— Кэтти, угомонись! — вскинулся Джон. — А не то задам тебе хорошую трепку!

Интересно, откуда сестрица набралась этих премудростей? Нет, с ней с ума можно сойти! Неужели на практике?

— Ну мне пора! — сказал он, поднимаясь. — Приношу свои извинения, мистер Рауди, но, к сожалению, ничем не могу вам помочь. Будь я богат, я бы перечислил в ваш фонд кругленькую сумму, и все дела. Разрешите откланяться! Может, когда-нибудь свидимся, — скороговоркой буркнул он, надевая шляпу.

— Не когда-нибудь, а часа через полтора! — ввернула Кэтлин. — Мистер Рауди, мы с братом пойдем пообедаем, а все остальное я беру на себя. До встречи, мистер Рауди! — И Кэтлин, сверкнув улыбкой, вывела брата за дверь.

— Какой еще к чертям обед?! — возмущался Джон, пока они шли к машине. — Я и так сыт по горло твоими идиотскими придумками! Учти, Кэтти, я своего решения не изменю. Никаких календарей! — с металлом в голосе заявил он. — Так что выкинь эту блажь из головы!

— Но Джон… — тихим вкрадчивым голоском начала она.

— Никаких «но»! — с ходу оборвал ее он. — Этого не будет. Никогда! Понятно?

Кэтлин обиженно засопела. Он покосился на нее и, заметив на глазах слезы, подумал о том, что сестрице лучше не говорить «никогда». Как показал грустный опыт, это оборачивается против него самого.

Первый раз он сказал ей «никогда», когда она накрасилась, да еще так вульгарно, что он чуть с ума не сошел. И чем это закончилось? А тем, что он закупил ей чуть ли не вагон дорогой косметики и выложил ломовые бабки за уроки визажисту.

Второй раз он сказал «никогда», когда Кэтлин выбрала себе чудовищное платье на выпускной вечер — с низким вырезом, вызывающе обтягивающее — словом, совсем не по возрасту. А кончилось тем, что в поисках компромиссного варианта он до одури таскался с ней по магазинам, куда мужчины в здравом уме не захаживают.

Ну и в третий раз он сказал Кэтлин «никогда», когда имел счастье познакомиться с ее патлатым дружком. В результате она вцепилась в этого хиппующего придурка мертвой хваткой и вообще дала понять, что больше с его мнением считаться не намерена.

Да, Кэтлин давно не ребенок. Она выросла и вопреки всем недочетам и промахам в его воспитании стала взрослой, самостоятельной и, в общем-то довольно-таки разумной особой.

Но на этот раз она явно хватанула через край.

— Кэтлин, и как только ты додумалась сотворить такое… да еще и не посоветовавшись со мной?

— Да посоветуйся я с тобой, ты бы сразу мне запретил! — логично возразила Кэтти. — Разве не так?

— Разумеется, запретил бы. — Джон вздохнул. — Кэтти, пойми, так нельзя! Ну, что за бредовая идея!

— Откуда я знала, что выберут именно тебя? — сказала она со слезой в голосе. — А бредовая идея, как ты выражаешься, принадлежит не мне, а Лоре. Только ничего бредового в ней нет. — И она смахнула слезинку со щеки.

Джон снова вздохнул. Ну вот! Только этого ему и не хватало… Ведь знает, что Кэтти та еще артистка, но ничего поделать с собой не может: стоит ей уронить слезу, как он чувствует себя буквально злодеем, который обижает бедную девочку.

— Просто мы с Лорой…

— Кэтти, лучше не заводи меня! Твоя Лора это… Да и что хорошего могла предложить эта твоя рыжая дылда! — проворчал Джон и усмехнулся. — От этой растяпы вечно одни неприятности! Тоже мне гений рекламного бизнеса…

— К твоему сведению, Лора классный фотограф! — бросилась в защиту подруги Кэтти. — Джон, ну не упрямься, я тебя очень прошу. — Она заглянула ему в лицо. — Пойдем перекусим где-нибудь, а? Мы с тобой так редко видимся!

— Ну ладно, пошли, — с неохотой согласился он. По дороге он заметил на перекрестке «Макдоналдс». — Только чтобы недорого и быстро. Мне некогда. Договорились?

— Договорились! — просияла Кэтти. — Давай пойдем пешком, тут за углом есть одно обалденное заведение.

Конечно же она затащила его в итальянский ресторанчик — отнюдь не из дешевых, да и обслуживали там не слишком быстро. Но Джон не мог долго сердиться на сестру. К тому же он соскучился и с удовольствием слушал ее трескотню. И даже смеялся. Среди всего прочего она поведала ему, что нашла потерявшегося сенбернара и притащила его к себе в квартиру. Она дала объявление в газету, но пока хозяин собаки не нашелся.

— Ты не представляешь, какой это умный пес! — с гордостью сообщила она. — Рекс умеет открывать холодильник.

Сенбернар открывает холодильник?

— Вот поэтому его хозяин до сих пор и не объявился, — с ухмылкой заметил Джон. — Нечего сказать, очень полезный навык!

Видя, что брат пришел в хорошее расположение духа, Кэтлин возобновила наступление.

— Джон, ну что тебе стоит? — спросила она, состроив просительную физиономию и заглядывая ему в глаза. — Разве тебе трудно?

— Кэтти, я же сказал, что не буду. Нет, и все. — Говорить «никогда» Джон поостерегся.

— Ну не будь таким вредным! Подумай о сиротах.

— Прекрати! — оборвал ее он, но уже не так решительно. — Мне некогда заниматься глупостями.

— Но ведь тебе не придется ничего делать! — стояла на своем настырная Кэтти. — Фотограф приедет к тебе на ранчо со всем оборудованием. И какой фотограф!

— Нет.

— Неужели ты не хочешь помочь сиротам? Даже если тебе это ничего не стоит?

— Не хочу, — избегая смотреть ей в глаза, буркнул Джон.

— А я-то размечталась! — Кэтлин тяжко вздохнула. — Думала, вот напечатают календарь, меня повысят и я куплю себе домик. С садиком. Будет где Рексу погулять…

Джон схватил со стола меню и с сосредоточенным видом принялся его изучать.

— Боюсь, хозяин выставит нас вон.

— Кого это вас? — уточнил он, поднимая глаза от меню. — Надеюсь, тебя с Рексом?

Она кивнула.

— Хозяин квартиры просто зверь! Терпеть не может собак!

— Значит, я должен позировать для этого дурацкого календаря исключительно для того, чтобы ты могла держать у себя дома псину размером с теленка, которая обладает сомнительным талантом открывать холодильник? — с ехидцей спросил Джон, а про себя с удовлетворением отметил, что сегодня Кэтлин ни разу не вспомнила про своего хиппующего придурка. Неужели она в него уже наигралась?

— А про сирот забыл? — ответила вопросом на вопрос сестрица, и уголки ее губ дрогнули в улыбке.

Джон насупился: он понял, что Кэтти снова победила. И прекрасно это знает!

— Надеюсь, голышом мне сниматься не придется? — с мрачным видом спросил он, маскируя шуткой свое позорное поражение.

— А что, это идея! — хохотнула Кэтлин. — Тогда я куплю себе не только домик в Рочестере, но еще и виллу в Санта-Барбаре или на Гавайях.

Джон взглянул на нее зверем, и она расхохоталась.

— Ну ладно тебе! Уже и пошутить нельзя. — Она вскочила и, обхватив его за шею, принялась целовать. — Спасибо тебе! Ты у меня прелесть! — Она целовала его до тех пор, пока на них не начали глазеть все посетители. И тогда она возвестила на все заведение: — Знаете, кто это? Мой любимый братик Джон. Скоро он прославит нашу Миннесоту.

2

Господи, до чего же он хорош! Даже когда злится. А может, сердитый он еще красивее… А рассердился Джон Томпсон не на шутку! Лора поняла это сразу, еще до того, как он успел открыть рот.

— Я думал, фотограф мужчина, — пробурчал он, окинув ее неприветливым взглядом.

Лора внутренне съежилась — глаза у него стали холодные и колючие как льдинки.

Он опустил глаза на клочок бумаги, где крупным размашистым почерком были написаны два слова.

— Мне же позвонили и сказали, мол, приедет Ларри Троттер.

— Лора Троттер, — ровным голосом поправила его она. — Это я.

Значит, он ее не узнал. Лора не знала, то ли ей радоваться этому, то ли обижаться… За четыре года много воды утекло. И многое изменилось. Главное — изменилась она сама.

Во всяком случае, внешне. Похоже, внутренне Лора осталась прежней: стоило ей увидеть Джона Томпсона, как сердце пустилось вскачь.

Здесь тоже ничего не изменилось. Тот же дом, скотный двор, чуть поодаль флигелек, а на горизонте все те же скалистые гряды… Она осмотрелась, после чего, собравшись с духом, встретила его взгляд.

Джон смотрел на нее исподлобья, словно изучая как явление природы, и у Лоры от волнения вспотели ладони.

Нет, ничего не изменилось! Она чувствует себя все той же безнадежно влюбленной девчонкой.

Все четыре года она пыталась убедить себя в том, что влюбилась в Джона Томпсона под влиянием момента. И ей это удалось.

Ведь такое бывает. И нередко. Ей было девятнадцать лет, самый возраст для безумной любви. Приехала из города на ранчо в гости к старшему брату подруги — и влюбилась. Не столько в него, сколько в окружающую красоту природы, в пьяняще чистый воздух и все такое…

Но теперь, стоя перед Джоном, Лора ощущала, как почва уходит у нее из-под ног.

— Лора Троттер, — задумчиво повторил он. — Так вы фотограф?

— А что вас так удивляет? — спросила она, выдержав его взгляд. — Да, я фотограф.

— Просто я был уверен, что приедет мужчина, — повторил он, пожав плечами. — Ну и вообще представлял себе фотографа несколько иначе.

— И как же, если не секрет? — с вызовом спросила она.

— Во-первых, старше, — раздраженным тоном ответил он. — А во-вторых… — Он запнулся и буркнул: — Впрочем, это неважно.

— И все-таки? — настаивала она.

— Говорю вам, я не ожидал, что приедет расфуфыренная красотка, только и всего! — отнюдь не любезным тоном произнес он и еще менее любезно отвернулся.

Он назвал ее расфуфыренной красоткой?! У Лоры голова пошла кругом. Она привыкла считать себя гадким утенком и почти потеряла надежду превратиться в прекрасного лебедя. Неужели Джон Томпсон считает ее красивой?

Ну, а что до расфуфыренной, так это тоже можно считать комплиментом! Значит, ее старания не прошли даром. А постаралась Лора изрядно: весь свой гардероб перемерила, пока решила, во что же ей одеться! И новая прическа попала в цель! Не зря она просидела в салоне полдня. И не зря так тщательно подбирала губную помаду, лак для ногтей и все прочее.

Однако радовалась она недолго.

— И что теперь прикажете с вами делать? — возмущенным тоном продолжил Джон. — К вашему сведению, у меня и без вас хлопот хватает.

— Я приехала работать, — отважилась подать голос Лора. — И не буду вам…

— Работать? — с издевкой переспросил он. — В таком-то наряде? Вы что, собрались в юбке ездить верхом? — Он хмыкнул. — Или оделись так специально, в надежде настроить меня на соответствующий лад?

— Что вы имеете в виду? — опешив, спросила она.

— Только то, что сказал! — рявкнул он. — Думаете, все эти ваши дамские штучки, — и он пренебрежительно кивнул в ее сторону, — расположат меня целыми днями вам позировать?

А он изменился! Причем в худшую сторону: похоже, совсем одичал на лоне природы! Ведь Кэтлин ее предупреждала, только она сдуру не поверила.

Четыре года назад он был другим. Да, он казался грубоватым и суровым, но она чувствовала, что такой он только снаружи. Таким сделала его жизнь: легко ли подростком взвалить на себя бремя ответственности за жизнь малолетней сестры?

Тогда, под суровой личиной таилась нежность и любовь. И Лора не могла этого не заметить: Джон был безмерно терпелив и к Кэтлин, и к ней самой. Несмотря на все хлопоты и неприятности, которые она умудрилась ему причинить за неделю пасхальных каникул.

Лора внутренне содрогнулась, припомнив все напасти, которые приключились с ней тогда. А все потому, что она слишком старалась! Старалась делать все правильно, старалась показать себя умной и взрослой… А вышло все с точностью до наоборот! Одним словом, растяпа. Незадачливая гостья…

Ну конечно! Тогда Джон видел в ней смешную девчонку. И так оно и было. Теперь, через четыре года, за которые Лора много чего передумала, много чего перевидала и много чего испытала, в том числе скоротечный брак, она не могла с ним не согласиться.

Только теперь смешная девчонка превратилась в «расфуфыренную красотку». И судьба преподнесла ей редчайший подарок — шанс доказать Джону Томпсону, что она отличный фотограф, а не растяпа, от которой только одни неприятности.

И она этим шансом воспользуется. Теперь она покажет этому любимцу девяти женщин из десяти, чего она стоит!

Лоре пришло в голову, что судьба дает еще один шанс и Джону Томпсону — шанс увидеть ее в новом свете. Без очков с толстыми стеклами — спасибо лазерной хирургии — и с ровными белоснежными зубами, за которые она отвалила дантистам немереные бабки.

Теперь Лора чувствовала себя готовой к бою. Она научилась одеваться так, чтобы подчеркивать свои достоинства и скрывать недостатки. И хотя Джону не понравилась ее юбка, от ее глаз не ускользнуло, как он смотрел на ее ноги. Веснушек с годами у нее поубавилось, кожа мягкая и нежная, молочно-белая на фоне медно-рыжих волос… Да и косметикой она теперь умеет пользоваться!

Но главное — теперь у нее появился шанс доказать себе самой, что она вовсе не влюблена в Джона Томпсона.

Нисколечко! Просто, когда она впервые его встретила, она была неуклюжей и невзрачной. И никакого опыта общения с мужским полом у нее не было. Неудивительно, что этот лихой ковбой буквально ошеломил ее и она влюбилась без памяти.

А теперь она уже не наивная неопытная девчонка и у нее есть конкретный план. Она должна доказать себе, что с той детской влюбленностью покончено. Раз и навсегда.

У Лоры за спиной раздался приглушенный лай, и она вспомнила про «сюрприз», который приготовила брату Кэтлин. Да, не слишком удачное начало для воплощения плана, но что поделать! В этом ее вины нет.

— Кэтлин попросила меня привезти вам Рекса. — Она мотнула головой назад. — Дело в том, что хозяин квартиры от него не в восторге и грозится ее выдворить.

— Какого еще Рекса? — не скрывая раздражения спросил Джон и, вытянув шею, взглянул на ее малолитражку.

Лора обернулась. Пес сидел у окна, прижав к стеклу влажный нос, и взирал на них исполненными тоски глазами.

— Это что, сенбернар? — уточнил Джон, словно не верил своим глазам. — Кэтти прислала мне сенбернара? Того самого, что умеет открывать холодильник? Этого мне только не хватает!

— Я выступаю всего лишь в роли посыльного, — бесстрастным тоном заметила Лора. — Так что, пожалуйста, не надо меня пристреливать.

Она открыла дверцу и, пристегнув поводок к ошейнику, накинула петлю себе на запястье. В салоне попахивало псиной. Остается лишь надеяться, что к ней этот запах пока еще не пристал.

— Какого черта?! — прорычал Джон. — Мало мне фотографа, так еще и сенбернар в придачу!

Может, сказать ему, кто она? Но тогда всем ее планам конец. Какой уж там шанс, если Джон сразу будет ждать от нее одних только неприятностей! Да если она признается, что она та самая Лора Грин, подружка Кэтлин, которая в его присутствии краснела, бледнела и даже есть толком не могла, то точно ничего не докажет. Ни ему, ни себе.

Лора отодвинула переднее сиденье вперед, и Рекс пулей выскочил из машины, подбежал к Джону, встал на задние лапы и, водрузив передние ему на грудь, проникновенно лизнул в лицо.

Ну вот! Похоже, и Рекс в него сразу влюбился. Да, устоять против обаяния Джона Томпсона не может никто.

Но она все-таки попробует! На этот раз все должно пойти точно по ее плану. Она профессиональный фотограф. Побывала в горячих точках. Посмотрела мир. И умеет сохранять спокойствие даже под огнем.

Под огнем-то умеет. А в огне? Лоре показалось, будто внутри у нее все горит от возбуждения.

Нет, так дело не пойдет! Ведет себя как школьница на первом свидании. Это, наконец, смешно! Она была замужем и вообще привыкла находиться среди мужчин. Пора научиться противостоять их чарам.

Впрочем, она прекрасно это умеет!

Просто Джон Томпсон особенно притягателен именно тем, что понятия не имеет, насколько сильны его чары. А даже если и знает об этом, то относится к этому совершенно равнодушно, справедливо полагая, что это не Бог весть какое достоинство. Во всяком случае, скотины от этого не прибавится, да и управлять хозяйством от этого не легче.

А он не просто хорош собой. И это безошибочно поняли тысяча восемьсот опрошенных женщин, отдав свой голос за Джона Томпсона.

Он настоящий мужчина. Высокий — под два метра, — широкоплечий, с мускулистым торсом и сильными руками и ногами, накачанными не на тренажерах в фитнес-центре, а тяжелым фермерским трудом.

Джон не шелохнулся от «объятий» Рекса.

— Сидеть! — коротко скомандовал он и, одной рукой стряхнув передние лапы пса с груди, другой отер тыльной стороной ладони щедро «умытое» лицо.

Лора заметила, как от движения блеснули на солнце темно-русые волоски на загорелых руках и как напряглись под коротким рукавом тенниски бицепсы.

Потом она перевела глаза на перед тенниски, украшенный следами двух огромных грязных лап и большим слюнявым пятном, внутренне содрогнулась, но тем не менее опустила глаза ниже — на линялые джинсы с потертым кожаным ремнем. И остановила взгляд на серебряной пряжке — вздыбленный скакун пытается сбросить всадника, а по ободку красуется надпись — «Чемпион. Победитель Мустангов».

Внезапно Лоре пришло в голову, что она непозволительно долго задержала взгляд на опасном месте, и она подняла глаза.

Джон стоял, сложив руки на груди, и с ухмылкой взирал на нее.

— Вы принимаете участие в родео? — спросила она, давая понять, что прочла надпись на пряжке.

— Нет, — слишком поспешно ответил он.

— Жаль! — Лора одарила его белозубой улыбкой. — Отличный бы снимок получился.

Он прищурил глаза и с расстановкой произнес:

— Уясните себе сразу. Я не намерен подстраивать свою жизнь под ваши дурацкие затеи. Вы можете ходить за мной и снимать, сколько вам угодно, а потом отправитесь восвояси. Понятно?

Она молча кивнула. Интересно, почему он обманул ее? — думала Лора, глядя на его недовольное лицо. Кэтлин говорила, что он прекрасный наездник. Зачем делать из этого тайну? И вообще, как же у нее получатся хорошие снимки, если он с самого начала ставит между ними барьер?

Лора вспомнила, что приехала сюда работать, и в ней проснулся профессионал. Надо как следует изучить фактуру. Она уже не маленькая девочка и не считаться с собой не позволит.

Она подняла глаза на его лицо и принялась рассматривать уже с профессиональным интересом.

Волосы светло-русые, глаза серо-голубые. Глаза-хамелеоны — в данный момент серые как пасмурное небо. Черты лица правильные, нет, совершенные — уж она-то в этом разбирается! Ей приходилось — и не раз — фотографировать красивые лица.

Лора смотрела ему в лицо и старалась не поддаваться его обаянию. Подбородок волевой, квадратный, с чуть заметной ямочкой, во всяком случае, пленка ее точно проявит.

Скулы высокие, линия рта жесткая, губы выразительные, в углах рта складки. Нос прямой, чуть коротковатый, на переносице маленький белый шрам, но он не портит лица, напротив — лишь подчеркивает мужской шарм.

Она снова заглянула ему в глаза. Светлые, глубокие, подчеркнутые темно-русыми ресницами, они смотрели из-под густых темно-русых бровей вразлет, завораживая и притягивая взгляд.

Казалось, в их глубине кроется какая-то тайна. Они смотрят на мир чуть-чуть устало и как-то отстранение. А ведь они его выдают! — пришло в голову Лоре. Он решил идти по жизни один, поскольку знает себе цену и привык полагаться только на себя самого.