Горинг, казалось, с каждым днем набирался сил, рецидивов лихорадки или слабости не было, но, по мере того, как улучшалось физическое состояние, ухудшалось его настроение. Он так стремился уехать, будто его гнали из дома.

На четвертый день после аварии Макс, уже без помощи Джил, встал, оделся и принялся мерить шагами комнату, то и дело выглядывая из окна на свою покореженную машину. Его угрюмый вид действовал Джил на нервы. Вряд ли у кого-нибудь мог вызвать воодушевление мрачный небритый мужчина, слоняющийся взад и вперед, засунув руки в карманы и сердито кривя губы.

Большую часть дня девушка провела за уборкой двора и сада, делая все, что было в ее силах, но их явно не хватало.

К вечеру Джил окончательно вымоталась. С помощью пилы и топора ей удалось освободиться от какой-то части поваленной бурей пихты, перегородившей дорогу к мастерской отца — маленькому домику в дальнем углу сада, где он предпочитал заниматься всей «бумажной» работой. Там хранились картотека, которой Джеймс Марчмонт пользовался для систематизации своих наблюдений, а также копии докладов, написанных им для университета и для Центра по изучению дикой природы США. Иногда отец даже спал в мастерской, особенно когда работа требовала ночного бодрствования. Джил хотелось быстрее попасть в домик, потому что без находящихся там материалов она не могла продолжать работу.

Тяжелое дерево девушке так и не удалось оттащить. Руки ее онемели, мышцы ныли от напряжения. После многочасовой работы под моросящим дождем Джил сдалась.

С унылым видом побрела она к дому. Лицо горело от холода и усталости, руки саднило, волосы намокли. Джил заметила тонкую струйку дыма над трубой, а войдя в дом, почувствовала уютный запах горящих в камине дров.

Быстро сбросив промокшую куртку и шарф, стянув грязные ботинки, девушка на цыпочках прошла через кухню в холл, а оттуда в гостиную. На пороге она остановилась, не зная, раскричаться или молча уйти. Увиденное, почему-то наполнило ее гневом.

Ничего себе устроился! Этот чужак как хозяин расселся в отцовском кресле напротив камина, водрузив ноги на низкий столик, и со стаканом в руке просматривал старый журнал, один из тех, которые выписывал и в которых печатался покойный Джеймс Марчмонт.

— Наслаждаетесь? — сквозь зубы процедила хозяйка.

Макс взглянул на нее, одарил любезной улыбкой и подбросил в руке журнал.

— Весьма занятно, — снисходительным тоном произнес он. — Мне кажется, ваш отец был крупным специалистом в области миграции китов.

Заметив, что девушка не разделяет его безмятежности, Горинг, нахмурившись, спросил:

— Что-то не так?

— Разве? — удивленно переспросила Джил. — Что может быть не так? — И сдвинув брови, добавила: — Все так, если не считать того, что я чуть не надорвалась, пытаясь убрать проклятое дерево, свалившееся поперек дороги, ведущей в мастерскую, и того, что я промокла до нитки и промерзла до костей под этим мерзким дождем! А в остальном, конечно же, все просто великолепно!

В серых глазах Макса блеснул огонек, лицо осветилось ленивой улыбкой. Смерив ее с головы до ног насмешливым взглядом, гость любезно заметил:

— Да уж, выглядите вы, словно крыса, которую только что вытащили из пруда.

В первый момент Джил даже не нашлась, что ответить, но потом, вместо того, чтобы проигнорировать его сравнение, взорвалась:

— Хотела бы я на вас посмотреть, если бы вы провели три часа под дождем в бесплодных усилиях сдвинуть это проклятое дерево, а не сидели бы, развалившись, в кресле перед камином, потягивая виски моего отца!

Горинг помрачнел, зло прищурился.

— И как это следует понимать?

— Как слышали, так и понимайте! — фыркнула Джил. — Дерево само не встанет и не уйдет. И пока я надрывалась, выполняя мужскую работу…

— Эй, — перебил ее Макс, предупредительно подняв руку. — Вы о чем? Остыньте немного. Разве я виноват в том, что прошел ураган? Я не колдун, не умею вызывать бури. И я не просил кедр падать на мою машину. Честно говоря, я вовсе не в восторге оттого, что вынужден здесь находиться. И еще, не забывайте, я — пострадавший!

Джил даже рот открыла от удивления.

— Не хотите ли вы сказать, что я виновата в том, что вы пострадали?

— Вообще-то нет, но это дерево все же росло на вашей территории.

— Ну и что?! Не могу же я нести ответственность за дерево! Оно упало по воле Господа, никак не по моей! Именно так толкуются подобного рода происшествия в моем страховом полисе.

— Если дошло до толкования инструкций… — Макс вдруг весело посмотрел на нее, словно предлагая забыть размолвку. — Послушайте, давайте прекратим переживать по поводу того, чего ни вы, ни я не можем изменить. Знаете, — и тут он улыбнулся шире, — вы и правда выглядите как мышь, побывавшая у кота в лапах. Почему бы вам не принять горячую ванну? Переоденетесь в сухую одежду и вернетесь в гостиную другим человеком. А я тем временем приготовлю что-нибудь выпить. Раз уж нам суждено провести вдвоем неопределенное время, не будем превращать эти дни в пытку. Мы же нормальные люди, разве у нас не найдется тем для разговоров? Обсудим события, происходящие в мире. Давайте попытаемся найти общий язык!

Джил пристально смотрела на гостя: он говорил именно то, что она подспудно ждала от него услышать все эти дни, но его обольстительная улыбка настораживала девушку. Не смеется ли он над ней? Не играет ли и впрямь как кошка с мышью? В одном, однако, он абсолютно прав: выглядела она отвратительно.

Подавив тревожное предчувствие, Джил вяло улыбнулась и высокомерно заметила:

— Мне кажется, я уже знаю вас неплохо, по крайней мере, в той степени, в какой хотела бы. А теперь, прошу меня извинить, мне действительно надо привести себя в порядок.

Она демонстративно повернулась к нему спиной и медленно пошла прочь, высоко подняв голову. И все же ее не покидало неприятное, томящее чувство, оттого что его пытливо-снисходительный взгляд преследует ее, а на его губах играет греховная улыбка опытного, много повидавшего мужчины.

За полчаса, проведенных в горячей ванне, Джил уже не раз успела пожалеть о своем неразумном, по-детски эгоистичном поведении. Злости как не бывало. Действительно, их свели вместе непредвиденные обстоятельства, и смешно было бы сваливать на одного из них вину за происшедшее. И с какой стати она набросилась на Горинга из-за того, что не справилась с упавшей пихтой? Нет, решила Джил, надевая сухую одежду, так нельзя: надо учиться сдержанности.

Расчесывая еще влажные волосы, девушка начала всерьез подумывать о том, чтобы присоединиться к Максу в гостиной. Что особенного в том, что они побеседуют? Она ведь почти ничего о нем не знает. Чем он занимается? Кто по профессии? Женат ли? Есть ли у него дети?

У Джил почему-то сложилось впечатление, что ее постоялец убегал от кого-то или от чего-то, и ей хотелось узнать, что заставило его покинуть родные места. Она была уверена, что причиной было не преступление. Макс Горинг производил впечатление преуспевающего человека, а никак не уголовника. Он правильно и красиво говорит, у него элегантные манеры, а также дорогая машина; в его облике не было ничего кричащего, кичливого, чтобы можно было причислить его к представителям теневого мира. Единственным ювелирным изделием, оказавшимся при нем, были золотые часы, изящные, но неброские, какими бывают по-настоящему дорогие вещи.

Перед тем как выйти из комнаты, Джил бросила последний взгляд в зеркало. В нем отражалась не то чтобы непревзойденная красавица, но и далеко не дурнушка. Золотистые волосы, крупными волнами ниспадавшие на плечи, блестели, а шелковая блузка густого темно-красного цвета как нельзя лучше оттеняла необычные, похожие на спелые вишни, глаза.

Заглянув в гостиную, Джил застала гостя в прежней позе. Он сидел у камина, потягивая виски, мрачно глядя на огонь, будто силился решить какую-то сложную задачу.

Поглощенный своими мыслями, Горинг не сразу заметил, что она за ним наблюдает. Когда же взгляды их встретились, ни он, ни она не в силах были отвести глаз друг от друга. Потом на лице его появилась уже знакомая ей обольстительная улыбка, в зрачках загорелся огонек. Джил показалось, что ее блузка не застегнута, и она в страхе дотронулась до пуговицы. Надо было положить конец этому беззастенчивому осмотру.

Вдохнув побольше воздуха, девушка решительно прошла вперед и, остановившись перед креслом, откашлявшись, произнесла:

— Я была не права. Простите. Все из-за того, что я чуть руки не вывихнула, борясь с этим деревом, а, зайдя в дом и увидев, как уютно и с комфортом вы расположились, разозлилась и…

Горинг окинул ее изучающим взглядом, затем медленно поднялся, улыбаясь своей завораживающей улыбкой.

— Почему же вы сразу не сказали? Я чувствую себя лучше и просто с ума схожу от скуки. С удовольствием бы занялся чем-нибудь полезным. Может быть, я смог бы вам помочь.

Они с минуту стояли, не решаясь нарушить молчание. Говорили глаза. Джил не выдержала и первой опустила веки. В беззастенчивом пытливом взгляде мужчины было нечто, вызывающее у нее сильнейшее беспокойство, тревогу, даже страх, но девушка не могла не заметить, как выразительно блестят на смуглом лице его темно-серые глаза.

— Ну что ж, — заикаясь ответила Джил, — может быть, завтра мы поработаем вместе, если, конечно, вы будете чувствовать себя хорошо. Мне, в самом деле нужно поскорее убрать это дерево.

— Скажите, — задумчиво протянул Макс, — чем именно это дерево заслужило ваше внимание?

— Тем, что эта пихта загородила дорогу в мастерскую отца, — объяснила Джил. — Я не могу приняться за работу, пока не попаду в домик. Все записи отца хранятся там.

— Какие записи?

— Мой отец был биологом. С тех пор, как его не стало, я пытаюсь закончить работу над его последним проектом. Поверьте, — невесело усмехнулась Джил, — труд этот для меня нелегок, все равно что в гору подниматься: каждый следующий шаг тяжелее предыдущего, каждый пропущенный день навёрстывается с нечеловеческими усилиями, а без записей отца я ничего не могу сделать. Сейчас самое время работать: после шторма активность местной популяции морских млекопитающих особенно заметна.

— Это так важно для вас? Я имею в виду, закончить работу отца.

— Да, очень важно. Мой отец жил только работой. Я помогала ему с детских лет, особенно после смерти мамы.

— Она тоже занималась морской и прибрежной фауной?

— Да. Мои родители были известными учеными, в своей среде считались даже выдающимися.

— И после смерти матери вы заняли ее место, я полагаю?

Джил прищурилась.

— Вообще-то да. Но в ваших устах это утверждение отдает фрейдистским душком.

— Я не имел в виду ничего дурного, — поспешно заверил ее Макс, — и буду счастлив помочь вам завтра же.

— Великолепно! А как насчет обещанного напитка?

— Справедливое замечание, — согласился Макс, направляясь к секретеру, в котором отец девушки держал скудный запас спиртного.

— Это подойдет? — Горинг поднял бутылку с шотландским виски. — Вы не против?

— Нет возражений!

Глядя, как он наливает виски, Джил не могла отделаться от ощущения, что видит его впервые. Да, Макс Горинг очень недурен собой, пожалуй, его вполне можно назвать красивым мужчиной. Вернее, можно было бы (девушка не удержалась от улыбки): картину портила многодневная щетина и волосы, требовавшие стрижки. Мятая рубашка и брюки едва ли могли придать его облику большое очарование. Джил пропустила его одежду через стиральную машину, но выгладить не успела.

Интересно, как он выглядит, когда побрит и нормально одет? Она старалась представить его другим, в иной обстановке. У Макса были выразительные глаза, твердый подбородок, прямой нос. Из-за развитых скул щеки его казались несколько запавшими, но, когда он улыбался, на них появлялись очаровательные ямочки, сразу лишавшие лицо суровости, придававшие ему что-то детское.

Джил не отдавала себе отчета в том, что смотрит на него в упор, пока Макс не нарушил молчания:

— Ну?

— Что «ну»?

— Я спросил, чем разбавить: водой или содовой?

— Ой, да какая разница! Можно и водой.

Он долил в бокал воды из кувшина, затем подошел к ней, протянув напиток.

— Где вы были только что? В облаках витали?

Девушка несколько принужденно рассмеялась.

— Просто задумалась. Мне кажется, вам не мешало бы слегка привести себя в божеский вид. После смерти отца я раздала большинство принадлежавших ему вещей, но в мастерской остались несессер, несколько чистых рубашек и брюк. Если бы нам удалось оттащить с дороги пихту, я смогла бы отыскать для вас кое-что.

Джил оценивающе посмотрела на гостя, подперев рукой подбородок.

— Отец был высоким, как и вы. Ну, может быть, чуть ниже, но кое-что из его одежды, пожалуй, вам впору.

— Большое спасибо, — широко улыбнулся Макс. — Хотя, если бы я смог добраться до машины, проблема решилась бы проще. Там у меня чемодан.

Он вдруг помрачнел, улыбка сползла с лица.

— Как я понимаю, ваш отец умер совсем недавно?

— Шесть месяцев назад.

— И вы все еще тоскуете по нему?

— Не то слово!

Предательские слезы подступили к глазам при горьком воспоминании.

— От чего он умер?

— От сердечного приступа. Все произошло внезапно. Инфаркт настиг его во время работы в мастерской.

— Значит, он не страдал. И хорошо, что судьба подарила ему возможность заниматься любимым делом до самого конца. За одно это можно ее благодарить.

— Да, я все понимаю, — тихо сказала Джил.

Макс протянул руку к журналу, который читал при ее появлении, и, перелистав его, нашел нужную статью, написанную Джеймсом Марчмонтом.

— Он очень интересно пишет. Должно быть, вы были его правой рукой?

— Пожалуй, да, — кивнула девушка. — И работа меня увлекала так же, как и его.

— А сейчас вы пытаетесь пойти дальше? Продолжить то, что он не успел?

— Я стараюсь, но у меня не все получается, — нехотя проговорила Джил. — Я люблю свое дело, но боюсь, что одной мне не потянуть. Отец был настоящим ученым. Его высоко ценили, у него были и репутация, и связи, а что касается меня… Сомневаюсь, что статья с одной моей подписью будет принята в научном сообществе.

— Да, пожалуй, проблемы могут возникнуть. Я понял из ваших слов, что вы хотите покончить с этим делом, когда завершите работу над проектом, о котором упоминали?

Она пожала плечами.

— Хочу, не хочу, а видимо, придется.

— Расскажите мне поподробнее о том, чем вы занимаетесь, — предложил Макс.

Наугад он ткнул пальцем в журнальную фотографию.

— Скажем, про этих птиц.

— Это бакланы.

— Вижу, что не киты, — улыбнулся гость.

— Ну ладно, расскажу. Мы, хотя и прослеживаем миграционные пути некоторых птиц, обитающих на побережье, большее внимание все же уделяем морским млекопитающим — тюленям, дельфинам, особенно серым китам. Они представляют наибольший интерес, может быть, оттого, что они самые крупные из животных, встречающихся в здешних местах; некоторые достигают в длину сорока футов.

Макс присвистнул.

— Ничего себе! А они опасны?

— Да что вы, нет! — рассмеялась девушка. — Они очень добрые игривые создания. Могут, конечно, ненароком перевернуть рыболовецкий катер, если он подойдет слишком близко, но наши рыбаки достаточно хорошо знакомы с повадками китов, чтобы держаться от них на расстоянии. Киты питаются в основном планктоном. Вот дельфины-касатки обожают рыбу и мелких млекопитающих…

— А что конкретно вы изучаете?

— В основном их излюбленные миграционные маршруты. До сих пор во многом остается загадкой, что заставляет животных и птиц совершать далекие путешествия. Мы знаем, что серые киты идут на север, проходя путь от Калифорнии до Аляски, на свадебную церемонию, которая происходит у них весной на арктическом побережье, осенью же возвращаются на юг. Но никто не может с уверенностью сказать, почему они это делают. Путешествуют серые киты стадами, встречаются группы из четырех-пяти особей, иногда их численность достигает сорока. Бывает, что целыми семьями они плывут за кораблями. Детеныши появляются летом, по одному, уже достаточно развитыми.

Джил вдруг замолчала, поймав себя на том, что, сев на любимого конька, забыла о собеседнике. Между тем он слушал очень внимательно, не спуская с рассказчицы глаз, подогревая своим интересом ее увлеченный монолог.

— Должно быть, я вас совсем усыпила, — сказала девушка с нервным смешком. — Боюсь, меня иногда заносит.

— Напротив, — заверил ее Горинг. — Вы очень интересно рассказываете. Еще немного, и я окажусь вашим последователем. На меня большое впечатление произвела ваша увлеченность делом. Одного понять не могу: почему вы боитесь не справиться с работой в одиночку?

— Но ведь я уже объясняла, мой отец…

— Погодите, — перебил Макс, — минуточку внимания! Я уже знаю, что вы любили отца, восхищались им, и это достойно всяческого уважения. И все же не поверю, что ваш вклад в его работу заключался лишь в переписывании его заметок.

— Это так, но известность и награды были у него, а у меня даже диплома нет.

— Почему?

Она озадаченно посмотрела на гостя.

— Мне он был не нужен, — медленно, словно впервые задаваясь этим вопросом, проговорила девушка, — по крайней мере, пока был жив отец. Вообще-то после колледжа я училась три года в университете, но после смерти мамы отцу понадобилась моя помощь, и я не видела причин, по которым должна была продолжать образование.

— Так почему бы не наверстать упущенное сейчас?

Джил недоверчиво уставилась на собеседника.

— Не знаю, наверное, уже поздно.

— Послушайте, Джил, — заговорил Горинг, для пущей убедительности наклонившись через стол к девушке. — Вы ведь не умерли вместе с отцом. Что может вам помешать завершить образование? Если чего-то очень хотеть, всегда найдется способ осуществить задуманное. Безвыходных ситуаций не бывает.

Макс на мгновение умолк, потирая рукой подбородок.

— Не упирается ли все в деньги? Если дело только за этим, можете рассчитывать на мою помощь. Я знаю людей, которые могли бы обеспечить вас грантом, помогу получить стипендию. Вас ведь нельзя назвать совершеннейшим новичком в биологии.

Джил решительно тряхнула головой.

— Спасибо, но мне не нужна ваша помощь! Отец оставил мне некоторый капитал. Я, конечно, не слишком богата, по вашим меркам, но кое-что у меня все-таки есть.

Впервые за много месяцев она увидела свет впереди, почувствовала внезапный прилив острого возбуждения, который дает надежда. Перемена настроения тут же отразилась на ее лице. Она подняла на Макса сияющий взгляд.

— Вы, в самом деле в меня верите?

— Безоговорочно!

И в тот же миг он побледнел, как-то сразу осунулся, покачнулся, схватился за голову.

— Макс, что с вами?

— Не знаю, — слабым голосом ответил он, — думаю, мне лучше лечь. Голова кружится.

— Держитесь за меня. — Джил подставила больному плечо. — Я помогу вам.

Мужчина всей своей немалой тяжестью оперся на ее плечо, Джил обхватила его за талию, и они медленно побрели в спальню. Добравшись до кровати, Макс со вздохом облегчения упад на нее.

— Как вы? — тревожно спросила девушка. — Я хотела сказать, справитесь сами или вам помочь раздеться?

— Не знаю, — глядя на нее затуманенным взглядом, ответил больной. — Не вполне в себе уверен. Может быть, вы поможете мне снять рубашку?