

Шерон с чувством собственного достоинства прижала костюм к груди и ответила:

— Я развлекала зрителей…

— А каково было мне? Я ведь не видел ни твоего лица, ни тела.

Глаза Шерон сузились.

— Что ж, теперь вы увидели то и другое, так что можете убираться. А если через минуту вы все еще будете здесь, я…

— Что — ты? Вызовешь динозаврью полицию? — так же мягко проговорил он.

Глаза Шерон гневно вспыхнули.

— У нас есть служба безопасности в парке, — гордо ответила она. Нет, это не лезет ни в какие ворота! Вместо того чтобы, извинившись, покинуть помещение, этот господин чувствует себя как дома и притом продолжает сверлить ее взглядом!

— Слушайте, мистер… — начала было она угрожающим тоном.

— Нет, без всяких сомнений, ты — женщина! — продолжал он все тем же игривым тоном. Этот тон раздражал Шерон, но одновременно и возбуждал. Этот тип явно излучал опасные сексуальные флюиды.

— Женщина до мозга костей… — Его глаза неотрывно смотрели на нее. Палец, которым он грозил ей, дотронулся до ее подбородка, и это прикосновение обожгло ее. Какого черта она позволяет ему дотрагиваться до себя?!

— Я предупреждал, что отыграюсь за беспокойство, — по-прежнему мягко сказал он. — Конечно, я не предполагал, что это может произойти так скоро…

Его взгляд вновь заскользил по ее телу. Лицо Шерон стало почти малиновым, а голос понизился до шепота.

— Если вы сейчас же не…

— Ухожу, ухожу, — сказал он, однако не торопился выполнять обещание. С прежней игривой улыбкой он наклонил голову, затем медленно обошел вокруг девушки, так же медленно направился к выходу, помахал ей на прощание и скрылся за дверью.

— Черт тебя подери! — взорвалась Шерон, когда дверь закрылась. Только теперь она сообразила, что этот человек так и не дал объяснения, каким образом он оказался в костюмерной.

2

Динозавр оказался женщиной! Да еще какой!

Клиф Стэнли не смог сдержать улыбку по дороге из «пещеры» к офису, что располагался на втором этаже сувенирного магазина на главной аллее. Фил Вулф распорядился, чтобы ему отвели небольшое помещение неподалеку от его собственного кабинета и кабинета его сестры — Шерон Вулф.

Шерон! Фил столько рассказывал о ней в свое время.

Маленький лифт поднял его на второй этаж, и вскоре Клиф уже сидел за своим широким столом, что стоял посередине комнаты. Сбоку за стеклянной витриной шкафа стояла фигурка маленького динозаврика. Это было одно из самых первых творений Фила и Шерон Вулф — их имена были подписаны на его ступне.

Клиф откинулся на спинку крутящегося кресла. Скоро заседание, на котором Филу придется несладко. Он знал Фила Вулфа уже больше двенадцати лет. С тех самых пор, когда они, два робких юнца, поступили добровольцами на военную службу. Три года служили они вместе и годы эти, проведенные в самом центре южноамериканских джунглей, были не из легких.

Фил гораздо раньше Клифа научился бороться со скукой, нуждой и жарой. Вокруг лагеря постоянно собирались местные дети, грязные и оборванные, Фил мастерил им игрушки. Он мог делать всевозможных зверюшек и человечков буквально из ничего — из драных носков, из бумажных пакетов и прочего барахла. Игрушки получались просто великолепными, но каждый раз, когда Клиф обращал на это внимание, Вулф говорил: «Это еще что, ты бы посмотрел, что мы можем сделать вдвоем с Шерон!»

К тому времени сестре Фила удалось поступить в престижную художественную школу и получить там стипендию, но Фил продолжал помогать ей, чем мог. «Когда я вернусь, я тоже попытаюсь поступить в эту школу», — говорил он.

Фил не любил рассказывать о прошлом, но из того, что ему удалось услышать, Клиф понял, что с ранних лет они с сестрой то и дело переезжали от одних родственников к другим. У него самого была похожая судьба. О том, кто такой Стэнли, который дал ему фамилию, Клиф не имел ни малейшего представления. Мать его умерла, когда Клифу было всего десять лет, умерла прямо на улице, и он сидел возле нее и плакал. С тех пор он не помнил случая, чтобы слезы застилали ему глаза; даже много лет спустя потеряв Сильвию, он не смог выдавить из себя ни слезинки.

Когда срок их контрактов завершился, Клиф решил поступить в офицерское училище, а Фил ушел из армии и вернулся в Штаты к сестре.

— Ты сколотишь себе состояние на этих куклах, — сказал ему Клиф на прощание.

— Ну а уж ты тем более не пропадешь, куда бы ни забросила тебя судьба, — ответил Фил, и они ударили по рукам. — Если мне когда-нибудь станет трудно, я буду рассчитывать на тебя.

Они снова встретились пять лет спустя в Сан-Франциско. У Фила к тому времени была своя программа на телевидении, и он мечтал создать парк развлечений.

— Шоу на телевидении — это только начало, — говорил он с горящими глазами. — Если все пойдет нормально, мой парк будет лучшим на Американском континенте.

Уверенность Фила потрясла Клиффорда, а помочь ему было чем. За два месяца до их встречи Клифа вызвали в нотариальную контору в Лос-Анджелесе. Оказалось, умер его дед, о существовании которого он почти забыл. Этот человек не предложил и десяти центов на дешевый гроб для его матери и уж тем более не показался на ее похоронах. Как Клиф ни старался, он не смог вызвать в своем сердце ни капли жалости. Зато ему досталась в наследство кругленькая сумма, и он ломал голову над тем, куда бы ее деть.

Он купил роскошный мраморный памятник на могилу матери, а остаток наследства предложил Филу. Тот не сразу поверил в свою удачу и даже отказывался поначалу взять деньги: